Drama for Life

Воздуха не хватало. Знакомые и в то же самое время чужие стены, тошнотворно сине-гранатовые, словно сжимались, стискивали Али железной хваткой и не давали вздохнуть. Она в очередной раз поперхнулась, надсадно, хрипло закашлялась, привлекая ненужно внимание стоявшего впереди нее Мо. Тот обернулся, естественно — он слишком напрягался перед игрой, чтобы не таращиться на каждого мерсисайдца (хватило Фирмино, черт его подери, как же все это было не вовремя). — Ты чего? — Нормально, — сипло отозвалась Али, глядя на широкую переносицу египтянина. Лишь бы только в глаза ему не смотреть. Словно он мог физически почувствовать то, как на Али валятся бетонные стены Камп Ноу. Темные глаза Мо заглядывали ей в самую душу. В самое ее нутро. В сердце. — Уверена? Али не была уверена даже в том, как ее зовут. Даже в том, какого цвета на ней была футболка. Все казалось неправильным — ее место возле Салаха, маячивший где-то впереди Юрген в бейсболке, ворчание Ван Дейка позади — все было кривым, косым и ненастоящим. И черт, ведь последние полгода все было по-другому. Ливерпуль. Энфилд. Ее первый дом в пятнадцати минутах езды от Мелвуда. Даже Хосе стал каким-то более спокойным, уравновешенным, что ему было вообще не свойственно. Выросшая зарплата. Английские болельщики. Интервью для Sky Sports, встречи с Джули и Маркусом. Блядь. И все это, с таким трудом построенное и взращенное, мгновенно превратилось в пыль, прямо как после щелчка Таноса. Оставалось дождаться явления самого «титана», чтобы Али окончательно уверилась в том, что все — все! — было зря. Они не виделись… боги, сколько же времени… Али перестала считать после третьего месяца тишины. Остальные игроки ее бывшей команды исправно ставили лайки ей на фотки, писали дурацкие комментарии. На дне рождения Суареса, куда Али чуть ли не силком затащила София, они с ним почти не пересекались, ведь, хвала Хосе, она побыла на вечеринке всего лишь час. Агент не задавал лишних вопросов, просто сам увез ее, без всяких слов дав вдоволь поплакать на заднем сидении. Тогда Али зареклась приезжать в Барселону. А теперь проклятая судьба развернулась к ней задницей. И ее ноги в новеньких бутсах снова топчут блестящий пол подтрибунки Камп Ноу. Мо отвернулся, а Али продолжила невидяще таращиться ему в спину. Присутствие Лионеля она почувствовала всеми клетками тела. Неприятная мелкая дрожь распространилась от затылка по спине, застряла где-то в пятках, не давая двинуться. Да это и хорошо — тогда Али бы позорно сбежала. Такой важный матч, полуфинал на выезде, а она стоит столбом, будто ее стукнули по голове бейсбольной битой. Все звуки будто разом стихли. Али осталась наедине с его шагами. С его дыханием, которое каким-то чудом слышала. С его запахом. Черникой, разъедающей ноздри и щиплющей гортань. Сил повернуться не было, но словно неведомая магия тянула ее, заставляла поднять враз потяжелевшую голову и бросить короткий слабый взгляд через плечо. Лионель улыбался, глядя на нее. Али будто кто-то схватил стальной рукой за горло. Татуировка заныла. В затылке застучало. Ноги стали ватными. Ее разрывало на куски. От его взгляда. Улыбки. Чуть сгорбленной, до сих пор наизусть выученной фигуры, груди, затянутой сине-гранатовой футболкой. От цыплячье-желтой капитанской повязки на руке. От щетины на его щеках — Лионель казался таким же, как и в две тысячи четырнадцатом, в декабре. Словно не было этих пяти лет. Словно не было этих девяти месяцев, что Али провела в красной футболке. Она не выздоровела, а думала, что справилась. Что переболела, выблевала из себя эти больные, раздирающие кожу чувства и стала жить дальше. Нет, черт побери. Увидев Лео, Али поняла, что лишь научилась жить с этой болью внутри. Загнала ее поглубже, как пыточную иголку. И теперь, стоя перед ним, она чувствовала, как в груди начинает так знакомо и мучительно ныть. — Али! Здравствуй! — откуда-то сбоку вынырнул Марк, тут же сгребший ее в объятия. Али нелепо ткнулась носом ему в плечо, но продолжала смотреть на Лионеля. Она больше никого не видела. Не хотела видеть. — Пр…т, — только лишь смогла буркнуть она, щурясь от ярко-зеленого цвета формы вратаря Барселоны. — Безумно рада встрече! — Грядет интересная игра! — подколол ее оскалившийся Суарес. Мо издал недовольный звук, похожий на львиный рык, но обернулся, улыбаясь. — Ага, Лу, сейчас посмотрим, кто кого. На шпильку Суарес предсказуемо не отреагировал — он предпочитал выяснять, кто круче, сугубо на газоне. Али отлепилась от Марка и обняла Луиса. — Как вы тут, все хорошо? — спросила она больше для проформы. Плевать ей было. Ведь Месси продолжал смотреть в ее сторону. Не прожигать взглядом, нет, просто… смотреть. Разглядывать. Как насекомое под стеклом. — Все отлично! Твои дела в норме? Готова к матчу? Али рассеянно кивнула, пожимая протянутую руку Ивана. Все куда-то смешалось, свалилось в одну кучу, кто-то еще хлопнул ее по плечу, вдалеке мелькнуло удивленное лицо Вальверде, а потом она оказалась прямо перед Лионелем. Как антилопа перед львом. Как мышь перед кошкой. Как футболист перед мячом. Как Али Альварес перед Лионелем Андресом Месси. — Рад видеть тебя, — произнесли его губы. Голоса слышно не было — то ли Али оглохла, то ли Лео внезапно перешел на шепот. Какая была разница. Она до сих пор была совершенно бессильна перед ним. Али ответила что-то, какую-то бессвязную чушь. Язык заплетался, не слушался, внутри все кричало от жутковатой смеси безграничного счастья (он здесь, рядом!) и боли (он здесь, рядом!), Али ничего не соображала. И думать забыла о том, что впереди тяжелый первый полуфинальный матч. Лео улыбнулся еще шире, повел плечом и медленно двинулся к выходу из подтрибунки, туда, где тесным кругом стояли арбитры. Али неотрывно смотрела ему вслед. И видела перед собой мужчину, которого никак не могла забыть. И, если быть честной, не хотела. Человека забыть можно, как бы ты его не любила. А Лионеля Месси — нельзя. Она пыталась. Приложила все силы. Ничего не вышло.