Просто друзья...

      Прикусив язык, лишь шурша маленькими колёсиками своего чемодана, я прохожу мимо Глеба, прямиком к лифту. Нажимаю на округлую кнопку его вызова и начинаю сверлить взглядом железные двери, в ожидании, когда же они наконец раздвинуться.       — Почему молчим? – звучит за моей спиной мужской голос, от которого так и тянет вздрогнуть.       — Я не молчу, — вместе со вздохом, говорю.       От меня не остаётся не замеченным его приглушённый хриплый смех, который он даже не пытается скрыть.       Не хочу этого признавать, но сам факт, что на моём лице расплывается улыбка, не даёт мне права злиться, хоть я и стараюсь придерживаться временной роли буки.       — Зачем ты вошёл? Было так сложно подождать меня здесь?.. — Незаметно выправляю прядку из-за уха, прикрывая ей половину лица – сейчас я ни за что не посмотрю на него – прекрасно понимаю, что расколюсь.       Он тихо вздыхает, и спустя пару секунд я слышу осторожные шаги, приближающиеся ко мне. От небольшого азарта нашей игры и от внезапно наплывших на меня мыслей, опускаю голову ещё ниже, будто бы создавая себе невесомый шлем из своих же волос.       Не чувствую какого-либо телесного контакта с парнем, но явно ощущаю его напирающее присутствие за моей спиной – буквально в паре миллиметрах и, если я вдруг вздрогну, то точно соприкоснусь с ним – именно поэтому я застыла.       — Знаешь, — сквозь волосы он обдаёт моё ухо обжигающим дыханием; мои плечи невольно поджимаются, — не так уж просто стоять за твоей дверью, прекрасно осознавая, что ты там с кем-то обжимаешься...       Чувствую, как вспыхивают мои щёки, а в груди потихоньку разливается приятное тепло из-за его такого, одновременно желанного и омерзительного, где-то в глубине, намёка на свою ревность, по отношению ко мне.       — Глеб, это не твоё дело, — стараясь не слишком грубо выдавать ему эту информацию, выпаливаю я.       Двери лифта наконец-то медленно открываются, от чего я мгновенно оказываюсь в углу кабины, поставив чемодан прямо перед собой, чтобы блондин не смог близко подойти ко мне, как сделал это только что.       Краем глаза замечаю его ухмылку, пока он медленно проходит в лифт, не торопясь нажать на кнопку первого этажа, будто специально хочет продлить наше время наедине; ведь, после того, как мы сядем в машину с кучей народа, я уверена, ему будет уже не до дразнящих фраз в мой адрес.       Невольно заглядываюсь на его спину, пока он одним лёгким движением руки отправляет нас на первый этаж.       Когда дверки лифта плавно захлопываются за нами, он вновь поворачивается ко мне лицом и так показушно жмёт большим пальцем на кнопку "стоп", которая тут же загорается ярко красным светом, вынуждая лифт резко затормозить и замереть где-то между седьмым и шестым этажами; а мы ведь даже толком "отчалить" не успели, как он уже взял быка за рога; эх, мне б такую решимость... Но вместо того, чтобы наконец перестать строить из себя непонятно кого, я вновь вливаюсь в положение невинной овечки...       — Что ты делаешь? — накладывая на свой голос обманчиво беззаботный тон, спрашиваю.       Казалось бы, на его лице отражается спектр эмоций; он принимает серьёзный вид – его ухмылка становится более скромной, а некогда прищуренные глаза обретают ещё больше уверенности, только не какой-то там, а реальной уверенности – не пытаясь указать на то, что он здесь "босс"; эта уверенность даёт понять, что он готов на решительные действия...       — Я... — мгновение блондин собирается с мыслями и продолжает: — знаю, то, что я сейчас говорю может показаться тебе странным и неожиданным, но... — он опускает глаза вниз, но тут же обратно поднимает свой взгляд на меня, — я хочу наконец понять, что происходит между нами.       Глеб выжидающе смотрит на меня, плотно сомкнув губы, давая понять, что моя очередь разглагольствовать. Но эта, действительно резкая смена его поведения с игривого на более взрослое, невольно вызывает во мне растерянность.       — Это надо не у меня спрашивать. — Слабо пожимаю плечами, от чего пара зелёных глаз наполняется непонятливостью – почему-то это меня жутко взбесило, ведь тот факт, что блондин, как оказывается, без своего же ведома творит со мной – вынуждает мои эмоции выплеснуться наружу. — Это не я всё время пытаюсь совратить тебя: не я целовала тебя; не я "играла в цыганочку"; не я вызываю в тебе чувства. Не я даю тебе ложные знаки на то, что у нас что-то, да выйдет. — Развожу руками в стороны, стараясь не повышать своего голоса, хотя понимаю, что уже завелась.       — То есть, это я даю ложные знаки? — с недовольством и нахмуренными светлыми бровями, возмутился Глеб, при этом сделав шаг в мою сторону. — Я просто пытаюсь понять: осталось ли у тебя ко мне что-то или нет. — Он слегка вытаращивает на меня глаза. – Но как же! На некоторые мои действия ты отвечаешь взаимностью, а потом вдруг ни с того ни с сего отдаляешься от меня с полными слёз и посторонности глазами!       Теперь блондин стоит в центре лифта, отчаянно жестикулируя руками в пространстве.       Он словно взорвался у меня на глазах – всё это время ему, наверное, удавалось сдерживаться, тем самым путая меня ещё больше; забавно, но я ещё ни разу не видела такого Глеба – злящегося на меня не понарошку, а подлинно. Честно, меня это даже ещё больше цепляет в нём, но никак не отталкивает, как это было с другими людьми, чью злость я намеренно обходила стороной – вела себя с ними спокойно, и даже если они и сердились, то я никогда не была причиной их ярости.       — Тем не менее первый шаг всегда делал ты! — Без стеснения указываю пальцем в его сторону, отталкивая чемодан ногой в противоположный угол кабины слишком сильно, от чего тот с грохотом ударяется о стенку. — Ты не подумал, что я просто растерялась? Может, я даже осмыслить происходящее не успела, как твои губы уже оказывались на моих, и от этого я только ещё сильней теряюсь! — Уже не боясь, приближаюсь к парню. — А всё потому, что я боюсь, что если оттолкну тебя, потом буду жалеть об этом! — Практически встречаюсь со лбом Глеба, но в конце концов останавливаюсь, чтобы хоть какое-то расстояние оставалось между нами. — Так, почему же ты так себя ведёшь, когда я рядом? Зачем ты целуешь меня, успокаиваешь, злишь, дышишь мне на ухо, говоришь такие смущающие и странные вещи? Я и сама не прочь узнать, что у тебя на уме и что ты чувствуешь ко мне... — Устремив свой взгляд прямиком в глаза напротив, добавляю: — жалко, правда, что мы это выясняем таким способом. — Киваю в сторону панели управлении лифта.       Мне даже кажется, что я его "раздавила" своим внезапным откровением, но по его собственным эмоциям вижу, что он в какой-то степени доволен тем, что вывел меня на слова, всегда хранящиеся у меня на языке, но не произнесенные бы вслух никогда, если бы только Глеб не подтолкнул меня наконец "излить душу".       Внезапно вся эта сцена в лифте видится мне в качестве момента. Просто каким-то подозрительным отрезком из моей жизни, которые запоминаются надолго из-за их не характерности. А всё потому, что губы блондина растягиваются в улыбке, а сам он поддаётся вперёд, из-за чего наши лбы встречаются, а мой взгляд заключается в болотную ловушку, с вкраплениями коричневого. Ей богу, настроение у него меняется, как у подростка в пубертатном периоде.       — Хватит так лыбиться, — злюсь, но у самой на лице волей неволей расцветает подобие ухмылки.       Чёрт, да почему я позволяю ему управлять своими эмоциями?..       — А я рад, — лишь мурлычет он, невесомо обвивая своими руками мою талию, — что ты мне наконец открылась.       — Конечно ты рад, — раздражённо бурчу, сильнее упираясь головой ко лбу Глеба. — Я-то думала ты серьёзно, а ты опять свои клоунады разыгрываешь, так ещё и меня в них втаскиваешь! Причём я всегда остаюсь в проигрыше!       Касаюсь пальцами его плеч и легонько сжимаю, не в намерении причинить ему какую-либо боль, а скорей просто выразить негодование.       — Почему это в проигрыше? — Он слегка щурит носом. — Вообще-то, ты получаешь от меня не менее ценные ощущения.       Блондин уже тянется ко мне, чтобы поцеловать, но я лишь верчу головой, от чего его пухлые губы касаются моей щеки.       — Глеб, если уж выяснять отношения, то давай не только я одна буду рассказывать, что я испытываю при твоём присутствии, — прошу его, при этом невольно отступая на шаг назад, от чего парень вторит моим движениям и делает шаг вперёд, словно мы одно целое, двигающиеся в одном направлении.       Взгляд блондина тут же становится хищным, и без зазрения совести он уже сам настигает меня – в секундной тишине лифта раздаётся ещё один шаг, потом ещё и ещё; мне не остаётся ничего, кроме как отступать от него, в этот раз покрепче вцепившись в его плечи, ведь его ноги, передвигающиеся в бешеном ритме, словно в увеличенном ритме вальса, практически наступают на мои кеды, вынуждая меня находится под сильным наклоном, пока в итоге я не ощущаю, как буквально отрываюсь от земли, соприкасаясь спиной с одной из стенок лифта.       — Зачем ты меня посадил на перила? — спрашиваю, пытаясь скрыть накатывающее смущение; раньше я могла бы просто наклонить голову, чтобы не видеть его лица, но теперь же оно ровно напротив моего.       Тёплые руки, словно очерчивая моё тело, постепенно перемещаются с моих бёдер на талию, с талии на кости грудной клетки, на ключицу, скулы, пока чёрствые пальцы не касаются моих волос, слегка оттягивая их назад, открывая на всеобщее обозрение шею.       — Хочешь знать, что я чувствую? — томным голосом спросил он, аккуратно прижимаясь своим холодным кончиком носа к тонкой коже.       Стремлюсь подавить дрожь, так неожиданно накатившую на меня, из-за чего только сильней задираю голову кверху, затылком продолжая ощущать массирующие движения мужских пальцев. Подошвой своей обуви плотно прислоняюсь к железной стенке кабины.       Сглатываю появившейся ком в горле, но всё так же продолжаю молчать.       — Я люблю то, как ты вздрагиваешь, при одном моём появлении, — шепчет блондин, невесомо целуя меня где-то за ухом. — Я люблю, как ты ко мне прикасаешься: вроде бы осторожно, но если бы ты только не смущалась, то уже давно, наверняка бы набросилась на меня... — Он выдаёт тяжёлый вздох, щекочущий шею. — Но твоя скромность только сильней привлекает меня. — Тёплые губы оставляют мелкую влажную дорожку, проходящую к воротнику моей толстовки. — Я люблю все твои слабости, ведь у меня самого их не меньше... Я люблю тебя за твою смелость... — Блондинистая голова зарылась в моей ключице — его зубы слабо прикусывают кожу, слегка оттягивая её на себя, но тут же отпуская. — Ведь, если бы её у тебя не было, то и это всё, что сейчас с нами происходит не случилось бы. — У меня невольно срывается тяжёлый вздох, когда он аккуратно поворачивает мою голову к себе; наши взгляды вновь встречаются, и я замечаю в его глазах точно такую же как и у меня искорку возбуждения. — Надеюсь, теперь ты поняла, что я чувствую? — Парень слегка склоняет голову набок, прикусывая нижнюю губу. — Я люблю тебя, — бросил он, не отводя от меня желающего взгляда.