Привет, это я

— Ты проиграл, Малфой. Драко лениво откинулся на спинку дивана, сцепляя пальцы на затылке. Его игровые карточки с хлопком треснули, изображая небольшой взрыв, аккурат за пару секунд до того, как он успел убрать руки. Низкий журнальный столик уже начал заходиться клубами дыма и искрами, ознаменовывая этим безобразием его безоговорочный проигрыш. Драко не проигрывал. По крайней мере никому из Слизерина. Играть с другими факультетами и вовсе не было смысла, поэтому никто их и не брал в расчет. — К Мордреду тебя, Забини, — коротко заключил Драко. — С такими как ты играть — себя не уважать. — Нужно уметь проигрывать, — самодовольно парировал Блейз, собирая по столу взрывающиеся карты. Они играли весь вечер воскресенья, прерываясь только на еду и небольшой отдых, который заключался, в основном, в обсуждении сплетен. Однако к позднему часу противостояние стало настолько жарким, что добрая половина старшеклассников Слизерина собралась в гостиной факультета, дабы поглазеть на финальную партию. Двадцать три очка против сорока пяти: сегодня с разгромным счетом проигрывал непобедимый Драко Малфой. — Давай уже свое задание, — страдальческим тоном промычал Малфой, с силой вжимая лицо в ладони, словно бы пытаясь спрятаться от всех вокруг. Он-то уже давным-давно распланировал как и в каких позах будет издеваться над бедным Блейзом после его проигрыша, но самоуверенность, видимо, слишком сильно застилала глаза Драко. Теперь уж была его очередь страдать. — Не жалей его, Блейзи, — томно проворковала Пэнси Паркинсон, грациозно поднимаясь со своего кресла. — Пусть помучается как следует. — Ой, Пэнс, только тебя не хватало, — отмахнулся от неё Драко, пытаясь не пялиться на ее округлые очертания пониже спины. — Не лезь не в свое дело. — Ладно-ладно, все заткнитесь, — приказал Забини, ловко перемешивая колоду в руках. Он хитро улыбался, играя бровями, и нервируя Драко еще больше. Все молчали, терпеливо ожидая вердикта. Тишину разбивал лишь треск поленьев в камине. — Я придумал тебе задание. Эта противная улыбочка Блейза с легкой ноткой безумия не предвещала ничего хорошего. Совсем ничего хорошего. — Не томи, говори уже, — нетерпеливо потребовал Малфой, сомневаясь на счет того, хотел ли он на самом деле услышать свое задание. Блейз обнажил белые зубы и, глядя Драко прямо в глаза, объявил: — Ты пойдешь на Рождественский бал с Грейнджер. Сказал — будто кусок кожи срезал. По комнате прокатилось гулкое «у-у-у-у», но Драко лишь ухмыльнулся и не обратил на это никакого внимания, словно бы не почувствовав и намека на подвох. Обычно он был более проницателен. — Ха-ха, очень смешно, отличная шутка, Забини. Говори уже свое задание, я весь день с тобой в эти карты мучаюсь и хотел бы еще успеть выспаться, — складывая руки на груди и демонстративно зевая, проговорил Драко. Это была стадия отрицания. — А я разве смеюсь? — совершенно серьезно отчеканил Блейз. — Твое задание, Малфой, повторяю для тех, у кого бубонтюберы в ушах застряли: ты должен пойти на Рождественский бал с Грейнджер. С Грейнджер, Малфой. Такая маленькая мышь невысокого роста, волосы во все стороны, умничает без остановки. Напоминает кого-нибудь? У неё еще в друзьях два муми-тролля — очкастый и рыжий. Слизеринцы громко и заливисто рассмеялись, будто услышали какую-то принципиально новую шутку из уст Блейза, но Драко не разделял всеобщего веселья. В животе сворачивался ком из легкого отвращения и остатков уязвленной гордости. Какого черта? Это была стадия гнева. Он серьезно посмотрел на Блейза, будто проверяя, все ли у того в порядке с головой, и злобно прошипел: — За такое можно и в глаз получить, Забини. — А за не выполненное задание можно получить и в два глаза, Малфой, — с деланным равнодушием огрызнулся тот. — Я же сказал, что отомщу за ту твою выходку с Поттером. Драко страдальчески застонал и рухнул на диван лицом в подушку, не расцепляя рук на груди. Как Блейз вообще посмел сравнить то задание с Поттером, придуманное Драко? Забини нужно было всего лишь посылать тому анонимные любовные письма от мужского лица в течение месяца. И это была вовсе не Драко вина, что очкастый не понял подвоха, да еще и как-то раскусил, что это был Блейз. И не он виноват, что Поттер пришел к нему среди ночи в своей дурацкой пижамке, объясняя, что он не гей, но не против дружить… В любом случае. Как. Блейз. Посмел? Драко старался не обращать внимания на нарастающий гул в гостиной, который давил на и так донельзя воспаленные мозги. Народ с энтузиазмом обсуждал новый повод для сплетен. Точнее сказать, новый повод для его унижения и падения на самое дно, во всех смыслах этого слова. Вместо того чтобы поддержать своего бывшего старосту, эти люди, которых он называл однокурсниками, жадно обсасывали подкинутую идею, не забывая отпускать язвительные шуточки. Кажется, они начали забывать, что главной язвой здесь был Малфой. Еще год назад он бы ни за что не стерпел такой наглости. Он и Грейнджер. Кошмар наяву. — Я уже представляю эту сладкую парочку, — вырвался из общего звона манерный голосок Пэнси. — Наш очаровательный Драко и гриффиндорская зануда. Они будут просто волшебно смотреться вместе. Пэнси сделала особенное ударение на слове «волшебно» и продолжила издеваться под веселые поддакивания подружек. Через секунду она ехидно засмеялась, наполняя комнату каким-то мерзким звуком, и Драко резко вскочил, отрывая помятое лицо от подушки. — Заткнись, Пэнси, — зарычал он на нее. — Закройся нахрен. Девичьи улыбки тут же сникли, сменившись на легкое презрение. Паркинсон нисколько не вняла его словам, но и состроила крайне дерзкую физиономию, явно нисколько не опасаясь Драко. Глядя на его реакцию, она только обиженно скривила губы: — Подлечи нервы, мистер Малфой, а то на людей кидаться начал, — гордо выплюнула она и, в сопровождении кудахтающих на все лады подружек, отошла от дивана. — Ты, черт возьми, серьезно, Забини? — Драко резко переключил внимание на того изверга, которого он обычно называл другом. — Как, по-твоему, я должен это сделать? — Разве не ты у нас постоянно хвастаешься своими любовными победами? — совершенно спокойно ответил Блейз. — Я с тобой в одной комнате сплю, не забывай. И если бы кое-кто своих подружек не водил каждую ночь, так я бы крепче спал в два раза. Тёмная кожа Забини прямо-таки сияла и лоснилась в приглушенном свете гостиной. Нет, не так. Блейз сам по себе сиял, наслаждаясь собственным остроумием и находчивостью. Еще немного, и гаденыш лопнет от счастья. По гостиной снова пронеслись смешки, а Пэнси со всей злобой зыркнула на Драко, явно пытаясь просверлить дыру в его голове, да побольше. После того, как он бросил её в начале года, Пэнси стала невыносима. Как и многие студенты со Слизерина, которые после событий годичной давности внезапно подобрали с пола (невесть откуда взявшуюся) смелость и решили, что отныне безнаказанно могут насмехаться над всеми подряд. Как будто сам Драко никогда таким не занимался. — То есть я просто подойду и скажу ей: «Эй, Грейнджер, выглядишь сегодня как дура, так и хочется столкнуть тебя в озеро, кстати, пойдешь со мной на бал?», — не унимался Драко. — Она, конечно же, бросится в мои объятия, а Поттер нас благословит на пару с рыжим? Это была стадия торга. От собственных слов Драко вдруг скривился, сдерживая тошноту. Говорить это было еще более мерзко, чем представлять. Если он когда-нибудь подойдет к гриффиндорской заучке и сделает то, что только что с такой смелостью озвучил, он перестанет себя уважать. Опозорится в собственных глазах на всю оставшуюся жизнь. Он уже никогда не сможет отмыть свое имя от всей этой грязи. А её и так было в его жизни предостаточно. Он и Грейнджер. Ни за что. Такое не снилось ему в самом диком кошмаре. Блейз, должно быть, умом тронулся, если решил, что Малфой на это пойдет. Ради всего святого, если это бал, значит, ему придется… держать её за руку? Мерлин, какая отвратительная перспектива. Лучше быть заживо съеденным этим лохматым чудищем Арагогом, пускай он уже и издох давно. Хуже того, придется с ней еще и танцевать. Прикасаться к её телу и чувствовать, как она сама прикасается к нему. Хуже пытки человечество еще не изобрело. Последний бал в последнем учебном году, и он должен будет явиться на него с ней. Малфой одернулся. Не бывать этому. Хватит и того, что все это змеиное гнездо растеряло последний страх перед ним и считает теперь, что может без зазрения совести гоготать над дебильными шутками Забини. Драко резко подскочил на месте, собираясь закатить смачную истерику и напомнить всем собравшимся, где их место. Видимо, нутром почувствовав опасность, Блейз в два шага преодолел расстояние между собой и уже порядком взвинченным Драко. Он лениво забросил руку на плечо друга и преспокойно изрёк: — Сдрейфил, Малфой? — было больше похоже на утверждение, чем на вопрос. — Или боишься, что не потянешь конкуренции с Поттером и Уизли? Все уставились на них, как на каких-то диковинных зверушек. Эти взгляды давили. Они бесили. Выколите себе глаза. — Не неси чушь, — фыркнул Драко, сбрасывая с себя нагло свесившуюся конечность. — Тебе не удастся взять меня на понт. — Я даже не пытался, ваше величество, — расхохотавшись, заявил Забини. — Просто констатирую факт. Малфой не ответил на колкость и, решив, что с него достаточно, направился в свою спальню, расталкивая плечами шепчущихся сокурсников. Языки себе тоже можете вырвать. — Ты продул мне в карты, брат. И не собираешься отдавать мою честно выигранную награду, — деловито бросил Забини ему в спину. В спину. Как настоящий трус. Слизеринцы притихли. Драко пригвоздился к полу, а затем медленно повернулся. — Просто имей смелость признать, что тебе это не по зубам. Признай это перед всеми нами, и я отстану от тебя. Мы все примем как данность, что какая-то гриффиндорская зануда — это недостижимый уровень для нашего принца, и он просто-напросто сдрейфил, даже не попытавшись. — Я еще ни от чего не отказывался, — сквозь зубы проскрежетал Драко, сжимая руки в кулаки. Он не понимал, как Блейзу удавалось так ловко подцеплять его. Он не понимал, что хуже: быть позорно осмеянным на балу под ручку с Грейнджер или прямо сейчас наблюдать, как все эти новоиспеченные смельчаки бросают на него свои снисходительные взгляды. Будто он и так недостаточно опозорен. Будто он дал недостаточно слабины, позволив им всем так с собой обращаться. Жадным сплетникам всегда будет мало, так какого черта он должен давать им еще? Это не благотворительный вечер, посвященный унижению Драко Малфоя. У них были странные отношения на факультете. Не совсем друзья; не то что бы враги. Одни и те же люди сегодня могли прикрыть твою задницу от профессоров, а завтра продать тебя за сикль Поттеру. И пусть большинство выходок однокурсников были относительно безобидны, к полноценному доверию такое поведение не располагало. Каждый был сам за себя. — Так ты принимаешь вызов? — нагло пропел Блейз таким самодовольным тоном, что ответить отрицательно — все равно что бросить себя со скалы. — Принимаю, Забини. Загибай пальцы, — прорычал Малфой и, гордо крутанувшись на каблуках, продолжил путь до спальни. — У тебя месяц, Драко, — хохоча добавил тот, и его голос утонул в дружном улюлюканье толпы.

* * *

На следующее же утро Драко горько пожалел обо всем случившемся. Он всерьез задумался о том, чтобы пойти и воскресить это любимое чудовище Хагрида — Арагога, дабы после упасть перед ним на колени и попросить откусить себе голову. Он не понимал, чем думал, когда согласился на уловку; чем думал, когда пошел на поводу у сокурсников и совсем выжившего из ума Забини. Но Арагог не воскреснет, и его голова останется на плечах. К сожалению. Заглянул в пасть дракону — так гори с достоинством? — Лучше сгореть, чем это, — бормотал Драко сам себе, с трудом поднимаясь с кровати. Он почти не спал прошлой ночью, и голова раскалывалась на куски. Это была стадия депрессии. — Что ты там скулишь, Драко? Готовишь речь, чтоб пригласить на свидание свою новую подружку? — крутясь перед зеркалом и застегивая пуговицы на белой рубашке, бодро спросил Тео. И откуда только у людей столько энергии, чтобы брызгать ядом с утра пораньше? — Отвали, Тео. У меня сейчас нет настроения, — хриплым от сна голосом предупредил Драко и стянул черные пижамные штаны. — У тебя оно разве когда-нибудь бывает? — Когда не вижу твою рожу — так всегда хорошее, — парировал Драко, медленно раскладывая на кровати идеально сложенную с вечера школьную форму. — Пара через десять минут, — ничуть не обидевшись, сообщил Тео. — Зелья с Гриффиндором. И весёленько так подмигнул своему одевающемуся соседу. — Я найду дорогу, проваливай. Он даже не видел, какую одежду надевал, хотя обычно собирался тщательно. Утро оказалось настолько отвратительным, что все время хотелось вернуться в постель и снова забыться сном. Но весь вчерашний день, все слова — его и Блейза — рухнули на плечи, не давая поднять головы. Это будет тот еще денек. — Ты в темноте собирался, что ли? — тут же подколол Малфоя главный извращенец Слизерина, стоило тому покинуть гостиную. — Хочешь, научу тебя заклинанию Люмоса? — Отвали, Блейз, — промычал тот, запуская руку в волосы и осознавая, что он настолько потерялся в своих мыслях, что даже забыл элементарно причесаться. Азартные игры никогда не доведут его до добра. Он начал терять лицо. — «Отвали, Блейз», — передразнил его Забини. — Тяжелая выдалась ночка? Всю ночь, небось, воображал, как… — Как придушу тебя собственными руками, змеюка ты такая, — перебил его Драко, не давая закончить эту грязную мыслишку. В этот момент Пэнси Паркинсон обогнала их в коридоре, бросив на Драко многозначительный взгляд. Не ледяной и презрительный, ставший уже таким привычным за несколько месяцев, а скорее удивленный и заинтересованный. Она слегка закусила губу, изучая глазами Драко несколько мгновений, но уже через секунду Пэнси резко отвернулась и поспешила догнать подруг. — Интересно, если я тоже оденусь как магл и сделаю прическу в стиле «мама, я думал о Грейнджер всю ночь», Пэнси клюнет на меня? — не удержавшись от очередных колкостей, рассуждал Блейз, глядя ей вслед. Драко смачно ткнул его локтем в ребро, украдкой окидывая себя взглядом. Он почему-то надел единственные магловские брюки, которые присутствовали в его гардеробе, хотя вроде бы даже не доставал их. Да и плевать, думал он. Все этим утром валилось из рук. — А что? Она чуть шею себе не свернула, стоило тебе в очередной раз появиться в этом… — тот неуверенно осмотрел своего товарища с ног до головы, подбирая слово, — … прикиде. — Это Бёрберри, — протянул Малфой, особенно наседая на букву «р» в первом слоге и с оправдательными нотками в голосе. — Что бы это ни значило, — шумно выдохнул Забини и поспешил к лаборатории по Зельеварению, у входа в которую их уже встречал профессор Слизнорт. Драко и сам не знал, что это означало. Случайно услышал незнакомое словечко из разговора двух волшебников в Косом Переулке, которые хвастались друг перед другом какими-то очень дорогими вещами из мира маглов. Один из них (Драко как сейчас помнил его надменный голос) после долгого спора просто сказал: «Это же Бёрберри», и его собеседник, одобрительно покачав головой, мгновенно закончил перепалку. Драко понравилась такая формулировка, будто тот маг сказал что-то само собой разумеющееся, не терпящее никаких сравнений и компромиссов. Это словечко было таким же, как Малфой — не терпящее сравнений и компромиссов. С тех пор он пристрастился к некоторым магловским штучкам. Просто иногда у него бывали такие дни, когда Драко отчаянно хотелось стать кем-то еще. Когда он больше не мог смотреть на свою обычную школьную форму или черный костюм, в точности повторяющий тот, который Драко надел, готовясь убить величайшего волшебника всех времен. Он отчаянно, до боли в глотке хотел, чтобы того Драко больше не существовало в его памяти. Но он не мог просто выдрать его из своей груди, оставляя там зияющую дыру. И все, что ему оставалось — упорно и отчаянно. Быть кем-то еще. Пока все студенты прилежно записывали под диктовку профессора Слизнорта рецепт зелья под названием «Ночная Тень», Драко нервно теребил полосатое перо в пальцах, бросая резкие взгляды в сторону ряда с гриффиндорцами. Он быстро нашел глазами темную фигуру на первом ряду. Грейнджер старательно записывала за преподавателем каждое слово, изредка отрывая сосредоточенное лицо от пергамента. Она сидела рядом с другой прилежной ученицей — Фэй Данбар, и обе девушки, казалось, были полностью поглощены новым материалом. И как, черт бы побрал Блейза, к ней подойти? Драко нервно застучал ногой. «Привет, Грейнджер. Как дела? Я тебя ненавижу. Заткнись Уизли, не с тобой разговаривают. Так вот, выглядишь ты так себе на мой вкус, но делать мне больше нечего, так что пошли вместе на бал?» Драко испустил нервный смешок, сотрясаясь всем телом от нарисованной в голове сцены. Тео посмотрел на него как на душевнобольного, но Драко проигнорировал этот беззвучный укол. Да, в конце концов, кто здесь охотник, а кто жертва? Он уже сомневался. Драко взял себя в руки и чуть успокоился, медленно выдохнув. Он решил начать с самого простого. Обычной записки. Прощупать почву, так сказать. Точнее так обычно говорил Блейз. Оглядев класс, Драко медленно, стараясь не издавать лишних звуков, достал листок пергамента и разорвал его еще на две части, чтобы получился маленький квадратик. Пожевывая кончик пера, он задумался, не отрывая глаз от Грейнджер. Что написать? Драко с каким-то отчаянным сожалением отметил, что не может выделить в Грейнджер совершенно ничего особенного или хотя бы немного привлекательного. Волосы — огромная копна, как всегда растрепанная, лицо — неприметное, фигура без волнующих объемов; ноги не могли похвастаться соблазнительной длиной, а острый подбородок так и норовил подлететь к потолку, как бы намекая, где она, а где все остальные, по её же недалекому мнению. Она была самой обыкновенной. Настолько, что ни один комплимент не лез Драко в голову, даже самый примитивный. К своему неудовольствию, Драко отметил, что, пытаясь найти в Грейнджер хоть какие-то привлекающие его черты, он почему-то находит только, наоборот, раздражающие. Он закусил щёку в раздумьях и нацарапал первые слова, что пришли в голову. Он, конечно, был способен на большее, но, видимо, не в этом случае. Глядя на ровные буквы, Драко аккуратно сложил записку и невербальным заклинанием заколдовал кусочек пергамента, чтобы тот оказался на парте Грейнджер. После этого он тут же разложил на столе книги и вернулся к записям, делая вид, что все это время был страстно ими увлечен. Грейнджер сидела в соседнем ряду через одну парту от его собственной, но ближе к Драко находилась ее соседка — Фэй. Стараясь не привлекать внимания, Драко повернулся, чтобы понаблюдать, как послание бесшумно опустится на чужой стол, чтобы проследить за реакцией. Девушки тут же перестали записывать за Слизнортом. Они посмотрели друг на друга и осторожно отложили перья, выглядя взволнованными. Драко наклонился, прижимаясь животом к столешнице и стараясь незаметно подслушать разговор. — Это тебе, Гермиона, — развернув записку, громко прошептала Фэй. Все шло по плану. И, да, не могла бы ты еще чуть громче говорить? — Откуда ты знаешь? — явно пытаясь скрыть свой энтузиазм, но, не скрывая улыбки, спросила Грейнджер. — Здесь написано на обороте: «Первый ряд, третья парта, левая сторона». Грейнджер забрала пергамент, быстро прошлась глазами по тексту и закусила губу, поднимая голову от стола. «Сейчас она поймет, кто это написал, и посмотрит сюда», — вдруг подумал Драко и резким движением принял «естественную» позу, готовый к дальнейшим действиям. Честно говоря, её реакция оказалась слегка неожиданной. Совсем неожиданной. Он был готов к тому, что Грейнджер разорвет бумагу и цепким взглядом пошлёт его к Волдеморту. А она весело улыбнулась, закусила губу и принялась искать глазами отправителя. Он даже немного обрадовался тому, что всё оказалось намного проще, чем ожидалось. Драко поднял голову от конспекта, который якобы вел, и, да простит его Салазар, послал в сторону злополучного стола самую обворожительную улыбку, на которую только был способен. Но никто не ответил ему, а Грейнджер, казалось даже не подозревала о существовании Драко. Она развернулась на стуле и посмотрела куда-то в конец своего ряда, снова поджала губы, будто хотела сдержать улыбку, и быстро вернулась обратно к своим пергаментам. Драко заметил какое-то тревожное выражение на лице незнакомой девушки с соседнего ряда, что смотрела на него во все глаза. Он быстро стёр свою идиотскую улыбку и нетерпеливо осмотрелся. Что за херня? Драко лениво подпер голову рукой и незаметно бросил в противоположную сторону подслушивающее заклинание, потому что за интересовавшим его столом стали говорить гораздо тише. — Думаешь, это он? — продолжая посматривать в сторону задних рядов, спросила Грейнджер. — А кто ещё? Все ведь и так в курсе, что вы с Роном расстались… — Тише ты, — шикнула Грейнджер, косясь на спину рыжего, что сидел перед ней. Фэй прикрыла рот ладонью и тоже покосилась на задние парты, а именно на Дина Томаса, который по своему обыкновению что-то рисовал в тетради, вместо того, чтобы конспектировать Слизнорта, но, заметив внимание девушек, Дин сразу оживился. Малфой прямо-таки «стёк» со столешницы своей парты и, обхватив голову руками, зарываясь пальцами в светлые волосы, тихо прошипел: «Сука, Блейз». Его короткое сообщение гласило: «Потанцуешь со мной? Д.» А в конце небольшой рисунок — роза и закручивающаяся вокруг шипастого стебля змея. Драко не подумал, что такая подпись может кинуть подозрение на известного художника Гриффиндора — Дина Томаса. И с каких пор змея перестала ассоциироваться у львов со Слизерином? Растеряли последнюю бдительность? Да, и с каких пор он устраивает личную жизнь Дина Томаса? До конца занятия Драко решил даже не смотреть в сторону Грейнджер. Он чувствовал себя идиотом. Больше всего на свете ему хотелось ткнуть палочкой прямо Блейзу в глаз, а потом просто отчислиться из школы. Такой исход событий казался намного привлекательнее обмена записками с Грейнджер. Все оставшееся время он лишь угрюмо качал головой, раздавая себе мысленные пинки. После пары Драко собрал свои вещи, небрежно набросил сумку на плечо и, сунув руки в карманы, направился к выходу. Он вышел в коридор и остановился, чтобы подождать своих, как вдруг услышал чуть позади странный грохот и тихое «ой». Грейнджер. Собственной персоной. Прямо перед ним сидит на корточках и собирает книги. Хватай и беги, как говорится. Чувствуя, как рот наполняется ядом, а кончик языка колет от нетерпения, он покрепче стиснул зубы, чтобы не отпустить язвительный комментарий. Драко только сделал шаг назад и, по дуге обходя объект своей неприязни, бросил через плечо, почти рыча: — Аккуратнее, Грейнджер. Глядя вниз перед собой, Драко проследил за тем, как Грейнджер поднимает голову, как хмурит брови, как книга неловко выскальзывает из тонких пальцев. Как напрягается её рот, чтобы что-то ответить и тут же закрывается. Он прибавил шагу. Это было почти больно. Сказать ей что-то не из ряда оскорблений. Сказать практически в лицо. Он уже был готов признать свое поражение, как только понял, что не может просто взять и помочь ей собрать книги, как это сделали бы с десяток других парней. Его первым желанием было — толкнуть посильнее, чтобы она плюхнулась на задницу, а потом, стервенея, бросилась на него с кулаками. Вот к такому повороту событий Драко всегда был готов. Это был почти животный инстинкт: раздразнить чертову зануду, а потом получить свою порцию гнева и ненависти, что она излучала, когда с жаром отвечала на провокации. Практически несясь по коридору, Драко отчаянно и уже в который раз осознал, что с головой у него точно не все было в порядке. Он не сможет. Просто не сможет сделать это. Не сможет по своей воле подойти к ней или хотя бы дотронуться. Настоящий разговор с глазу на глаз, или, не дай Мерлин, прикосновение, и он захлебнется собственным ядом. Он с трудом сдерживал то неугомонное чудовище внутри себя, которое только и думало о том, чтобы вонзить в кого-нибудь свои жадные зубы. Чуть позже, на большом перерыве они с Забини вышли во внутренний двор подышать свежим воздухом. Черт возьми, Драко нужен был воздух. Снег кружился вокруг, медленно покрывая темные мантии студентов крупными хлопьями, а бывший некогда по-осененнему разноцветным уютный двор школы вдруг покрылся небольшим слоем блестящих сугробов. Драко накинул теплую куртку вместо мантии поверх обычного легкого свитера. Честно говоря, от холодного воздуха это не особенно спасало, но возвращаться в замок ему совсем не хотелось. Они постояли наедине и в тишине всего пару минут. Тепло одетые студенты, словно голодные птицы, быстро оккупировали двор, наполняя его маленькими облачками пара от собственного дыхания. Зима уже вовсю вступала в свои права, покрывая остатки травы снежными кучами. Драко хмурился. Вдруг отстав от большой группы слизеринцев, к ним присоединился Тео с яблоком в руках и подозрительно довольный. — Будешь? — он протянул яблоко Драко. — Давай, — хмурясь от снежной белизны, буркнул Малфой и забрал фрукт из холодных пальцев. — До меня дошли слухи, что Грейнджер получила приглашение на танцы, — будничным тоном проговорил Блейз, будто они только что болтали о погоде. Белоснежные зубы впились в нежную мякоть. — В этой школе хоть что-то может остаться незамеченным? — наконец отозвался Драко, чуть пожевав. — Для меня, — Забини цокнул языком, делая вид, что задумался. — Нет. — Какая жалость. Повисла небольшая пауза. — Так вот в чем загвоздка-то, — будто вспомнив что-то очень важное и щелкнув пальцами, снова оживился Блейз. — Слухи говорят, что это был Дин Томас. — Вот это да, никогда бы не подумал, — покачал головой Драко. — Поверить не могу. — Да, представляешь, он послал ей волшебную записку, — продолжал разыгрывать комедию Забини. — Вау! — подключился Тео. — Он просто написал ей: «Потанцуешь со мной?» и розочка в конце, ну, разве это не романтично, парни? А Эмили Тейлор сказала, что Малфой пялился на неё всю первую пару, и она даже готова поклясться, что он собирается пригласить её на бал, но она ещё не придумала, что ответить, представляете? — Просто волшебно, — подыгрывал Нотт, корча из себя восторженную дурочку. — Я сейчас расплачусь, парни, — без намека на шутку отрезал Малфой и вытер со щеки воображаемую слезу. — Только есть одно «но». Дин Томас нарисовал еще и змею. Маленькую такую змейку, мать вашу, — тон Блейза резко сменился, ставя точку в дурацкой игре. — Ты рехнулся, Драко? Нет, серьёзно, записочки? Что за детский сад? Ты бы ей стих еще написал, Шекспир ты грёбаный. Когда ты со своими подружками по всем углам обжимаешься, я что-то не замечаю этих телячьих нежностей, так какого Мордреда, я спрашиваю? — Такого, который тебя не касается, Блейз, — заскрипел Драко, вперив в него бешеные глаза. — Эй, вы, успокойтесь, Грейнджер на сорок градусов, — зашикал Тео сквозь зубы, почти не двигая губами. Блейз и Драко тут же прервали перепалку и, как по команде, повернулись к скамейкам. Совсем недалеко от них действительно стояла Грейнджер с мелкой Уизли. Девушки разговаривали с директрисой МакГонагалл, иногда равнодушно посматривая в их сторону. — Вы бы погромче распинались, а то ещё не вся школа слышала, — чуть тише добавил Тео, как только все поняли, что опасности нет. — Нашли, блин, место. —Я вот все думаю, откуда до вас доходят все эти первоклассные сплетни? — спросил Драко, не сводя глаз с гриффиндорской парочки и игнорируя замечание Нотта. — Тео, ты что, целыми днями ползаешь по углам в Башне Гриффиндора, как настоящая гадюка? Тео совершенно спокойно ответил: — Нет, просто сплю с нужными людьми. — Фэй, — быстро сообразил Драко, ну, кто же еще. — И как я раньше не догадался. Тео толкнул его в бок, заставляя заткнуться. Грейнджер шла прямо к ним. Походка чуть размашистей, чем обычно, нос вздернут, красно-золотой шарф небрежно наброшен на плечи. Вид слегка воинственный. Если бы не снег, по ушам бы уже наверняка бил дотошный стук ее каблуков. Все немного напряглись, пытаясь предугадать, что она могла услышать. Но Грейнджер уверенно подошла к их компании и, прокашлявшись, обратилась только к Забини: — МакГонагалл просила передать, что Трансфигурации не будет, — строго отчеканила она, вздергивая подбородок еще чуть выше. Драко снова впился в яблоко, не сводя с неё глаз. Ему нужно было скорее заткнуть чем-то рот, чтобы не начать язвить и пререкаться. Если бы его серые глаза умели говорить, они бы уже проорали ей в лицо: «Когда это ты начала подрабатывать личной совой МакГонагалл? Много платят?» — Передай своим, — добавила она и собралась было эффектно развернуться и уйти, но услышав скорее звериное рычание, нежели человеческую речь, остановилась, ошарашенная. — Грейнджер, — это был Драко. Его бледное лицо было напряжено, как будто он прилагал огромные усилия, чтобы разговаривать. Вид у него был слегка болезненный. Кажется, это был целый второй раз за день, когда он произнес её фамилию без последующих за этим оскорблений. — Ты перчатку уронила, — почти одним словом рявкнул он и сразу откусил большой кусок от яблока. Только хрустящий звук нарушал тишину. Грейнджер покачала головой, не веря собственным ушам. Она, видимо, хотела что-нибудь фыркнуть и поскорее сбежать, но природная вежливость никак не позволяла сделать ей этого, поэтому она только тихо буркнула: «Спасибо», подняла перчатку и быстрым шагом, таким быстрым, на какой только была способна, скрылась подальше в толпе гриффиндорцев. Грейнджер даже еще не успела исчезнуть из его поля зрения, но Драко уже осознал, что нормальные способы сближения с девчонкой ему не доступны. Если он и возьмёт где-то силы, чтобы подойти к ней, то вместо слов она услышит как минимум змеиное шипение, как максимум — поток оскорблений и толчок в спину. С горьким привкусом собственного яда во рту Драко осознал, что для него остался лишь один способ. Это была стадия принятия.