Волчья колыбельная

Дан       «Дороги, дороги, снова тума-а-а-аны!» — конечно туманы, стелятся до самого горизонта, дорогу не разобрать. Тайга непроглядная, и убиться можно, даже не выходя из тачки… На очередной кочке авто хорошенько тряхнуло, и меня вместе с ним, приложив макушкой об крышу. Звиздец ходовке — как маленький бонус моего путешествия.       Да и дорог-то особо не видно, одни направления, и те, которые сам прочертишь. Навигатор давно меня послал, ржачно пикнув, и вырубился, мол, давай, друг, дальше сам, в такие дебри я не полезу. А я бы тоже хотел не лезть, но меня особо не спрашивали. Специфика работы не даёт поблажек в выборе мест, хотя по всем документам Дантрес (то есть я) в отпуске. Видал бы я такой отпуск!       «Домой… пора домой…»       — Да заткнись ты! — глушу музыку, а то даже она издевается. Вот Славик, друг мой, молодец, в добрый путь дал ящик хорошего виски, предвидя, что стресс снимать придётся убойными дозами, да и что-то мне подсказывает — хорошей выпивки здесь не найдёшь. Как и асфальта. Ей богу, ни одного участка, сплошная полоса продавленной грязи, ведущая в глубь леса. Даже компас и тот взбесился, и резко пахнет мокрой псиной, не спасает даже болтающаяся на зеркале заднего вида лимонная елочка.       «Куда ты, тропинка, меня-я-я привела-а-а» — щёлкаю снова, вырубая звук, я же тебя выключил! А правда, куда…       Притормаживаю, как шёл, опуская стекло со своей стороны, выглядываю на улицу. В кружащем голову свежем воздухе одуряюще пахнет влажной листвой, смолой сосняка и прелой хвоей. Зажмурившись, втягиваю воздух носом, задерживая его в лёгких максимально долго, и выпускаю ртом, расслабляя всё за грудиной. Прислушиваюсь… тишина такая, что свои мысли слышно.       Не найдя ничего увлекательного и сверившись с часами, решаю ускориться. Сумерки подкрадываются незаметно, выползая, как нечто живое из-за густо сросшихся стволов деревьев, подбираясь всё ближе.       Огромные сосны и лиственницы, стоящие вдоль импровизированной дороги, тянутся тонкими кривыми верхушками к самому небу и, того гляди, проткнут облака. Свесив большие мохнатые лапы, они «гладят» по крыше авто, создавая эффект чужого присутствия. Такое чувство… будто я здесь не один… нехорошее чувство, оно заставляет организм не ослаблять бдительность ни на минуту.       Выворачивая из-за холма и радуясь не по-детски, что связь не ушла за компанию с навигатором в такой глуши, копаюсь в телефоне, перечитывая некоторые документы, что мне предоставили для разгона мысли. Краем глаза зацепляю движение слева и быстро бью по колам. Две долговязые, бродячего образа жизни, фигуры стремительно несутся ко мне, перескакивая через кочки и выбоены покруче моего джипа.       Аккуратно блокирую машину… мало ли, вдруг это лесники-террористы, а я сегодня хорошо выгляжу, а они вон какие голодные…       — Мужик! — орут так, словно за ними гонятся, отмечаю чисто профессионально усталость и измождённость на лицах, в глазах — страх. — Помоги! Заблудились! — хлопают руками по двери и с надеждой дёргают за ручку.       Пальцы немного покалывает, и хочется опустить руку вниз, где уютно устроилась монтировка.       — А шли куда? — опускаю стекло, отклонившись…       Наперебой рассказывают мне про то, что из Гурьевска, входили в любительскую экспедицию, непонятно как отстали от группы, собирая дополнительный материал про волчьи тропы, что один из них, который покрупнее, староста группы, а второй — студент курсом младше. Смотрю вот на них и понять не могу, какого лешего их понесло в такие дебри? Ведь видно, природа дикая, а ребята хоть и потасканные, но в брендовых шмотках, ну и сидели бы себе в библиотеке, конспекты писали, так нет же, натуралистами побыть захотелось…       Беру попутчиков, а куда их девать? На предложенные бабки и уговоры отвезти их в город показываю фак, простите, ребятки, но нам не по пути, до посёлка отвезу, а там уже своих вызывайте — я в извозчики не нанимался.       Всю оставшуюся дорогу до пункта назначения они боязливо оборачиваются, словно за ними гонятся, нервируют дико, особенно их переглядывания и невнятный прерывистый шёпот … От Автора       Такие посёлки планируются и строятся на отшибе цивилизации не просто так: как правило, это происходит около разработок и археологических объектов, а так же мест дислокации специальных войсковых частей. О них мало кто знает, их не торопятся отмечать на географических картах и финансируют строго засекречено, чтобы благополучным населённым пунктом не заинтересовались нечистые на руку организации.       Посёлку-невидимке могут присвоить номер вместо названия, но при этом они имеют хорошие поликлиники, детские сады и школы. Им даже хватает денег на современные гаджеты, приезжих певцов-музыкантов, ввоз неплохого шмотья и продуктов питания. По доброй воле сюда жить и работать рванёт только сумасшедший ненавистник мегаполисов или вынужденный молодой узкопрофильный специалист. А на деле поселения — своеобразные крепкие общины, внутренние заскоки которых порой далеки от понимания столичных дельцов или психологов. Здесь в речной долине Салаирского Кряжа недалеко от Гурьевска места издавна считались заповедными. Представьте себе: едва затронутая глухомань, рай для кемпинга и любителей поплутать среди огромного биоразнообразия, пышная кустарниковая растительность на подступах к хвойным лесам, изобилие ягод и грибов — разве не мечта для взращивания здорового общества в единой колыбели природы и цивилизации.       Салаирскую черневую тайгу не зря назвали дождевым тропическим лесом Сибири, здесь с доледникового периода сохранились уникальные реликтовые растения. В посёлке Салан вполне эффективно функционировал филиал биологического Кемеровского института и проживали специалисты с Саланцевской никелевой разработки под строгой подпиской о неразглашении. Биологи-экологи усиленно пробивали строительство заповедника для изучения зверья в их естественных местах обитания; под эгидой масштабного дохрена важного проекта закупалось оборудование, как вдруг такая интересная заявка…       Лопатя в голове всю эту информацию, Дан виртуозно вёл старенький внедорожник, устав извиняться перед трудягой-Паджериком сквозь зубы и мат. Никто бы не послал его в… отпуск, если бы в Салан не была заказана новейшая охранная система, разработанная на базе военных, и партия высокопрочных клеток. Но и это ещё не всё: регулярный выкуп лекарств узкого психотропного назначения и удерживающих крепежей (наручников и прочей атрибутики, разнообразию которой позавидовал любой БДСМщик) — тоже выглядело так, что в мирном для всех посёлке разбил резиденцию доктор Ганнибал Лектор и организовал колонию строгого режима. Если есть вопросы, значит кому-то придётся искать ответы, и, как правило, тем, кто лез в пучины адских подземелий был Дан, за что откровенно ненавидел свою работу, но отказаться не мог по… по личным причинам.       Парни устали трястись и перешёптываться, начали пристально разглядывать случайного спасителя. Дан каждый год добавлял во внешность колорита, всё остановиться не мог: к татуировкам, набитым от кистей рук до середины предплечья, прибавились «гольфы» на ногах. Он и не собирался объяснять, что помимо самовыражения — это были сильнейшие обереги касания и хождения по земле. При такой напряжённой работе будешь, сука, перестраховываться во всём. Выбирая из сотни оттенков волос, остановился на базальтово-сером. Причёска — отдельная песня, вьющаяся от природы грива была взлохмачена и прихвачена стайлингом, вот потому что хочется, а если не нравится, смотреть никто не уговаривает. Пирсинг в ушах вообще личное дело каждого, а молодого мужика, согласно паспортным данным, уже было поздно пороть и перевоспитывать. Что касается одежды, тут лучше в принципе не лезть, ибо можно нарваться на резкий «комплимент» в свой адрес.       Вырулив на более-менее приличную грунтовку, смачно подпрыгнув напоследок, Дан едва не вскрикнул. Паджерик чуть не цепанул бок застывшего у кромки густого кустарника «дедушку очередного внедорожника», явно собранного из трёх машин. Под капотом копался какой-то дядька, видимо, торопился «подлечить» содержимое дотемна. На шум мотора поднял голову, вытирая выступивший пот со лба: лицо открытое, широкоскулое, преумные прищуренные глаза-щёлки, мощный подбородок. Дан опустил окно.       — Чем-то могу помочь?       — Нет, — мужик белозубо улыбнулся, — свечу меняю. А вы в Салан, что ли?       — Я думал, это визит к Минотавру, — проворчал Дан, потирая пальцем нижнюю губу. — Три часа выезжаю по бездорожью.       — Это с непривычки! У нас детвора сама в лес по грибы-ягоды отлучается, — дядька вытер большую ладонь о тряпку и протянул гостю. — Я — Леон. Леонид Кромцов, местный терапевт.       — Дан Волков.       — Не шутите? Бывает же такое! — почему-то удивленно пробормотал мужик.       Дан с сомнением окинул здоровую квадратную фигуру эскулапа, улыбнуло отчего не стоматолог, хирург или проктолог… руку пожал, напился воды из сумки-холодильника. На заднем сиденье заёрзали попутчики: пришлось им тоже презентовать бутылку минералки. Они её на двоих всосали за секунду, заметно повеселелев.       — Так… к нам по делам или с этническим интересом: пословицы, сказания, тосты? — Леонид поигрывал скомканной тряпкой. — Гости у нас — явление редкое. А тут сразу трое.       — Вашим управлением охранная система закуплена. Так её надо подключить и освидетельствовать. Кстати, для тюрьмы, что ли?       — Упаси бог! — Леон нахмурился. — За десять лет ни одного прецедента. Тут строго. Это вам не город, где сплошная безнаказанность и попустительства, — мужик окинул недоверчивым взглядом импозантную внешность специалиста, но Дан отзеркалил покерфейсом. Он и не собирался завоевывать признание по одёжке, мог и на хуй послать, если настаивали. Но Леон вовремя поток недоверия остановил и снова улыбнулся.       — Оперативно вы, только-только запрос отправили.       — Это же не сигнализация в гараж, — отрезал Дан, — а система последней разработки. Бабло ваше управление не считает.       — Ещё как считает! Но безопасность превыше всего. Тут биологи не котят изучают, а крупных хищников.       Про доступ и разрешение к военному серверу Дан благоразумно промолчал: сразу все карты первому встречному откроет только идиот.       — Так… проводите до посёлка? — спросил гость, изрядно задолбавшись кружить по лесополосе.       — Скоро поедем! Я почти закончил, — Кромцов вновь занялся поломкой.       — …Облака в небо спрятались… звёзды пьяные смотрят вниз! В дебри сказочной тайги… — прорвало приёмник, словно пробку выбили. Дан устал с техникой бороться. Хотелось уже лечь и гудящие ноги вытрясти из полусапог, горизонтально вытянув. Помимо жажды, подхваченных попутчиков похоже мучил и голод. Волков перебросил им пачку крекеров, можно сказать свой неприкосновенный запас. Леон глянул через плечо. Дан хотел было выйти, размять конечности, но вдруг из кустарника резким размашистым прыжком выскочил волк… пёс… зверь, крупный даже для волка. Всё-таки одомашненный, потому что даже не обронив предупредительное рычание для чужаков, подошёл к врачу и сел рядом, вывалив набок язык.       — А, это ты, парень, — Леон потрепал большую лобастую голову, — долго ты бродил в этот раз. Мирра по головке не погладит: посадит на цепь — тогда узнаешь, как по неделям шарахаться! — зверь равнодушно зевнул, Дану показалось, что волкопёс был крайне измождён. — Дурной ты! — мужик продолжал наглаживать шею и почёсывать за ухом. — Сигай на заднее и поспи.       Пёс замялся у открытой двери, на его роскошной шкуре была грязь, колтуны и в достатке остатков местной флоры от веточек до репьёв. Леон хмыкнул и бросил на обивку сиденья замызганный драный плед, на котором зверюга невозмутимо разлёгся.       — Что за порода? — не выдержал Дан, прущий из недр интерес полевого работника.       — Местная. Полукровка. Здоровый вымахал. А кровь-то в лес ма-аанит! — в глазах-щёлках словно бы мелькнула тоска. — Но умный! Овчары рядом не сидели. Бродил бы поменьше — получал бы реже. — Зверь снова зевнул и спрятал морду в пушистый грязный хвост, давая понять, что дальнейшие претензии, как и нынешние до левой задней пятки.       Наконец Леон чудо-колымагу подшаманил, завёлся сразу же, и две машины рванули с места. Очень скоро Дан согласился с тем, что видимость бывает обманчива: под капотом гибрида не иначе сидели бесы, потому что Кромцов оторвался сразу и держал дистанцию. Догонять Волков не решился: пожалел своего старика. Дан       В посёлок въезжали через высокие, кованные тяжёлые ворота, минуя такой же внушительного вида забор с пиками на концах, когда уже почти стемнело. Я чуть не прослезился, видя все благородие очередного «Задрищенска», куда умудрился заехать. Это всё же кара за мои прошлые грехи, а я думал отмыл карму, ан — нет.       По главной улице едем минут пятнадцать, ползя с черепашьей скоростью, чтобы не сбить ни чужую козу, ни просто зазевавшуюся дурёху, которая уверена, что её скелет крепче, чем машина. Невысокие одноэтажные домики, все как один, словно близнецы, тянутся вдоль дороги. Из зашторенных наглухо окон видится свет, в отличие от общего освещения улицы. Это точно «наше» время, или я — попаданец куда-то? Настроение: бухать и плакать.       Мои сонные попутчики боязливо вертят головами по сторонам, а стоит остановиться возле управления, единственного двухэтажного строения из белого кирпича, и вовсе бросаются в панику. Я чувствую их страх, как если бы видел его живьём, слышу дрожащий стук их сердец, и это порядком раздражает. Но не так, как полный игнор моего появления! Нет, я не ожидал оваций, фанфар и светомузыки, но хотя бы предупредить, что некоторое время начальства не будет, могли бы!       Мужик, что нас проводил по просьбе Леона, сокрушается, мол срочно вызвали старосту и ничего не попишешь: придётся ждать до утра, без его согласия всё равно никто к оборудованию не подпустит, ну оно и понятно. Проехав двое суток за рулём, познав бездорожье во всём его великолепии, я ощутил всю радость жития в небольшом придорожном гостиничном домике без удобств цивилизации. Там хоть крыша и не потекла, но добили совдеповская радиоточка, общий душ и унитаз без сидушки, просто мало кто знает, что я давно и чётко для себя решил — если самому хреново, надо найти того, кому слишком хорошо и заставить его поделиться.       Эмоциональная истощённость почти на нуле, настроение скотское, и так и прёт на подвиги, а лучше бы не надо. Выбираясь из машины и парой напутствующих слов отгоняя от себя попутчиков (не нянька я с ними пиздякаться, сами, поди, организуют себе досуг), почувствовав твёрдую землю под ногами, блаженно потянулся. Рубашка задралась на животе, прохладный вечерний воздух прошёлся по разгорячённой коже словно лаская.       Здоровенный недоволк уставился на меня в упор, пригвоздив мохнатую жопу на противоположной улице. Никогда не питал особой любви к зверью, но эту живность до трясучки захотелось погладить, и даже перспектива остаться без руки не казалась препятствием. Преодолев расстояние в пару-тройку метров, подошёл к нему, глядя в глаза, опуская руку на грязную холку и загребая пальцами шерсть, а после разглаживая. Не уверен, что бывают охреневшие псы, но этот был изрядно удивлен, если не сказать ошарашен. Леонид за спиной вообще выматерился, роняя из рук шуршащий пакет.       Когда коснулся серой густой шерсти, почувствовал, как десятки игл пронзают пальцы, не до крови, а будто током, заставляя чувствовать каждую мышцу в руке до лёгкого дискомфорта. Отстранялся уже мягче, отступая под утробное рычание, больше связанное с недовольством вторжения в его территорию, чем с конкретной неприязнью.       — Он — бродячий? — спрашиваю у Леона, подходящего к нам, за спиной чувствую его махи руками, но не совсем могу понять: это он мне показывает или собаке?..       — Ээ… не совсем, чтобы бродячий… — долго подбирает слова, я оцениваю общее измождённое состояние пса и голодный, хищный взгляд, что странно, вроде с охоты вернулся.       — Так я могу его себе оставить? — пес забавно опускает морду и переглядывается с моим собеседником. Состояние тихого шока усиливается.       — Не уверен, — мужик по-свински заржал, я призадумался. — Давай я тебя лучше провожу.       — Сам провожусь, только посылай по чёткому адресу. Вон тех двух лучше забери — достали, — киваю на попутчиков, мужик в ответ качает головой, словно принюхиваясь, задирает голову и выдыхает в два захода.       — Плохо, — говорит тихо и почти невнятно и смотрит при этом на пса, навострившего уши, словно ему объясняя, — страхом пахнет.       — Ой, да всякое бывает, заблудились, испугались…       — Не в том смысле, — хмыкает, пряча усмешку, — а впрочем, всякое бывало.       Мне показывают, куда пойти, куда не ходить, и вообще велят сидеть и не высовываться, на что я, конечно, забиваю и отправляюсь знакомиться с местным контингентом, прихватив с собой пару бутылок подарочного виски, так сказать, для формирования более лёгкой атмосферы общения…