a xenobiologist and a chaotician walk into a bar

Пять чашек кофе - это вполне разумное количество кофе, особенно если вы, как и Ньют, совсем не нервничаете. Он полностью, на сто процентов расслаблен. Кофеин - единственная причина, по которой его руки дрожат. - Подлейте еще кофе. Пожалуйста, - говорит он ошеломленному официанту в пятый раз. - Может, вам просто подать целый чайник? - говорит парень, и его определенно немного раздражает, что Ньют заставляет его бегать взад-вперед между столиками и барной стойкой, и это вполне разумно. В защиту Ньюта, Германн должен был быть здесь еще двадцать минут назад, а опаздывающий Германн - совсем не то, что Ньют мог бы предугадать. - Да, - говорит он рассеянно. – Чайник подойдёт. Германн передумал? Он посмотрел лекцию Ньюта, подумал “Боже, какой же этот парень раздражающий” и прыгнул на первый попавшийся рейс через океан? Может быть, он умер по дороге в конференц-центр в ужасной автомобильной аварии, или он застрял где-то в лифте, или, может... - Здравствуй снова, - говорит доктор Иан Малькольм, внезапно оказываясь у столика Ньюта и показывая на пустой стул напротив него, как будто это самая обыденная вещь в мире. У Ньюта в голове происходит короткое замыкание, и он давится кофе. - Ты не против, хах, не сильно возражаешь? Глаза Ньюта слезятся, а лёгкие горят, и он слишком потрясён, чтобы сделать что-то кроме короткого кивка. Доктор Малькольм лениво улыбается ему и садится. Прошло пять долгих месяцев с Чикаго - пять месяцев с того, как, говоря прямо, Ньют осуществил несбыточную мечту и трахнулся с крашем своего детства, а затем так или иначе следил за ним. И вот теперь он прямо перед Ньютом. - Что ты здесь делаешь, чувак? - говорит он, делая вид, будто имеет представление, как начать этот разговор. Ньют - не совсем парень на одну ночь, и он не очень понимает, как вести себя с человеком, для которого он фактически им был. Также, конечно, важен тот факт, что у него в этом кафе назначена встреча с Германном, а Ньют совершенно не в восторге от встречи их умов хоть в какой-либо форме. - Я не знал, что Вы сегодня выступаете, - добавляет он. Он определенно был бы в курсе. - Я и не выступаю, - говорит доктор Малькольм, уже успев развалиться на стуле. Ньют замечает, что он подстриг бороду. Сильнее за ней ухаживает. Это все еще выглядит красиво. - Теперь моя очередь сказать сказать это. Я пришел послушать тебя. Ньют чувствует, что его лицо краснеет. - Ох. Серьезно? Доктор Малькольм пожимает плечами. Он барабанит пальцами по столу. - Я приглядывал за тобой. После, знаешь, после Чикаго. Твои публикации – это действительно что-то, - он делает паузу. - Ты действительно что-то. Доктор Гайзлер. Я стал чем-то вроде, вроде поклонника. Твоих, хм, работ. Больше, чем в одном понимании. Ньют делает вид, что очень заинтересован дном своей кружки и надеется, что доктор Малькольм не заметил его румянца. Потому что, черт возьми, двусмысленно, но Иан Малькольм следит за его исследованиями и приехал сюда только ради него? За последние полгода его жизнь достигла такого сюрреалистического уровня, что он действительно не мог полностью этого осознать. - О, - проскрипел он. Доктор Малькольм закидывает ногу на ногу, затем ещё раз. Его взгляд падает на кожаную куртку Ньюта - кожаную куртку Малькольма - к которой Ньют относится с особой заботой и вниманием, и он бессознательно сдвигается с места, чтобы позволить доктору Малькольму лучше себя рассмотреть. - Знаешь, - говорит он, задерживая на нем взгляд. - Она действительно очень хорошо на тебе смотрится. - Он задумчиво хмыкает. - Я не хочу давить или лезть в твои личные дела, или что у тебя там, но, - хмурится он, словно не понимая, как сформулировать свой вопрос. - Ты?.. - Ньютон! - радостно восклицает кто-то, и Ньют испытывает странную смесь ощущения страха и восторга (смесь о нет, так не вовремя и о нет, в реальной жизни он ещё более горяч), потому что это определенно слегка взволнованный Германн Готтлиб, прокладывающий свой путь через двери кафешки к забронированному столику Ньюта так быстро, как это только возможно с его тростью. - Мне очень жаль, что я опоздал, - говорит он, а затем замечает, что Ньют не один. Наступает напряженная минута молчания, когда он смотрит на доктора Малькольма, а затем на Ньюта. Доктор Малькольм решает прервать это первым. - Доктор Иан Малькольм, - говорит он, поднимаясь на ноги и протягивая руку одним плавным, гладким движением. Он улыбается, как обычно, очаровательно. Германн, услышав имя, бледнеет. - О, - говорит он. - Понятно. Он не принимает руку доктора Малькольма, но почти незаметно сильнее сжимает рукоятку своей трости. - Я не думал, что… - он замолкает. Доктор Малькольм неудержим. - Кто твой приятель? - Легкомысленно говорит он Ньюту, и сердце Ньюта начинает биться сильнее. Ему нужно найти самый быстрый способ покончить с этой ситуацией сейчас, таким образом, чтобы это не повредило чувствам доктора Малькольма и не заставило Германна думать, что он не одинок и не готов встречаться (с Германном). - Это мой… Германн, - говорит он растерянно. Германн прищуривает глаза на доктора Малькольма. - Пожалуйста, зовите меня доктором Готтлибом, - холодно поправляет он. - Откуда вы знаете... - У меня есть идея, - громко перебивает Ньютон, уже почти перейдя в паническое состояние, опасно, опасно, Ньют Гайзлер. - Может, все переберемся ко мне? Его квартира находится всего в нескольких кварталах к северу, и снаружи достаточно холодно, чтобы они забыли этот разговор по дороге, потому что все их мысли будут заняты тем, какая же на улице холодрыга. По крайней мере, на это он и рассчитывает. Германн застывает; Доктор Малькольм, как ни странно, медленно кивает Германну. - Звучит весело, - говорит он с усмешкой. *** Прогулка, как Ньют и надеялся, проходит спокойно, но когда он отпирает дверь своей квартиры, до него доходит, что он не составил план действий после того, как они доберутся. Он может сделать вид, что у него заболел аппендикс, и резко упасть на пол. Или притвориться, что все здание эвакуируют из-за ... чего-то. - Это я, - говорит он вместо этого и открывает дверь. Единственный плюс бедности и купания в долгах по студенческим кредитам - это не иметь достаточно вещей, чтобы навести из них беспорядок. Доктор Малькольм вальсирует внутрь, но Германн хватает Ньюта под локоть прежде, чем он успевает что-то сообразить. - Ньютон, - говорит он тихим голосом, - что именно сейчас происходит? Ньютон боялся этого весь день. Это не означает, однако, что он собирается сказать правду. Главным образом потому, что он не может придумать, как признаться в том, что у него была одна ночь наедине с одним из ведущих математических умов века и что на нём это неплохо отразилось, а также в том, что он действительно пытается залезть в чертовы клетчатые штаны Германна и все это не делает ему чести. - Помнишь ту конференцию, на которую я ходил несколько месяцев назад, - говорит он, так же тихо, - на которой присутствовал доктор Малькольм? И я всю дорогу был так взвинчен? Германн кивает. - Мы столкнулись друг с другом потом. Поговорили немного. О математике и всякой фигне. И моих исследованиях. Это не было полной ложью. - Ох, - выражение лица Германна было не разобрать. - Вы… поддерживали связь? - Нет, - быстро отвечает Ньют, потому что, по крайней мере, это правда. Германн выглядит довольным, а затем хмурится. - Почему ты не упомянул об этом раньше? Ньютон пожимает плечами. - Думаю, ты был немного зол на меня, когда это произошло, поэтому я просто… забыл тебе сказать. Германн настроен скептически, но, по крайней мере, теперь Ньютона больше не будут донимать с вопросами о докторе Малькольме, который только что окрикнул его с кухни. - Шикарное место у тебя здесь. Гораздо аккуратнее, чем у меня. Ну, когда я был твоего возраста. Ха. О, у тебя есть золотая рыбка? - Боже, помоги мне, - вздыхает Германн, потирая переносицу. - Зачем ты его пригласил, Нь ютон? Ньют проглатывает истерический крик - о, парень, тебе будет о чем поговорить с психотерапевтом в понедельник, - и следует за Германном внутрь. Доктор Малькольм сидел за кухонным столом Ньюта - похоже, он уже чувствовал себя как дома. Германн осторожно присел напротив него. Между тем, Ньют неловко прячется в дверях, в шаге от того, чтобы начать нервно заламывать руки. Какое клише. - Ребята, вы хотите кофе или чай или еще что-нибудь? Доктор Малькольм тепло улыбается ему, хлопая ресницами сильнее, чем необходимо. - Что тебе будет проще. Германн жестко кивает в знак согласия. Его руки сложены. - Хорошо, - говорит Ньют. Он может пройти через это, он справится. - Я… я этим займусь. А вы пока просто сядьте и познакомьтесь. - Плохая идея? - Ну или не знакомьтесь, неважно. Ньют включает электрический чайник и слепо нащупывает в шкафчике чайные пакетики. Он берет три из первой коробки, которую находит - какое-то странное травяное дерьмо, которое было там по крайней мере лет пять, - и бросает их в разбитые кружки с различных конференций, делая вид, что не подслушивает разговор доктора Малькольма и Германна. Хотя подслушивание - это громко сказано: они разговаривают с нормальной громкостью и фактически находятся в одной комнате, всего в нескольких дюймах от Ньюта. - Итак. Доктор Готтлиб, - говорит доктор Малькольм, вторгаясь в личное пространство Германна. - Я правильно понял, не так ли? «Доктор»? - Да, - вздыхает Германн. Ньют может видеть краем глаза, что Германну каким-то образом удается скрестить руки еще сильнее; Доктор Малькольм, тем временем, почти кокетлив. - Тогда нас трое. Как здорово. Что вы изучаете? - Ньют постукивает пальцами по столу. - Могу поспорить, что это что-то увлекательное. Доктор Малькольм снова хлопает ресницами, и на этот раз Германн получает их полную силу. - Математику, - говорит Германн, по-видимому, решивший ограничиваться односложными ответами, которые сейчас едва ли полностью отражают суть дела. Чайник щелкает, и Ньют почти ошпаривает руку, разливая кипяток по кружкам как можно быстрее. - О, - говорит доктор Малькольм, приятно удивлённо. - Конечно. Я думаю, думаю, что доктор Гайзлер, он говорил о вас. Хм. Он упоминал, что у него есть любимый типаж, когда мы... Ньют паникует и бросает сахарницу в раковину, потому что это самый быстрый способ привлечь внимание, который он смог придумать. Однако он неверно оценивает силу броска и вместо того, чтобы просто издать громкий шум, он сахарницу разбивает. Германн и доктор Малькольм немедленно вскакивают на ноги и мгновенно оказываются рядом с ним. - Ты поранился? - беспокойно спрашивает Германн одновременно с тем, как доктор Малькольм произносит “С тобой все в порядке?”, и они оба тянутся к его правой руке. Ньютон впечатывается в посудомоечную машину. - Все нормально, - скрипит он, потому что, вау, это было неожиданно. Он бы поспорил, шутя, конечно, кто из них лучше поцелует его несуществующий порез, но доктор Малькольм проводит большим пальцем по запястью Ньюта и Германн посылает доктору Малькольму свирепый взгляд, в то время как Ньют беспокоится, что это может превратиться в перетягивание каната. Войну за его руку. Или что они могут начать дуэль за его честь кухонными ножами. - Я просто... разберусь с этим беспорядком. Ньютон машет в сторону стульев, намекая Германну и доктору Малькольму вернуться обратно на свои места, и пытается собрать осколки керамики прежде, чем они успеют спуститься в канализацию и испортить мусоропровод. Разговор возобновляется, благословенно уходя от тем «Ньют не может удержать свой член в штанах, находясь рядом с горячими нердами-гениями» и, более того, «именно поэтому мы гениальные нерды». Оказывается, это только на время. - Итак, доктор Готтлиб, - говорит доктор Малькольм. - Как вы познакомились с нашим очаровательным хозяином? На этот раз Ньютон чуть не уронил кусочек сахарницы. - Мы были. Хм. Друзьями по переписке, - говорит Германн, не вдаваясь в подробности. - Друзьями по переписке? - Мы писали письма. И... иногда списывались в сети. - Как мило, - говорит доктор Малькольм, немного дразняще, но, похоже, он это и имеет в виду. Германн, похоже, так не считает. - А как Вы познакомились с доктором Гайзлером? - холодно говорит он, и для Ньюта это сигнал. Он ставит кружки на стол рядом с целой банкой сахара. - Хорошо, круто, о чем болтаете, ребята? - Он пытается проскользнуть в кресло между ними, но неправильно оценивает расстояние и ударяется коленом о ножку стола. Германн почти подпрыгивает. Доктор Малькольм с сочувствием смотрит на Ньюта. - Полегче, малыш, - говорит он, протягивая руку, чтобы похлопать его по колену, а затем как бы случайно задерживает на нём руку. Сначала Ньют думает, что он ненарочно или это просто невинный жест, но затем доктор Малькольм очень выразительно подмигивает и медленно ведет руку вверх, чтобы сжать бедро Ньюта. Ньют надеется, что Германн этого не заметит, пока он занят тем, что смотрит вниз и недовольно сопит. Рука доктора Малькольма останавливается. Ньют очень заинтересованно добавляет в чай ​​все больше сахара, пока он не начинает застывать в осадке на дне кружки. - Итак, - наконец говорит он после десяти минут, потому что Германн и доктор Малькольм застряли в довольно напряженной зрелищной битве, и мало того, что молчание стало супер неловким, так еще и их напитки, вероятно, уже остывают. Они оба привлекают его внимание, и Ньют отчаянно ищет подходящую тему для разговора. Он, честно говоря, не ожидал, что всё зайдёт так далеко. - Как прошла твоя неделя? Доктор Малькольм вспыхивает еще одной теплой и привлекательной улыбкой, которая вызвала у Ньюта бабочек в животе. - Очень хорошо, спасибо за вопрос, доктор Гайзлер… - Доктор Гайзлер обращался ко мне, - резко перебивает Германн. Он слегка касается руки Ньюта, и Ньют чувствует тепло его тела через рубашку. Ложка почти выскальзывает из его руки. - Было неплохо, Ньютон, но ты значительно её улучшил, - он тоже обаятельно улыбается и имя Ньюта слетает с его языка так… горячо… что Ньюту приходится бороться, чтобы не издать изумленный вздох. Доктор Малькольм удивленно смотрит на руку Германна. - Я думаю, что наш прекрасный доктор может говорить за себя. - Да, - вмешивается Ньют, пользуясь шансом прервать... что бы ни происходило в данный момент, и отчаянно пытается не думать о том, что он вроде как возбужден? - Я имел в виду вас обоих... - Напомните мне еще раз, мистер Малькольм, - продолжает Германн, как будто он не слышал Ньюта. - Почему вы здесь? Его пальцы обвиваются вокруг локтя Ньюта. - Ах, видите ли, видите ли, это вопрос с подвохом, я ведь никогда не говорил вам, почему, почему я здесь, - говорит доктор Малькольм. Он закидывает одну из своих длинных ног на другую. - Я здесь по той же причине, что и вы, доктор, - как там было? - Доктор Готтлиб. Он многозначительно поглаживает колено Ньюта. Ньютон выпивает в один глоток всю свою чашку теплой, слегка чайной воды и опускает её на стол достаточно громко, чтобы всё на нём загремело. - Вкусно, - говорит он, съеживаясь. - Ничего себе, закончилось, лучше пойду сделаю еще, кто-нибудь хочет мне помочь? Германн? Неудачно. Германн все еще хмурится на доктора Малькольма, но его щеки покраснели. - Независимо от моих собственных мотивов приехать сегодня на лекцию Ньютона, - резко говорит он. - Я сильно сомневаюсь, что они чем-то похожи на ваши. - Напротив, я думаю, что мы с вами в одной лодке, - мягко говорит доктор Малькольм, взглянув на Ньюта, и его тон настолько намекает на недосказанность, что создаётся впечатление, что он сейчас произнесет “мы трахались”. - Доктор Гайзлер произвёл на меня большое впечатление, когда мы, ах, встретились. - Минуточку, пожалуйста, - чопорно говорит Германн, быстро поднимается, тащит Ньюта в его спальню и закрывает дверь. - А не слишком быстро? - Слабо отшучивается Ньютон, когда Германн садит его на край кровати. Германн даже не обращает внимания на комментарий, который, в целом, довольно справедливый. - Ньютон, - говорит Германн, все еще чертовски чопорно, шагая по комнате так, словно не может понять, как выразить словами то, что он хочет сказать. - У этого человека очень четкие мысли по поводу тебя, и это совершенно неуместно, и… - Мы трахались, - выпаливает Ньют. Германн останавливается на полуслове, несколько раз беззвучно открывая и закрывая рот. - Что? - Я соврал, когда сказал, что только встретился с ним, - говорит Ньют, опустив глаза на ковёр. - Это было. Э-э. Гораздо больше, чем просто встреча. Ему очень хочется добавить, что доктор Малькольм перевернул его мир, но такие подробности Германну, вероятно, не нужны и он наверняка не захочет этого знать. Германн тяжело опускается на матрас рядом с Ньютом. Его пальцы сжимают рукоятку трости. - О, - говорит он тихим голосом. Он делает длинную паузу. - Вы... вы еще? - Это было только один раз, - быстро говорит Ньют, - столкнулся с ним в баре. Я ужасно флиртовал, но, думаю, он подумал, что я милый или что-то в этом роде. - Он нервно смеется. Германн выглядит грустным, только на мгновение, но потом, кажется, приходит себя. - Прости меня, - говорит он, напрягшись, а потом взяв себя в руки, - я вообще не должен был ничего говорить. Я просто подумал, что мы… Ньютон, ты взрослый человек, который делает свой собственный выбор. Ньютон морщит лоб. Это был такой долгий день. - Хорошо, Германн, смотри, - говорит он. - Карты на стол, чувак, потому что я здесь получаю супер смешанные сигналы. Я вроде думал, что мы, знаешь... Он пытается придумать способ звучать фразу мы тайно сохли друг по другу в течение четырех лет и собирались провести сегодняшний вечер, обмениваясь нежностями в объятиях друг друга не так странно. - Что между нами что-то происходит, - решает он. - Что-то романтическое. Потому что я хочу, чтобы так было. Германн моргает, словно кто-то ударил его по лицу, а затем роняет трость и хватает Ньюта за воротник рубашки. - Я идиот, - говорит он. - И ты идиот. Я… Он несколько раз открывает и закрывает рот, а затем притягивает Ньюта для поцелуя. Это бесподобно - они стукаются зубами и сталкиваются носами, пальцы Германна больно врываются в его грудь, но Ньют не может вспомнить время, когда он был счастливее. - Боже мой, - говорит он ликующе, когда Германн наконец останавливается и выглядит так, будто не может поверить самому себе. - Германн. Боже мой. “Сделай так еще раз”, - думает он, но в дверь стучат, и Ньют внезапно вспоминает, что они в квартире не одни. - Господа? - говорит Доктор Малькольм немного саркастично. - Входите, - к удивлению Ньюта, говорит Германн. Дверь распахивается, и доктор Малькольм прислоняется к дверному проему, выглядя слегка удивленным. - Вы во всём… во всём тут разобрались? - Его взгляд скользит по рукам Германна на груди Ньюта, его красными губам и отмечает его затрудненное дыхание. - Я извиняюсь за свое прежнее поведение, - мягко говорит Германн. - Кажется, мы находимся в одной лодке. Доктор Малькольм пожимает плечами. - Полностью, вы знаете, полностью понимаю. В любом случае, тогда я совершенно неверно истолковал ситуацию. Лучше я оставлю вас двоих наедине. Развлекайтесь. - Или, - говорит Германн, отпуская воротник рубашки Ньюта и ведя рукой по его бедру. Он проводит вдоль внутреннего шва узких джинсов Ньюта, и Ньют резко хватает ртом воздух, потому что кхмм? - Если Ньютон не против, я не был бы против того, чтобы им поделиться. Ньютон очень не против. - О, отлично, - весело говорит доктор Малькольм и начинает снимать ботинки. - Я знал, что именно ради этого мы все здесь и оказались. *** Ньютон может попытаться источать определенную крутую наплевательскую ауру, но правда в том, что когда дело доходит до тройничка, он так же ужасно неопытен, как и в случае с сексом на одну ночь. Поначалу это странно, если честно; есть две пары рук, которые раздевают его, две пары рук прижимают его к кровати, и он хотел бы, чтобы у него накануне было видение, которое бы подсказало ему выстирать простыни или типа того, потому что… У Ньюта кружится голова, потому что он внезапно оказывается зажат между двумя самыми завораживающими людьми, с которыми он когда-либо встречался, и они, кажется, не могут перестать его касаться. - Я не знаю, кого целовать в первую очередь, - слабо признается Ньют, когда доктор Малькольм целует его в затылок, а Германн целует - в ключицу. Пальцы Германна танцуют над молнией джинс Ньюта. - Слишком… слишком много вариантов. Рот Германна растягивается в ухмылке, и он наклоняет подбородок Ньюта, чтобы глубоко поцеловать его, а затем поворачивает его так, чтобы доктор Малькольм мог поцеловать его в шею. - Проблема решена, - как только они закончили, пищит Ньют, моргая и прикасаясь пальцами к губам, потому что, ух ты, это не самое примечательное, что происходит здесь, но Германн поцеловал его снова. - Не нервничай, милый, - смеется доктор Малкольм, снимая с себя свою черную футболку с v-образным вырезом, а затем прижимается к нему голой кожей и проводит пальцами по животу Ньюта. Его голос цепляющий, низкий и соблазнительный, рядом с ухом Ньюта. “Милый”, - думает Ньют ошеломленно. Ему это нравится. - Ты человек часа. Так сказать. Так что говори, чего ты хочешь. - Не нервничать, - тяжело выдыхает Ньют, пока Германн медленно спускает его джинсы вниз. - Просто… не могу поверить, что это что-то, что происходит со мной. О, вау, я… Германн осторожно, с любопытством прижимает руку к передней части боксеров Ньюта, и глаза Ньюта закрываются сами по себе. - Германн... - Ну разве он не милейший? - говорит доктор Малькольм, и Ньют слышит усмешку. Германн до сих пор оценивает его через боксеры, оттягивая их резинку большим пальцем, и Ньют действительно жалеет, что этим утром он не надел те, что слегка сексуальнее, или, по крайней мере, любые другие, на которых не было бы принта с крошечными НЛО. Доктор Малькольм проводит сильной рукой по голове Ньюта, гладит его по волосам. - Он довольно хорош в...ну, вы знаете, - он должно быть, что-то сымитировал, как Ньют мог догадаться по забавному звуку, изданному Германном. - Это мы ещё посмотрим, - сухо отвечает он, и Ньют может сказать, что он говорит это скорее в шутку, но одна мысль о Германне… Он стонет и слегка наклоняет бедра вперед, и Германн с удивлением задерживает дыхание. Доктор Малькольм снова смеется. Ньют моргает, возвращаясь к реальности, принимая приоткрытые губы Германна, румянец расползается по его лицу. Ему действительно есть на что посмотреть. Ньют нетерпеливо подаётся вперед, настойчиво хватаясь за мягкую шерсть свитера Германна и целуя его. - Прикоснись ко мне, - умоляет он, и его лицо вспыхивает жаром, когда он трётся о руку Германна. - Пожалуйста… Он снова пытается поцеловать Германна, пытается найти его губы, но тот отстраняется. - Успокойся, Ньютон, - мягко говорит он и снова целует его таким же нежным образом; Ньют отчаянно пытается углубить поцелуй, укусить, даже перевести дух из легких, но Германн отстраняется, прежде чем он сделает это и качает головой. - Будь спокойнее, - говорит он, почти упрекая. - Нет смысла спешить. Ткань свитера проскальзывает сквозь пальцы Ньюта. Спокойствие. Он может успокоится. В любом случае, хотя бы постараться. - Просто скажи нам, чего ты хочешь, - шепчет доктор Малькольм, обдавая дыханием его кожу. Германн мягко подталкивает Ньюта, пока он пока он не распластается на спине между ними; он не убирает руку от бугорка на боксерах Ньюта. Тепло Ньюта держится между ними в подобии объятий. Он чувствует себя в безопасности. Или защищенным. Он покраснел аж до груди, но не может найти в себе силы волноваться об этом. - Прикоснись ко мне, - снова говорит он, придавая голосу необходимый уровень спокойствия. - Вы оба. Я… - «любите меня» звучит слишком жалко, чтобы озвучить это, слишком требовательно, но они все равно понимают. Доктор Малькольм целует его губы, в то время как Германн целует его в щеку, в плечо, и доктор Малькольм помогает Германну медленно - ох - снять с Ньюта его тупые инопланетные боксеры, и этого действительно так. Много. Он задыхается, когда холодный воздух обдаёт его кожу, и доктор Малькольм глотает этот звук. - Посмотри на себя, - тихо выдыхает Германн, как будто Ньют не должен был этого слышать, и движет пальцами вниз по его члену - настолько легко, что это едва чувствуется - и Ньют рефлекторно хватает его запястье, прежде чем он сможет отвести руку. - Больше, - просит Ньют. - Пожалуйста… - Расслабься, - повторяет доктор Малькольм, поднимая руку Ньюта и целуя кончики его пальцев, ладонь, начало татуировок, расползающихся по его предплечьям. - Нет необходимости спешить с такими вещами. - Ты должен наслаждаться, - говорит Германн и начинает выводить круги на мягкой коже бедра Ньюта. Два ощущения вместе - успокаивающе. Ньют чувствует, как напряженность, которую он даже не осознавал, исчезает, и расслабляется на подушках. - Приятно, - говорит он, лениво моргая, смотря на двух мужчин над ним. - Это приятно. Ох. Они оба смотрят на него тёплым взглядом, и Ньют чувствует, как что-то приятно трепещет у него в его груди. Когда Германн возвращается к его члену, крепко обхватив рукой основание, Ньют слабо шипит, а когда он делает предварительное движение рукой, Ньют достаточно сильно прикусывает нижнюю губу, чтобы выступила кровь. - Не сдерживайся, - настаивает доктор Малькольм, когда замечает кровь, дразнит рот Ньюта большим пальцем и прижимается коротким поцелуем к укусу. - Он очень, очень шумный маленький парень, - говорит он Германну вполголоса, словно они стали соучастниками какого-то преступления. И - ну - слышать, как доктор Малькольм открыто и нагло рассказывает, какой Ньют в постели, будто его здесь нет, пока рука Германна на его члене - это вроде как сильно Ньюта заводит? Он немного приподнимает бедра и тихо стонет - шумный, он назвал его шумным, Ньют может быть шумным - Германн выглядит удивленным. Затем его губы растягиваются в легкой улыбке. - Хм, - он делает еще одно плавное движение рукой. - Шумный? - говорит он, как будто эта концепция ему совершенно незнакома, как будто Германн не описывал голос Ньюта по телефону как пронзительно всепроникающий визг, по крайней мере, пять раз. Доктор Малькольм замечает небольшой блеск в глазах Германна. - Уверяю, - говорит он с преувеличенной небрежностью. - Издавал крайне очаровательные звуки. Даже когда он был. Занят немного другим. Так сказать. - Занят? - Германн усиливает хватку, затягивая следующее движение рукой, и Ньют хнычет и пытается толкнуться в его кулак. У Германна отлично получается притворяться. - О, понятно. Мне было любопытно узнать подробности вашей ... связи. - Вы хотите подробностей? - говорит Доктор Малькольм, голос снова становится низким, он закрывает глаза, и по животу Ньюта приятно расползается тепло. - Я трахнул - простите за грубую формулировку, доктор Готтлиб - его очень привлекательное лицо, а потом он прокатился на мне как профессионал. Германн изображает на своём лице лишь незначительный интерес, но его устойчивый ритм вокруг члена Ньюта сбивается и выдает его. - Ах, - говорит он. - И все? - Нет, - говорит доктор Малькольм. - На спине тоже. Придавил его. Ньют толкается в кулак Германна до боли сильно, но Германн намеренно замедляет руку, и Ньют снова хнычет. - Интересно, - говорит Германн, растягивая слово. - Что еще он любит, когда его ебут? Он сразу же выглядит смущенным, но это... Услышать как Германн сквернословит в любой ситуации было бы довольно горячо, но услышать, как он произносит ебут таким отстраненным тоном, и говорить ебать в отношении Ньюта - этого на самом деле слишком много, а причудливые маленькие движения запястья Германна никак делу не помогают. - Ох, - задыхается Ньют, руками отчаянно цепляясь за простыни. Он чувствует головокружение. - Кхм. Я сказал - шумный. Очень шумный. Действительно увлекается этим. Много просит. Любит, когда его волосы тянут. Вы могли бы догадаться? - Доктор Малькольм нежно улыбается Ньюту. - Очень, очень хочет угодить. Хочет, как бы сказать? Чтобы ему льстили. Лесть. - Лесть, - повторяет Германн, обдумывая. - Его движения становятся быстрее, хватка становится немного крепче, и он, кажется, наконец-то осознает, какой эффект этот разговор оказывает на Ньюта. Он прижимается к его уху. - Тебе должно понравиться шоу, Ньютон. Ньют снова задыхается. Он кивает, пытаясь толкаться в кулак Германна. - Я бы… я думаю, что хотел бы понаблюдать за тобой. Проведи шоу. Германн неистово краснеет, и его попытка грязных разговоров проваливается, но, боже, помоги Ньюту, это работает. Кажется, он набрался смелости от реакции Ньюта. - Могу поспорить, ты будешь фантастическим, Ньютон. Я мог бы смотреть, как тебя…- он снова спотыкается о следующее слово, неловко избегая зрительного контакта, и это странно и чертовски мило, но также горячо, и Ньют, честно говоря, искренне любит его. - Будут трахать, и тогда я смогу... Выебать тебя сразу после того, как он кончит, пока он будет смотреть на нас. Просто снова раздвинь ноги... Зрачки Ньюта расширяются. Эта мысль отвратительна и немного унизительна, но это Германн, так что это все еще горячо, и он удивляет даже самого себя, когда спустя секунду кончает в руку и на грудь Германна. Германн моргает, смотря сначала на руку, а потом на Ньюта. - О, - просто говорит Германн, краснея как свекла. - Малыш немного эксгибиционист, - радостно говорит доктор Малькольм. - Кто бы мог подумать. Ньют не такой. - Я не такой низкий, - настаивает он, когда он снова обретает возможность дышать. Германн все еще немного потерянно моргает, и ему кажется, что он не совсем уверен, обо что вытереть руку. Если бы Ньют чувствовал себя особенно сексуально - чего он никогда не испытывал, или вообще никогда не чувствовал - он мог бы, например, облизать её или что-то в этом роде, но он просто похлопал по простыням своей кровати. - Я все равно должен их выстирать, просто сделай это, - говорит он. Германн выглядит благодарным за данную ему инструкцию; он также выглядит немного неуместно, оставаясь единственным на кровати полностью одетым. Слои хлопка и шерсти. Брюки в шотландскую клетку, помимо того, что уродливы, довольно свободные, и Ньют точно может сказать, что у Германна стояк. Он принимает это как вызов. - Откинься назад, - говорит он Германну, аккуратно расстегивая пуговицу его брюк. Германн дрожит, когда кончики пальцев Ньюта задевают начало его тазобедренной кости, и Ньют восхищается теплом его кожи. Он собирается вытянуть из этого как можно больше. - Что ты хотел… - начинает Германн, и запинается. Вместо этого он обхватывает щеку Ньюта. Ньют одаривает его дерзкой полуулыбкой, гораздо более уверенной в себе, чем он на самом деле. - Я полностью снесу тебя, чувак. Германн молча кивает, отводя руку от лица Ньюта. Он слегка дрожит. Он отодвигается, чтобы стянуть свитер через голову, но Ньют останавливает его и делает это за него; то же самое со штанами и хлопчатобумажной майкой. Его мир сужен к Германну: подъем и падение его бледной груди, его румянец, то, как он сжимает и разжимает простыни, когда Ньют прижимает его назад, осторожно, к подушкам, раздвигая его ноги. Он почти забывает, что у них есть аудитория, но доктор Малькольм там, в стороне, развалился на кровати, оставаясь только в своих трусах и наблюдает за ними с восторженным интересом. - Я очень хорош в этом, - с улыбкой говорит Ньют, стягивая брюки и трусы Германна, пока… - О, - он задыхается, потому что образ члена Германна, который он создавал в своем воображении (чтобы подрочить, говоря честно) не имеет ничего общего с реальным. - Ньютон, - говорит Германн, моргая и глядя на Ньюта между ног. - Ты... Ньют с энтузиазмом берет столько, сколько может за один раз, и лишь слегка давится, к его чести. Германн издает глубокий низкий звук, который разносится по всему его телу, и глаза Ньюта снова закрываются. Несколько секунд он остается на месте, наслаждаясь ощущением члена Германна во рту, потом скользит вверх и слегка проводит языком по головке, а затем сосет. Он откидывается назад, Германн пытается не стонать имя Ньюта и его бедра дергаются. - Не… не сдерживайся, - слышит он тихие слова доктора Малькольма. - Ему это нравится. Понимаете… - Пальцы доктора Малькольма тянутся к волосам Ньюта, крепко сжимая их, и он тянет Ньюта вверх и вниз по члену Германна несколькими быстрыми, стремительными движениями. Очки Ньюта соскальзывают и падают на кровать. - Не… - Германн огрызается, собираясь сделать выговор, но останавливается, услышав отчаянный стон Ньюта, вызванный действием доктора Малькольма. Ньют чувствует, как Германн осторожно кладет руку рядом с рукой доктора Малькольма, осторожно прижимая Ньюта вниз, пока его член не коснется горла Ньюта, и Ньют издаёт приятный звук. Он делает это снова, сильнее, настойчивее, и стонет. - Слегка толкнись, - снова советует доктор Малькольм, все еще низким голосом. - Он… он великолепно с этим справляется. - Ньютон, - осторожно говорит Германн, - ты, ты мне скажешь, если..? Ньютон отвечает, начиная сосать сильнее, и бедра Германна так же сильно выгибаются. Они работают в ритме, доктор Малькольм прижимает голову вниз, а Германн толкается вверх, пока самоконтроль Германна не истощается: его движения становятся беспорядочными и он начинает трахать горло Ньюта. Это неряшливо, грязно, и у Ньюта выделяется слюна, капающая ему на губы и подбородок. - Ньютон, - задыхается Германн, и Ньют смотрит, как он корчится (как ни странно), и откидывает голову назад, и, боже мой. - Ньютон, ох… Доктор Малькольм обхватывает запястья Ньюта свободной рукой. - Немного грубее. Держу пари, ты мог бы - мог бы сделать из него настоящий беспорядок. Ньют хочет сказать “да”, но ему удается издать только сильный скулёж, и Германн закрывает глаза и толкается достаточно глубоко, чтобы Ньют снова задохнулся, заглатывая член, а перед глазами у него побелело. Он смутно осознает, что Германн пытался сделать какое-то предупреждение, прежде чем доктор Малькольм дернул голову Ньюта назад и Германн кончил наполовину в рот, наполовину на лицо Ньюта. Германн падает на подушки, тяжело дыша, и Ньют остается там, где он есть, ошеломлённо моргая, и его горло болит. Доктор Малькольм отпускает его запястья и волосы, гладит его по голове и снова надевает на него очки, а Ньют, все еще испытывая головокружение, проводит пальцами по лицу. Германн смотрит на него. - Ты…- он, кажется, не может подобрать нужных слов и вместо этого накрывает руку Ньюта своей. - Ньютон. Ты...? - О, черт возьми, да, - говорит Ньют хриплым голосом и усмехается. Ньют вытирает подбородок, но оставляет сперму на щеках. - Ах, милый, - говорит доктор Малькольм с улыбкой, глядя на них двоих. - Вы никогда... не были вместе? - Никогда, - говорит Ньют, одновременно с тем как Германн отрезает: - Это не ваше дело. - Итак, вершится история, - говорит доктор Малькольм, все еще улыбаясь. *** Они ждут, когда Германн переведёт дыхание. По крайней мере, доктор Малькольм. Ньютон нервничал с тех пор, как кончил - ну, с тех пор, как он дал кончить Германну. (И ничего себе, так круто даже просто думать об этом). Грудь Ньюта немного липкая от спермы, и его член снова начинает вставать, так что это плохой знак, потому что доктор Малькольм и Германн начинают ему сочувствовать. Или все же это хороший знак, Ньют не уверен. - Как ты хочешь сделать это? - говорит доктор Малькольм, кивая на Ньюта, а Германн снова лениво гладит его щеку. - Как бы ты хотел нас, милый? - тихо говорит он, словно не в силах сдержать нежность, и Ньют тает. Он хочет - Ньют не знает, как сказать, что он хочет. Чувствовать себя грязным? Чувствовать себя использованным? Предыдущие слова Германна оказали на него влияние. - Можете… - начинает он и решает, как это проще показать. Он медленно поднимается и оседлывает доктора Малькольма, чувствуя его стояк через трусы, а затем прижимается лбом к плечу доктора Малькольма. - Германн, - начинает он. - Германн, в верхнем ящике моей тумбочки... Германн следует его указаниям и вытаскивает бутылку со смазкой, сразу же снова краснея. Он пытается передать ее Ньюту, но Ньют качает головой. - Нет, - говорит он, замечая румянец Германна. - Я хочу чтобы ты... Германн выглядит довольным. Ньют ложится на спину, а Германн сворачивается калачиком на боку. Не совсем большая ложечка из-за специфического угла, но близко к тому. - Слегка раздвинь ноги, - говорит он обманчиво спокойно, потому что Ньют чувствует, как он дрожит, держа руку на его заднице. Ньют делает, что ему говорят, желая снова расслабиться, и Германн медленно, осторожно - почти нервно - вводит в него палец. - О, вау, - говорит Ньют высоким голосом, потому что это все, что он может сказать, и зажмуривает глаза от приступа боли. Германн не двигается долго, мучительно долго, наблюдая за Ньютом, а затем осторожно вытаскивает и снова вводит палец. - Всё нормально? - тихо говорит он на ухо Ньюту и целует его в шею. - Ты скажешь мне, если... - Сделай так еще раз, - скулит Ньют. Германн делает. Он добавляет ещё один, затем ещё, а затем он экспериментально выкручивает пальцы, и Ньют почти корчится. - Германн, - задыхается он. - Это… - Разве он не прекрасен? - говорит Германн доктору Малькольму, который с интересом смотрит шоу. Германн скручивает два пальца и Ньютон выгибается на кровати, беззвучно открывая рот. - Как во сне, - соглашается доктор Малькольм, дергая уголком губ, и тянется к бутылке смазки. - Вы не возражаете, если я... к вам присоединюсь? Германн отвечает приглашающим жестом, и вскоре доктор Малькольм добавляет свой палец рядом с тремя пальцами Германна, сильно нажимая, и Ньют чувствует себя грязным, он чувствует себя фантастически, и едва может держать глаза открытыми, но не может заставить себя отвести взгляд от двух мужчин. - Доктор Готтлиб, - говорит доктор Малькольм повседневным тоном, слегка подмигивая Ньюту. - Вы не так уж и плохи. Совсем неплохи, честно говоря, о чем это я говорю. Германн медленно и плавно подносит свободную руку к шее доктора Малькольма. У Ньюта перехватывает дыхание. - Мм. Как и вы, - отвечает он, соглашаясь, и, смотря в глаза Ньюту, целует доктора Малькольма прямо перед ним. Доктор Малькольм прикусывает губу Германна, и он издаёт шумный стон, когда один из его пальцев - или, может быть, все, или, может быть, два, он даже не может сказать - попадает в идеальное место, и Ньют почти начинает рыдать. - О, мой бог, - задыхается он, выгибаясь. Германн снова шепчет на ухо. - Как ты думаешь, ты готов? - говорит он и целует уголок рта Ньюта, - его губы теплые и жаждут поцелуев, - а затем доктор Малькольм целует другой угол его рта, и Ньют стонет, громко, бесстыдно и беспомощно. - Да, - отвечает он, как только они отстраняются, вытаскивая свои пальцы, и бормочет. - Я, черт возьми, готов, вы можете… - Думаешь, ты сможешь? - говорит доктор Малькольм, и Ньюту требуется секунда, чтобы понять, о чем речь. Доктор Малькольм сидит у изголовья кровати, слегка расставив ноги. - Устроить это шоу. Для твоего друга по переписке. Ньют сможет. На этот раз с доктором Малькольмом все по-другому, наверно, потому что у них есть зрители; Ньют снова у него на коленях, доктор Малькольм прислоняется к спинке кровати, и это... - Да, да, - выдыхает Ньют, и доктор Малькольм тихо шепчет ему в плечо. Его руки бродят по плечам Ньюта, доходят до его груди, задевая его соски, и Ньют отчаянно царапает спину доктора Малькольма, оставляя ногтями красные следы. - Пожалуйста, - говорит он, бессовестно прося, - можете ли вы… э-э… Похвалить меня? - звучит так жалко, особенно когда Германн сидит так близко, но. Доктор Малькольм давится смехом через тяжелое дыхание. - Отличная работа, - бормочет он низким голосом на ухо Ньюту, - ты так хорош, как это… - Он хватает задницу Ньюта и трахает настолько глубоко, что глаза Ньюта становятся влажными, и он чувствует, как каждая клеточка в его теле горит. - Черт, - снова вздыхает он, - чёрт, доктор Малькольм, я… Доктор Малькольм останавливается, и Ньют подаётся вперед, положив голову ему на плечо; он не думает, что больше сможет оставаться в вертикальном положении. Доктор Малькольм снова смеётся. - Доктор? - говорит он. - Я думаю - я думаю, что мы уже через это прошли. Он сжимает задницу Ньюта, чтобы высказать свое мнение на этот счёт, кивает в сторону Германна, который смотрит с едва скрываемым шоком и возбуждением. - Горячо, - говорит Ньют с закрытыми глазами. Когда доктор Малькольм перестаёт двигаться, Ньют нетерпеливо ёрзает и хнычет. Доктор Малькольм пожимает плечами, но понимает посыл. - Да, да, хорошо, - тянет он, раздвигает ноги Ньютона настолько широко, насколько это возможно, и набирает скорость. Пружины дешевого матраса Ньюта дико скрипят, и Ньют сползает вперёд, вонзая ногти в нижнюю часть спины доктора Малькольма, издавая длинный ряд высоких стонов. - Доктор Малькольм. Бедра доктора Малькольма останавливаются, а его ритм меняется. - Да, - задыхается он и оставляет грязные поцелуи на каждом дюйме кожи Ньюта, которого может достать. Он чувствует, что Германн придвинулся чуть ближе, пристально наблюдая, и Ньют, в конце концов, устраивает шоу, откидывая голову назад и резко выкрикивает «да», когда доктор Малькольм прижимается к шее Ньюта и входит в него со стоном. Этого достаточно, чтобы снова отправить Ньюта за край, и он снова кончает, хныкая и вздрагивая. Через несколько минут он скатывается с бёдер доктора Малькольма, тяжело дыша и чувствует, что должен взглянуть на Германна. Вероятно, двенадцать уровней испорчены. - Привет, - говорит он Германну, нацеливаясь на нелепую непринужденность, но получается более отчаянно, чем предполагалось. - Хочешь? Как ты сказал? - Он снова раздвигает ноги, чтобы объяснить, что он имеет в виду, ужасно краснея при этом, потому что чувствует себя грязным. - Тебе даже не нужно, знаешь, - он кивает в сторону бутылки смазки, и Германн растерянно моргает, смотря на него. - Я? Ньют кажется, что он пьян. Он проводит рукой по животу, а затем - ну - несколько раз лениво проводит по члену Германна, и тот издает странный сдавленный звук. - Ньютон, - он задыхается, широко раскрыв глаза, голодно, и Ньют пытается подмигнуть. Тщательно выстроенный сдержанный образ Германна наконец рушится, потому что он пододвигается к Ньюту, целует его и небрежно кусает губы, поднимая бедра Ньюта и... ох. И этого очень, почти слишком много, особенно после того, как Ньют кончил всего несколько минут назад. Германн ругается себе под нос, когда он входит до основания без сопротивления при первом же движении; и это второй раз за вечер, когда Ньютон начинает видеть звезды. - Германн, - стонет он. - Чувак, боже мой, ты не представляешь, насколько… Германн снова целует его, на этот раз нежно и мягко, и это довольно странно нежный жест для того, кто трахает его через сперму другого человека. - Похвалите его. Поговорите с ним, - мягко говорит доктор Малькольм Германну, снова наблюдая со стороны, и Ньют чувствует трепет от наличия у них зрителей. - Он тоже в этом хорош, - доктор Малькольм снова ласкает волосы Ньюта, именно так, как ему нравится, и легко улыбается. - Разве он не просто идеален? Германн вспыхивает снова. - Я не думаю, что я… - он затыкает себя, кусая в плечо Ньюта, чтобы не издавать особенно громких стонов, когда он делает особенно глубокий толчок, и Ньют чуть не падает с кровати. - Еще раз, - просит Ньют. - Сильнее. Германн подчиняется, впиваясь пальцами в бедра Ньюта, чтобы приподнять его и снова ругается. - Ньютон, - стонет он. - Ты... - Угу, - отвечает Ньют. - Ты великолепен, ты... - Разве он не чудо? - мурлычет доктор Малькольм, положив руку на бедро Ньюта, чуть шире раздвигая его ноги. Он целует раковину уха Германна, кусает мочку его уха. - Быстрее, доктор Готтлиб. Это неописуемое чувство, когда Германн теряет контроль, чувствует, как его бедра дрожат, его дыхание сбивается, его - так можно предположить из писем - обширный словарный запас ограничивается в этот момент только именем Ньюта. Германн целует его крепко и неаккуратно, когда он кончает, и вынимает член достаточно быстро, чтобы кончить на грудь Ньюта, и Ньют мягко стонет. Руки Германна, которыми он опирается по обе стороны от Ньюта, дрожат, и он осторожно опускается рядом с Ньютом; Ньют, между тем, не уверен, собирается ли он когда-нибудь покинуть это место. С ним все будет в порядке, правда. Ему здесь хорошо, он удовлетворён и чувствует себя удобно. - Ньютон, - говорит Германн, снова нервничая и стесняясь, стараясь не встречаться с ним взглядом. - Был ли я, то есть... ты? - Он смотрит на то, как взъерошенно из-за него выглядит Ньютон и глубоко краснеет; его быстрое изменение в поведении почти комично. - Это было так здорово. Пиздец, - проговаривает Ньют, и Германн начинает слегка хрипло смеяться. Ньют чувствует себя использованным, грязным, сексуальным. И вымотанным, честно говоря. Он хочет закрыть глаза всего на несколько секунд, но когда он просыпается, на улице и в его спальне темно. В какой-то момент его отмыли, по крайней мере - грудь и лицо, - и аккуратно натянули простыню до подбородка. Он смутно осознает, что вокруг него обернуты две пары рук, и требуется всего несколько мгновений, чтобы определить, что доктор Малькольм прижимается к спине Ньюта, а Ньют прижимается к груди Германна. Они тихо переговариваются, и Ньют притворяется спящим, чтобы их послушать. - Я бы не хотел вмешиваться, - говорит доктор Малькольм. - В ваши отношения. Германн звучит удивленно. - Вы этого не сделали, - говорит он. - Я имею в виду - у нас их не было. Раньше. Я хотел этого. Хочу. Мне нравится думать, что он чувствует то же самое. - Это так, - говорит доктор Малкольм, немного печально. Германн молчит пару секунд. - Мне жаль, - говорит он. - Я не осознавал… - Гайзлер… он просто что-то, не так ли? Не, ну, не знаю, что это такое. - Он смеется. - И не извиняйся. Я был бы, как там говорят? Совратителем малолетних. Он целует Ньюта в затылок, а Германн через мгновение отражает поцелуй на лбу Ньюта, и Ньют снова засыпает, теплый и счастливый.