Просто друзья...

      Продолжаю отрешённо стоять напротив зеркала и трястись от непонятно чего, словно осиновый лист; но холода я отнюдь не чувствую.       Мне хочется что-то крикнуть, что-то сделать, сотворить нечто невообразимо нечеловечное и сумасшедшее. От этого желание мутит, а все предметы в поле зрения замыливаются и "плывут". Становится настолько паршиво, что меня чуть ли не выворачивает прямо на пол.       Но я продолжаю терпеливо ждать, когда дверь за моей спиной наконец распахнётся и в комнату войдёт Глеб. Однако в коридоре тишина и какие-либо признаки жизни, на первый взгляд, отсутствуют. Неужели он не войдёт? Не спасёт меня?..       Скольжу руками по своему телу, обхватываю голову, вцепляясь пальцами в корни волос. Издаю какой-то непонятный, то ли визг, то ли писк, и резким движением усаживаюсь на корточки.       Что за ерунда твориться со мной? Никогда ещё мне не было так паршиво, да и словами в таких ситуациях я редко когда разбрасываюсь; наверное, в силу того, что в этот раз я и вправду не одна... По крайней мере, мне так кажется.       — Глеб, ну пожалуйста! — не своим голосом прошу, пока меня пробирает жуткий озноб.       Чувствую себя ребёнком в истерике. Настоящей, серьёзной истерике. Это ощущение, словно ты теряешь что-то очень ценное и такое любимое; однако вернуть эту потерю не представляется возможным и тебе остаётся лишь смириться с неизбежным.       — Миша? — мужской голос раздаётся над головой. Надо же, а я и не услышала, как он вошёл...Видимо, парень настолько обескуражен, что даже слов нормальных подобрать не может – его растерянный и удивлённый тон выдают блондина с потрохами.       — Мне плохо, Глеб, очень плохо, — уже шепчу, иначе боюсь, что выблюю на пол все свои кишки, спутавшиеся в желудке в один большой узел.       — Что... Может... — нутром знаю, что он сейчас запускает пятёрню в волосы и нервно откидывает их назад, — может, тебе холодно?.. Тошнит?.. Или, хочешь пить?.. Может, одеяло принести?.. — безостановочно тараторит Глеб, быстро присаживаясь рядом на холодную плитку; но трогать меня он боится, судя по движениям рук: он их протягивает ко мне, но тут же отводит обратно назад.       — Ты издеваешься?! — кричу, а сама тут же прикрываю ладошкой рот.       — Тише, тише...       Парень порывается с места и наконец обхватывает меня обеими руками за плечи. Пытается взглянуть на моё лицо и поймать взгляд; конечно же ему это не удаётся в силу волос, за которыми я, как рыцарь в шлеме, спряталась.       — Давай поближе к унитазу сдвинемся?.. Хорошо?.. Сможешь?.. — как можно мягче спрашивает и, не дожидаясь от меня какого-либо ответа, очень осторожно, гуськом, перетаскивает к туалету. — Я сейчас плед принесу. Подождёшь немножко?       Судорожно киваю, хотя и вовсе не нуждаюсь в каком-то куске ткани; лишь бы Глеб был рядом. Хотя бы какое-то время.       Что же мы будем делать дальше?.. Спросит ли он меня про все отметины на теле; не только про те, оставленные Алёной, но и появившиеся от собственных рук?..       Моей дикой уверенности явно поубавилось, однако где-то внутри я всё ещё продолжаю улавливать какие-то неадекватные отголоски безумства.       Склонившись над унитазом, я гляжу в спокойную гладь воды; такой чистой, что аж мерзко становится... Вот от чего по-настоящему ком в горле встаёт...       — Я ничего такого не нашёл, поэтому принёс одеяло, — тараторит Глеб и мне на плечи мгновенно опускается воздушное и белоснежное "облако".       Руки парня, такое чувство, будто обволакивают меня со всех сторон; на самом деле он всего-навсего пытается как можно сильнее укутать меня – именно поэтому я не ищу никакого скрытого подтекста в его настолько горячих ладонях, что их жар чувствуется аж через плотную ткань. Одна из его рук осторожно прижимается к животу, а вторая шустро потирает мою спину.       — Давай, — облокотившись локтём о мраморный стульчик, я запускаю пальцы в волосы и ненадолго прикрываю глаза.       — Что?.. — не понял блондин. — Тебе что-то нужно принести?.. — Он ждёт от меня продолжения фразы, однако продолжает гадать.       — Глеб, спрашивай – потом я просто буду не в состоянии ответить...       Голос вновь слегка надломился, в голове помутнело и затрещало, перед глазами всплыли чёрные пятна, больно давящие на глазное яблоко, а шея заныла...       — Миш... — тон мягкий, но уверенный, — я думаю, что сейчас не самое лучшее время...       — Твою мать, Глеб! — не сдерживаясь, кричу на него, чуть ли не вскакивая на ноги. — Почему ты просто не можешь воспользоваться тем, что я тебе так добровольно предлагаю!? — Отталкивая от себя его руки, я разворачиваю лицом к блондину и испепеляю его всесжигающим взглядом.       А он стоит на одном колене и смотрит на меня. Так, будто не узнаёт. Так, будто вообще не знает, что же ему делать и, как он оказался в такой глупой ситуации. Такой весь растерянный и невинный.       — Раз уж ты вошёл сюда, то будь так добр, — дрожа не только своим естеством, но и голосом, медленно стягиваю с себя одеяло.       Оголяю плечи, но задерживаюсь на груди; плотно сжатая в кулак ткань таинственным образом придаёт мне силы и её не хочется отпускать.       — Видишь? — Кончиком пальца провожу по до ужаса выпирающей ключице, дохожу до шеи и обхватываю её ледяной ладонью.       — Миша, не на... — хотел было остановить меня Глеб, но я лишь резко отшатываюсь от его рук. Как бы мне хотелось заглушить эту боль, из-за которой так раскалывается голова! Ты просто не поверишь, насколько бы мне помогли твои объятия...       — Смотри, Глеб, смотри!       Выпячиваю глаза и с силой тру тонкую кожу, так, что, наверное не только косметика начинает сыпаться, но и кожа краснеть.       Наклонив голову набок, я демонстрирую ему свои совсем недавние засосы.       — Да... да, ты ведь заметил их. Наверняка ведь тебе интересно, откуда они?.. — Ещё чуть-чуть и я пронжу своими ногтями шею, но пока что придерживаюсь рваного почёсывания. — Может, у меня есть возлюбленный, друг, любовник, х-а-х, хозяин в конце концов!?.. А может, я просто проституткой подрабатываю – тоже ведь вариант! — Замираю и гляжу на парня из-под навеса розовых волос. — А вот и нет! Я просто практически живу в одной квартире с лесбиянкой – Алёной, если быть точной! Наверняка же ты её помнишь, м-м-м?.. — Выпрямляюсь и слегка наклоняюсь вперёд, навязчиво заглядывая в глаза Глеба. В них не читается никакого удивления от моих слов, однако глубокое потрясение от увиденного его явно коснулось – он замер, а взгляд его застыл на мне. Это неведение мне нравится... Но одновременно и раздражает. — А вот это? — Расплываясь в широченной улыбке, я тяну в его сторону руку, повёрнутую запястьем вверх. На ней до сих пор крепко "сидит" бинт, который спустя мгновение оказывается, разорванным в клочья, валяться на полу. — Это... это просто... — не могу закончить фразы, чтобы описать свои чувства, и в поисках того самого слова, пробегаюсь взглядом по всей ванной комнате, — кайф... и свобода! Да! Да! Именно свобода! Я чувствую себя такой пустой, будто моя душа наконец избавилась от этой оболочки и осталось только бесполезное сознание!       Я ищу в парне поддержки в своих утверждениях. Но блондин сидит и тупо смотрит на меня – то ли не хочет даже попытаться понять, то ли вообще не вникает в суть того, что я несу. Но как же?! Я думала, он всё может понять... Он же такой знающий.       Такое бездействие с его стороны лишь сильнее провоцирует меня.       — Ты что... и вправду не понимаешь? — немного ощетиниваюсь, вновь замыкаясь в себе и складываюсь во что-то наподобие комочка. — Не знаешь, как это – ощущать нечто подобное, когда калечишь себя?.. — В уголках моих глаз начинают собираться слёзы – я "ударяюсь" в сентиментальность. — Это же так приятно... Ты разве никогда не хотел попробовать? — Скромничаю и кутаюсь в одеяло, будто роскошная мадам в пушистую шубу из норки. — Вот, смотри, этот совсем свежий. — Разматываю бинт со второго запястья и показываю ярко-красную линию, ещё не успевшую потускнеть, по сравнению с другими, бледными порезами. — Расслабляет и даёт надежду на лучшее. — Мягко улыбаюсь.       Его губы сжимаются в узкую полоску.       — Хочешь потрогать? — предлагаю и сама кончиком пальца невесомо постукиваю по предплечью. — Или даже попробовать?.. — толком не обдумав предложения, выдаю.       — Миша, это уже слишком... — с плохо скрываемым вздохом, говорит Глеб. — Хватит.       Впервые за это время он пытается поймать мой взгляд.       — Что "хватит"? Хватит показывать своё настоящее "я"?.. Хватит напоминать тебе, что "именно такую меня" ты любишь? Хватит... — не в силах договорить, я обхватываю руками голову и зажмуриваю глаза, задерживая дыхание из-за заполнившего моё горло комка. Ощущаю себя птицей в клетке. В слишком узкой клетке, которая своими точёными прутьями больно впивается в перья. Места, да и воздуха вокруг явно не достаёт. — Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт... — монотонно щебечу себе под нос, словно какую-то мантру, чтобы хотя бы чуть-чуть притупить боль.       Внезапно ощущаю опаляющее тепло и цепкие пальцы на своих плечах и невольно замираю. Этот жар будто бы расползается по всему моему телу, как лава из извергающегося вулкана, однако вовсе не уничтожает своей магмой всё вокруг, а лишь приятно согревает.       — ...Миша, слышишь?.. — приглушённо улавливаю как Глеб бормочет что-то и наконец открываю глаза.       Блондин медленно шевелит губами и со сосредоточенностью смотрит мне в глаза. Для меня он выглядит прямо как актёр немного кино; мои уши плотно зажаты собственными же руками.       Он на мгновение останавливается и внимательно вглядывается в моё лицо. Повторяю его взгляд и эмоцию и так же начинаю сверлить его, как мне кажется, серьёзными глазами.       Так проходит пара секунд, пока Глеб резко не начинает трясти меня из стороны в сторону, тихонько приговаривая:       — Миша... Миша...       Продолжаю смотреть на него, а он раскачивать меня взад-вперёд. Я что, тряпичная кукла что-ли?       Безудержный смех так неожиданно накатывает на меня; сначала мне даже кажется, что я переломаю себе все рёбра, а вместе с ними и прорву лёгкие, которые начало неимоверно жечь.       Оковы из рук исчезают – сама того не осознавая, я откидываю их в стороны и склоняюсь над кафелем, буквально надрываясь – настолько мне стало смешно. Наверное, мой хохот был слышен не только в ванной.