Просто друзья...

      Мужская рука слегка похлопывает меня по спине, пока я всё ещё продолжаю откашливаться, держась руками за грудь.       Уголки глаз увлажняются, а взгляд немного замыливается, когда я наконец резко вдыхаю воздух и медленно выпрямляюсь.       — Сколько ты уже не курила? — тут же раздаётся вопрос парня, успевшего потушить сигарету.       — Достаточно долго, — признаюсь, тихонько усмехаясь и смахивая кончиками пальцев накатившие слезинки; а мне так и хочется невзначай кинуть, что на самом деле никотин больше ни разу не проникал в мои лёгкие, после того раза, когда он последний раз выдохнул его в меня...       Возникает продолжительная тишина, когда мы во все глаза смотрим друг на друга, даже не разглядывая, а сцепившись взглядами. Невольно начинаю чувствовать это тепло, оставшиеся на моих губах, после его; тот горьковатый вкус, который сначала кажется таким неприятным, но потом ты уже не можешь остановиться и жадно облизываешься, не желая, чтобы это послевкусие пропадало. Надо же, ведь когда он меня целовал, я толком не успела прочувствовать такого ощущения, как сейчас: манящего и жаждающего ещё раз испытать разгорячённой страсть внутри, которая, казалось бы уже давно превратилась в пепел и развеялась по ветру, но каким-то способом, блондин снова поджог его, устроив целый пожар, который вновь потух, когда он отстранился. Наверное, это на меня так действует табак. Да, это однозначно табак... и не какой-то там парень уж точно!       — Прости, — прорезая "идиллию" между нами, произносит Глеб, — за то, что поцеловал тебя... вот так, — с неловкостью проговорил он, опустив глаза, не в силах более сохранять нашего зрительного контакта.       Как бы мне не хотелось сейчас сказать, что ему совершенно незачем извиняться, я лишь выдавливаю:       — Ничего страшного. Только... больше так не делай.       Глупая улыбка проскользнула на его лице, от чего блондин из-под век взглянул на меня.       — То есть, если я тебя буду целовать по-обычному, ты не будешь против?       В мгновении ока мои щёки ярко вспыхивают, а уголки рта отчаянно пытаются не подняться вверх, выставляя на показ лишь слегка поджатые губы. Стыдливо отвожу взгляд, пока пальцы нервно теребят края рукавов худи, сильнее натягивая ткань.       — Очень смешно, — бурчу, вздыхая.       Пару секунд мы так и стоим, пытаясь не смотреть на друг друга, но в конце концов у обоих всё равно возникает озорная улыбка, повлекающая за собой вспышку неудержимого смеха. Это так неловко, но одновременно и так по-домашнему, что мы просто не в силах не засмеяться, из-за такого забавного сочетания чувств между нами...       И только скрип железной двери заставляет нас на секунду замолкнуть и обернуться, заметив стоящего в дверях фотографа, который, видимо уже закончил просматривать сфотографированные им кадры и вышел подышать свежим воздухом, покурить.       — Извините, я, наверное, вам помешал, — он неуклюже стоит на пороге, колеблясь – выйти ли ему, или всё-таки обратно вернуться в помещение?..       — Ничего, — чтобы не вводить мужчину в неловкое положение, торопливо щебечу я, — мы всё равно уже собирались заходить, — даже не задумываясь, что я ещё не спросила мнение Глеба, невзначай использую вместо «я» – «мы».       Стремлюсь как можно быстрей подойти к дверям, чтобы не задерживать человека, и он смог нормально покурить, или что он там ещё хотел сделать; хватаюсь за боковую сторону двери, пропуская фотографа вперёд, вынуждая выйти на улицу. Мужчина отходит в сторону, а я делаю шаг внутрь, как внезапно ощущаю на своей руке, придерживающей дверь, тёплую ладонь, от чего оглядываюсь назад, замечая блондина, который буквально прижался к моей спине.       — Да, да, мы уже уходим, — подтверждает мои слова парень, мимолётно кидая взгляд на мужчину.       Сглатываю липкую слюну, застрявшую в горле, стараясь не заострять своего внимания на сзади стоящем и не думать о том, от кого моё тело замерло на месте. Порываюсь наконец-таки зайти в комнату, как слышу хриплый шёпот у себя над ухом:       — А твой запах почти ни капельки не изменился... — протягивает он, еле касаемо оставляя на волосах краткий поцелую, — всё такой же: с нотками пряности, какао и кофе... прямо как сладкая булочка... но шлейф сигарет тебе бы его ничем не испортил... М-м-м?..       Спрашивает ли он или утверждает – я разобрать не могу. Прикрыв глаза, молчу.       — Я мог бы создать тебе его, — ещё тише продолжает блондин, — если бы ты, взамен поделилась со мной своим.       Эмоционально не выдерживаю такого напора. В этих словах не должно быть ничего пошлого или грязного, а даже наоборот – они очень романтичные и звучат так красиво, будто нечаянно брошенные, но начиная задумываться о их смысле, тебе они кажутся такими глубокими, будто это какая-то личная душевная мысль, обдумываемая не один вечер, а даже пару месяцев, возможно и лет, которая наконец была озвучена... Но сознание вновь подбирает для них совершенно не тот смысл, который хотелось бы слышать мне; «поделись им со мной, или я его у тебя отберу» – как гром среди ясного неба, раздаётся у меня в голове.       Его пальцы медленно обвивают мои, скрещиваясь между собой, в так называемый "замочек", прям как тогда,  когда мы были подростками.       Задерживаю дыхание, ощущая прикосновения носа у себя на плече.       Слышу тихую смешок, и всё-таки пересиливаю себя, захожу внутрь, от чего его рука медленно отпускает мою, а горячие дыхание исчезает, больше не грея.       Нервно оглядываюсь по сторонам, про себя подмечая, что никто ничего не заметил, и прохожу в глубь комнаты, обратно к большому чёрному ящику, где и оставила свой фотоаппарат. Беру его в руки и включаю, входя в галерею своих снимков. Честно, я всё уже давно просмотрела, просто не знаю чем мне ещё заняться. Никогда не понимала людей, сидящих в транспорте или просто стоящих на месте, устремив всё своё внимание к телефону. Вот, что там они такое делают, что смотришь на них и самой хочется "залезть" в мобильник, но когда включишь его, ты просто водишь пальцами по экрану, заходя то в одно приложение, то в другое, в итоге залипая взглядом на обои "рабочего стола" ...       Топчусь на месте, пока не поворачиваюсь лицом обратно ко всей студии, в которую как раз заходит фотограф, вышедший буквально пару минут назад. Больно он быстро; мы могли бы постоять с Глебом на улице подольше, раз уж он всё равно вернулся обратно, причём с молниеносной скоростью, будто он вышел во двор чисто для того, чтобы посмотреть, какая снаружи погода.       Слежу за его взглядом, который бегает из стороны в сторону, явно что-то ищя. Неужели, блондина потерял? Такого парня попробуй потерять, он тебя всё равно найдёт, если вы, конечно, сами не столкнётесь с ним, в одном из коридоров фото-агенства... Не успеваю понять, как мужчина, буквально вприпрыжку идёт в мою сторону. Невольно обвожу глазами пространство вокруг себя, разыскивая хотя бы одного человека, который стоял бы сейчас рядом, но как на зло – никого.       — Простите, но вы не могли бы мне помочь? — обращается ко мне он, сканируя меня своими льдисто-голубыми глазами сверху-вниз. Оценивает.       — Да, конечно, — вежливо говорю, выдавливая из себя кривую улыбку, замечая где-то сбоку мельтешащую золотистую голову.       Парень, ухмыляясь, стоит рядом с девушкой-визажисткой, которая что-то рассказывает ему, хотя он и вовсе не слушает её, ведь смотрит на меня... а я на него, не в силах не обратить на такого человека внимания, которого он так и жаждет заполучить от меня.       — Вы тоже фотографируете? — спрашивает мой собеседник, от чего мне приходится оторваться от блёкло-зелёных глазок.       — Да.       Мужчина хмыкает и расплывается в доброжелательной улыбочке.       — А вы бывали на фотосессии в качестве модели?       — Нет, не приходилось, — натянуто отвечаю, пытаясь не выдавать своей лжи.       — Не хотели бы попробовать? — спрашивает, явно намекая на положительный ответ с моей стороны.       — Н-нет, наверное, — пожимаю плечами, сама не понимая того, почему заикаюсь.       — Ну, может всё-таки попробуете? — пытаясь казаться мне другом, он приобнимает меня за талию, медленным шагом направляясь в сторону Глеба.       — Я... — во рту мгновенно пересыхает; а от его наглости – я и вовсе теряюсь.       — Глеб! – негромко зовёт фотограф блондина, делавшего вид, что ему совсем неинтересно.       Он тут же навострил уши и был весь во внимании, выжидающе сверля меня и мужчину любопытным взглядом.       — Да?       — Знаешь, такой шанс редко когда выпадает, — оживлённо начинает он, — когда два идеально совместимых человека находятся в одном месте, в одно и тоже время! — мужчина наконец-таки отпускает меня, вставая между мной и Глебом, — я – как фотограф с острым глазом, заметил это, и просто не могу упустить возможности сфотографировать вас вместе! — он с надеждой в глазах смотрит на парня, который выглядит по сравнению со мной – полностью расслабленным.       — Хм... Можно попробовать, — облокачиваясь о деревянный столик руками, бросает блондин.       — Чудно! — восклицает он, — Светлана, не могли бы вы подчеркнуть скулы этой девушки? — обращаясь уже к визажистке, спрашивает фотограф.       — Да, конечно, сейчас, — она тут же берёт одну из кисточек и тщательно рассматривает изгибы моего лица, — только скулы?       — Ну... Я думаю, что... — протягивает мужчина, тоже присматриваясь ко мне, — да. Только скулы.       — Угу. Хорошо, — бурчит себе под нос девушка.       Как будто я какой-то древний экспонат, которому делают реконструкцию.       Глеб и вовсе не в силах сдержаться и уже во весь рот улыбается, замечая в каком удивление я нахожусь от всего происходящего. Представляю, до какого размера успели округлиться мои глаза...       — Присаживайтесь, — визажистка отодвигает миниатюрный барный стульчик от зеркала, приглашая меня сесть на него.       Вновь смотрю на блондина, непроизвольно ищя от него поддержки, совсем как раньше. Он еле заметно кивает, и я усаживаюсь на этот "трон", на котором наверняка уже восседала не одна звезда.