Однострочники во льду

Стреноженные кони мирно щипали траву, изредка фыркая и взмахивая хвостами, отгоняя надоедливых комаров. Едва скатилось к горизонту солнышко, а по оврагам да балкам начала расползаться молочная дымка тумана, отряд встал лагерем у реки. Хорошая казалось поляна, с пологим берегом, поросшим кустами ивняка. Да только часовой доложил, едва стреножили коней, что на другом берегу вдалеке видать огни добротного села. Не ордынцам, конечно, селян бояться, да только целью было не село, а караулить гонца делом было гиблым. Думать пришлось обстоятельно, но решили все же остаться. Не разводили костра, радуясь летней поре и лунному свету, жевали вяленое мясо, пили кислое молоко из кожаных фляг, почти не говорили и, заканчивая каждый свое дело, устраивались на ночлег. Отабеку же как назло не спалось. Проворочавшись с боку на бок и даже пару раз схватившись за лук и ножны с клинком, словно те могли принести покой и сон, ордынец поднялся. Потревоженный часовой встрепенулся было, но Отабек только махнул рукой «все в порядке» и, получив сочувствующий кивок, пошел через залитую лунным светом поляну. Приземистый конь с падающей на глаза густой челкой хозяина признал и тут же ткнулся бархатным храпом тому в руки, надеясь получить что-нибудь вкусное. Ничего не нашлось и жеребец разочарованно вздохнул, опуская морду, чтобы щипнуть пучок травы. Другие же лошади только равнодушно дергали ушами, не обращая внимания на подошедшего человека. Погладив жесткую конскую гриву и выбрав из неё невесть как попавший репей, Отабек подумал, что стоило бы умыться и смыть дорожную пыль хотя бы с лица, прежде чем устраиваться спать. Глядишь, водяная свежесть навеяла бы спокойный сон. Поэтому ордынец, оглянувшись на мирно спящей лагерь, спустился по пологому берегу к ивняку и, раздвинув ветки, вышел к воде. Вода и впрямь помогла, сняв тяжелую, душную усталость, мешающую прийти сну, и Отабеку пришлось даже отгонять навязчивое желание искупаться. Обнаружить ордынцев русичи могли в любой момент и уходить пришлось бы как можно скорее, а то и принимать бой. Поэтому задерживать отряд своей слабостью было бы весьма опрометчиво. Зачерпнув еще пару горстей воды и взъерошив мокрой пятерней волосы, он собрался было уже вернуться и снова попробовать уснуть, как вдруг ночную тишину нарушил отчетливый плеск воды. Рука сама собой скользнула к клинку, но нашарила пустоту, и Отабек мысленно упрекнул себя за то, что оставил оружие возле своей лежанки. Хорош разведчик. Но сделанного не воротишь и рассудив что с одним русичем вполне можно управиться и так, а до лагеря с берега вполне докричишься, воин, стараясь ступать как можно тише, нырнул в заросли камыша. Почудилось сперва, что сон все же пришел, и что тонкая белая фигура, окутанная лунным сиянием, всего лишь навеянная им греза. Мошка-кровопийца, хватанувшая прямо за ухо, впрочем эту мысль развеяла. Ордынец досадливо потер ухо и отодвинул мешающую камышинку. Фигура ступила в воду, пуская круги по мирной глади реки. Вздулся было подол длиной домотканной рубахи, да намок быстро и заклубился в воде что туманная дымка. И вспомнились сразу Отабеку сказки старой аже про утопленниц-русалок, что на землях Руси собираются лунными ночами и водят до первых петухов свои хороводы. Замерло воинское сердце да заколотилось чаще – правду в сказках говорят, красивые эти русалки, глаз не отведешь. А может не русалка вовсе? Говорилось же в тех же сказках о том, как пускали девушки на воду венки, загадывая на суженых. Вот и тут качается на воде изукрашенный лентами венок, пущенный тонкими, белыми в свете луны руками. Но что делать девице одной так далеко от села? В родном улусе девушки собирались обычно на посиделки со сладостями, поболтать о женихах и прочих девичьих вещах. Отабек такие посиделки знал хорошо и потому не любил – старшая сестрица, приставленная следить за младшим, таскала его с собой. Несмотря на теплую летнюю ночь, ордынец почувствовал, как по спине побежал холодок. Ну как гадает русалка на суженого да найдет его в непрошенном наблюдателе, утащит за собою в глубокий омут и не станет больше храброго воина? Тряхнул Отабек головой, хмурясь и отгоняя недостойный страх, вскинул взгляд, собравшись высмотреть, живая то девица или утопленница. Да и обмерло все внутри. Стекла с тонкого тела рубаха, словно вода с лебедева крыла, засияла белая кожа, вызолотились в свете ночного светила пушистые волосы. Засмотрелся ордынец, залюбовался да подался ближе, страшась наступить ненароком на сухую ветку и чувствуя, как колотится в груди сердце да горят щеки. А потом замер, присмотревшись и распахнув в изумлении глаза. Не девица вовсе окунулась в речную воду, а самый настоящий юноша. Только красоты необыкновенной – как ни старался Отабек, не мог вспомнить никого красивее да ладнее ни в улусе родном, ни на землях Руси. Уйти бы тут тихо, как пришел, да сил нет отвести взгляда. Заворожило диво, притянуло, зацепило душу, разбередило сердце. Видно и правда кружит головы незваным гостям здешняя нечисть. Да только не робкого мы десятка. То ли взыграла шальная смелость, переборовшая страх, то ли сердце щемящее вперед толкнуло. Раздвинул ордынец камыши и шагнул вперед, больше не таясь. Вскинулся юноша на плеск воды и шаги, подскочил, глядя испуганно и гневливо, но Отабек только показал жестами «тихо», приблизился парой шагов да и поцеловал мягкие губы, оказавшиеся теплыми и вполне живыми. Сомкнулась за спиной стена камыша и спешащий к лагерю воин про себя надеялся, что речное диво не успело заметить в ярком свете луны густой румянец на смуглых скулах. *** Делегация от орды, посланники самого хана, прибыла к стенам города третьего дня. Отабек щурился, глядя, какой переполох поднялся на укреплениях, то и дело одергивая невольно тянущуюся к луку руку, когда кто-то из русичей хватался за оружие. Прятаться князь не стал – вышел к посланцам сам со своей свитой. И сердце ордынца обмерло, стоило только увидеть стоящего по правую руку от князя юношу в рубахе с вышитым воротом, да наткнуться на бесовской взгляд зеленых глаз. - Княжич… - шепнул кто-то рядом, но Отабек не услышал. Цвел на белой коже румянец, словно яблоневый цвет весной. А губы снова горели колдовским огнем. Кружит головы людям сила нечистая. Да только бывает так, что сердце захватчика сильнее цепляет вовсе не стрела защищающего город, а случайная встреча.