Дочери Евы

      — Нет, нет… Мы — трупы, — захныкала девушка, доставая из инкубатора очередное мертвое тело, — Уже десять бракованных Ев. Причем не просто экземпляры с восстановленной репродуктивной функцией или же геронтологической, у них нет глаз, рук или ног, или же они уже мертвые. Что произошло вообще?       — Спокойно, Бейли, еще не все потеряно, — похожая на первую девушка слегка улыбнулась и по локоть запустила руки в инкубатор. Пару секунд повозившись в его жидкости, лабораторная Ева вытащила оттуда младшую, которая была на внешний вид здоровой, — Смотри, все руки и ноги на месте. Так что…       Первая, которую зовут Бейли, взмахом руки показала замолчать своему напарнику и судорожно стала тыкать в сторону глаз младенца:       — Нам точно оторвут головы, — тихо пропищала она и разревелась сильнее, — Бетси, нас сожгут в печи как мусор, а потом посадят других на наше место. Но… Я… Не хочу умирать. Бетси ласково погладила по голове малышку, которую только что достала из инкубатора Евы, а после, свободной рукой, обняла Бейли.       — Покажем ее Альберту. Он, в отличие от Эви, не будет безрассудно кидать эту малышку сразу же в печь. Мы пока с тобой не уверены в том, что она будет «браком», так как не провели всех тестов. Но надеюсь, что ее серые глаза принесут ей только удачу, — она поцеловала плачущую девушку в щеку, а затем мягко улыбнулась, — Не бойся, все будет хорошо.       И Бетси не ошиблась. Проведя все тесты, девушки обнаружили, что сероглазая малышка была совершенно обычной для Евы, просто с другим цветом глаз, еще более бледной кожей и светлыми волосами. Возможно, в будущем она станет чуть темнее, но не на столько, чтобы быть равной остальным девушкам.       В той партии выжило всего около тридцати Ев, половина из которых имели репродуктивную возможность. Поэтому выходило так, что их могли в любой момент сделать донорами органов, если это потребуется. Если же нет, то в период половозрелого возраста их кремируют, предварительно усыпив, как животное.       Так как они все были искусственными людьми, то правительство уравняло их права с животными из-за того, что каждый год их выпускали огромное количество. Это как с роботами: каждый год выходит новая партия моделей с определенными функциями и внешностью. Бейли, Бетси, Эви, сероглазая малышка относились к первому поколению, поэтому они были похожи на Альберта. Второе поколение имело совершенно другую внешность. Бывает также «лимитированная» партия с внешностью какой-то женщины-звезды. Только они очень дорого стоят.       Маленькая сероглазая Ева, которой дали номер 1421, пока что не имела какой-либо цены. Старшие будут смотреть на то, какой она растёт. Возможно, не в её физиологии, а в поведении будут отклонения, поэтому ей придётся быть усыпленной.       Когда ей исполнилось шесть, она попала в класс к обычным Евам. Бывает также класс и для производственного брака. И обычно первые не стараются общаться со вторыми, показывая всячески им свою ненависть. Ведь маленьким Евам нельзя говорить, что их могут убить, так как это влияет на их психику и, соответственно, на физическое здоровье, что плохо для органов. Поэтому одним говорят, что их ждёт более прекрасная и радужная судьба, а других — привилегия рабочего класса. Хотя, на самом деле, всех ждёт одна ужасная дорога, только кто-то успеет пройти сквозь тернистый путь, а кто-то сойдет с дистанции в совсем юном возрасте.       Брак клеймят горячим железом с шаблоном в виде тюльпана на плечо с их порядковым номером. И от клейма невозможно просто так избавиться, как от той же татуировки. Впрочем, и обычных Ев постигает та же участь, только шаблон железа бывает в виде лилии, так же с порядковым номером в партии.       1421 малышка никогда не глумилась над теми, кто носил клеймо тюльпана. Она старалась дружить с ними и уважать их, ведь они практически ничем не отличались от нее. С ранних лет между 1421 Евой и бракованной 1432 возникла глубокая связь, из-за которой у каждой частенько были неприятности как от сверстниц, так и от старших. Обе девочки становились изгоями в их привычных кругах: 1421 — из-за своей нестандартной внешности и из-за того, что тепло общалась с бракованными, а 1432 — из-за того, что общалась с обычной Евой.       Взрослые же не одобряли их дружеской связи, так как не хотели приучать к человеческому теплу одну, а вторую — обнадеживать на лучшее. Но никто им никогда не говорил своих истинных мотивов или мыслей, они просто наказывали девочек поркой и другими изощренными методами наказания, начиная с морального истощения, заканчивая — физическим.       Альберт никогда не вмешивался в процесс воспитания своего товара. Он разбирался с деловыми партнерами, бюджетами и лабораториями. Ужасом воспитанниц и воспитательниц была Эви — секретарь Альберта. Если ученицы вели себя неподобающе, то первым делом наказывали их учителей или наставников.       За 1421 поручились Бетси и Бейли, что более известны под номерами 877 и 878, потому что официально у них нет имени. Они могут только друг друга звать не по номеру, и это останется их тайной. Когда-то девушки точно так же начинали свои сложные отношения с дружбы, только у них не было ограничений, как у 1421 и 1432, потому что они обе являлись стандартными Евами. Поэтому Бетс и Бейли поддерживают свою воспитанницу, которую негласно считают своей дочерью, и, соответственно, в первую очередь страдают от наказаний.

***

      — Может, назовём ее Элайза? — спросила Бейли у Бетс, когда ставила новорожденной сероглазой Еве клеймо с номером 1421.       — Ты назовешь ее именем, которое начинается на «э»? Но ведь это совершенно обычное имя для Евы, — тихо хмыкнула ее подруга, забирая малышку у нее из рук и накладывая повязку на поврежденную кожу.       — Я хочу, чтобы она была обычной, а не изгоем. Ей ведь и так достанется по жизни за её внешность.