Арс выходит из подъезда, хищно ухмыляясь. Но эта дикая ухмылка тут же сменяется чем-то более мальчишеским — просто он уже представляет, как чертыхается Антон, и это дико его веселит. Тумблер в голове шатена мечется между режимом альфа-самца и добродушным спокойствием — сам парень не принимает в выборе никакого участия, все происходит само собой. Пока что он просто улыбается бодрой прохладе утра, торопясь успеть на автобус. Но предвкушение сегодняшнего дня тянет переключатель к режиму альфы. Да и черт с ним.
Антон нервно барабанит окольцованными пальцами по столу — препода нет вот уже десять минут, и курс напряженно ждет, когда вступит в силу негласное правило пятнадцати минут, чтобы разбрестись кто куда на ближайший час с хвостиком.
Матвиенко, сидя рядом с другом, ведет себя более спокойно, залипая в телефон. Маша же задремала лицом в стол, расположившись по левую руку от Шаста. Тот останавливает на ней свой взгляд и невольно улыбается.
«А вот нечего было чуть ли не до рассвета сериалы свои смотреть».
Он тянется убрать прядь, легшую ей на ресницы, от которой девушка неосознанно морщилась. Миссия почти выполнена, как вдруг громко хлопает дверь, раздается разочарованный стон однокурсников, который тут же сменяется оживлением, а Маша, подскакивая, врезается глазом в пальцы Шастуна, держащие прядь ее волос.
— ДА ЕБАНЫЙ ТЫ В РОТ! — на всю аудиторию орет от боли девушка, и наступает пятисекундная тишина.
Первым раздается неожиданно знакомый смех, обернутый в бархат:
— Маша… Х-ха… — Антон едва ли не со скрипом поворачивает шею в сторону голоса, и, конечно, видит согнувшегося от смеха Арсения. И сейчас грешным делом думает, что лучше бы нецензурный вопль Маши услышал их препод, войдя в аудиторию вместо Попова… Тот же наконец успокаивается, и, утирая выступившую в приступе хохота слезу, говорит: — Повезло вам, что это не Павел Михалыч.
— Это как посмотреть, — недовольно шипит Антон. Рядом с ним резко краснеет подруга, желая провалиться под землю.
— Шаст, кажется, мне пора переводиться, — обреченно шепчет она.
Друг бросает на нее обеспокоенный взгляд, и незаметно наступает на ногу Сереже. Тот вздрагивает, но, чуть перегнувшись через Антона, шепчет:
— Не загоняйся, у Арса есть чувство юмора, все ок.
Маша несмело улыбается, а Шастуна снова окутывает злость, когда он вспоминает, как голубоглазый применяет к нему свое сраное чувство юмора.
Тот же тем временем оказывается на месте преподавателя, и обращается к группе:
— Итак, у меня для вас новость, — он лукаво улыбается, обводя взглядом притихшую аудиторию. — Павел Михалыч укатил на две недели в командировку. В Польшу. Но у факультета и так нехватка преподавателей, так что меня попросили следить за вами все его пары эти две недели. Конечно, не обойдется без заданий, — по кабинету тут же разносится протяжный стон первокурсников. — Но проверять их будет Павел Михалыч, мне нужно будет только отмечать ваше присутствие и собирать ваши исписанные листики.
— И как вас по отчеству? — кокетливо произнесла одна из девушек с первого ряда.
Наша троица синхронно закатила глаза.
— Сергеевич, — обольстительно улыбается той парень.
— Арсений Сергеевич, значит, — медленно тянет она, будто смакуя это словосочетание.
— А почему поставили тебя, а не какого-нибудь магистранта? — не выдерживает Шастун.
Арсений едва удерживается от довольной ухмылки. Ему нравился протест, который он вызывал в этом первокурснике, и он хочет вызывать у парня еще больше эмоций.
— Ну… — он сделал вид, что задумался. — Во-первых потому что я хорош, — он изящно тряхнул кистью, как бы очерчивая свой профиль. Девушки захихикали, заговорщицки переглядываясь, а Антон лишь недовольно скривился. — А во-вторых потому, что я пишу у Павла Михалыча диплом, и он достаточно мне доверяет, чтобы оставить первый курс, — уже более серьезно добавил парень. — Старшие курсы у него, конечно, замещают преподаватели и, как ты правильно заметил, магистранты.
Шастун ничего не отвечает, недовольно откидываясь на стул и скрещивая руки на груди.
Арсений же будто забывает о его существовании, и просит девушку с первого ряда — Лену, конечно — раздать распечатки, которые он принес вместо преподавателя.
— Можете забрать эти листки себе, мне они больше не понадобятся. А вот ваши ответы — очень, — улыбается Арсений. И никто не хочет бунтовать — не дети уже для такого. Да и с парнем им еще работать над концертом… Так что, тихонько вздохнув, все начинают раздирать свои тетради на листики.
Антон хмуро принимает листик из рук Маши, которая давно смирилась, что друзья всегда дербанят именно ее тетрадку — а все потому, что она была на спирали.
Матвиенко толкает друга в плечо и шепчет максимально тихо:
— Ты чего нервный такой? Ты же писал, что вы все уладили? — кивает он на Арса, что склонился над столом преподавателя.
— Вот вроде да… — замялся Антон, ощущая, как Маша навострила уши. — Но мне все еще некомфортно. Он на меня как-то смотрит… — к ним подошла Лена, и листы с заданием, легко шурша, опустились на стол. Когда девушка удалилась, он продолжил: — Во мне кипит злость, и я не могу ее успокоить.
Его руку мягко накрыла девичья ладонь, и Шастун замер.
— Пожалуйста, Тош, не агрись так на него, — почти умоляюще зашептала Маша. — Мне бы хотелось… Ну, чтобы мы все сдружились, понимаешь? — на щеках ее заалел румянец.
Антон рвано выдохнул. Нормальный человек подумал бы, что его замешательство — из-за ладони подруги на своей руке. Но Шаст уже не казался себе таким уж нормальным, потому что замереть и забыть, как дышать, его заставил пристальный взгляд голубых глаз, который, казалось, вознамерился прожечь в нем дыру.
«За что?!» — мысленно возмущался парень. Но беспокойство подруги было важней, и он повернул к ней лицо, изображая максимально ласковую улыбку, которую ему искренне хотелось ей подарить:
— Мах, не переживай так. Я… — он не удержался от облегченного вздоха — Арсения отвлекли, и можно было спокойно жить. Ближайшие пару минут уж точно. — Просто у нас с ним не заладилось с самого начала. Надо привыкнуть, я думаю.
— Да, точно, — просияла девушка, чуть сильнее сжав его руку в знак благодарности и наконец отпуская.
Сережа — как он думал, незаметно — вздохнул. Желание подруги быть вместе с четверокурсником казалось ему несбыточным с самого начала, но он никогда не посмеет сказать это девушке.
Остальные пары пролетели неожиданно быстро, и наступило время репетиции для первокурсников. Ну, точнее, для части из них.
Маша была как никогда воодушевлена — сегодня она наконец выложит всем идею своего танца. В приподнятом настроении были и все остальные. Кроме Шастуна. Потому что он знал, что расскажет Маша, и ему это не то чтобы нравилось.
Паша и Ляся уже обсуждали что-то с певцами, когда друзья переступили порог актового зала. Поз разговаривал с ответственными за ролик, и периодически сверкал зубастой улыбкой, что было немного в новинку — кажется, он наконец начал расслабляться среди новых знакомых, приспуская завесу серьезности.
А вот Арсений довольно обыденно для наблюдавших был в самой гуще группки девчонок, и что-то рассказывал им, не просто сверкая, а ослепляя их своим «32-норма».
Маша, отметив это щебечущее столпотворение, трижды хлопнула в ладоши — звук получился неожиданно громким и как будто злым, и все притихли, настороженно оглянувшись на вошедшую. Та же мягко улыбнулась:
— Всем привет, кого не видела. Иии — у меня есть предложение по танцу!
Все тут же оживились, стекаясь к ней, и Арсений, следуя за остальными, измерил девушку оценивающим взглядом.
— Рассказывай, — нетерпеливо попросила Ляйсан, усаживаясь на стул прямо рядом со стоящей на ногах девушкой. Она больше всех из четверки кайфовала от происходящего — ее будоражили воспоминания о собственном первом курсе, и, уходя из ставших родными стен, она хотела вновь «хлебнуть» той беззаботной веселости при подготовке к празднику, пусть даже в роли помощника.
Все расположились в полукруге перед Машей, кто сидя, кто — как Антон и Сережа — стоя. Достав свой листок и мельком пробежавшись по нему, девушка заговорила, заглядывая каждому в глаза.
— Я очень хотела, чтобы в танце участвовали не только мы, но и наши, так скажем, наставники, — она взглянула на каждого из них. Те приветливо ей улыбались, но ее взгляд на Арсения был самым молниеносным —
сейчас нельзя было позволить себе запнуться. Парень задумчиво сощурился, заметив особое отношение к себе. — И тогда я придумала, как это можно воплотить. Правки вносить можно и, наверное, даже нужно, но сначала дайте мне рассказать до конца, — ее волнение было ощутимо едва ли не физически, и Ляся ободряюще коснулась ее запястья тонкими пальцами. Ощутив теплое прикосновение, девушка благодарно ей улыбнулась — плечи ее плавно опустились, и она заговорила спокойней — правда, не теряя своего темпа, — Ляся с Пашей представились мне при первой встрече королем и королевой бала, — теперь она старательно не смотрела на упомянутую пару, чувствуя смущение. И сбивчиво уточнила: — ну, то есть, не они представились так, а я сама их представила в этой роли. И вот — можно чуть изменить эту идею, и сделать их королем и королевой факультета — или же воплощением самого факультета. Как я поняла в прошлый раз — на др факультета принято его восхвалять и все такое, так что это должны одобрить. Но! — она важно воздела палец вверх, и все ощутили, что вдохновение идеей наконец взяло верх над волнением. — Королем и королевой чего бы то ни было обычно становятся в результате соревнований или выборов — что-то в таком духе. И вот я подумала — а почему бы не устроить как бы соревнования в танце? То есть, сначала будут танцевать только девушки. Одно и то же, вполне возможно, и может даже что-то современное. Потом окажется, что у некоторых девушек есть партнеры, и их диапазон танцев автоматически расширяется. На сцене остаются только пары — три-четыре, не больше. Они танцуют… Что именно — мы еще решим, — задумчиво кусает она губу, и вновь оживляется: — Но! — снова забавно выделила она это слово. — Я думаю, должно быть что-то еще — и я предлагаю жаркие переглядки между парнями, — она лукаво оглядела слушателей. — Думаю, все помнят танго Антона и Арсения… — она улыбнулась краешком губ, услышав недовольное фырканье друга. — Так вот — почему бы партнерам не спорить за партнершу? Я еще четко не придумала, как именно, но… Хочется добавить эдакой остринки. Как-то так, в общем, — скромно закончила девушка, решаясь пока смотреть только на Антона и Сережу.
— Мне очень нравится идея! — первой нарушила тишину Ляйсан. — Не только потому, какая роль мне там отведена, конечно, — смущенный взмах ресницами заставил растаять даже девушек. Паша нежно сжал ее руку в своей.
— И мне, — поддержала Лена, заставив даже Антона на время поверить в то, что она способна затолкать свое стремление к лидерству и самомнение подальше, когда видит действительно стоящую идею, предлагаемую другими.
Остальные подхватили волну согласия. Молчал лишь Шастун, сверливший глазами подругу. Та, конечно, знала, почему, и, извиняясь перед ним неловким пожатием плеч, произнесла:
— У меня уже есть кандидаты на все эти роли.
— Это еще интереснее, — живо отозвалась Ляйсан.
— В общем… — девушка выдохнула, прикрывая глаза. — Ляся-Паша — понятно. Еще я хочу задействовать Диму, — она настойчиво взглянула на Позова, и тот устало вздохнул.— Арсения, — сейчас она чувствовала себя сильнее, чем обычно, и потому смело встретилась взглядом с голубыми глазами. Попов согласно кивнул, мягко улыбаясь ей, и девушка поспешила перевести взгляд на Антона, который замотал головой так, будто хотел, чтобы она отвалилась. — И Шаста.
— Мааааш, — протяжно проскулил парень. — Я ведь говорил уже…
— Шаст, да не ломайся, — хмыкнул Сережа.
— На чьей ты, блин, стороне? — зло шикнул на него парень.
— Это месть, - одними губами ответил его друг со злорадной ухмылкой.
— Почему ты не хочешь? — расстроенно вопросила Ляйсан.
— Ты бы прекрасно смотрелся в танце, — кивнула Лена.
— Я тоже так думаю, — внезапно для всех подала голос Света и смущенно опустила глаза в пол.
— Потому что… — Антон вздохнул, выдавая свой единственный козырь в этой борьбе: — Я пробуюсь на ведущего, и боюсь, что не смогу совместить.
Поз хмыкнул:
— Слушай, ну раз уж
я соглашаюсь танцевать, — последнее слово он выделил такой интонацией, будто соглашался разминировать ядерную бомбу. — То для тебя это не составит проблемы. Да и из ведущих я могу тебя вычеркнуть, — пожал он плечами.
— Не надо! — поспешно произнес парень и вновь вздохнул.
— Антон, — от этого голоса парня будто ток прошиб. И остался искриться разрядами по коже. — Ты же слышал Машу — тебе надо будет танцевать с девочкой, — это прозвучало, как «ты же будешь проходить эту игру на самом легком уровне сложности!», — так что точно все будет в порядке.
Шастун все же поднял взгляд и столкнулся с задорно пляшущими смешинками в глазах парня.
«Да что ж ты все не угомонишься? Что надо от меня?» — почти устало подумал он.
— Или ты боишься, что померкнешь на моем фоне? — небрежно обронил Арсений.
Паша воскликнул:
— Воу-воу-воу! Вот это вызов!
— Парни, полегче! — в тон ему откликнулся Позов, начав обмахиваться своими листами бумаги, будто ему вот-вот станет дурно.
— Не паясничайте, — улыбнулся Арсений, глянув на друзей.
— Граф Шастун, — Позов подошел поближе к Антону и склонился в шутливом поклоне. — Принимаете ли вы вызов от графа Попова? — и он нарочито по-лакейски провел руками в сторону Арсения.
«А почему бы и нет? Вечно мне бегать от него, чтоли?» — подумалось Шастуну, и он ухмыльнулся.
— Принимаю, — отозвался он.
— Пожмите руки в знак данного обещания, — продолжая паясничать, произнес Дима, отходя чуть назад.
Пара шагов — и парни смыкают руки. Нет, стискивают их что есть силы. Арс не может сдержать широкой улыбки, а Антону внезапно становится неловко, и он ослабляет хватку.
— Готово, Маш, — небрежно бросает Позов, с довольным видом усаживаясь на стул.
— Отлично, — хихикает девушка и дает парню «пять».
Две растерянные пары глаз смотрят на них, не размыкая рук:
— Это вы че, сговорились? — наконец выговаривает Антон.
— Вы не имеете права отказаться от дуэли, господа, — хохочет Дима.
— Поз, я тебя прибью! — рычит Арсений, вырывая свою руку из ладони Шастуна, и бежит за другом, который уже сорвался с места во имя спасения собственной шкуры.
Студенты, не выдерживая, хохочут.
— Нет, серьезно, точно мы тут первокурсники? — немного ошарашено вопрошает куда-то в воздух Сережа.
Девочки сидят в кружке над листиком Маши и вместе доводят план танца до полной готовности.
Арсений и Антон изредка недовольно переглядываются с разных концов актового зала. Им обоим стыдно за то, как их развели на спор — словно детей малых. Они даже толком не поняли, о чем спорили — то ли о том, кто из них будет лучше смотреться, то ли о том, будет ли вообще участвовать Шастун.
В этот день из актового зала раньше выходят все, кроме девочек-танцовщиц, среди которых остается и Ляйсан — они решают, что чем раньше поставить танец, тем лучше. С ними остается Паша, остальные же расходятся, прощаясь с девушками до завтра.
Каким-то образом выходит так, что вместе с Антоном и Сережей идут Дима с Арсением. Шастун бросает вопросительный взгляд на Матвиенко, но тот только пожимает плечами — он тоже без понятия, как так вышло.
— Малой, ну че ты, обиделся? — весело гаркает Дима, пригибая Шастуна к своему росту и, обхватив за шею, трет макушку.
— Ауч! — возмущенно вырывается тот. Когда ему удается, он ощущает себя вывалившимся из гнезда птенцом — настолько же растрепанным, по крайней мере. И рассерженным на безудержный ржач Матвиенко.
— Ну серьезно, не обижайся, — добродушно улыбается Позов, поправляя очки. — Девчонки бы расстроились, если б вы стали там ломаться.
— А ты у нас, значит, отвечаешь за спокойствие женского населения? — съязвил Антон.
— Ну… Я в принципе отвечаю за спокойствие, — хмыкнул Дима.
— И не поспоришь, — с улыбкой вздыхает Арсений, косясь на друга.
— А вообще здорово ваша Машка придумала, — задумчиво произнес Дима. — Ляся очень хотела участвовать в этом всем, и вот — такая крутая роль. И не только у нее, в общем-то.
— Маша хотела, чтобы вам тоже было весело, — тише обычного отозвался Антон.
— Ей удалось, — улыбнулся Дима.
Арсений, словно завороженный, рассматривал смягчившееся от упоминания подруги лицо Шастуна. Длинные пушистые ресницы едва ли не касались щек, когда парень опускал глаза. Выразительные брови, всегда активно принимавшие участие в возмущенной мимике, сейчас ничего не изображали, точно так же, как и чуть пухловатые губы, сейчас спокойно сомкнутые. Глаза опустились ниже — на руки. На запястьях, как обычно, была куча браслетов, а на пальцах — с десяток (а то и два) колец. Одно из них парень медленно прокручивал на среднем пальце, и этот жест взволновал Арсения.
«Сраное ассоциативное мышление», — чертыхнулся он и спешно отвел взгляд.
— Ладно, мне на трамвай, — Антон пожал руку Сереге, затем — Позу.
— Мне туда же, забыл? — хмыкнул Попов, не дав возможности даже протянуть ему руку. Антон чуть нахмурился, но кивнул. И они двинулись к трамвайной остановке, что была буквально в сотне метрах от автобусной.
— Что не так с Арсением? — решил особо не церемониться Матвиенко. Дима загадочно усмехнулся, вздрогнув от этого всем телом:
— Он… Да ничего такого. Ему просто весело.
Сережа свел брови на переносице, раздумывая над этим ответом, и едва не упустил момент, когда пришло время попрощаться с Позом из-за подошедшего автобуса.
Антон засунул руки в карманы джинс, изо всех сил пытаясь идти с нормальной скоростью, а не втопить на максималках — длина ног позволяла оторваться от Арсения, даже идя пешком. «Он ведь не побежал бы за мной, да?» — уже с долей сомнения подумал парень.
От мыслей его отвлек тяжелый вздох, на который он невольно повернул голову. Арсений остановился, будто на что-то решаясь. Его спутнику пришлось повторить за ним.
— Забыл что-то? — на автомате поинтересовался Шастун.
— Не совсем, — неожиданно беззащитно почесал голову Попов. Антон неосознанно напрягся. — Слушай, — Арсений поднял почти умоляющий взгляд на Шастуна, и тому с удвоенной силой захотелось сбежать. — Я чувствую себя виноватым перед тобой. И, пожалуй, надо объясниться.
— Мм? — все, что смог выдавить из себя Антон.
— Короче, я иногда меры не знаю в шутках. А ты так интересно реагируешь… В общем, извини, если обидел.
Сначала Антоном овладел ступор.
— Ты…нормальный вообще? — все же выдохнул он.
— А тебе разве не было весело? — обезоруживающе улыбнулся Арсений.
Антон удивленно моргнул.
— Ну… Может, немного.
На лице собеседника расцвела такая искренняя улыбка, что Шастуну захотелось стиснуть его обладателя в крепких объятиях.
«Стоп, ЧТО?!»
— Вот и здорово, — произнес Арсений.
— Угу, — буркнул Антон.
— О, мой трамвай! — воскликнул Попов.
Наскоро пожав парню руку, Арсений перешел на легкий бег, чтобы успеть к трамваю. Антон остался на месте, оторопело глядя ему вслед и ощущая на ладони след его руки.
«Так, — пытался разобраться он, останавливая хаотично носящиеся в голове мысли. —
То есть, я зря накручивал себя все это время, и он ПРОСТО ДОХУЯ ПРИКОЛИСТ?! И чего мне теперь ждать от него?» Парень растеряно запустил пальцы в светлые волосы, машинально взъерошивая их.
Арсений задумчиво смотрел в окно трамвая, размышляя, правильно ли он поступил.
«А почему бы и правда не попробовать с ним хотя бы сдружиться? Это ведь не значит, что я не могу продолжать его подкалывать, да?» — губ коснулась легкая улыбка.
Внезапно на экране телефона высветилось сообщение.
Антон Шастун
А ты, пожалуй, не всегда придурок.
Попов улыбнулся.
—
Не расслабляйся, мой хороший, — написал он в ответ. И, спустя пару секунд:
—
АРС, НУ БЛЯТЬ!
—
До завтра :3
—
.__.
Арсений издал тихий смешок, убирая телефон в карман.
«Разве это возможно — не подкалывать тебя, Шаст?»
***
На этот раз Антон пришел в универ в приподнятом настроении — ведь вчера они с Поповым, кажется, окончательно разобрались в недоразумениях, и теперь русоволосый не чувствовал на себе груз недопонимания — а от этого дышалось в разы легче.
— Чего такой веселый? — подозрительно оглядела его Маша, припоминая, что последнее время друг был даже немного дерганый.
— Погода хорошая, — улыбнулся тот, привычно потрепав девушку по голове, отчего ее волосы разлохматились в разные стороны.
— А я всегда говорил — тебе так больше идет, — с поучительным тоном кавказской бабушки сказал подруге Матвиенко, на что подруга только недовольно хмыкнула, пытаясь вернуть волосам хоть немного адекватный вид.
Они шли по наполнявшемуся студентами коридору — пара должна была начаться минут через десять.
Антон, оглядывая дорогу перед собой, заприметил знакомую шевелюру через несколько дверей от него. Он уже хотел было окликнуть парня (хотя потом сам не мог себе объяснить, зачем), как вдруг, понял, что это было бы не вовремя — тот мило общался с какой-то девушкой. Русоволосая красавица кокетливо стреляла глазками, и в ответ получала лучезарную улыбку.
«Маша», — молнией разрезало сознание Шастуна. Он с тревогой покосился на подругу, которая еще ничего не заметила, увлеченно обсуждая с Сережей перспективы работы на ТВ.
Решение пришло к нему в мгновение ока. Он наклонился к уху Егоркиной, и та, прервав диалог, внимательно прислушалась. Ее губы тут же растянулись в ухмылке, и она кивнула, переводя задорный взгляд на Сережу.
— Кто последний — тот в следующий раз один сядет! — выпаливает Шастун, и Маша мегабыстро запрыгивает ему на спину.
— Догоняй, Серёж! — хохочет она, и шутливо «пришпоривает» друга пятками. Тот со смехом срывается с места.
«Отмерев» от такой неожиданности, Матвиенко срывается следом и кричит им вслед что-то о том, какие они придурки, смешно размахивая руками.
Антон на всех парах проносится мимо Арсения, и, кажется задевает его плечом. Тот едва ли не сталкивается лбами с собеседницей, но успевает выставить руки по обе стороны от девушки (что той расценивается по-своему) и удержаться от столкновения. Правда, понять, что происходит, он не успевает даже тогда, когда мимо проносится Матвиенко со смешно трясущимся на бегу хвостиком волос. Армянин хаотично машет кулаками (хотя, чем это поможет бежать быстрее — не понятно), и скрывается за поворотом вслед за друзьями.
— Ну так что, может, погуляем после пар? — вырывает его из оцепенения нежный голос.
— Знаешь, Анфис… — хрипло выдавливает он, прекрасно понимая, как это действует на девушку. — Давай в другой раз, не могу сегодня.
Обида мелькает в ее глазах лишь на короткий миг, и она, обольстительно улыбнувшись, кивает.
— Ф-ф-фухх… — пыхтит Матвиенко, остановившись у нужной аудитории. — Ну вы… и… — между словами он громко выдыхает и хватается за живот. — Придурки! — наконец выдает он главную информацию.
Маша и Антон хохочут, давая друг другу «пять», и девушка показывает Матвиенко язык. Тот тяжело вздыхает, не в силах злиться — почему бы, собственно, и не бегать иногда по коридорам, распугивая народ? Правда, теперь он из-за смухлевавшей Маши будет сидеть один в случае, где в аудитории будут только двухместные столы, а не составленные по нескольку штук. Ну да ладно, они все равно периодически менялись в этой роли.
— А что у нас тут за пара? — чешет затылок еще не отдышавшийся Антон.
— Арсений Сергеевич у нас тут, — играет бровями Катя, и первой из тройки заходит в аудиторию.
«Блин, и какого с ним так много пар будет?» — вздыхает русоволосый, зависая на пороге. Все прекрасное утреннее настроение слетело, как осенняя листва с дерева, когда он увидел Попова с той девкой.
«Ну, один раз я Машу спас, а дальше что? Вечно так не выйдет, да и она не маленькая», — пустился он в размышления. И тут в голове его прогремела услышанная недавно от парня фраза:
«…но ты имей ввиду, что все может измениться в любой момент». Внутренности Антона отчего-то сжались в тугой комок. Но распутать его он не успел — ухо его опалил жаркий и слишком уж знакомый шепот:
— Хочешь снова завалить меня на пол — так и скажи.
Шастун испуганно подпрыгивает, и, обернувшись, видит перед собой хитро улыбающегося Арсения. От голубых глаз разбегаются морщинки, а на щеках отчетливо видны ямочки.
«Искренне, значит», — думает про себя Антон, готовый простить очередное над собой издевательство. Но тут ему приходит шальная мысль отплатить той же монетой, и он, приблизив свои губы к уху Попова, тихо отвечает, с ноткой хрипотцы в голосе:
— Предлагаете завалить вас при всех,
Арсений Сергеевич?
От того, КАК Шастун произносит его полное имя, Попову становится тяжело дышать. По затылку бегут сладкие мурашки, переползая на спину, а руки приходится сжать в кулаки, чтобы не завалить парня самому.
Антон отстраняется с победно изогнутой линией губ, и отправляется на свое место, напоследок бросив пронзительный взгляд на Арсения. А тот возбужденно сглатывает, замечая легкую дымку в глазах вошедшего в роль зеленоглазого.
— Чего вы там шептались? — мгновенно принимается расспрашивать Маша, когда почему-то снова тяжело дышащий Антон садится с ней рядом.
— Да так, — немного нервно улыбается друг.
— Мне кажется, Арс сейчас на месте упадет, — хохотнув, комментирует Сережа, бросая еще один взгляд на застывшего на пороге парня. Но тот тряхнул головой и наконец сделал первые шаги вовнутрь аудитории.
— Кажется, я понял, как стоит отвечать на его приколы, — довольно хмыкнул Антон. Поймав на себе два непонимающих взгляда, он с улыбкой отмахивается: — забейте, похоже, это пригодится только мне.
— Эхх… — грустно тянет Маша, укладываясь на лежавшие на столе руки лицом к друзьям. — А я бы не отказалась от того, чтобы он надо мной прикалывался. По крайней мере, это хоть какое-то взаимодействие.
— Но ты ведь будешь учить его танцевать, — напомнил Матвиенко. Несмотря на напускной похуизм относительно репетиций, парень довольно внимательно следил за принимаемыми там решениями.
— Это да, — смущенно отозвалась девушка, носом зарываясь куда-то в сгиб руки.
Антон улыбается. Даже несмотря на то, что его вновь прожигает знакомый пристальный взгляд, от которого внутренности застывают. Парень вновь воскрешает в голове их недавнее столкновение, и тихо усмехается.
«Ну держись теперь, Арс».
***
Прошло четыре дня с тех пор, как Антон неожиданно удачно дал отпор Арсу. И все это время Шастун ликовал — старшекурсник пока не решался «атаковать» снова. Правда, теперь взгляд его преследовал русоволосого первокурсника буквально всюду. Голубые глаза прожигали его с другого конца коридора, и в буфете, куда их компании почему-то приходили одновременно, от него тоже было не спастись. Иногда Антон боялся ощутить этот взгляд в кабинке туалета — а пока что скрыться можно было только там. Как назло, Попов замещал препода, пары которого были довольно частыми (он вел у них не один предмет), и с последней стычки им выдалось еще дважды оказаться в одной аудитории на целую пару. И каждую из них Антон выполнял задания, сдерживая дрожь в руке. Голубые омуты буквально ощупывали каждый миллиметр тела Шастуна и — парнишка был в этом уверен — собирали данные для новой выходки, чтобы отомстить за унижение. И страх (или предвкушение?) того, ЧТО придумает голубоглазый демон, не давали Антону унять дрожь в руках. А Попов точно замечал ее — только глухой не услышал бы легкого звона фурнитуры браслетов Шастуна.
Сегодня была очередная репетиция, на которой наконец отберут ведущих и начнут учить танец. Антон уже не понимал, хочет ли быть ведущим, но то, что от танца все же не отвертеться — знал наверняка. Все же, окончательные решения принимает его подруга, а не кто попало!
«Кастинг» на роль ведущих проходит отчего-то легко и быстро. Единогласно выбирают Лену и Антона, и последний не знает, радоваться ему своей как бы победе, или сматываться в другую страну от того, с кем его поставили.
Сережу расстраивает разве что то, что ему все равно придется посещать репетиции — из творческой группы его уже никто не вычеркнет.
Маша тоже не особо грустит — по негласному решению, она давно уже стала главной по танцам, так что ей есть чем заняться.
— Серега, Марина, — окликает их Позов, задумчиво почесывая ручкой черепушку и глядя в свои списки. — Короче, на вас — текст для ведущих.
Матвиенко с девушкой недоуменно переглядываются.
— Вопросы «почему мы», «а если мы хуево сделаем» и им подобные не принимаются, — не глядя на ребят, продолжает Дима. — Вы в теме, так что можете садиться за редактуру прямо сейчас.
И он оставляет их растеряно переглядываться у сцены, сам направляясь к танцорам, чтобы переместить их туда, откуда только что отошел.
— Ну… Давай попробуем, что ли, — нерешительно произносит Марина, из-под длинных ресниц застенчиво взглянув на Матвиенко. Тот старательно скрывает смущение и нарочито задорно произносит:
— Да че пробовать, сделаем все в лучшем виде!
Девушка улыбается, и ее каштановые кудряшки по плечи смешно подпрыгивают (раньше Матвиенко этого не замечал), когда она, хватая свои листы с текстом, зовет парня в дальний угол последнего ряда, где можно сесть, чтобы им никто не мешал обдумывать слова.
Тем временем Позов уже около Маши, и касается ее локтя:
— Сцена свободна, можете туда перейти.
— Отлично, — улыбается та. — Ребят, двинули к сцене, там все и расскажу тогда! — машет она всем рукой, и Дима задумчиво задерживает взгляд на тонких пальцах.
— Ладно, — откашлявшись, поправляет он очки на переносице отработанным до автоматизма движением. — Буду нужен — я где-нибудь на задних рядах.
Маша бросает ему веселое «хорошо, не пропадай» и успевает за последними тянущими ко сцене — на ее счастье, это оказываются Арсений с Пашей.
— Ну что, хореограф, — улыбается ей последний, — готова нас замучить?
Он напоминает девушке двух людей: Попова — морщинками в уголках глаз и ямочками на щеках; и Шастуна — ростом, худощавостью и веселым нравом. В голову ей приходит неожиданная мысль, что, возможно, так бы выглядел их сын, будь такое физически возможно. Хихикая со своих мыслей, отвечает:
— Все зависит от подготовки каждого. Вы вот занимались танцами? — обращается она сразу к обоим парням, мысленно молясь, чтобы Арсений включился в разговор.
— Я — нет, — взгляд Паши устремляется вперед, и на губах появляется та самая улыбка, означающая, что он смотрит на Ляйсан. — Но кое-кто кое-чему меня учил, так что не пропаду.
Маша кивает и переводит вопросительный взгляд на Попова. Тот, мягко улыбаясь, произносит:
— Ходил на классические танцы в подростковом возрасте. Ну, и в школе, а потом универе, меня постоянно пихали во всякие концерты, где только можно, — он задумчиво хмыкнул — видимо, вспомнив что-то особенно интересное.
— Так вот почему ты был так хорош тогда! — восхищенно выпаливает Егоркина, не сразу осознав, что именно говорит и
кому.
— Значит, я был хорош? — игриво интересуется Арсений, склоняясь чуть ниже к рядом идущей девушке. Та мысленно дает себе оплеуху, но совершенно искренне произносит:
— Очень, Арс…очень хорош.
Голубые глаза, кажется, заглядывают ей прямо в душу, которая сейчас буквально трепещет от такого внимания.
— Маш, начинаем? — окликает девушку Ляйсан, возвращая на грешную землю. И вовремя — они уже около сцены, и все «танцоры» дожидаются только Машу. А в голове той мини-Егоркина тоненько верещит:
«Я ЧТО, НАЗВАЛА ЕГО АРСОМ?!!?» — и испуганно наматывает круги.
— Да, — выдыхает девушка, ища глазами поддержку. И находит — Антон понимающе смотрит на нее, и, встретившись с ней глазами, весело подмигивает. Маша моментально приходит в себя. — Значит, вот что мы с девочками решили.
