Distant Shore

Давным-давно до того как разразилась междоусобная война и мир динозавров и огненных существ не были разделены стенами и раздором, эти два мира сосуществовали в балансе, который помогали поддерживать старейшины, спускавшиеся к этим существам из скрытой Звездной долины куда не ступала нога тьмы и зла. Это были древние как сами драконы создания вселенной - фениксы. Эта раса не славилась общительностью или дружелюбием, но они никогда не отказывали в помощи тем, кто нуждался в ней. Они верили, что покой души и чистота помыслов главный аспект гармоничного существования. В каждом крупном городе, за редким исключением, обитал хотя бы один феникс, служивший голосом справедливости и милосердия, помогавший в час нужды и защищавший от темной магии. Но с годами существа, которых они вызвались охранять и помогать, озлобились. Жестокость и безнравственность стали охватывать умы и сердца жителей этих миров, они все больше отдалялись от магического мира, утрачивая ее. Из-за чего они постепенно переставших слышать голос фениксов, стали бояться или же избегать их. Поэтому эти магические существа стали возвращаться домой, страшась за свою жизнь и магические силы, которые стремительно стали покидать их после того как исчезли последние маги среди дино-народа. Однако были и те, кто считал, что этих несчастных не стоит бросать на произвол судьбы и оставались, лишаясь поддержки собратьев и медленно угасая среди выцветающего мира. Одной из таких была Фун Хуа - мудрая и добрая женщина, среди сородичей славившаяся своим даром. Она была "созерцающей время" - могла увидеть судьбу любого и помочь в ключевой момент ее изменить. Но спустя годы после того как магия покинула мир, дар потерял свою ясность, став больше похожим на невнятные видения будущего перемежающиеся с ее домыслами и снами. Но Фун Хуа не отступала и по мере сил пыталась поддержать веру в свет и добро хотя бы в маленькой деревне, что находилась в самой дальней провинции мира динозавров. С переменным успехом ей это удавалось, но местные жители все равно сторонились Хуа из-за чего она была вынуждена жить в отдалении от деревни лишь изредка навещая местный рынок и старожителей, которые по прежнему относились к ней с уважением. Но в этот мир пришла очередная беда. По среди осени на земли огненных существ и динозавров опустилась невиданные для этих земель стужа и морозы. Снег валил почти круглосуточно, засыпая дома по самые крыши. Ветер нещадно пробирался под одежды и закрытые окна. Солнце скрылось под темным занавесом кучевых туч. Замерзли колодцы, реки, дороги, посевные поля, некоторые животные. Погибал не только скот и урожай, но и население. Миры впали в отчаянье. Не хватало всего: еды, дров, одежды, крова, повсюду вспыхивали недовольства и восстания за любой очаг тепла и его источник. Фуна при помощи остатков своей магии делала для жителей небольшие обогреватели - крошечный огонек заточенный в стеклянную бутыль и питающийся всем что в него помещали. Временно этого хватало, но с едой дела были еще хуже. Люди голодали, помощи было ждать некуда. И случалось страшное - почти возле каждого городка или деревни, можно было найти вмерзшие в снег и лед брошенные яйца. Дети, которым даже не дали шанса появиться из желания не морить их и других голодом. Жестокое милосердие, которое Фун Хуа категорически не поддерживала. Поэтому по вечерам, она обходила деревню с затаенным страхом, выискивая в снегу "брошенных". За все время начала затяжной зимы она нашла около пять таких, но спасти их было уже нельзя, как бы она не пыталась. И когда одним вечером спустя пять месяцев после начала внезапной зимы и каждодневных настоятельных разговоров с молодыми жителями деревни об ответственности и милосердии возвращаясь домой после обхода, она обнаружила еще теплое яйцо в снегу, Фуна со всех сил поспешила добраться домой. Она бы не заметила его в сгущающихся сумерках и бушующей метели, если бы не споткнулась об него, едва не раздавив. Яйцо было во время доставлено в теплый дом, вымыто и устроено возле зачарованного камина, укутанное в несколько одеял. Обычное яйцо однотонного бардового цвета, как у рапторов и с волнистыми золотыми вкраплениями, как у тирексов. Долго прожив среди дино-народа, Хуа отлично различала их виды и физиологию, от чего яйцо удивило ее еще сильнее. Поблизости не проживало ни одного хищного вида динозавров, деревня была целиком из уранов (уранозавр) и бронтов (бронтозавров). А из-за морозов никто не путешествовал в эти края, наоборот стремились в столицу мира, где по слухам с напастью справлялись лучше, чем в провинциях. Оттуда же привозили небольшие повозки с провизией, одеждой и дровами. Не могли же они вместе с провиантом доставить еще и яйцо? Нет, оно бы замерзло еще за долго до приезда сюда, а оно было теплым, когда Хуа его нашла. Значит кто-то его потерял из-за метели и наверняка места себе не находит из-за волнения. Феникс лишь предположила, что могла приехать уже беременная женщина, родившая в дороге. Догадку подтверждал размер и яркий окрас яйца. На следующий день Фуна попыталась найти неловкую мать, но ни одна девушка не подходила по виду и возрасту, так же никто не приезжал в деревню уже давно и проездом никого не было. На просьбу принять яйцо все отвечали отказом. Своих детей кормить нечем, а уж чужого и подавно. В смятении феникс вернулась домой, со смешком окрестив яйцо «звездой, что свалилась ей на голову». Так найденыш остался у Фун Хуа, которая прониклась сочувствием к будущему сироте. Что делать с малышом, когда он вылупиться она не знала, немного боясь об этом думать. Но выбросить его на мороз Хуа не могла, что-то подсказывало ей, что это была судьбоносная встреча. Яйцо не доставляло хлопот, мирно греясь в импровизированном гнезде из подушек и одеял рядом с камином. Чтобы он или она не чувствовали себя одинокими и брошенными Фун Хуа разговаривала с ними, аккуратно касалась шершавой скорлупы кончиками пушистых пальцев, а особо страшными ночами забирала с собой в постель. Сама того не замечая, она привязывалась к ней или нему с каждым днем все сильнее. Хуа слишком долго была одна, в отдалении от всех, забытая и одинокая, от чего этот «подарок» стал для нее временным спасением. По крайней мере она думала что это временно. До весны. Поэтому когда спустя еще три месяца из вороха одеял и подушек стал раздаваться треск, Хуа запаниковала. Яйцо подпрыгивало на месте от чего укатилось поближе к камину, где маленький боец продолжил неравный бой с твердой скорлупой. Фуна зачарованно наблюдала за процессом рождения. Она опустилась на колени рядом с вертящимся на месте яйцом, не решаясь вмешаться в процесс. И когда треск внезапно прекратился и яйцо замерло, она испугалась. - Ну же, крошка, осталось чуть-чуть. Попробуй еще, - шепотом обратилась она, трясущимися крыльями перекладывая яйцо на одеяло, чтобы оно вновь не укатилось. После нескольких минут томительной тишины, возня возобновилась. Хуа облегченно вздохнула. Наконец скорлупа треснула и на свет показалась крошечная лапка, которая тут же скрылась внутри, чтобы еще раз пробить ее в другом месте. Раз, второй и третий. И вот, большой кусок отлетает в сторону и на одеяло выкатывается крошечное создание. Первое что заметила Хуа так это то, что ребенок был не естественно маленьким для такой большой скорлупы. Однако тот явно не чувствовал никакого дискомфорта или стеснения, развалившись на спине, задорно махая крохотными лапками и угукая на своём языке, явно радуясь ей. Взяв его на руки, она принялась тщательно его осматривать. Маленькие словно кукольные лапки с небольшими когтям; светлая оранжевая кожа; на теле еще не было защитных щитков; панцирь и чешуя отсутствовали; короткий, но радостно виляющий хвостик; хитрые желтые глазища с вертикальными зрачками, как у любой другой рептилии, любопытно осматривающие все вокруг; еще мягкий, но в полнее очевидный рог на голове. Малыш был похож на помесь огненных рапторов и как не странно на драконов Хранителей миров. Возможно он был полукровкой, что в полнее объясняло его слегка отличный от обычных дино-существ внешний вид. Но его размер… Малыш был в два раза меньше любого дракончика и в три раза меньше любого ребенка раптора. Фуна предположила, что из-за смешения крови малыш не прошел полный цикл формирования. Рапторы появлялись на свет в течение трех-четырех месяцев после сноски яйца. У драконов с этим было по-другому, малыши могли просидеть в яйце больше нескольких лет, прежде чем вылупиться. Из размышлений женщину вырвал тихий милый чих слегка замерзшего ребенка, который от неожиданности даже закашлялся и неумело замахал лапками возле носа. Хуа печально взглянула на него. Ни дракон, ни раптор, ни ящер. Другой. Чужой. - Ты кто-то абсолютно новый и неизвестный для этого мира, - тихо проговорила она, поднося его к лицу. Тот радостно заурчал, цепляясь пальцами за ее одежду и заглядывая в глаза. Бедный ребенок. Мир дино-существ не примет его. Никто в этом загнивающем мире не примет его такого… другого. Неизвестные родители заранее обрекли его на смерть одним только фактом появления на свет. От этого у Фуны сжалось сердце и из глаз потекли слезы. Руки сами собой прижали ребенка к груди, рядом с колотящимся сердцем. Своими руками она хотела скрыть его от холодных когтей «реальности». Нечестно. Как это было нечестно и жестоко по отношению к только что появившемуся на свет существу. Он ничем не заслужил такой судьбы. Брошенный. Беспомощный. Бесконечно одинокий малыш. - И что же мне делать с тобой, горошинка? – шепотом спросила Хуа у пустого дома и разомлевшего от тепла ее тела ребенка. В ответ ей раздавалось лишь мерный треск горящих поленьев и невнятное лапотание жующего ее одежду найденыша. Хуа встрепенулась. Буря за окном… стихла? Выглянув в окно, она не поверила своим глазам. Снег перестал сыпать, тучи постепенно рассеивались и солнце… Оно вновь появилось на небе, которое быстро приобретало голубые тона. Фуна загадочно улыбнулась светлеющему небу, мягко водя пальцами по макушке ребенка, что уютно свернулся клубочком в ее руках, прижавшись к груди рядом с сердцем. - Кажется тебя действительно прислало небо, чтобы скрасить наше с тобой одиночество, - негромко начала она. - Мне жаль, что начало твоей жизни оказалось таким печальным, но я обещаю тебе, что постараюсь осветить тебе дорогу в этом мрачном и жестоком мире. Буду рядом до тех пор, пока во мне не угаснут последние остатки магии. Буду любить как своего ребенка, которого у меня никогда не было. Буду оберегать от всех напастей и печалей, - Фуа ласково и нежно прижала маленькую голову к своим губам, шепча эти главные в ее жизни слова. – До тех пор пока я жива, ты – мой сын, а я – твоя мать. Мой милый малыш. Мой Рипто. - Смотри, дорогой, какое небо над нами. - Голубое! Большое! Яркое! - Верно, горошинка. Все верно.