***
Лес заливал солнечный свет. На деревьях распускались почки, птицы заливались щебетанием. Казалось, всё вокруг должно было радоваться наступлению весны, но везде виднелись только понурые лица: эльфы-домовики шли друг за дружкой с грустными, а то и злыми мордами — ещё бы, ведь их заковали в цепи и теперь вели к деревянной повозке, которую потом должны были направить в хрен знает каком направлении. Поодаль стояла унылая сгорбленная ведьма в кандалах: её метлу должны были конфисковать, а её саму так же отправить в незнакомые места, далеко от дома. Но вот, ко всему прочему, метлу разломали прямо перед её носом, и отбросили в сторону. Глаза наполнились слезами, губы поджались, но никого это не тронуло, и её, как и домовиков, толкая, повели к и без того уже заполненной повозке. Ведьму резко впихнули и закрыли за ней деревянную дощечку, служившую дверью — повозка отправилась в путь. Здесь, со всей магической Англии хозяева сдавали за деньги домашних питомцев, слуг, волшебных существ и прочее, прочее. К комиссии, что сидела посреди поляны, выстроилась длинная очередь желающих избавиться от зверья и люда и получить за них деньги. Похоже было, что все, кого собирались продать, по большей части смирились и успокоились и стояли молча. Но за пожилым мужчиной с говорящей куклой явно происходила какая-то борьба. Там стояла старуха, державшая рыжего угловатого парня на поводке. — Не сдавай меня, я не буду упрямиться, дай мне шанс, прошу, дай последний шанс! — А ну заткнись! — сказала женщина, и замахнулась на рыжего; тот зажмурился, но удара не последовало. — Следующий! Что у тебя? — послышался надменный голос мужчины из комиссии, обращавшегося к старику с куклой. — Это деревянная кукла, — медленно проговорил дед, кладя на стол перед комиссией марионетку. — Неет, я не кукла! Я ребёнок, — заявила деревянная игрушка, как вдруг нос её стал увеличиваться в размерах. — Пять сиклей за бешеную куклу. Убрать её! — Папа, не надо! — запищала марионетка, но ту уже уводили к остальным проданным сущностям. Наконец очередь дошла до старухи. — Следующий. Что у тебя? — Вот. Это мальчишка. Слуга. — Таак… Человек потянет на десять сиклей. Но что он может? Есть магические способности? — Сейчас. Давай же, продемонстрируй что-нибудь, — обратилась старуха к парню. Но тот встал, как вкопанный. — Ну? — выжидающе спросил комиссионер. — Ой, — махнула рукой старуха, виновато улыбаясь, — он немного застенчивый, а так болтает без умолку и творит всё, что душе угодно. Такой затейник! Сделай же что-нибудь, скотина! — прорычала она в сторону, но рыжий парень не делал решительно ничего. — Ясно — проговорил мужчина, — похож на умственно отсталого. И это ты, дамочка, собиралась нам толкнуть? Да на кой чёрт он нам сдался? Стража! — Нет, подождите… — Гнать её в шею! — Нет-нет, я клянусь! — но старуху уже уводили под руки. Брыкаясь и вопя, она нечаянно задела ногой стоящую в стороне стеклянную банку с феей внутри — склянка отскочила и упала точнёхонько рыжему на голову, тот вскрикнул; банка открылась, и на него посыпалась пыльца. Эффект не заставил себя долго ждать: парень оторвался от земли и начал взлетать. Все взгляды уставились на него. — Эй, я лечу?! — с восторгом спросил он, обращаясь, скорее, к самому себе. — Он летит! — изумлённо проговорил какой-то парнишка в толпе. «Летает, летает!» — радостно послышалось отовсюду. — Так он все же может говорить? — в гневе спросил комиссионер. — Аа, дошло, жлоб! — торжествующе вскричал парень, — я парящий-говорящий! — но при этих словах действие пыльцы начало подходить к концу, рыжий начал медленно опускаться, и в конечном счёте с грохотом упал на землю. Все вокруг захохотали, а обманутый комиссионер истошно закричал: — ЗА НИМ! Стража бросилась на паренька, но тот стал удирать так быстро, как не смог бы Усейн Болт даже в своих самых смелых мечтах. Он бежал, проламывая дорогу через колючие кусты, казалось, не замечая их вовсе, но стоило ему оглянуться назад, чтобы проверить, насколько далеко погоня, как он со всего маху в кого-то врезался.Разбойник. Часть I.
13 июня 2019 г. в 13:01
Жила-была прекрасная принцесса. Увы, она стала жертвой злых чар, разрушить которые мог лишь первый поцелуй любви. Она стала узницей замка под охраной ужасного огнедышащего дракона. Многие храбрые рыцари стремились освободить её из узилища, но всех ждала гибель. И вот, под охраной дракона, она коротала дни в самой высокой башне замка, ожидая поцелуя своего суженого…
— Ага, поверил. Ну и бредятина, — сказал, посмеиваясь, Гарри, бросая вырванную страницу из какого-то дешёвенького краденого романа в толчок.
Жил наш герой в хижине, находившейся в густой чаще леса, на окраине одной безымянной магловской деревушки, куда человеку было трудно пробраться. Одному ему здесь было довольно уютно, и жизнь отшельника его вполне устраивала, так как людей он терпеть не мог, а те, в свою очередь, шугались его (он считал это идеальными взаимоотношениями). Вообще, буду с тобой честен, читатель, таким незадавшимся отношениям с людьми способствовало собственно то, что он являлся разбойником, вором и отчаянным сорвиголовой. Чтобы хоть как-то выживать, ему приходилось частенько наведываться в деревню и устраивать там беспределы, иного выхода у него не было. Да и, наверное, менять что-либо он бы вряд ли захотел — ему нравилось чувство риска и опасности, тот задор, с каким он обычно грабил и разрушал, и, конечно, ощущение абсолютной свободы и безнаказанности, ведь поймать его никому и никогда не удавалось — быстрый бег, превосходное умение драться и владение магией — всё это помогало ему выкарабкаться из, казалось, самых сложных ситуаций. К слову, о магии — её он употреблял редко, так как надеялся на собственные силы и любил всё делать вручную. Из хороших же качеств можно было бы выделить его трудолюбие и честность, да и вообще он был славным малым, но, так уж вышло, что жил только для себя и ради себя; ни родных, ни друзей, ни любимой у него никогда не было. Ни единой души, кто мог бы о нём позаботиться. Всё это вылилось в нелюбовь и неприязнь к людям и, ко всему прочему, стёртые границы «добра» и «зла», так как некому было ему объяснить, что хорошо, а что — плохо; он с лёгкостью мог отдать последнее такому же бедняку и оборванцу, как он, и так же просто мог отобрать это последнее, в зависимости от ситуации или настроения.
Что же до внешнего вида, то Поттер был довольно высокого роста и крепкого телосложения (даже не смотря на то, что ему часто приходилось голодать), широкоплечий могучий детина. Вид у него был всегда угрюмый, хмурый, в целом, очень даже устрашающий, что говорится, «взглянет — лес вянет». Но помимо убедительного сурового взгляда Гарри имел при себе мачете. Так, на всякий случай.
Вечно на его теле красовались синяки и раны, но всё это заживало на нём как на собаке, так что он даже не парился по этому поводу. Да и вообще его внешность — последнее, что его волновало. Он никогда не заботился ни о ней, ни об обносках — о таких простых вещах как гигиена, ухоженность пришлось забыть с тех пор, как он поселился здесь, в чаще.
К слову, сегодняшний день был крайне удачным для Поттера. Ограбление магазина и нескольких лавок — всё прошло как по маслу. Не обошлось без стычек, конечно. Но как обычно из драки Гарри вышел победителем. Около недели он не высовывался из дома, и какое же было счастье вновь поднадавать этим хилым деревенским мужикам, которые только и могут, что понтоваться. Да, были среди них и амбалы, да что толку от роста, если ты неповоротлив и туп как тролль. В общем, наш герой с довольной улыбкой и мешками, наполненными провизией и деньгами побрёл к себе в лес. На деньги он, конечно, ничего не покупал, но копил их… да чёрт знает для чего он их копил. Возможно, если бы мы заглянули к нему в душу, или что там у него было, то выяснили бы, что там теплилась крохотная надежда на то, чтобы когда-нибудь куда-нибудь уехать, начать всё заново, переиначить. Но эта идея была настолько глубоко, что её было почти и не видно за остальным душевным хламом. Его. Всё. Устраивало. Так он себе говорил.
Но бабосы всё равно копил.
Наступил вечер. Из части награбленного Гарри, как мог, сварганил себе что-то, чему не мог бы дать название самый хитроумный повар, дабы прикрыть свою кулинарную неудачу, и сел за стол. Стряпнина оказалась так себе, возможно, даже хуже, чем жареная крыса по вкусу, однако, всё же лучше, чем ничего. И на том спасибо, как говорится. После ужина он начал мирно посапывать, сидя в мягком потрёпанном кресле, и вскоре задремал. Но из забытья его почти сразу вывели шум и гомон снаружи. Он выглянул в окно и увидел продвигающихся в сторону его хижины деревенских мужиков с вилами, топорами и ружьями. От такого зрелища у Поттера глаза на лоб полезли. Нет, вовсе он не испугался, однако был крайне озадачен и удивлён, как к нему вообще кто-то смог пробраться, а уж тем более не шибко умные (а некоторые и не шибко выносливые) ребята из деревни. Единственную безопасную тропку через лес, ведущую к его хибаре, которую, можно сказать, он и проложил, мог знать только он, в чём был непоколебимо уверен. До этого момента.
Разговоры, звуки шагов и звон орудий слышались всё ближе. Что ж, делать нечего. Размышлять о том, что да как, бесполезно, надо действовать. Гарри осторожно вышел через черный ход и незаметно подкрался к толпе, которая, тем временем, уже подобралась вплотную к его дому.
Все, от мала до велика, выстроились напротив хижины и стали выжидать.
— Он там… — первым нарушил тишину совсем ещё молоденький паренёк, щуплый и весь какой-то косой, с вилами в дрожащей руке. Страх звучал в его голосе.
— Отлично! Тогда вперёд! — громогласно проревел более бойкий, высокий матёрый мужчина лет сорока, ломанувшись к хибаре, но кто-то из толпы жестом остановил его.
— Не спеши. Знаешь, что он нам устроит?
— Да. Оторвёт наши головы и развесит у себя в спальне!
— О, нет-нет, — произнёс вдруг насмешливый голос за их спинами — Вы и спальни-то не удостоитесь. Разве что, скажем… в моём сральнике, только вот, увы, там не так много места, на всех вас не хватит, ребятки…
Деревенские обернулись и, завидев разбойника, попятились назад, к лесу.
— Или… — он изобразил, будто на какое-то время задумался, — вспороть вам всем кишки поочерёдно, снять с вас кожу и мясо, да и обварить до костей…
— Назад, назад, чудовище, берегись! — грозно закричал самый ближний и, видимо, самый удалой из мужиков, размахивая факелом, но Гарри, похоже, это не впечатлило: он мысленно произнёс заклинание, и огонь погас.
«Монстр! Нелюдь!» — посыпалось со всех сторон, но это только забавляло и раззадоривало Гарри. Он вторично произнёс невербальное заклинание, и абсолютно на всех факелах пламя погасло. Наступила кромешная тьма. Среди мужиков пронёсся шепоток; отчётливо послышался тонкий неровный голос того косого паренька «что теперь делать?». Не медлить, вот что. И Гарри не стал.
Послышался звон лезвия и в лунном свете блеснуло мачете, которое Поттер мгновенно приставил к горлу сразу четырёх мужчин.
— И тут вы бежите, сверкая пятками, — шёпотом произнёс Гарри, обращаясь ко всем, но особо наклоняясь к «самому бойкому», что недавно так резво пытался отогнать Гарри. «Самым бойким», судя по выражению неописуемого страха на его лице, мужчина уже не являлся.
Деревенские не стали долго думать и в страхе побросали свои оружия и бросились бежать, кто куда. Гарри торжествующе рассмеялся и закричал им вслед: «Ууу, как страаашно!». Но ликование его было недолгим, улыбка сползла, и он стал угрюмым и задумчивым. «Интересно, как они выследили меня… И как досадно, что я не знаю защитных чар» — подумал он с негодованием, разворачиваясь обратно к дому, но вдруг краем глаза заметил листок, валяющийся на земле. Подобрав, он внимательно его рассмотрел: на листке красовалась на редкость уродливая морда эльфа-домовика, и надпись под ней: «Разыскиваются магические существа». Гарри покачал головой и выбросил его обратно. Он медленно побрёл домой.
День был испорчен.