Просто друзья...

      Кисточка мягко касается моих скул, активно растушёвывая что-то на подобии пудры на  коже, ненадолго отрываясь от моего лица, но потом вновь переходя лёгкими мазками на щёки и лоб.       — Ну-с, готово, — наконец заканчивает девушка.       Открываю глаза и кратко осматриваю себя в зеркале, подмечая, что во мне почти ничего не изменилось; кроме слегка подчёркнутых скул и более сглаженного цвета лица. Ну и хорошо, что всё осталось на своих местах...       Взволнованно оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, что же мне теперь делать; но ради приличия, чтобы не занимать места, всё-таки встаю на ноги, неловко облокачиваясь о глянцевый столик. Мне даже толком выбора не дали, а когда уж усадили на это барный стульчик, так я вообще растерялась и все слова мгновенно вылетели у меня из головы.       — Вы замечательно выглядите, — замечает фотограф.       — Спасибо, — мямлю я, — знаете, может эта идея с вклиниваением меня в чужую фотосессию не совсем хорошая?.. — спрашиваю, незаметно заламывая за спиной пальцы.       — Вы что?! Уверен, вы только скрасите фотографии! — обнадёживает меня мужчина, напирая своими слишком ледяными глазами, что мне становится как-то не по себе.       — Н-ну... — хочу что-то возразить в ответ, но лишь бурчу отрывки фраз себе под нос, понимая, что они нелепы.       — Глеб, всё готово, — обращается он к поблизости ошивавшемуся парню, — можете пройти на фон? — просит, поглядывая на меня.       Блондин, всё это время издалека наблюдавший за моим приображением, ленивой походкой выходит из тени на ярко освещённое белое полотно.       Следую его примеру, чтобы не выглядеть наинелепейшим образом, ведь внутренне я вся трясусь от волнения и страха, что все глаза в этом помещении будут направленны именно на нас – это совершенно не так; почти никому дела нет до происходящего, они заняты своей работой. Хотя, пару раз я всё-таки замечала заинтересованные взгляды, при чём не только от женщин, но ещё и от некоторых мужчин, которые пытались этого не показывать, опуская голову пониже, но краем глаза подсматривая за фотосессией.       Останавливаюсь прямо у кончика фона, на мгновение задумываясь, а не запачкаю ли я его своими кедами?.. Подошва у меня, вроде бы не грязная, да и Глеб тоже чистёхонькая, раз вокруг него нет ни единого следа от подошвы...       — Проходите, не стесняйтесь.       Фотограф легонько подталкивает меня вперёд, что я непроизвольно ступаю на белый лист, и в конце концов прохожу на его середину, где меня уже наверняка заждался блондинчик. Смотрю ему прямо в глаза, улавливая вечно неугасимую искру. Сама же стараюсь не выдать недоумения, но взгляда не отвожу. Его скулы напряглись, выставляя на показ желваки, и он всем своим видом пытается олицетворить дерзость; я уж не упоминаю того, как парень засунул руки в карманы, приняв расслабленную позу, слегка наклонив голову; как будто он сейчас совершенно "случайно" так встал. Ага, конечно, нашёл тут кого дурить... Не скрываю лёгкой улыбки, просачившийся наружу, и разоблачающей Глеба с потрохами. В этот момент слышится звонкий щелчок и нас буквально на мгновение обдаёт ярким отразившимся светом от вспышки.       — Чудесно. Я даже вам никаких указаний дать не успел, а вы мне уже кадры выстраиваете! — с наигранным недовольством восклицает мужчина.       Уже?.. Это как-то случайно получилось – наверняка какая-то ерунда вышла...       Озадаченно гляжу в сторону нашего "боготворителя", который во всю изучает получившийся снимок.       Руки со спины оборачиваются вокруг моей талии, сцепляясь между собой пальцами, заключая в свою маленькую клетку. А на затылке чувствуется чужой подбородок, облокотившийся на мою голову.       — Ты чего такая удивлённая? — спрашивает парень.       Невольно хватаюсь за его запястья, в который раз убеждаясь, что его хватка осталась такой же крепкой, а руки теплыми.       — Потому что всё получилось так быстро, — говорю, игнорируя его пухлые губы, касающиеся моего пробора, в попытках разъединить его руки, которые ни в какую не хотят выпускать меня.       — Всё зависит от партнёра, — поясняет блондин, усмехаясь, — того партнёра, с которым ты фотографируешься.       — Перестань бросаться своими двухсмысленными шуточками, — бубню себе под нос, хотя, на самом деле он прав.       Не успеваю заметить, как фотограф уже активно нажимает на кнопочку фотоаппарата, делая немыслимое количество фотографий.       — Ты уже заранее все позы продумал? — спрашиваю я, невзначай добавляя: — ну, в тех, которых мы фотографироваться будем.       Ощущаю как мой затылок обдаётся горячим воздухом, и слышу тихий смешок, а мужские руки лишь плотнее прижимают меня к своим бёдрам.       — Глеб, не мог бы ты сесть на стул? — просит фотограф, отвлекая нас от интересной беседы, заставляя парня тихонько цокнуть.       — Блять, ну как всегда – ничего сам принести не может; я вообще-то здесь модель и должен беречь своё тело от такой тяжёлой нагрузки! — шепчет он, каким-то странным образом расслабляя.       Отпускает меня, на последок очертив руками талию, догадываясь, что скорей всего больше такой возможности у него не будет...       Глеб совершенно спокойно выносит стул, всё это время скрывавшийся за фоном – видимо, для удобства; и ставит его позади меня, усаживаясь на него. Это высокий круглый стул из тёмного дерева без спинки, как будто из какой-то передачи по макияжу; да настолько высокий, что ноги блондина даже не касаются пола и ему приходиться упереться ступнями о проножку.       — Миша, иди сюда, — похлопывая себя по коленке, подзывает меня к себе парень.       Подхожу, но не стремлюсь сесть к нему, лишь останавливаясь напротив, облокачиваясь локтями о его ноги.       — Разбежался, — мурчу, слегка прогибаясь в спине, создавая для фотографа ещё один удачный кадр.       — А ты уже, я смотрю, успела раскрепоститься, — он открытым взглядом, окидывает меня с ног до головы. Опять играет.       Слышу очередной тихий писк сзади и выпрямляюсь, отыграв снимок. Но не успеваю я и шагу сделать, как меня вновь не собираются отпускать, обвивая пальцами мои руки, чуть выше локтя и прижимая к себе, вынуждая упереться ладонями в твёрдую грудь. Тихо содрогаюсь внутри, но вида не подаю, лишь часто захлопав веками, но тут же "отмахиваясь" от этого подозрительного занятия, устремляя свой взгляд в непропускающие моего ни единого движения – глаза напротив.       Он показушно ухмыляется, забавляясь моей реакцией, начиная медленно руководить моими руками; а я спокойно позволяю ему это, хотя раньше, если бы я этого не хотела, то не позволила бы случиться продолжению, как позволяю сейчас. Невольно напрягаюсь – чувствую, что ещё чуть-чуть и он переступит хрупкую грань. Аккуратным движением парень перемещает одну из моих рук по своей грудной клетке. С губ срывается вздох, который я, как можно больше подавляю, особенно, когда ощущаю, как он надавливает на мою руку, сильнее прижимая её к своим костям; даже через слои ткани я  чувствую, как звонко и быстро бьётся его сердце...       Провожу раскрытой ладонью по его ключице, поднимаясь выше; мои пальцы касаются его бледной шеи, от чего он слабо вздрагивает, на мгновение покрываясь мурашками – по сравнению с его кожей, моя просто ледяная. Ему неприятно?.. Пытаюсь оторваться от его разгорячённой кожи, но он не позволяет этого сделать, лишь крепче сжав мою руку, которой он всё ещё управляет... наверное...       — Всё хорошо, — одними губами шепчет парень, прикрыв глаза, двигая моей рукой по своему телу — теперь я полностью обхватываю ладошкой его шею.       Не замечаю, как пальцы второй руки уже успели сжать тёмную ткань лонгслива, ведь от всего этого воображение само по себе начинает разыгрываться не на шутку, вырисовывая в голове красочные картинки, которые не снились даже самому талантливому ню-художнику... Этих шедевров слишком много, чтобы как-то вновь переключиться на реальность – на Глеба. Я, будто наблюдатель со стороны – смотрю на то, что творится в грязной, заваленной разнообразными пустыми бутылками от алкоголя и иголками от шприцов комнате. Туго привязанная запястьями к изголовью кровати, девушка разразилась сумасшедшим хохотом, когда по животу аккуратными мазками проводили кухонным ножом, оставляя тонкие бардовые полосы, вытекающей кровью пачкая скомканную серую простынь. И они уже смеются вместе, не в силах сдержаться... Грубые руки резко дёргают за локти, заставляя закричать из-за натирающий шершавой верёвки; её просто так не развяжешь — слишком крепко затянут узел; поэтому придётся покрывать шрамами не только живот, но и кисти, которых совершенно случайно коснётся острое лезвие ножа, в попытках разорвать крепкий материал. Пальцы обхватывают мужскую шею, внезапно приблизившуюся к ним, желая ласки, но вместо этого получая собачий кайф. Этой девушке, привязанной к кровати, одновременно и больно и приятно; она не может разобраться в своих эмоциях, поддаваясь садо-мазохистическим желанием тела: сжать в ладони судорожно дёргающуюся шею, а потом и вовсе цапнуть ногтями за небритую щеку. Неприятно осознавать, что на её месте когда-то была я... Мерзкие ощущения распространяются по всему моему телу – от макушки и до кончиков пальцев на ногах, а предплечья так и ноют, желая почувствовать в себе присутствие охлаждающего металла.       Перед глазами возникает мутная пелена, а руки дрожат, что конечно же не остаётся без внимания Глеба, ведь моя ладонь уже накрыла его щёку, а он прильнул к ней.       Чувствую себя маленькой девочкой, с обрезными волосами, но это совершенно не выглядит по-мужски; одним зимним вечером она не выдержала напора, и сбежала из дома к своему единственному лучшему другу, который всегда её утешит.       Блондин удивлённо распахивает глаза, замирая от вида моих слёз, которые могут лавиной потечь по щекам. Блять, да что дерьмо? Я для него и так, наверняка, выгляжу какой-то несчастной соплёй, а сейчас так вообще расклеилась из-за такой ерунды... Но ему наплевать на мои слабости. Глубоко поебать, можно даже сказать. Ведь, как ещё объяснить тот факт, что я уже буквально не держусь на ногах, вцепившись пальцами в тёмную ткань и уткнувшись носом в плечо парня, успокаивающе поглаживающего меня по затылку.