Жить, а не существовать

— Добрый день, Оливер. Что-то болит? — сразу начала Миранда, раскрывая медицинский чемоданчик. — И тебе не хворать, — кивнул Олли, посматривая, как она обрабатывает руки дезинфицирующим средством. Говорить обо всем случившемся было несколько неловко. Однако омега был уже не ребенком и прекрасно знал, что нельзя оставлять проблемы. Их нужно решать. И чем раньше, тем лучше. Иначе потом будет уже поздно.  — Ну… как только Ричард пришел в себя, он тут же наложил свои лапы на мой зад, — усмехнулся Оливер без тени злости. — Так что мне бы крем какой или таблетки, чтобы прийти побыстрее в норму. Посматривая в чемоданчик Миранды, Оливер не вовремя вспомнил о ее проблеме. Чёрт. Она же тогда что-то говорила о детях. Вернее, об их отсутствии. Или же Оливер сам это домыслил, исходя из их разговора? В любом случае это уже нюансы. Проблема в том, что Оливер это вспомнил, отчего в голове вообще не складывались слова, дабы озвучить свою просьбу. А ведь Миранда его единственный козырь. — И мне бы таблетки… — неловко и в то же время тихо начал Оливер. Его стыдливый взгляд избегал тигрицу, что сейчас со всей серьезностью осматривала его, потирая руки друг о друга, согревая. — Ну те… которые нужно успеть выпить в течение 72 часов, — постарался как можно мягче попросить Оливер. Сам он такие таблетки никогда не пил. Но прекрасно знал о чудо-таблетках от подруги. Достаточно выпить две такие таблетки после незащищенного полового акта и вероятность того, что ты не забеременеешь, достигает почти 95%. — Что, прости, ты хочешь? — Миранда даже воздухом поперхнулась на такую просьбу. Она сразу вспомнила свою дочь и только сильнее сжала кулаки. Она врач и не должна ставить свои переживания выше того, что хочет пациент, пусть даже ей это и больно. Взгляд Миранды упал на прикроватную тумбочку, на которой лежал блистер от болеутоляющих таблеток. С тяжелым вздохом тигрица попыталась думать как профессионал, но с Оливером это было сделать проблематично. Парень с самого начала выделялся среди всех остальных. С первого же звонка дяди Ричарда с просьбой об осмотре. — Я вижу, Ричард дал тебе обезболивающее, этого пока хватит. Большего тебе пока не нужно, просто подожди немного, — спокойно начала Миранда, подходя ближе к Оливеру и производя беглый осмотр всего тела парня. Ничего сверхъестественного она не находила, вполне нормальный ответ организма омеги на первый раз с альфой. Разве что укусы на шее вызывали вопросы. — Ты уверен по поводу таблеток? Я должна предупредить тебя по поводу последствий. После первого раза их лучше не принимать, у тебя сбит гормональный фон, это может привести к бесплодию. А в твоем случае вероятность этого в несколько раз выше. Скажи, какой у тебя сейчас цикл? Как скоро должна быть течка? Ты подумал по поводу операции? Оливер, обоняние это не шутка… Чем дольше Оливер слушал Миранду, тем сильнее застревали слова в горле. А что самое худшее, так это то, что он вновь находился в какой-то безвыходной ситуации. И каждый новый вопрос Миранды почти убивал его. — Знаю, это больно, но нужно перевернуться на спину, мне нужно тебя нормально осмотреть и проверить… Стараясь успокоиться, Оливер лег на спину, как попросила тигрица. Не сказать, что было пиздец как больно, но и приятного мало. А самое главное, омега не понимал, за что ему все это? И с чего начать отвечать? Разговоры хоть немного отвлекали его от происходящего. — У Ричарда уже есть дети, — неожиданно даже для самого себя начал говорить Олли, в то время как Миранда на все его слова изредка угукала или сопела, осматривая и ощупывая омегу внутри. — Мы как-то говорили с ним об этом. Он прямо сказал, что они ему больше не нужны. Да и я не готов к подобному… Оливер чуть нахмурился и невольно дернулся, когда Миранда без предупреждения залила в него что-то прохладное. — Знаешь, как-то не было времени следить за своей течкой и думать об операции. За этот месяц у меня убили отца, всех родственников и друзей. Деревню, где я вырос, сожгли. Меня выставили лотом на аукционе! А купив, Ричард хотел вести как собаку, на ошейнике. Изнасилование, убийства, трупы… — высказался Оливер почти на одном дыхании, отчего сделал большую паузу, так как уже задыхался. И смахнув слезы, стараясь унять подкрадывающийся приступ истерики, закончил: — Не думаю, что я сейчас способен выносить ребенка… Омега полностью здоров, насколько это можно сказать в его положении. Было бы не плохо сдать кровь на гормоны и только тогда назначать подобные препараты. Оливер явно для себя все уже решил, не думая о последствиях. Однако Миранда не понаслышке знала, что любой омега способен пережить любые трудности ради ребенка. Что инстинкт материнства гораздо сильнее любых невзгод. Тигрица не хотела, чтобы еще один омега не познал то чувство, когда ты хочешь ребенка, хочешь маленькую копию себя, но не можешь получить. Врач едва сдержала слезы при воспоминаниях о своей дочери и несколько раз проморгалась, чтобы не выпустить ненужную сейчас влагу. — Да, может, у Ричарда и есть дети, но у тебя их потом может и не быть, — просто констатировала факт женщина и, сложив обратно свой чемоданчик, села в кресло рядом со столиком и стала писать рекомендации на фирменном листе центра. — Я, наверное, никогда не смогу понять твою утрату, но и ты не сможешь познать то, что познала я… хотя если продолжишь в том же духе, то мы вскоре можем оказаться в одной лодке. В какой-то степени Оливер понимал, что не будет так легко. Вот только чем больше он слушал тигрицу, тем больше сомневался. Честно говоря, мысли о потомстве к Оливеру приходили лишь пару раз. Первый — когда отец велел ему приехать на смотрины в деревню, но тогда его встретило пламя с криками, после которого омегу похитили первый раз. А второй — когда он хотел отомстить Блэку и возродить клан. Миранда перевернула страницу с характерным звуком, и мысль Оливера ловко перепрыгнула на то, что Ричард — черный лев. Он был бы идеальным отцом его ребенку. — Я уже понял, что с моими шансами забеременеть — это манна небесная, — выдохнул омега, переворачиваясь на живот. Хотя учитывая, как их с Ричардом тела откликаются друг на друга, Олли был уверен, что залетел от альфы с первого же раза. Вряд ли это норма, что омега с первого же раза на ровном месте может поставить альфе метку. Миранда подняла слегка усталый взгляд на парня. С учетом пережитого парню не помешал бы хороший психотерапевт. Вот только учитывая его сопротивление даже необходимому лечению носа, тигрица даже боялась озвучить свои мысли. — Но если я не смогу его выносить? — тем временем продолжал Оливер копаться в себе, ища оправдание своим действиям. — Ты просто не представляешь, в каком я сейчас положении. Если ко всему прочему я узнаю, каково это иметь ребенка и потерять, точно наложу на себя руки. Уж лучше вовсе не знать, каково это, — вырвались мысли вслух, что терзали его. А ведь это он еще умалчивал о том, что далеко не первый раз думал о суициде. Но вот в психушку ему точно попасть не хотелось. — А ты не подумал своей черногривой головой, что ты сам себе же уменьшаешь шансы на дальнейшую счастливую жизнь? Можешь не выносить ребенка? Что за бред?! — не выдержала Миранда, повышая голос. — Ты же сам этому противишься. Одна операция, которая продлится не больше получаса, может в несколько раз увеличить шанс того, что плод приживется в твоей матке. Что ты вообще пойдешь на поправку, твой гормональный фон стабилизируется и ты наконец почувствуешь себя омегой! Пару секунд Оливер молчал, бегая взглядом по помятому постельному белью. Беременность и ребенок казались ему чем-то из области фантастики. Парень совсем не понимал, почему омеги сходят с ума от желания проходить через все это. Хотя желание возродить свой род где-то вдалеке напоминало о себе. — Ты… расскажешь ему? — неуверенно спросил Оливер, посмотрев на Миранду. Пусть Оливер и не знал, как отреагирует Ричард на его решение, но он хотел знать, ждать от него подобной темы разговора в ближайшее время или нет. Достав свою печать и поставив в углу бланка, Миранда оторвала лист и, оставив его на столе, глянула на взволнованного парня. — По закону говорить что-либо связанное с тобой я не имею право. Врачебная тайна. Но ни крестный, ни дядя с меня не слезут, если заподозрят неладное. В особенности, крестный. А если я откажусь им говорить, это будет еще более подозрительно. Я могу сказать им, что это просто индивидуальная ответная реакция организма омеги на первый контакт с альфой. Да и вообще, если ты так уверен, что забеременел и вы с Ричардом оба не хотите детей, то не вижу смысла скрывать о принятии соответствующих таблеток. Дядин бывший парень периодически их пил… Правда, Ричард о его здоровье не переживал, как о твоем. Так что думай. Тигрицу отвлек звонок сотового телефона. Извинившись, она ответила на него и начала с кем-то говорить о каких-то лекарствах, порой делая какие-то заметки себе в блокнот. Оливер даже не слушал ее. Его мысли были заняты той информацией, что она свалила него. Операция. Ребенок. С тяжелый вздохом Оливер оперся локтем на матрац и, подперев голову рукой, начал свободной вырисовывать какие-то узоры на простыне. Решиться на всё это было страшно. Сердце, как и голова, тяжелели от каждой мысли. Как изменится его жизнь, если у него появиться чувствительный нос? Сможет ли он выносить ребенка Ричарда? Как вообще Блэк отреагирует на подобное? — Ладно, — неуверенно ответил Оливер, как только Миранда закончила разговор. — Я согласен на операцию, — дрогнувшим голосом сказал омега, глянув на тигрицу буквально на секунду, и тут же вновь потупил взгляд на кровать. Тигрица уставилась на омегу, будто не поняла, что тот только что сказал. Ей казалось, что пробить упертость парня было просто невозможно, и она уже собиралась уходить, как вдруг такой резкий поворот. — Ты себе даже не представляешь, как я рада это слышать, — искренне улыбнулась Миранда, подойдя к парню, и, не удержавшись, чмокнула его в макушку. — Обещаю, я буду тебя лично лечить, а операцию проведет мой дядя, он отличный хирург и имеет большую практику в этой области. Ты станешь здоров, у тебя родятся здоровые дети. Ты, главное, не бойся того, что будет после операции. Ты начнешь чувствовать полный спектр всего вокруг и поначалу это может обескуражить, уж поверь, я знаю. Но потом ты привыкнешь и даже думать забудешь, что когда не мог ощутить даже запаха цветов и свой собственный запах. Оливер невесело усмехнулся. Он и так все знал, но когда это говорит врач в подобном ключе — это ничуть не улучшает ситуацию. Становится лишь страшнее оттого, на что он соглашается. — У моей мамы была непереносимость какого-то препарата. Я от нее унаследовал такой нос. Она умерла вскоре после того, как ей все сняли с носа и она начала чувствовать… — еле выдавил из себя Оливер. — Я тогда был маленький и не знаю, что это было. — Тогда буду ждать тебя в клинике, как только ты поправишься. Не бойся ничего, мы с крестным будет рядом. Он не бросит тебя, даже если ничего не получится. Миранда отошла к чемоданчику и, захватив его, вернулась к Оливеру. Тигрицу словно подменили, она оживилась, усердно что-то выискивая у себя. — Вот, — протянула она белую продолговатую коробку с рисунками младенцев, подсознательно желая, чтобы Оливер не торопился с решением и выбрал именно этот путь. — Как пользоваться ею, я подозреваю, ты знаешь, но все же тебе самому стоило бы появиться у нас. Сдать кровь на гормоны и другие анализы, нужные для операции, и аллерготест. Раз у твоей мамы была аллергия на что-то, это могло передаться и тебе. Информация лишней никогда не будет. И это… В другой руке блеснул блистер с теми самыми таблетками, о которых толковал Оливер. — Но я более чем уверена, что они тебе не понадобятся. Сразу проверься на тесте, он достаточно чувствительный. А теперь, прости, но мне нужно бежать, есть еще один пациент, и он уже начинает буянить. Жду от тебя звонка. Миранда поднялась на ноги, поправляя халат, и еще раз попрощалась с Оливером. Выйдя из комнаты, она немного переговорила с Ричардом, что явно переживал из-за метки, которая уже заживала. Предупредила Ричарда, чтобы тот не входил некоторое время в комнату и отбыла в клинику.