Антон первым делом поставил чайник закипать, и, оставив девушку вместе с ним на кухне, двинул в единственную «спальную» комнату переодеться в домашнее.
Маша, оглядывая светлую небольшую кухоньку, неосознанно кусала губу. У нее накопилось достаточно переживаний, которыми не с кем было делиться, и грядущий разговор с другом явно мог помочь ей. Но все же девушке была присуща осторожность, поэтому рассчитывать на максимально позитивный исход она не решалась.
«А если он подумает, что я слишком ветреная? А если обидится, что я не рассказала сразу? А если расскажет… Да нет, он не может. Блин. Егоркина, ты знаешь его едва ли два месяца! А если…» Но сойти с ума от нахлынувшей череды вопросов ей не дал вернувшийся на кухню Шастун.
Долговязая фигура выглядела гораздо уютнее в своих домашних серых штанах и растянутой черной футболке — кажется, даже чем-то заляпанной. Заглянув в холодильник (пришлось заметно согнуться пополам — холодильник здесь был невысокий), парень озадаченно взъерошил русую копну волос:
— Есть хочешь? Тут сосиски и картоха есть. Я как-то не планировал гостей, так что довольно скромно.
— Давай, — улыбнулась девушка. — Помочь, может?
— Не маленький, — фыркнул Шаст, вытаскивая сковородку с картошкой и контейнер со сваренными накануне сосисками.
— Ненавижу газовые плиты, — отметила вслух Егоркина, заинтересованно наблюдая, как что-то ищет в навесных шкафчиках двухметровая хозяюшка.
— У меня есть волшебная палочка, — загадочно хмыкнул друг, привычно уводя уголок губ куда-то сильно в сторону.
— Шастуууун, — хохотнула девушка, и получила в ответ полный упрека взгляд.
— Вообще-то, — он вновь отвернулся к шкафчику, и наконец извлек что-то оттуда. — Я вот о чем, извращенка!
И он продемонстрировал ей пластиковую на вид… Что-то продолговатое, с кнопкой и какой-то дыркой на конце.
Антон открыл газ на одной из конфорок и, приблизив «палочку», щелкнул кнопкой. Высеченная искра позволила появиться синим язычкам пламени, что привычно очертили круг.
— Реально магия, — вскинула брови девушка. — Когда у меня была газовая, я о такой штуке не слышала даже — мучилась со спичками.
— А сейчас у тебя какая? — отозвался Шастун, ставя сковородку на огонь.
— Электрическая, общажная, — хмыкает подруга.
— Лучше бы была газовая, — качает головой друг, сочувствующе дернув плечами.
Выложенные на тарелку сосиски ставятся в микроволновку, и комната наполняется мерным гудением. Маша готова обсуждать и микроволновку, и сосиски… Да хоть штукатурку — лишь бы оттянуть момент откровений. Антон, кажется, понимает это как нельзя лучше.
— А когда там у нас выступление? — интересуется он так, будто они не обсуждали это каждую репетицию.
И они говорят о репетициях, грядущем концерте, вспоминают смешные моменты, которых накопилось просто масса, при этом безудержно хохоча.
Шастун раскладывает еду по тарелкам, но беседа не утихает, и сквозь жгущую язык картошку парень увлеченно рассказывает о том, как доставуча иногда бывает Лена, а Маша, предусмотрительно дуя на вилку, с улыбкой кивает, отправляя в рот новую порцию неожиданно вкусного ужина.
— Но конечно жутко неловко перед ней за сегодня, — вмиг алеют уши Антона. Он утыкается взглядом в тарелку, а Егоркина жалостливо смотрит на него, прячущего взгляд.
— Слушай, ну, всякое бывает. Уверена — она только рада недельку дома посидеть. И выступление не пропустит, и легально отдохнет, — бодро заверила девушка.
— Думаешь, она так это воспринимает? — недоверчиво поднимает взгляд Шастун.
— Ну, разве что ей очень жаль, что она не сможет каждый день с тобой видеться, — хохочет подруга, игриво поведя бровью.
— А вот это уже не смешно, — но широкая улыбка вновь вернулась на добродушное лицо Антона, и только таким Егоркина хочет его видеть.
***
Арсу неспокойно. Да, он знает, что Маша с Антоном просто дружит — это стало очевидным после того, как спокойно она отреагировала на чувства Попова к Шастуну. Но то, что сейчас она сидела дома у этого длинноногого недоразумения, который наверняка все еще подавлен после сегодняшнего…
Это
он должен его успокаивать,
он должен заваривать ему чай и говорить, что все в порядке. В конце концов,
он должен быть рядом. Всегда. Но вместо этого он просто оседает на собственный холодный диван и зарывается пальцами в волосы.
Пиликает телефон — сообщение от Димы. «
Не грузись».
Попов тускло улыбается — иногда казалось, что Поз умеет читать мысли.
«Умел бы Антон… Хотя нет, лучше не надо». Однако, если кто-то не слышит мыслей — услышит слова, так? Ну или увидит.
Арс быстро заходит в вк с телефона и открывает диалог с Шастуном. Отправляет ему: «
Надеюсь, ты там не впал в уныние?» — и ждет ответа, сверля внимательным взглядом экран. Минута… Сообщение прочитано. Попов думает, что вк лагает — поэтому не видно заветного «печатает…». Но похоже, что нет. Парень просто не отвечает.
Сообщение уже 10 минут как прочитано, а ответа все нет. Как и Антона — в сети. Арс тяжело вздыхает и швыряет телефон на другой конец дивана.
«А тебе-то что?» — звучит в его голове голос Егоркиной противным воспоминанием.
***
Этап «сейчас-чайку-налью» всегда означает приближение задушевных разговоров. От него уже не так уж сильно хочется отнекиваться — Антон окружил подругу настолько теплой доверительной атмосферой, что ей подумалось, спроси он — она и пин-код от карты скажет без проблем.
— У меня только черный — норм? — поинтересовался Шастун, небрежно закидывая заварку в маленький чайник.
— Угу, — отзывается подруга.
Пока Антон мечется по кухне, доставая печенье и конфеты из разных шкафчиков, Маша уходит в свои мысли, пытаясь их упорядочить.
— Вот, — вырывает ее из размышлений голос, в котором слышно улыбку. Две большие кружки с чаем ставятся на стол, и Антон плюхается на свой стул, тут же потянувшись за сахарницей.
— Спасибо, — тише, чем раньше, произносит Егоркина.
Парень бросает на нее внимательный взгляд — спугнуть подругу не хочется, но и ходить вокруг да около дальше попросту глупо. Но не успевает он придумать, как подвести Машу к своим вопросам, как та сама поднимает на него взгляд:
— Антош, я хочу с тобой поделиться кое-чем… Можно?
— Конечно, — тепло улыбается друг, и девушке становится чуть легче начать.
— В общем… — она задумчиво мешает ложечкой чай, хотя не положила в него сахар. — Я думала, что влюблена в Арса…ну, ты помнишь. Я думала, он недостижим и прекрасен, и даже не мечтала, что буду общаться с ним, да еще и танцевать, — ее губы тронула легкая улыбка. — Но понимаешь… Когда я к нему привыкла… —
«Как можно привыкнуть к Арсу?» — недоуменно подумало что-то в Шастуне. — У меня как будто пелена с глаз спала. Я поняла, что… — она задумчиво закусила губу, подбирая слова. — В общем, это было скорее глупое восхищение первогодки.
— То есть ты даже не была влюблена на самом деле? — уточнил Антон. Было важно с этим разобраться — парень чувствовал себя виноватым за вспыхнувшие к Арсу чувства. А теперь, кажется, все становилось на свои места.
«Если симпатия одного парня к другому — это вообще то, у чего есть свое место», — недовольно фыркнул он про себя.
— Да! — даже подпрыгнула на стуле девушка, и, смутившись собственной реакции, прикрыла лицо ладонью. — В общем, я не говорю, что в Арсе нечем восхищаться, — поспешила оправдаться за ранее сказанное она, памятуя, что не стоит оставлять отрицательные мысли о Попове в голове Шастуна —
голубоглазый и сам прекрасно с этим справлялся. — Он красивый, харизматичный, много интересного знает, мне кажется… Ну и вообще с ним весело, вот.
— Не могу спорить, — сдержанно отозвался Антон, поняв, что от него ждут реакции. Тут же он ощутил вибрацию в кармане штанов — телефон.
Девушка продолжила:
— Но это еще не вся история… — смущенно пустила взгляд вниз девушка. — Как-то так вышло, что понять все это мне помог Дима.
— Поз?! — Шастун едва ли не поперхнулся чаем, который так не вовремя решил отхлебнуть.
— Угу. Ну, я просто решилась действовать или что-то вроде… И подошла к нему. Попыталась начать с того, как долго они дружат — ну, незатейливые вопросы. Но как-то внезапно для себя выдала главный — есть ли у Арса девушка.
— Так я ж спрашивал! — едва ли не хлопнул себя по лбу Антон. — Зря мучался, что ли?!
Он вытащил телефон из кармана, бросая на него беглый взгляд.
— Ну, я просто решила, что он мог тебе соврать, а вот Поз точно знает наверняка, — смущенно отозвалась Маша. — Что-то важное? — осведомилась она, вопросительно глядя на телефон.
— Потом отвечу, — отмахнулся Шастун, проведя пальцем по экрану и блокируя его.
— Так вот… Ну или вдруг он знает, что ему кто-то нравится, — тут она как-то странно поперхнулась, но продолжила: — и тогда скажет мне что-то типа «не лезь к нему».
— Но? — предположил Антон. «
Надеюсь, ты там не впал в уныние?» — бархатно звучало в его голове. Легонько помотав ею, парень сосредоточился на рассказе.
— Но он начал меня отчитывать, — хохотнула Маша. Шастун изумленно вскинул брови. — Тогда я растерялась — ну прикинь, начал чуть ли не орать, что я ничего не знаю об Арсе, что нефиг малолеткам приставать к старшим и вообще лучше бы я думала об учебе!
— Так и сказал? — прыснул Антон, представляя Поза в роли заботливой, но разгневанной мамочки.
— Прикинь! — весело отозвалась Егоркина. — И, в общем, тут у меня в голове что-то щелкнуло, и я начала думать — а правда, много ли я про него знаю? — Антон притих, слушая ее размышления, но девушка этого не заметила, увлеченная рассказом. — И в итоге вышло, что все, что я знаю о нем — это его образ аристократа, чувство юмора и стиля — их наличие, в общем. И сколько бы я не искала в голове инфы про него — всегда выходило так, что я плаваю на поверхности! — Глаза Маши возбужденно блестели, как будто она только что осознала то, о чем рассказывала, и это открытие впервые ее потрясло. Шастун жадно впитывал каждое слово, желая точно убедиться в том, что Егоркиной больше не нужен Попов. — Ну, то есть… Я просто восхищалась им. Как человеком. Вот я восхищаюсь Дауни-младшим — но представить, что мы даже за руки держимся — бред какой-то! Да и не хочется, как ни странно, — хмыкнула девушка. — И тут так же. Просто смотришь и думаешь, что вот человек классный и интересный. И на этом все. И знаешь, Шаст, мне так легко стало! — она вцепилась рукой в предплечье друга, и тот широко раскрыл глаза, перенимая ее эмоции.
— Это здорово, — искренне произнес он, мягко касаясь ее руки. Та ослабила хватку и покосилась на Антона извиняющимся взглядом. — Но это ведь тоже еще не конец?
— Угу, — щеки чуть порозовели, и Шастун лукаво прищурился.
— Нууу? — заинтригованно протянул он, улыбаясь от уха до уха.
— Ну че, недолго я была в свободном плавании, — выпалила Маша и излишне торопливо обхватила кружку руками, делая глоток теплого чая.
— Ты уже с кем-то встречаешься? — округлил глаза друг.
— Нет…пока. Наверное, — девушка стремительно краснела.
— Тааак, и в кого ты втрескалась?
— Ну не то чтобы прям… — смущенно буркнула Егоркина. — Но, в общем… Я что-то обратила внимание на Диму.
— ПОЗА?! — второй раз за вечер чуть не подавился по вине одного и того же человека Шастун.
— Ну, а то ты много Дим знаешь, — укоризненно воззрилась на него подруга.
— Многодим, — хихикнул Антон.
— В общем, — закатила она глаза в ответ, — я все чаще смотрю на него, вот… И тут уже совсем не внешнее влечение. Он такой… — она задумалась. — Серьезный. Но искренний. И честный. И так мило очки поправляет, — она мечтательно улыбнулась.
— Ну все, мать, поплыла, — отозвался Шастун, невольно улыбаясь вслед за ней.
— Я не знаю, — она крепче сжала руками кружку. — После того как я выспрашивала его об Арсе… Так неловко. Но мы, кажется, хорошо общаемся…
— Я заметил, — заиграл бровями друг.
— Да ну тебя! — весело отмахнулась Маша. Но тут же посерьезнела. — Как думаешь, есть у меня шанс?.. — и нервно закусила губу, ожидая ответа.
Шастун задержал свой взгляд на светло-карих глазах подруги, в которых сейчас плескалась немая мольба.
— Шанс… — задумчиво протянул он и уже быстрее добавил: — …слишком тихое слово — у тебя ШАААНСИЩЕЕ! — голосом едва ли не Киркорова громыхнул он, обводя руками огромный круг в воздухе.
— Шастун — ты чудовище! — почти взвизгнула девушка, кулаком стукнув его по плечу. — Меня чуть инфаркт не хватил, нельзя же так тянуть с важными ответами!
— Ой, прошу, не убивайте, мне еще заканчивать универ! — хохоча, отбивался от ударов парень, довольно отмечая, как повеселела подруга.
— Слушай, — прекратив шутливую драку, обеспокоенно произнесла девушка. — Ну тебе ведь не надо напоминать, что об этом — никому?
— Задашь такой вопрос еще раз — обижусь, — фыркнул Антон. — Но, кстати — что насчет Сереги? Он в курсе?
— Нет, — мотнула головой девушка.
— Не скажешь? — осторожно поинтересовался Шастун. — Я не то чтобы настаиваю… Просто не понятно — у нас вроде как троица близких друзей…
— Я спрошу, интересно ли ему это вообще, — улыбнулась Маша. — Если он хочет быть в курсе таких вещей — значит, скажу.
— Ладушки, — кивнул Антон, совершенно не представляя, как она собирается задавать такие вопросы.
Маша взглянула на настенные часы и подпрыгнула как ошпаренная:
— Так, если я сейчас не выдвинусь к общаге, буду спать на улице!
— Вот черт, точно ведь, — простонал Шастун. А он так хотел еще немного посидеть с подругой… Оставаться один на один со своими мыслями становилось все страшнее.
— Спасибо тебе за вечер, — девушка крепко обняла его, когда они оказались в прихожей. — Мне прям так легко стало, когда я с тобой поделилась!
— Всегда рад, — улыбнулся Шастун, прижимая к себе хрупкое девичье тельце.
«Какая же Маха маленькая», — умиленно отметил он про себя, сравнивая размер собственной кисти с головой подруги — он был уверен, что без проблем мог обхватить ее лицо одной рукой.
— До завтра! — крикнула она уже на лестничной площадке, и Антон закрыл за ней дверь, продолжая тепло улыбаться.
Друзей со школы у него как-то и не осталось — с теми, что были, он списывался теперь раз в пару месяцев, и душу очень грело осознание, что ВУЗ подарил ему родственные души — по крайней мере, Маша точно была таковой.
«Надо как-нибудь забухать с Серым, а то мы почти не общаемся вне универа», — решил парень, возвращаясь на кухню.
Там его молчаливым укором встретил телефон. Разблокировав экран, парень тут же оказался в диалоге с Арсом.
«Черт, я кажется не туда нажал, — понял парень. —
Ну вот, теперь скажет, что я говнюк — читаю и молчу. Блин».
—
Сорян, случайно нажал на уведомление и не заметил.
«Отмазался, ага».
Ответ пришел неожиданно быстро:
—
Бывает.
Спустя еще секунды две:
—
Так что ответишь?
Минута затупа, и Антон, борясь с желанием стукнуться пару раз обо что-нибудь головой, отвечает:
—
Да все ок, Маха помешала унынию))
В ответ — тишина. Шастун уже хотел отложить телефон, но не успел:
—
Это хорошо.
«
И все? — разочарованно подумал Антон. —
А чего ты ожидал, придурок? — ехидно прошептал голос в его голове. —
Может, что он тебе голосовое с колыбельной скинет?»
Шастун поставил телефон на зарядку подальше от кровати (хотелось реально поспать, а не залипнуть куда-нибудь до утра), и, оставшись в одних трусах, скользнул под одеяло.
«Подумаю об этом завтра», — решил он, и ухмыльнулся, поняв, что только что процитировал Скарлетт О’Хару.
***
«Это я должен мешать твоему унынию», — обессиленный мрачными мыслями, Арс уснул, едва коснувшись подушки головой.
***
«А правда, много ли я про него знаю?» — этот вопрос голосом Егоркиной с самого утра звенел в голове Шастуна. Шла уже вторая пара, но отогнать эту мысль парню все не удавалось. Он на автомате записывал за преподавателем, но через слово перед внутренним взором мелькал образ Арса.
"Вот к примеру, он носит только рубашки. Почему? — Антон бросил беглый взгляд на свою оранжевую толстовку, доходившую до середины бедра. На улице недавно похолодало, а отопление никак не врубали, и все старались утеплиться, чтобы не околеть на парах. —
Интересно, сегодня он опять будет в рубашке? Холодрыга же. Или наденет сверху свитер, чтобы воротник оставался торчать, как у примерного ученика?" — и он хохотнул в кулак, представив Арса маленьким мальчиком с прилизанными волосами и сердитым взглядом. На него недовольно покосился преподаватель, и Шастун поспешил спрятать улыбку.
— Че ржешь? — прошептал Матвиенко, пихая того под ребра. — Я тоже хочу.
— Сорян, доза была одна, — тихо усмехнулся Антон. И тут его осенило: — Кста-а-ати, — преподаватель одарил его еще более грозным взглядом, и русоволосый коротко бросил: — Потом скажу.
— Ну, так чего? — нетерпеливо произнес Матвиенко, когда пара была объявлена законченной.
— Да я подумал, — Антон озадаченно почесал затылок. — Что-то мы с тобой ни разу не бухали вместе. Не хочешь посидеть у меня на выходных?
Серега ухмыльнулся:
— Я уж думал, не дождусь.
— А меня возьмете? — состроив глазки кота из Шрека, включилась в разговор Маша.
— Блин, Мах, ну дай мужикам без баб посидеть, — нарочито грубым басом протянул Шаст.
— Ой, ну и не звоните мне потом, не приеду, — шутливо фыркнула Егоркина, после чего все трое заливисто рассмеялись. Антон потрепал девушку по голове, тут же превратив порядок волос в хаос, за что тут же получил ладошкой по плечу, едва ощутив удар.
— В актовый? — уточнил Матвиенко, с легкой улыбкой глядя, как Маша пытается дотянуться до головы Антона, чтобы взъерошить тому волосы в ответ .
— Угу, — отозвался парень, почти не уворачиваясь от прыгающей рядом девушки — она все равно не доставала до макушки. Егоркина наигранно надулась и пообещала отыграться.
Ребята пришли на репетицию одни из последних. Ждали теперь только Арса и парочку человек из певцов. Разбившись на разного размера группки, ребята переговаривались между собой. Маша ушла к сцене, где был Позов — обсудить с ним, как проводить репетиции без Лены.
И как помочь Арсу с Шастуном.
Шастун с Матвиенко (который, к слову, теперь был здесь просто за компанию, ибо его работа была окончена) обсуждали неподалеку от входа, что будут пить в это воскресенье.
Спустя пару минут в актовый вошел Попов, сжимавший в руке стаканчик с кофе — явно из кофейни через дорогу от универа, судя по лого.
— Ждем теперь Сашу с Женей, и начинаем! — скомандовал Дима, завидев в дверях друга.
Он повернул голову туда, где секунду назад с ним стояла Маша, но не обнаружил там девушки. Однако она сразу нашлась на середине зала — Егоркина, крадучись, приближалась к Шасту, стоявшему к ней спиной.
В следующий миг произошло несколько вещей: Арс подошел к Антону с Сережей, протянув руку сначала первому, Маша запрыгнула на Шастуна, с боевым кличем доставая до его волос, а протянувший уже руку вперед русоволосый едва не выбил широкой кистью стакан из ладони Арса. Конечно, с трудом удержанный в руках стаканчик выплюнул кофе прямо на белоснежную рубашку Попова, от чего тот рассерженно зашипел.
— ШАСТУН, БЛЯТЬ! — все же не выдержав, завопил Арсений.
Маша испуганно сжалась, торопясь спрыгнуть с подставленного ею друга. Антон хотел бы втянуть голову в плечи — до того ему было неловко. Матвиенко плюнул на приличия и заразительно заржал в голос. Откуда-то из глубины зала ему вторил Паша. Остальные же либо слабо улыбались, либо сочувствующе качали головами.
— Да блин, я не… — Шастун расстроенно вздохнул, зачарованно наблюдая, как коричневое пятно расползается вниз по рубашке, а ткань прилипает к животу Попова, очерчивая его рельеф.
— Ауу! — Арс раздраженно пощелкал пальцами перед его глазами, и Антон испуганно подпрыгнул.
— Да я не спецом, Арс, правда! — воскликнул парень, совершенно забывая, что виновата здесь вообще его подруга. Подставлять ее в любом случае не хотелось, и он принимал удар на себя.
Попов раздраженно выдохнул через нос, поразмыслил пару секунд… На губах его мимолетно показалась какая-то ехидная улыбка, и парень, поставив полупустой стаканчик и свой рюкзак на рядом стоящие стулья, принялся расстегивать пуговицы. Вокруг послышалось несколько игривых «оооо…» от девушек, и Арс будто смущенно улыбнулся… Не прекращая, однако, обнажать торс.
— А-а-арс, ты чего? — заикаясь, выговорил Шастун, стоявший на расстоянии вытянутой руки от этого зрелища.
— Она неприятно липнет, мокро, и мне холодно, — пожал плечами парень. Теперь глаза-океаны буквально впились в лицо Антона, а тот, в свою очередь, пытался не палиться, что на самом деле с жадностью оглядывал обнажающиеся участки кожи.
Наконец Арс принялся медленно стягивать с себя рубашку, и вокруг игриво верещали девчонки, однако он не отрываясь смотрел прямо в зеленые глаза напротив.
«Да ты ебучий бог! Неебически сексуальный ебучий бог, — сбивчиво вопили мысли Шастуна, не обращая внимания на подозрительно часто повторяющийся корень "еб".» А восхищаться было чем — по-аристократически светлая кожа была гладкой, словно у статуи. Сквозь нее отчетливо проступал рельеф мышц. Антону жгло пальцы от желания прикоснуться, но он не мог. Он мог лишь высекать в камне своей памяти подкачанный торс, бледно-голубые вены, проглядывающие сквозь молочную кожу, и россыпь родинок, украшавших это мраморное великолепие. На торсе Попова практически не было волос, и от этого он казался еще более неземным существом.
— И ты собрался
так репетировать? — Шастун вложил в эту фразу как можно больше скепсиса, и благодарил всех известных богов за то, что удалось скрыть внутреннюю дрожь.
— Тебя что-то не устраивает? — вскинул брови Арс. — Вообще-то, это ты не оставил мне выбора.
Уши Антона вспыхнули красным, и он отвел глаза.
— Вообще-то, я хотела поставить вас сегодня в пару, — тихо пролепетала Маша.
— ЧЕГО?! — в один голос завопили они — то ли удивляясь, то ли возмущаясь.
— Лены нет, а меня что-то с утра мутит, — спешно заговорила девушка, стараясь не встречаться глазами ни с одним из парней. — И, в общем, я подумала что вам можно танцевать, поочередно исполняя женскую партию. И мозг разомнете, и репетиция зря не пропадет.
«Что-то я не припомню жалоб на самочувствие», — сощурился Антон. Но, с другой стороны — кто этих девушек поймет вообще.
— Ладно, как скажешь, босс, — пожал плечами Арс. — Влажные салфетки есть у кого? — обратился он к курсу, повернувшись к Антону спиной. Тот взволнованно сглотнул, залипнув на то, как у парня под кожей перекатываются мышцы.
«А у меня просто торчат острые лопатки, никакой красоты», — мысленно вздохнул Шастун, продолжая любоваться статным Поповым. Но, когда тот наклонился, чтобы оттереть кофе от рубашки, Антон спешно отвернулся — залипать на зад Арса было бы совсем уж через край.
— Да ты та еще сваха, а, Маха? — тихо хмыкнул девушке на ухо Паша, едва она оказалась рядом. Ляйсан незаметно для остальных показала ей поднятый вверх большой палец.
— Да я блин не специально, — сердито шепнула девушка в ответ. Рядом оказался и Дима, сдержанно ухмыляясь. — Не специально я! — повторила она уже персонально для него.
— Спецом или нет — Арс, я уверен, на седьмом небе, — с усмешкой поджал губы Позов, стараясь не уржаться в голос, как это обычно делал Матвиенко. — Тебя правда мутит? — уже более серьезно и явно обеспокоенно спросил он.
— Честно говоря, да, не очень себя чувствую сегодня, — вздохнула Маша, мысленно приказывая себе не таять от внезапно проявленной заботы. Но, как мы знаем, сердцу не прикажешь.
— Ну ты тогда сильно не суетись, иди сядь вон на первый ряд, — мотнул он головой в сторону стульев. — Если что, могу кричать оболтусам вместо тебя, — предложил он.
— Я не при смерти, Дим, — с ласковым укором отозвалась девушка, и тот смущенно кивнул.
— ТАК, ОБАЛДУИ, НАЧИНАЕМ! — громогласно скомандовал он, пряча в этом командном выкрике безграничное смущение. От теплого взгляда Маши в его груди разлилось тепло и надежда, что однажды она будет смотреть так только на него. Ну, а пока — дела насущные.
В «камень-ножницы-бумагу» Арс проиграл, и потому первым исполнял женскую партию. Шастуну хотелось одновременно умереть, сгореть в пламени собственных бесстыжих мыслей и утащить Попова куда-нибудь в темный угол, надругавшись много-много раз. Потому что… Ну как, скажите, можно спокойно касаться его обнаженной кожи, слышать у уха его жаркое дыхание, при этом залипнув на выпирающие ключицы; прижимать это горячее тело к себе, всем нутром желая продолжения, но вынужденно отпуская его на волю, и не сойти при этом с ума?
«Наверно, это и называют «сладкой пыткой» или как-то так». Но как же его бесили эти девичьи взгляды, сверлящие Попова и раздевающие его дальше. Как же хотелось раскидать всех этих похотливых… И при этом Антон понимал их, как никто другой.
Арсу хотелось таять в объятиях Шастуна — пусть все это танец, пусть парень добросовестно разыгрывает страсть, не испытывая ее — Попову было плевать. Он готов был сколько угодно раз изображать девушку, пролить на себя литры кофе, чтобы оказаться в руках Антона таким. Таким открытым, разгоряченным и обнаженным — пусть и наполовину. Длинные пальцы уверенно проходились по плечам Попова, заставляя кожу покрыться мурашками от холода колец. Но те быстро нагрелись — разве могло быть иначе? Голубоглазый с силой вжимался в мягкую толстовку партнера, желая коснуться губами его уха, изобразив все случайностью. Но каждый раз ему не хватало миллисекунды, и тогда он сердито отталкивался от парня, будто всерьез намереваясь сбежать из плена этих безумно желанных прикосновений.
Маша с Димой переглянулись, будто спрашивая:
«только я это заметил (а)?». Антон и Арсений были вымотаны сильнее всех, и сейчас тяжело дышали, будто, пока все остальные танцевали, они пробежали кросс. Это и беспокоило их друзей.
«Может, для Антона это слишком? — закусив губу, размышляла Маша. —
Еще не так поймет меня… Или Попова испугается».
«Хорошо что Арс держится. Мне прям страшно представить, что у него в голове», — думал Дима, обмениваясь обеспокоенными взглядами с Пашей — тот явно думал о том же.
«Нет, это невозможно. Еще чуть-чуть — и какая-нибудь однокурсница припрется соблазнять Арса», — зло думал Антон. Но тут взгляд его зацепился за собственные рукава. В голове, как это бывает в мультиках, словно загорелась лампочка.
— На, — произнес Шастун, и Арса накрыло какой-то тканью.
— Что это? — в недоумении поинтересовался Попов, стягивая с головы оранжевую материю и пытаясь ее разглядеть.
— Одежда, — фыркнул Антон. — А то похож на стриптизера, хоть и не по своей вине, — пожал он плечами. Сам он стоял в белой футболке с какими-то надписями, которая тоже была ему чуть свободна.
— Спасибо, — слегка заторможено отозвался парень, и тут же нырнул в необъятную толстовку первокурсника.
Его моментально окутал запах Антона, и Арсений едва удержался от того, чтобы втянуть носом побольше пропитанного им воздуха. Это был запах одеколона, как будто какой-то выпечки и… Черт, это просто был Антон.
— Ого, Арс не в рубашке! — воскликнул Паша, и тут же достал телефон. — Это надо запечатлеть!
Попов никогда не отказывался от фото, так что тут же принялся забавно позировать, изображая то какого-то рэпера, то просто смешно опуская уголки губ вниз, якобы делая серьезное выражение лица.
— Да не, не так, — поправил его Шаст, встав рядом. Встав плечом к плечу, скрестив руки на груди и состроив забавные якобы пафосные лица, они напомнили какую-то обложку для музыкального альбома. Паша, смеясь, показал им большой палец — мол, запечатлел, все здорово.
— Скинь мне, я Шасту перекину, — кивнул ему Арс и отбил пятюню с долговязым напарником по кривлянию.
— ТАК, РЕПЕТИЦИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ! — заставил их подпрыгнуть Дима, и, довольный произведенным впечатлением, привычным жестом поправил очки.
***
Арс ощущал себя маньяком, но ничего не мог с собой поделать, зарываясь носом глубже под ворот толстовки. Он сидел у себя дома, на диване, подтянув ноги к груди (толстовка Шастуна без проблем охватывала коконом и ноги, превращая Попова в подобие оранжевого цыпленка с торчащей наружу черной шевелюрой). Вдыхая запах Антона, он, прикрыв глаза, вспоминал каждое прикосновение к себе сегодня, и ему почти показалось, что парень реален и стоит рядом, глядя на него своими удивительными глазами-изумрудами.
«Это максимум близости, который тебе доступен, Попов, смирись, — нашептывал ему противный голос разума, подозрительно напоминающий Егоркину. —
И не дури — верни ему завтра толстовку, маньячина». Но «завтра» была суббота — не было назначено репетиций, а пар у Арса не предвиделось. Он улыбнулся, набирая сообщение:
Верну толстовку в понедельник.
Чего это? — незамедлительно отозвался Шастун.
Мне завтра не надо в универ.
Немного подумав, он добавил:
Ты конечно прекрасен, Шаст, но даже ради тебя я не готов на такие жертвы.
Иди ты, — Арсу показалось, он почти слышит, как тот фыркает.
Не обижайся, Тош, — и добавляет игривый смайлик.
Не буду, СЕНЯ, — и смайлик поцелуйчика.
ШАСТ!
Жду встречи в понедельник, — засранец финалит показывающим язык смайликом.
«Ждет…» — но Арс тут же тряхнул головой, отгоняя мечтательные мысли. Все это конечно здорово, но за эти два дня нужно сделать кучу всего по учебе, чем он и займется. Не снимая оранжевой толстовки, конечно.
***
Антон швырнул телефон на другой конец кровати, откидываясь на подушку. В груди бешено стучало сердце, и парень был готов дать руку на отсечение, что уши полыхали алым.
«Нельзя же так со мной, Попов! — мысленно выдыхал он. —
Но и я держался на уровне», — довольно хмыкнул он. Сейчас он был готов признать, что эти игривые перепалки ему нравились — пусть все это лишь последствия странного чувства юмора Арса, пусть сегодняшнее «Тош» и близко не стояло с тем, что перевернуло мир Шастуна, но и это радовало Антона. Это — и еще то, что из всех участников репетиции только он облапал обнаженный торс Арса и именно в его толстовке тот ушел домой.
«Все же хорошо, что все так случилось, — резюмировал он. —
Но Маше надо бы это припомнить — для приличия…»
***
Антону казалось, воскресенья он не дождется — так долго тянулась суббота.
Это потому, что он не видел Арса. Попов, к слову, молчал и в соцсетях, невольно заставляя Шастуна придумывать бесконечное количество тем, пригодных для начала разговора. Но все они казались парню идиотскими и надуманными, поэтому он лишь тяжело вздыхал, глядя на собственное сообщение в конце переписки.
«И нафига я это написал, вообще», — в который раз отругал он себя за неосмотрительность. Он твердо решил, что не даст Арсу поводов понять, что тот ему нравится, а откровенные признания в этот план точно не входили. Русоволосый активно успокаивал себя тем, что Попов точно воспринял это как шутку, и волнение постепенно утихало.
Утро воскресенья все же наступило — Антон, скинув Матвиенко свой адрес и приглашая к шести вечера, двинул на кухню будить свой организм едой.
За эти несколько дней покорного принятия факта того, что Арс ему нравится, Шастун приобрел привычку постоянно проверять странички Попова в соцсетях. Жуя чуть остывший уже омлет, Антон вышел из вк, где все еще царило молчание, и зашел в Инстаграм. Первой в ленте высветилась фотография каких-то распечаток и исписанные от руки тетрадные листки, а под ней написано:
«И дернул меня черт писать дипломную у Дьявола! #спаситепомогите #дипломнаякаторга #ястудентанетерминатор #ещетольконоябрьсука»
Антон улыбнулся — краем уха он слышал, что Арс и еще какая-то девчонка единственные в этом году попросились писать диплом к некоему Органовичу. И все бы хорошо, но он начинал работу над дипломами едва ли не с сентября — в то время как остальные начинали чесаться в лучшем случае в январе, и то после отдыха. Шастун еще не сталкивался с этим преподавателем, но старшекурсники уверяли, что встреча — как и все последующие — будет не из приятных. Если не сказать вообще самыми худшими в жизни.
«
Держись», — коротко отписался в комментах Антон, успокаивая свою мнительность тем, что он там такой не один. Лайк на его коммент от автора поста прилетел моментально. Шастун улыбнулся сам себе и отложил телефон в сторону — все-таки, нужно было сделать кое-какие дела до прихода Сережи.
За отворенной в седьмом часу дверью стоял улыбающийся во весь рот Матвиенко с парой пакетов в руках. Один из них весело звякнул, когда Антон забрал их из рук друга, чтобы тот мог разуться и снять кожанку.
— Шаст, на улице сучий холод! — почему-то радостно известил Матвиенко из недр ванной комнаты, куда был отправлен мыть руки.
— И что в этом хорошего? — меланхолично отозвался друг, очень похоже изображая их препода, обожавшего ставить этим вопросом в тупик.
— Честно говоря, нихрена хорошего, — хохотнул Сережа, — но настроение сегодня отпадное.
— Ну, а вот это радует, — по-доброму хмыкнул Антон, освобождая принесенные пакеты. В них обнаружилось две бутылки виски, несколько упаковок чипсов и сухариков.
— Господи, Тох, я как будто к родителям приехал, ей-богу! — нелепо взмахнул руками Матвиенко, осматривая стол. — А четвертое-пятое блюдо будет, мамочка? — с хитрым прищуром поинтересовался он.
— Да хорош стебать — просто поешь хоть раз по-человечески, — фыркнул друг, ставя на стол еще и нарезанную селедку, которая присоединилась к картошке, жареной курице и салату.
— И то верно, — отзеркалил широкую улыбку Сережа, и сел напротив Антона.
Шастун и сам заметил, сколько всего наготовил, только когда все уже было сделано — хотя собирался ограничиться картошкой да порезать купленную в магазине уже соленую селедку.
«Ну, зато теперь точно не ужремся с первой же рюмки», — мысленно оправдался он.
Поначалу это не сильно напоминало попойку, на которую Антон звал друга, но обоих это вполне устраивало — Сережа, как оказалось, терпеть не мог готовить (хотя в целом умел), а потому домашней еды не пробовал уже около месяца — не считая яичницы в наименее ленивые моменты ноября.
— Слууушай, — бодро протянул Сережа, разливая по первому стакану — на удивление обоих парней, в квартире нашлись именно такие, в которые обычно наливают именно виски. — А тебе Маша недавно ни в чем не признавалась? — с задумчивым прищуром интересуется армянин.
— Например? — опасливо отзывается Шастун — Егоркина не говорила, что успела поделиться своей тайной с Матвиенко, и опережать ее в этом он не собирался.
— Например в том, что ей нравится один очкарик, — хмыкнул Сережа, и, не выдержав напряженного взгляда Антона, расхохотался: — Не напрягайся так, я в курсе, что ты в курсе — иначе бы не палил ее так конечно.
Русоволосый заметно расслабляет плечи.
— Давай за то, чтобы друзья друг другу доверяли, — фыркает Матвиенко, и стаканы легко звенят, сталкиваясь стенками.
— Угу, — мычит Антон, и отпивает обжигающей жидкости.
— Мож включим еще че-нить? — задумчиво тянет Серега.
— Ща, — Шастун уходит в соседнюю комнату и возвращается с ноутбуком.
Под стендап Руслана Белого вискарь идет еще легче, и языки парней, впервые устроивших внеучебную встречу, развязываются окончательно.
Антон узнает, что у Сережи родители занимаются продажей ювелирных изделий и держат свою сеть магазинов по всему Армавиру. Что у него есть две младшие сестренки — одной пятнадцать, другой десять, и они души в нем не чают. Что, несмотря на глубокие национальные корни, на традиции родители Матвиенко смотрят здраво, и диктовать свои условия не станут ни в выборе жены, ни в чем-либо еще. Сережа улыбается, когда говорит о семье, устремляя уже слегка затуманенный взгляд куда-то в окно, и Антон понимает, что тот соскучился по ним. Он и сам, пусть не слишком часто, вспоминая о родителях, грустил от того, что они так далеко, а
билеты на поезд, сука, такие дорогие, да еще и вечно раскупаются на раз-два.
«Надо устроить созвон по скайпу», — делает он пометку в чуть затуманенном алкоголем сознании, и разливает еще по стакану.
— А ты из Воронежа вроде? Как тебя сюда занесло? — интересуется Сережа, благодарно принимая наполненный до середины стакан.
Антон сначала пожимает плечами — потому что он вообще-то мог поступить в Питер, но почему-то в последний момент решил сдаться сюда. Может, потому что здесь тепло, а Шастун это любил. Может, потому что интуиции он порой доверяется сильней, чем самым логичным доводам. Может, чтобы не напрягать родителей тратами, которых в Питере явно будет раза в два больше, и это еще самый оптимистичный расклад. Все это он рассказывает Матвиенко, и тот согласно кивает в ответ на последний довод, до этого загадочно усмехнувшись на версии про интуицию.
Шастун рассказывает, что он единственный ребенок в семье, но у него есть двоюродная сестра, и в целом оставленным в Воронеже родителям не скучно — они часто ходят в гости к брату отца, а тот приводит своих жену и дочь к родителям Антона. Да и друзей у них немало, так что долговязый сын не переживает за досуг родителей, а те не так уж часто звонят, понимая, что тот наслаждается свободой — первый опыт отдельного проживания, как-никак.
— А на личном как? — язык Матвиенко уже готов заплетаться, но парень держится, и все еще внятно выговаривает слова. Вторая бутылка опустошена на половину, а стендап давно выключен — по кухне разносятся только голоса двух друзей. — Не оставил в Воронеже какую-нибудь красотку? — он попытался поиграть бровями, но вышло настолько плохо, что Антон весело хихикнул, едва не расплескав жидкость в стакане, что нес к губам.
— На личном — тишь да гладь, — хмыкнул Шастун, упорно отгоняя вставший перед глазами образ Арсения, который сейчас в мыслях Антона почему-то глядел на того с укором.
— И так будет долго — с Арсом-то, — хмыкает Матвиенко, но тут же едва удерживается от того чтобы втянуть голову в плечи и даже слегка трезвеет.
«Сука, да как же я так проебланился-то», — мысленно стонет он, и переводит настороженный взгляд на друга. Но тот лишь забавно морщится, пытаясь уловить связь, и, не улавливая, задумчиво выдает:
— А-а он тут при чем?
— Ну, все эти ваши приколы — ни одна барышня влезть не отважится, — шутливо отзывается Матвиенко, и страх отпускает: Антон явно принял все за безобидный подкол.
— Скажешь тоже, — весело фыркает Антон, и Сережа даже не догадывается, чем вызвана эта веселость на самом деле.
«Это ведь получается, и к Арсу хер кто подойдет, пока мы с ним так общаемся?» — ликует пьяное сознание Шастуна.
Они болтают до четырех утра, но все же приходят к выводу о том, что поспать хоть несколько часов до пар будет не лишним, и Антон медленно роется в шкафу, доставая оттуда тонкий матрас и постельное белье. Сережа слезно умоляет дать ему поспать на полу, и Шастун пожимает плечами, не в силах уже разбираться, нафига это Матвиенко.
— Станет слишком твердо — приходи, — сонно хихикает Антон, укрываясь одеялом и наблюдая за ворочаниями Сережи на почти что полу.
— Тю, гомодрил, — пьяно отозвался Серега, наконец нашедший удобное положение. (Ну, все ведь знают: лежать на спине, раскинув конечности — самая удобная поза для сна).
— А ты гомо… — мозг соображает медленно, и подбирает всего одно слово на эти четыре буквы: — …сапиенс.
Больше никто ничего не говорит, и комната наполняется мерным сопением уснувших друзей.
