Они были. Полная история

кто какашка? автор какашка? да, автор какашка :3 и у него для вас небольшая какахуля в виде привета из прошлого :3 выделяйте ошибки/опечатки полностью х) - Кто-то знает о нас... Кибом немного приподнимается на локтях и внимательно смотрит на Джонга. - И нас шантажируют, - заканчивает старший как-то отстраненно. Он кладет ладошку на щечку младшего, а последний в ответ ластится, как маленький комочек шерсти, щуря сонные глаза. - И что они хотят от нас? - Пока не знаю. Сейчас они только на наших нервах играют. - Все ведь будет хорошо? - Конечно. Мы со всем справимся, - улыбается Джонгхен, - почему у тебя нет родинки на ключице? У меня и у папы есть, даже у мамы на шее есть рядом, - спонтанно спрашивает старший. - М? Не знаю. Может, потому что я особенный? - улыбается Кибом. Он считает эту мысль вполне себе наивной, но ведь правда... Сейчас он смотрит на Кибома и понимает, что есть большой повод плыть вверх, выбираясь со дна, есть повод тянуться из пучины ада к свету. А все из-за странного создания, что положило подбородок на грудь старшему. - Джонги... Я люблю тебя. - Я тоже... Очень, - Джонг обнимает брата, перекатывается на бок и закидывает на него ногу, прижимая к себе, - щекотно, - улыбается старший, когда по шее разбегается теплое дыхание. И старший вновь цепляется за родное "люблю". Понимает, что если будет падать, то обязательно схватится за это тихое признание. Он не задохнется, не ударится, не исчезнет и всегда вернется. Из-за Кибома. К Кибому. Но проблема остается проблемой, решение ее не представляется возможным. Пока. Джонгхен думает, что он прав в том, что вся эта ситуация направлена именно в родителей, обращена только и только к ним, потому что слишком много людей хотят скинуть их с достигнутых позиций и верхов, и нет ничего проще, чем опозорить и вызвать осуждение, после которого все доверие скатится в ноль, останется лишь презрение и клеймо. Ведь кому какой смысл шантажировать школьников, от которых, по сути-то, выгоды никакой. Хотя, это уже кто как извернется. Но кто сказал, что помимо младших Кимов, у столь высокой семьи, в чете старших Кимов нет и своих больших и страшных скелетов, которые вертятся вокруг одного маленького человека, имя которому - Ким Кибом? *** Случилось это вполне нелепо, но от этого не менее противно и ужасно. В те относительно далекие годы молодая миссис Ким просто взлетала по карьерной лестнице в правительстве после того, как сначала она просто ползла вверх - тяжело и монотонно, теряя немного надежды на успешное будущее. Милая миссис Ким, что уже около полутора лет была замужем, до сих пор оставалась такой женщиной, что кольцо на ее безымянном пальце не останавливало мужчин от пошлых мыслей и заинтересованных взглядов. Она была крайне хороша собой, воспитана, уважительна к другим и при всей этой положительной стороне, как не парадоксально, не было места коварству и цели использовать других в достижении своего блага. У нее не было игры на публику, чаши лести и хвоста, а спина у нее была слишком бетонная, чтобы прогибаться под других. И когда люди поняли это, стали уверены в ней как в отличном сотруднике, когда стали уверены, что этот человек привлекает к себе достойное внимание и делает такие же достойные поступки - она полетела вверх. Она была на виду, она была известна, она была довольна и старалась шагнуть еще выше, не оступившись о свои проступки, которых, к слову, не было. Только это случилось за пару месяцев до первого дня рождения ее первенца - Джонгхена. Эта деловая встреча в ресторане принесла огромные плоды, которые снова должны были положительно сказаться на репутации матери братьев. Сославшись на то, что до дома ей всего два квартала, миссис Ким отпустила машину и решила дойти сама. Чем-то радовала ее промозглая погода февраля, давая немного замерзнуть, но при этом греться мыслями о том, как по возвращении домой ее обнимет муж, она обязательно поцелует своего ребенка и уснет счастливая и спокойная в крепких объятиях. Потому что так было всегда. Но эти мысли обрываются так же резко, как резко ее затаскивают в узкий проход между зданиями и тащат куда-то в захудалые дворы, крепко зажав рот грубой ладонью. И ничего не сделать: ни вывернуться, ни ударить, даже да газового балончика не дотянуться. Женщину ударяют о стену, от это тело отказывается слушаться, а головы не чувствуется вовсе, только паника, дикий страх перед концом, разрастающаяся истерика с каждым грубым и быстрым прикосновением к коже под платьем. И ничего не слышно. Ни криков, ни мольбы, лишь перебивающие испуганный и сорванный голос отвратительные стоны и ругательства. Но в какой-то момент ей удается оттолкнуть насильника, когда после всего он пытается прийти в себя. Дикая злость, унижение, стыд и обида пробуждают нечеловеческие силы, с которыми она толкает мужчину от себя, что тот запинается, падая на землю. В этом эмоциональном порыве миссис Ким успевает схватить увесистый камень, упасть сверху на мужчину и несколько раз ударить его камнем по голове... Бедная женщина не знает, как сейчас поступить ей в этой ситуации, слишком много давит на нее: общество, власть, положение, семья. В итоге она дрожащими руками тянется за телефоном и звонит близкому человеку, который умеет хранить секреты и просит его помощи. Потому что только любящий человек может помочь бескорыстно. Пусть тайно и безответно, но любящий. От тела они избавляются вместе, вывозя его за пределы Сеула, они вместе едут в его квартиру, и он помогает ей привести себя в порядок и успокаивает. Мужу она говорит, что деловая встреча очень затянулась из-за того, что возникло много споров. К счастью, мистер Ким очень хотел второго ребенка. К счастью, дата изнасилования совпала с датой их последнего секса. *** Взволнованное утро братьев прерывает телефонный звонок. Они, с одной стороны, рады, что это вязкое волнение было прервано, но, с другой стороны, этот звонок заставляет Кибома сломя голову нестись в больницу, хватая за собой еще и Джонгхена. Когда они забегают в палату, Джинки уже сидит рядом с улыбающимся, но не менее волнующимся Тэмином. - Хен! - радостно выкрикивает Тэмин и машет обеими ручками, подзывая к себе. Операция вскоре начнется, поэтому парни стараются подбодрить мальчишку и успокоить, обещая много глупостей, которые они сделают после того, как младший поправится. Они улыбаются, смеются, даже Джонгхен, который никогда не был близок с Тэмином. Но вошедшая медсестра с улыбкой забирает мальчика, ему нужно подготовиться к операции. - Я скоро вернусь! Подождите меня, хорошо? - останавливается Тэмин в дверях. - Конечно, - улыбаются школьники. Через некоторое время все трое сидят перед операционной, в которой находился младший. Того, что они волновались, скрыть было невозможно. Джонгхен предлагает принести воды и уходит, оставляя Кибома и Джинки одних. - Кибом, поймешь меня? - О чем ты? - Тэмин, он... Знаешь, для меня он больше, чем... Черт, - нервно выдыхает под конец Джинки. - Я знаю, Джинки, знаю, - Кибом улыбается и кладет ладошку на плечо старшему, немного сжимая его, - все хорошо, поверь мне, - и Джинки как-то облегченно выдыхает без лишних вопросов и удивлений. Но когда желтая лампочка операционной начинает вдруг гореть красным светом, а в стерильное помещение быстрым бегом врываются еще несколько человек в халатах, волнение превращается в панику, а ладошка, что до этого поддерживала, лишь с тревогой до боли впивается в дружеское плечо.