Жить, а не существовать

Кажется, Ричард погорячился, посчитав, что тигр без сознания. Ему хватило сил и смекалки провернуть такой трюк. Сознание Блэка плавало в огромной черной пустоте, извне приходили только смутные образы. Объятия и запах Оливера. Его дрожащий голос и слабое ощущение руки парня на спине. Кажется, голос Элен, влетевшей в спальню. Хрип Адриана, которого наверняка вырубила лиса. Блэк бы даже усмехнулся, но вместо этого глотает собственную кровь. Элен просит немного потерпеть, а затем следует режущая боль, будто из его тела пытаются кишки вытащить. Это, скорее всего, пуля, от которой Ричард закрыл собой Оливера. Хоть что-то хорошее он для него сделал. Дальнейшие события развивались слишком быстро. Большинство из них, по понятным причинам, происходило возле Ричарда. Ему извлекли пулю, обработали все ранения и лишь после этого было принято решение вернуться в особняк, где Элен усилила охрану. И только проверенные люди, чтобы избежать вместо воды очередного яда в стакане. Оливер чувствовал себя просто ужасно. Физически. Морально. Эмоционально. Он буквально чувствовал смешанные чувства окружающих в его сторону. С одной стороны его хотели поругать: «Чего тебе на месте не сиделось? У тебя ведь тут всё было. А если и не было, достаточно сказать, чтоб получить». А с другой стороны, никто не хотел лишиться зубов или языка. Черт возьми, Блэк поперся хрен знает куда и пулю схлопотал. И все это ради одного парня! Олли нигде не находил себе места в этом огромном особняке. Быть с кем-то — значит, чувствовать их взгляды на себе. Одному — было ужасно от собственных мыслей. Вот и приходилось омеге проводить большую часть времени в спальне Ричарда. Благо тот спал. А сам Оливер пообещал врачу не нарушать покой альфы. Даже Элен не стала его прогонять. Омега молча сидел возле окна и смотрел на улицу, где по периметру особняка то там, то тут ходили охранники. Со стороны посмотреть, так можно подумать, что настало военное время. Или у них в доме хранится что-то бесценное, требующее столько охраны. Мысли Оливера перепрыгивали с одной на другу. О доме, работе. О деревне. О том, что даже если Ричард официально заявит, что между ними все кончено, был велик шанс, что Олли все равно будут преследовать. Ведь и дурак поймет, что Блэк рисковал всем не для того, чтобы спасти омегу и тут же отпустить. Что вряд ли он бы даже пальцем пошевелил ради неинтересующего его человека. Услышав тяжкое мычание со стороны Ричарда, Оливер оторвался от окна, за которым уже начало светать, и направился к нему. Ричард медленно просыпался. Его спокойное до этого времени лицо исказилось, видимо, от боли. И глядя на все это, Оливер был действительно рад. Рад, что альфа очнулся. Иначе бы это стало крахом, умри он на его руках. — С возвращением, — вполголоса проговорил Оливер, когда Ричард открыл глаза. Приподняв в улыбке правый уголок губ, он мягко провёл ладонью по руке альфе. — Лежи, я сейчас предупрежу, что ты очнулся… — добавил Олли, отходя от кровати. — Нет… — тихо прошептал Ричард, хватаясь за руку, только что гладившую его. Голова болела от препаратов. Рана ныла от попадания пули, там уже начала работать регенерация. Давненько альфа не чувствовал себя таким помятым. — Просто посиди рядом. Послушай… Я тебя очень прошу. Оливер не сопротивлялся. Послушно уселся на край кровати, стараясь не пересекаться взглядом с Ричардом, ведь смотреть на него такого было как-то… неправильно и неловко. Тот из-за него пострадал, хотя омега об этом и не просил. Ричард облизал пересохшие губы и, сглотнув вязкую слюну, тяжко выдохнул. Пока он был без сознания, перед ним пронеслись яркие моменты его жизни с Оливером. То почему омегу не покидала надежда на побег, то почему поймав удачный шанс, парень так и сделал. От осознания того, какой же он урод и ублюдок, буквально разрывалось сердце. — Понимаю, что ты меня, скорее всего, ненавидишь, и я не могу тебя упрекнуть в том, что ты сделал с помощью Итана. Да я знаю, откуда у тебя появились деньги. Но если ты все же решишь уйти от меня, я не буду этому препятствовать, но стану твоей невидимой тенью, что будет оберегать тебя. Если ты выйдешь за кого-нибудь, родишь детей, то и их… Оливеру стало тяжело на душе, слыша все эти слова, отчего он отвел взгляд в сторону, чтоб сдержать эмоции и не отреагировать на слова альфы. Блэк говорил странные вещи, но так серьезно, словно то, что он предлагал, было нормальным. — Я тебя полюбил и не боюсь в этом признаться… — сказал Ричард, проглотив слово «наконец». Господи, вроде взрослый лев, а в чувствах другому признаваться так же сложно, как и подростку. — Отпускаешь меня? После всего этого… — тихо усмехнулся Оливер, так и не посмотрев на мужчину. Помотав головой, он поджал губы, глядя в окно. Там, за границами особняка Блэка, кипела жизнь. Да еще такая опасная, что Джонсон боялся ее. И не без причины. Последние месяцы казались каким-то адом. Его близких убили. Самого продали в рабство. Ричард с ним весьма странно обходился всё это время. А когда Олли сбежал, его вновь поймали и чуть не изнасиловали. Стреляли! Ричард чуть не умер у него на руках… а сейчас, едва ворочая языком, с прижатыми к голове ушами, открыто заявляет о своих чувствах к нему. Оливер Джонсон был раздавлен, он потерял себя. Видимо, та пуля, что вошла в Ричарда, должна была достаться ему. Иначе бы Оливер сейчас не чувствовал себя таким убитым. А возможно еще и эта глупая игра в Томми сыграла злую шутку, и омега просто не мог найти себя. В глазах потух огонь. Несколько бессонных ночей давали о себе знать, делая Оливера более медлительным и вялым. В каком-то смысле даже покладистым. Мелькнула мысль, что такой омега Ричарду быстро надоест, и он направится искать нового. Усмехнувшись, Оливер перевел взгляд на альфу, понимая, что в его глазах наверняка читался страх. Но вот признаться в этом парень был не в силах. Все же некий фундамент «Оливера» еще держался, пытался устоять несмотря на все происходящее. — За собой лучше присмотри, Блэк. Ведь это тебя чуть не убили в моих объятиях… Вставая с кровати, Оливер постарался приподнять уголки губ для улыбки. А потом погладил Ричарда как ребенка по волосам между его ушей. На такую незатейливую ласку альфа сразу подался макушкой к тонким пальцам и даже чуть прикрыл глаза. Так он не был похож на большого, сильного льва, который голыми руками был готов разорвать соперника, лишь бы получить назад свою омегу. Эта сцена, напоминающая первобытные времена, когда альфы дрались за омег, до сих пор стояла у Оливера перед глазами. — Тебе нужно пить таблетки, лекарства и настой, чтобы поправиться и быть как огурчик, — озвучил он и так очевидные вещи, направляясь на выход. — Так что будь хорошим мальчиком… Подойдя к двери и уже взявшись за ручку, Оливер приостановился. Он понимал, что так и не ответил на вопрос Ричарда. И что рано или поздно альфа вновь будет к нему приставать по этому поводу. Не хотелось бы говорить на эту тему, оказавшись прижатым к стенке. — Я останусь, — сказал Оливер куда-то в комнату, словно не для Ричарда. И не дожидаясь ответа, парень вышел из спальни альфы. До чуткого слуха Ричарда донеслась эта тихая фраза, отчего сердце пропустило удар. Оливер останется. Он остается! Это лучшее, что можно услышать, после того как из тебя достали пулю и ты очнулся от анестезии! Блядство. Ричард даже начал чувствовать себя намного лучше, чем минутой раньше. Нервно усмехнувшись, он потер сухие глаза, а затем и лицо, так как чувствовал себя светящейся лампочкой, которая может треснуть от счастья. Что с ним сделал этот львенок? Через несколько минут, когда Блэк смог успокоиться, в спальню пришла Элен. Лисица еще раз осмотрела рану и сказала, что все нормально. Даже пообещала, что с такой регенерацией уже завтра альфа будет бегать, и как мамочка протянула Ричарду несколько таблеток. Преподнеся это с таким видом, мол, сон лучшее лекарство. Еще добавила, что омега тоже принял несколько таблеток и улегся спать в своей спальне, выделенной ему до того, как они подписали тот злополучный договор и начали спать у Ричарда в комнате. Когда лиса ушла, Ричард ощутил, как же близко и вместе с тем далеко сейчас Оливер. Но на этих мыслях альфа уснул мертвецким сном до утреннего звонка будильника. Приняв наскоро душ, Ричард разорвал отросшими когтями белый бинт. Тренировка в зале сегодня отменяется. На завтраке кусок в горло не лез, и только мысль о том, что нельзя пить таблетки натощак, заставили альфу впихнуть в себя овсяную кашу. Настой горчил на языке, но Ричард даже в этом видел что-то положительное — хоть какое-то подтверждение того, что он жив и все происходящее не сон. — Терен сейчас в больнице. — Элен принесла рабочие бумаги, при этом кратко рассказывая о судьбе тигра. — Отлеживается со сломанными костями, сотрясением и пробитым легким от сломанного ребра. Блэк невинно пил чай, будто это не он виновник плачевного состояния Адриана. Тигра спас только его статус. Но даже на него Блэк плюнет, если потребуется. Терен пытался изнасиловать Оливера. Сученыш. Блэк его лично кастрирует, если тот еще раз ему на глаза попадется. Тревожить сон Оливера Ричард не решился даже после завтрака. У парня было несколько тяжелых дней. И несмотря на то, что он решился остаться, Ричард догадывался, что причиной тому далеко не чувства омеги к нему. Благо за эти дни накопилась куча бумаг, которыми альфа и занялся. И это уже не говоря об очередных звонках из-за того, что Блэк не поехал в Россию. Время до обеда пролетело очень быстро. Однако Оливер не спустился и на этот раз в гостиную. — Мистер Оливер отказался от обеда и попросил принести в комнату только черный чай, — сообщила Эви. Ричард отправил прислугу на кухню за чаем и легким обедом, состоящим из сэндвичей нескольких видов, парочки кусочков чизкейка и уже упомянутого чая. После случившегося Оливер не выходил из спальни и не хотел идти на какой-либо контакт. Видимо, львенок понимал, что последует серьезный разговор, и всеми силами избегал его. Поэтому Ричард сам понес широкий поднос в комнату. Уже у самой двери в спальню омеги альфа на несколько секунд задержался, чтобы собраться с мыслями и решить, как начать столь нелегкий разговор. А постучавшись несколько раз, сразу же зашел в комнату, не дожидаясь разрешения.