Пустяк, если мы не будем вместе

Порой хочется, чтобы сердце не билось. Не щемило предательски при виде его. Не стучало так, что в ушах кроме него ничего не слышно. Хочется ничего не чувствовать. Но сознание назло подкидывает новых дров, чтобы сгорел дотла. Глупое сердце. Его можно назвать мазохистом. Каждый раз заставляет влюбляться. Бабочки в животе порхают до тех пор, пока не приходит осознание ошибки. Сердце предсказало неверно. Я ошибаться за*балась. Лучше уже ничего не чувствовать ни к кому. Проглотить ком в горле больно, но больнее корчиться от боли в груди и помнить всё, что было с тобой. — Ты можешь просто отстать от меня?! Тебе русским языком сказали, что ты мне не - при - я - тен! И я сейчас пытаюсь фильтровать свою речь! — буквально кричит Касаткина, размахивая руками посреди кухни с утра пораньше. Вены на ее шее настолько взбухли, что четко прорисовывались по всей длине шеи. Еще не собранные волосы разлетались в разные стороны, когда она вновь начинала лить свою тираду на парня, обрушивая всю беспочвенную ненависть. — А ты не ори, как истеричка, потому что: во-первых, ты сама всё время придираешься ко мне, будто хочешь задеть, а во-вторых, своим ором ты только разбудишь всех! Касаткина хочет открыть рот, чтобы вновь облить его словарным потоком, но не успевает, поскольку на кухню, слегка шатаясь, входит Кисляк в одних боксерах, протирая глаза, но по его недовольному лицу можно заметить, что сейчас присоединится и третий в эту перепалку. — Ты, блять, тут разбудил всех своим ором, у меня выходной, если что, у остальных тоже! — возмущается Кисляк, встав посреди них и неодобрительно взглянув на Егора, который только сильнее поднял брови, будто не он тут кричал на всю округу. Марина бросает победный взгляд на Щукина, но и это не остаётся незамеченным буйным соседом. — А ты чё вытаращилась, не меньше орёшь! Совсем с ума сошли, вы или решите наконец свои отношения, или вообще молчите, чего орать-то?! Голубки хреновы. Психи. Последние слова Кисляк говорит уже выйдя за пределы кухни, довольный от устроенной им тишины, но все еще раздраженный на свою подругу. Он долго думал над решением этой проблемы, но никаких решений, которые бы устроили всех сразу, он не находил. — Ну что, доволен? *** Вечер в квартире проходит тихо, на удивление всех жителей. И вплоть до ужина ничего не происходит, на что некоторые даже настораживаются, считая это тишиной перед бурей. Каждый осознает степень усталости и истощенности буднями и решает расслабиться в долгожданные выходные. Кто-то удаляется гулять, проводить романтические свидания, кто выполняет свои личные, не связанные с учебой, дела, чтобы хоть как-то заработать, а кто-то просто валяется, не желая и двигаться. — А где Марина, почему она не ужинает? — подает голос Щукин, сидя за круглым столом с сожителями, оставшимися дома, а именно: Кисляком, Антоном, Яной и Олей. Он не сразу получает ответ, поскольку некоторые лишь пожимают плечами, а Андрей, всезнающий человек, разжевывал тщательно любимую пищу: — Что, опять на кого-то поорать захотелось? Так потерпи, она не дома, — усмехается он и его слова вызывают усмешку даже у Антипова, не говоря уже о других. Но шутку Егор не оценил, напротив насупился и больше не влезал в разговор друзей, который продолжился на тему девушки из-за него: — Так ее целый день не было, разве нет? — Яна откладывает тарелку и не спешит приниматься за свой чай, аккуратно положа голову на плечо Кисляка. — Видать в загул ушла, опять всех парней города перепугает, — шутит вновь Андрей, прекрасно зная, где она, но подколоть хоккеиста он считает своим долгом. К тому же, Антипова это тоже рассмешило, значит никаких последствий. И только в душе Щукина что-то непонятное даже самому парню колет в этот момент, заставляя почувствовать легкую боль и негодование, и это заставляет его быстрее доесть свою порцию и уйти из дом подышать воздухом. Ноги сами вели куда-то. Он не понимал, куда. Мысли уходили в глубь подсознания, унося его из реальности. Эта истеричка безумно раздражала. Но еще больше привлекала и притягивала собой. Но самое сложное: она никогда не даст тебе понять, что она на самом деле чувствует к тебе. То она ухаживает за тобой, то готова бросить в тебя тарелку или вазу. Причем это всё может происходить в один и тот же день. Он никогда не встречался с такими. И понятия не имел, как с такими быть. Он делал все, чтобы хоть как-то соответствовать ей, задыхался, но всё еще не занимал в ее жизни и малейшего места. Столько недель, столько ссор, столько чувств.       Пожалуй, Кисляк был прав, они невозможны... *** Рыжие волосы переливались под комнатным светом, закрывая довольное лицо девушки, расслабленно лежащей на кровати, стесненной блондином, обнимающим ее за осиную талию обеими руками, словно свою собственность. Ее алые, слегка припухлые от частых поцелуев губы расплывались в сладкой улыбке, оголяя белоснежные зубы, пока блондин шутил и не переставал завороженно рассматривать каждую клеточку ее тела, восхищаясь, будто видит ее впервые. Его расширенные зрачки всматривались в ее кристальные зеленые глаза с редкой синевой, и он не мог понять, чем заслужил ее. Такую прекрасную. — Проведи эту ночь здесь, со мной, — ласково проговорила она, погладив слегка щетинистую щеку парня, и улыбнулась, — к черту всех! — С удовольствием, — мурчал Антон, закрывая глаза от удовольствия. Никто не мог разрушить эти прекрасные моменты их отношений. Такие редкие романтичные моменты. *** Я надеваю свою уличную обувь, чтобы пойти за конспектами, когда входная дверь приоткрывается, и я вижу лишь ногу парня, который, вероятно, стоит за дверьми. Дверь шатается, и я понимаю, что парень, которым является сам Щукин, носящий эти глупые кеды с красными шнурками, так пьян, что не может устоять на ногах и держится за ручку двери, чтобы каким-то образом сохранять равновесие. — Эй, алкашик, ты чего там стоишь? — задорно проговариваю, усмехаясь, и аккуратно дергаю за дверь. Становится совсем не до смеха, когда из-за двери появляется шатающийся, но совсем не пьяный Щукин. Короткий вздох от испуга вырывается из легких при виде его состояния, и я словно забываю, как дышать, и приростаю к земле ногами, не смея сделать и шаг. Русые короткие волосы парня растормошены и измазаны кровью, уже успевшей высохнуть и прилипнуть ко лбу крупными кусками. Из рассеченной брови капли крови стекают по всему лицу, касаясь припухшего носа, который скорее всего сломан, протекая по многочисленным синякам на лице, и останавливаясь лишь на секунду на разбитых сухих губах. Белоснежная футболка окровавлена до самого подола и порвана в некоторых местах, как и когда-то новые джинсы. Ноги еле держатся на весу, вот-вот собираясь повалить тело на холодный бетон. Залитые кровью глаза с трудом поднимают взгляд на меня, из измученных глаз, цвета море, готовых прямо сейчас закрыться, исходит лишь дикая боль и слабость. Тяжелое дыхание сбивается и кажется, что сейчас он совсем перестанет дышать, а стук его сердца словно слышен на весь подъезд. — Т-тебе, — лепечет он, еле выговаривая слова и корчась от боли в теле, потому что слишком сильно напрягся, пытаясь сказать что-то, — просили передать привет. Когда он договаривает последние слова, его глаза закатываются назад, тяжелые веки закрываются, и тело падает прямо на меня, потеряв сознание, и заваливается вместе со мной обратно в квартиру. Артем. *** Она дрожала, боясь прикоснуться и сделать больно парню, который и без того не открывал глаз от боли, сковывающей все тело. Из-за кровоподтеков и синяков парня было невозможно узнать. Лишь все те же искренние голубые глаза выдавали его. — Как ты могла не сказать мне такое?! — прокричал Антипов на Марину, стоящую возле стены у двери, как только вышел из комнаты Щукина, проследив за тем, чтобы его хорошенько осмотрели, чтобы убрать подозрения о переломах или чего еще хуже, смыли кровь и обмазали чем нужно. — Я думала, сама справлюсь, — она отвела глаза, даже не сумев придумать что-то, всё зашло слишком далеко, — кто знал, что он возьмется за старое! — А его слова при встрече не дали понять тебе о чем-нибудь, пустая ты голова? Как он вообще здесь оказался? — Я звонила хозяйке, она сказала, что он сбежал из клиники, — ее дыхание становилось все сбивчивее, — он хочет мстить, Антон. Он хочет, чтобы мы сами к нему пришли. И вот это, — она показала на дверь, за которой находился хоккеист, — его первая весточка. — Много он хочет. Я разберусь, — Антипов быстро сорвался, быстро захватывая с вешалки свою куртку, но мольба девушки не может не остановить его: — Антон, нет! Тебе мало Егора?! Мы разберемся, но не сейчас, — глаза, полные отчаяния, смотрели на него, а сознание обоих мутнело. Ему совсем не нравилось, что прежние времена возвращаются. Совсем. Он забыл свое прошлое. — Марин, пусть только тронет меня, — прорычал Антипов, открывая входную дверь, его руки сжимались в кулаки. Внутри всё кипело. Он хотел покончить с этим раз и навсегда, — не беспокойся. Он выходит, оставляя девушку одну в пустом темном коридоре, и пустое выражение лица, которое не может выразить ни одного адекватного чувства, освещает ближайший слабый светильник, словно специально. Она любит его. Больше себя. А сейчас он шел защищать ее, буквально на верную смерть. И ей ничего не остается, кроме того, как зайти обратно в комнату, к Щукину, совершенно непричастному лицу в этой компании, пострадавшему из-за нее. Кисляк, сидящий напротив его кровати, быстро уводит всех находящихся в комнате, увидев девушку у двери. Он понимает. — Скажи мне одно, Щукин, — начинает она тут же, когда они остаются одни. Ее голос выходит больше жалобным, нежели злым, потому что она сама не может понять, как ей все это обыграть, — зачем ты пошел в этот район?! Зачем? А если бы тебя убили? Из-за меня?! Как мне потом жить? А если бы.. В словесном потоке девушка не замечает, как оказывается сидящей на его кровати прямо рядом с ним, смотря ему в глаза. Руки развязно летают по воздуху, часто убирая непослушную прядь куда-то назад, а глаза все время бросаются из стороны в сторону, словно в истерике. И он не может не признать себе, что сейчас она не похожа на себя, когда кричит на него. Потому что сейчас она впервые в панике перед ним, впервые не знает, как себя вести. Ее алые сухие губы чуть дрожали, когда выговаривали слова, так привлекая собой. Если бы боль по всему телу освободила его от оков. он бы решился прямо сейчас. но это было невозможно. Она волнуется за него? — Тише, — движением правой руки он коснулся ее, чтобы остановить девушку, и словно обжегся о ее нежную кожу, — давай нормально поговорим? Агрессор внутри нее бунтует, не дает покоя, желая вырваться наружу, и ей трудно сдержать себя от необдуманных поступков, но она справляется. Сердце предательски бьется чаще, при виде его голубых глаз и бесчисленных синяков вокруг них. Он, приподнимаясь на локтях, садится на кровати, сильно корчась от боли, на что она пытается протестовать и уложить, дабы не было хуже. Но стоит ей осторожно коснуться его голого торса и приблизиться слишком сильно, как тело словно застывает, услышав его томное дыхание. Дыхание учащается и она теряется. Взгляд задерживается на его губах. Сухие губы потресканы, потеряли свой цвет, но все еще продолжают манить ее. Разум туманится и рассудок мутнеет. Его губы осторожно касаются ее, боясь сделать что-то не так и испортить все, отчего мурашки табуном проходятся по нежной коже спины, но это забывается, когда она отвечает на поцелуй, вовлекая все глубже. Пухлые губы касаются его разбитой нижней, доставляя дикую боль вместе с наслаждением, которое покрывает всё, словно компеснируя собой. Температура заметно повышается и становится невыносимо жарко. Они словно падают в бездну, не желая выбираться из нее никогда. Короткое шипение от легкой боли в области ребер от ее касания пробуждает в девушке разум и она тут же отскакивает, словно ее ударило током. Расширенные зрачки зеленых глаз, в панике метаются с места на место, пытаясь придумать отговорку, которая долго ждать не заставляет: — Эт-то... — выдает она тихо, пытаясь быстро обдумать все, что произошло, но его потерянное выражение лица, пытающееся понять хотя бы половину произошедшего, еще больше пугает ее, страх оковывает ее, — это ошибка.