Жить, а не существовать

Пока они шли по коридорам, Оливер незаметно прикусил щеки изнутри, крепко сжимая пальцы Ричарда своими. Было много запахов. Некоторые даже пугали. Омеге казалось, что он может даже чувствовать запахи звуков, которые слышал. Хорошо, что их дорога проходила не через столовую или санузел, у Оливера бы тогда точно голова заболела от запахов. — Они… еще не приехали? — тихо спросил Оливер. Отчего-то сейчас язык даже не поворачивался сказать «твои дети». Омега и до этого слабо представлял их первую встречу, а сейчас, когда присутствие чужих для него было сравнимо с пытками, тем более. Ричард прекрасно понимал и слышал этот трепет и неуверенность в голосе Оливера, когда он спрашивал о его детях. Омега явно боялся встречи с ними, не зная их реакции на то, что Ричард выбрал его как новую пару. — Нет, Майк и Элизабет приедут завтра, — ответил на вопрос Ричард, когда они наконец покинули это пропахшее медикаментами место. Когда пара вышла на улицу, где вовсю благоухали яблони, нарциссы, магнолии и несколько кустов жасмина, Оливер нахмурился от обилия запахов. Хорошо, что Ричард приказал припарковать машину поближе ко входу. Сегодня еще и солнце ярко сияло, согревая первым палящим теплом. — Ты так соскучился, что хочешь провести весь день вместе? — Слова Оливера вызвали у него легкую улыбку. Последние дни, перед тем как Оливер лег в больницу, между ними образовалась некая пропасть. Омега все еще помнил, что Элен сообщила о слежке. Как новость о семье Джонсон всплыла не самой радостной новостью. Они с Ричардом не враги, но… даже со своими скудными знаниями Олли понимал, как опасно им быть вместе. Делать вид, что все хорошо, не так легко, ведь Оливер понятия не имеет, что происходило, пока его не было. Что Ричард узнал и куда он ездил. Откуда, кому и из-за чего «начищал лицо». — Ты прав, я планирую провести с тобой весь день, — ответил Ричард, открывая дверцу машины и пропуская омегу первым. И лишь проверив периметр взглядом, уселся следом. В машине оказалось прохладно, а главное, в салоне был специально очищен воздух. Отчего Оливеру стало заметнее легче дышать, что не могло не радовать Блэка. — Я хотел немного погулять с тобой, — проговорил Ричард, подавая Оливеру заранее приготовленную лимонную воду. — Но давай как-нибудь в другой раз. А сейчас поедем домой, да?.. — Я не против, — согласился Олли, принимая от альфы угощение. Поднеся стакан, омега уже хотел было сделать глоток, как на секунду приостановился. Запах был едва уловимый, но тем не менее, сделав глоток, омега почувствовал вкус напитка. Мурашки пробежали по ногам от непривычки. Раньше казалось, что он мог чувствовать вкус еды, которую ел или пил, (облизывал, в конце концов), но это было что-то невероятное. И сильно разнилось с тем, что было раньше. Оказывается, они действительно больше чувствуют носом, нежели языком. — Это лимон… — неуверенно произнес Оливер только оттого, что помнил, как язык реагировал на яркие цитрусы. С усмешкой он осмотрел стакан, а после перевел заинтересованный взгляд на альфу. Он все еще не мог успокоиться и чувствовал себя странно в присутствии Ричарда. — Это все так непривычно, я словно стал другим… Оливера это пугало, хотя он старался держать себя в руках, но это получалось не так хорошо, как в те времена, когда он ничего не чувствовал. А ведь еще до операции Олли знал, что будет неловко себя чувствовать от всего этого. — Ты не стал другим, любимый. А наоборот, полностью завершенным и целостным. Я тебе уже говорил, со временем ты привыкнешь, и все встанет на свои места. В голове Ричарда лишь на секунду мелькнула мысль, как он вскоре будет целовать тонкую шейку и ключицы Оливера. И будто причитав его мысли, Олли сам приблизился, отставляя стакан и садясь к нему почти вплотную. — Смотри, я ведь могу и привыкнуть к тому, что ты будешь всегда рядом… — прошептал омега как-то приторно сладко, почти призывно глядя на альфу. — А я и не против. Если будет нужно, поменяю полюса местами, чтобы это было взаправду. И не дав сказать и слова в ответ, Ричард притянул лицо любимого к своему, тут же целуя. Крепко. Глубоко. Но даже этого показалось мало, отчего альфа «уронил» омегу на сиденье и навис сверху. Звук поцелуя разнесся по салону. Уши локаторами улавливали каждый шорох одежды или треск ниток под когтями Ричарда, когда его рука сжала чужую талию. Каждый выдох и вдох. Блэк буквально не мог надышаться усилившимся запахом Олли, налюбоваться его румянцем и поблескивающими глазами. Ричарду будет этого не хватать, даже если омега окажется в соседней комнате. Рядом с ним Ричард становится настоящим наркоманом, а Оливер — его лучший кайф в этой жизни. В отражении глаз Оливера только Ричард. Весь мир исчез от одного ощущения губ парня, малейшего прикосновения. Олли даже не успел задуматься над происходящим, как его тело бросило в жар от возбуждения. Сердце ускоренно забилось в унисон с мужским. Дыхание стало прерывистым. Все произошло лишь от одного взгляда на Ричарда. От мысли, что он хочет его. — Твой запах… усилился, — прошептал сбивчиво Оливер, бегая взглядом по лицу Ричарда и, кажется, припоминая, что подобное происходит от возбуждения. Но от этого лишь еще больше прошибло его самого, и омега издал какой-то странный звук, граничащий с мурчанием. И тут же сам покраснел от того, что услышал, как пошло это звучит. Хвост омеги ловко провел кисточкой по паху альфе. — Ты все это время был один?.. — скорее утвердительно сказал Олли, робко проведя ладонью по груди Ричарда вниз. Лишь под конец приостановился, когда дошел до ремня. Движения хвоста омеги даже сквозь ткань брюк заставило Ричарда рычать от возбуждения. Оно разливалось по телу лавой, отчего ещё больше отрастали когти, а запах, даже несмотря на подавители, раскрывался и сгущался вокруг омеги, давая им пропитаться, чтобы другие знали, чей этот великолепный омега. — Ни с кем. Я не хочу никого видеть в своей постели, кроме тебя. Да и не смогу я ни с кем. Только на тебя я реагирую подобным образом. Пиджак Ричарда полетел на пол, за ним галстук и жилет. С гулким ударом упала портупея с пистолетом. Ричард ни на секунду не остановился, тут же начиная стаскивать с Оливера тряпки, избавляя стройное тело от оков. Каждый освобожденный участок кожи губы тут же покрывал поцелуями и ласкал руками. Ричард был не в силах сдержать рычание довольного зверя, что добрался наконец до Оливера и жадно оставляет метки засосов. — Как же я по тебе скучал все это время! Не мог спать в нашей спальне, даже вернулся в кабинет на уже привычный диван. Это совершенно отличалось от их первого раза. В этот раз все происходило по-другому, и это не из-за того, что они в машине на пассажирском сиденье вместо их спальни с широкой кроватью. Сейчас все иначе, потому что сейчас Олли уже не такой, как раньше. Сейчас, когда к нему возвращался нюх, сильнее начал распускаться и его собственный запах. Как сказала Миранда — омега внутри Оливера начал просыпаться и реагировать так, как подобает омеге. Сейчас Оливер хотел. Действительно и бесповоротно. Все тело покрывалось мурашками от рычания альфы, от вида его клыков. Олли и сам кусал Ричарда не в силах сопротивляться своим порывам. Удобнее устроился на кресле машины, ерзая от нетерпения под альфой. Пока наглая ручонка не пробралась к соблазнительному копчику Ричарда и, почесывая его, не начала надавливать, чтобы тот не медлил. — Я хочу тебя, Ричи, — прошептал Олли, раздвигая ноги и чувствуя смущение от ощущения смазки на собственных бедрах. — Вот прямо сейчас… У Ричарда кровь вообще перестала поступать к мозгу и вся ушла в член от почесывания основания хвоста. Ричард чувствовал, как сознание захватывает его внутренний зверь. Как становится все сложнее и сложнее связно мыслить. Только желание обладать выгибающимся под ним омегой. Слушать его стоны и вскрик, когда первые пальцы вошли в тугое колечко мышц, начиная растягивать и готовить под его размер. Видеть его затуманенные возбуждением и похотью глаза, которые закатились, стоило указательным пальцем погладить ту самую точку внутри. Ощущая когти Оливера на своей спине, Ричард радовался до щенячьего визга остающимся на коже красным отметинам, его шрамы вновь стали чувствительными. Оливер скулил, царапался, елозил и кусался от нетерпения. Даже растяжка приносила ему мучение, ведь он находился на грани. А Ричарду будто этого мало. Он продолжал ласкать его тело, доводить до исступления. Когда уже не важно, где и как, что дорога не вечна и где-то впереди водитель. Омега успел выдохнуть имя альфы, как тут же, с глухим рыком, Ричард приставил свой член на смену пальцам и толкнулся в жаркое тело, войдя сразу и полностью. До самого основания, зафиксировав руки омеги над головой. Одним толчком Ричард выбил весь воздух из легких, что со стоном разлетелся по салону. Прогнувшись похлеще кошек в пояснице, Оливер впился когтями в обивку сиденья и потерял связь с реальностью. Прошла пара секунд, прежде чем Оливер вновь научился дышать. Постепенно омега начал приходить в себя, а черная пелена сошла с глаз, позволяя парню видеть. Чувствовать свое тело, которое было в испарине. Дрожь, которую невозможно унять, и непонятную слабость. Прошла еще пара секунд, прежде чем он понял, что уже кончил. И это странно, и даже немного больно, но ему уже все равно. Радовало лишь то, что Ричард сумел сдержать своего зверя. Оливер чувствовал, понимал и, возможно, даже разделял желание альфы действовать без остановки. Но даже для Ричарда стало неожиданностью то, что ему хватило только войти, чтобы довести любимого до первого оргазма. Кресница, конечно, говорила о том, что сейчас Оливер будет очень чувствительным и возбуждаться буквально от одного запаха. Но то, что произошло сейчас, заставило внутреннего зверя Ричарда взвыть от радости. Никогда ни один омега так быстро не кончал только от одного его члена в их заднице или киске. Для Ричарда это был самый лучший способ его признания. — Люблю тебя как солнце и звезды… Нет, в стократ больше… Мой Оливер, — зашептал Ричард в пушистое ушко, пока искры оргазма блуждали по стройному телу омеги, заставляя немного дергаться и сжиматься. И только поймав его более-менее адекватный взгляд, Ричард сразу вовлек Оливера в новый поцелуй, начиная двигаться вначале медленно и нежно, с небольшой амплитудой и скоростью. Оливер был как никогда податлив, словно брошеный котенок, который наконец попал в добрые руки. Едва находя в себе силы, он слабо отвечал на поцелуи, потому как тело его не слушалось. Оно было каким-то другим. Словно уже принадлежало не ему, а Ричарду. Мягкие, плавные толчки уносили парня в какую-то нирвану. Олли мягко плыл на волнах удовольствия от каждого плавного движения Ричарда. Сердце барабанило, дыхание не собиралось успокаиваться. Порой прогибаясь, доставляя себе большее удовольствие и протяженно выстанывая, закатывая глаза, Оливер тяжко дышал альфе куда-то в шею или грудь. Хвост Ричарда хлестко, как плеть, бил все вокруг — сиденье, спинку сиденья, свою собственную спину, бедра. Удовольствие доставляло уже то, как плавился Оливер под ним. А уж от ощущения того, как член двигался внутри его, его омеги , удовольствие волнами расходилось по телу. Уши в любом положении слышали стоны и голос Оливера. У основания начал набухать узел и двигаться становиться все сложнее. — Давай, малыш, ты первый, — между толчками и поцелуями прошептал Ричард, наконец выпуская руки Олли. И обхватив омежий член, сдавливая в ладони головку, начал натирать пальцем чувствительное местечко под ней, надрачивая в такт своим движениям. — Нет, — выстанывал Оливер, когтями хватаясь за плечи Ричарда и притягивая его к себе. Было невозможно контролировать себя, как и сдерживать небольшие клыки. Хвост омеги тут же обвил альфу за мошонку, чтобы весьма красноречиво донести, что он против. У Ричарда от такого из глаз искры посыпались, а из горла вырвался самый настоящий львиный рык. Вот только он ничуть не напугал омегу. — Хочу… — жарко выдохнул Олли, чувствуя, что у альфы набухает узел, что Ричард может его сейчас повязать. Инстинктивно понимая, что у него есть шанс забеременеть. — Хочу, Ричи… Всего тебя хочу, — сквозь стоны признался Олли, то покусывая альфу, то зализывая и вылизывая его. И в то время как одна рука зарылась в гриву Ричарду, прижимая его к себе, вторая без зазрения совести принялась ласкать альфу у основания хвоста, старательно поджимая когти, чтоб доставить любимому только удовольствие. И буквально вынудить его на сцепку. — Бля-а-а-ть, я и так весь твой, Олли… От прикосновений пальцев к гриве и основанию хвоста Ричарду легче не становилось. Даже наоборот, мозг отрубился, включая инстинкты, которые диктовали свои правила: омега хочет, чтобы его повязали, значит, его нужно повязать, наполнить семенем так, чтобы лишнее вытекало! Альфа уже сто раз пожалел, что отпустил руки омеги, знал же, как волшебно они на него действуют. Тряхнув несколько раз головой и возвращая сознание на место, Ричард лишь грубее и сильнее принялся вколачиваться в податливое тело. И только Оливер выгнулся дугой в оргазме, а Ричард хотел вовремя вытащить член, как у альфы возникла проблема. Хвост омеги сыграл роль эрогенного кольца, не давая Блэку прийти к финишу, пока его не перестанут держать за яйца. — Любимый, отпусти меня, прошу. Мне нужно кончить, а твой хвост мне этого не дает сделать… Олли смотрел на Ричарда, такого большого и сексуального, что было невозможно устоять. Нехотя отпустив его, омега прошелся языком от скулы Ричарда до виска и с удовольствием просмаковал его вкус. Казалось, он стал намного сильнее и ярче. Словно пока у него не было обоняния, он мог попробовать лишь 10% Ричарда, а сейчас получил всего. — Если только ты кончишь в меня, — прошептал Олли. Он хотел почувствовать, как внутри бьётся семя Ричарда. Хотел почувствовать узел, полностью заполняющий его. Это было как наваждение. Ричард не мог смотреть в эти умоляющие глаза. Не мог слышать этот шепот и не сделать, что просят эти губы. — Да, любимый, я кончу в тебя, но без узла. Рано… У нас еще будет время… У нас еще будет возможность, — пообещал Ричард, уже подсознательно чувствуя, как Миранда ему даст втык за то, что ее ослушался. Что забыл о ее наставлениях и думал явно не головой. Еще раз встряхнув головой, Ричард захватил губы омеги в поцелуй и вновь заполнил его собой. Руки альфы вновь жили своей жизнью, вновь ласкали уже знакомые места и искали новые, чтобы уши опять услышали громкий, протяжный стон, чтобы острые коготки вновь впились в его спину и плечи. Чтобы опять глаза в глаза и один воздух на двоих. — Да… милый, вот так… я почти… Открытием для Оливера стало и то, что он начал возбуждаться от того, как его трахал Ричард. Этот ритм, шепот, поцелуи… Омега впервые подумал, что, в принципе, он мог бы еще кончить. Отчего в процессе более увлеченно начал хвататься за альфу, царапать его и жаться к горячему телу, порой подмахивая бедрами. Но Ричард покинул его, срывая с губ Оливера разочарованный стон. Омега буквально когтями впился в альфу, желая вновь вернуть его в себя. Это чувство пустоты ему совершенно не нравилось. Кто бы мог подумать, что он будет сходить с ума от члена в заднице? Что отсутствие какой-то завершенности, а именно, узла в себе, будет потряхивать от пустоты в себе. Что ему будет мало того, что он сейчас получил. Олли был в смятении от собственных чувств. Ведь он понимал, что сейчас был готов обидеться на Ричарда за то, что тот не повязал его! Это ненормально. Неправильно. Оливер никогда не был таким и теперь не знал, как принимать нового себя. — В следующий раз я хочу сцепку… — прошептал Оливер, у которого от близости Блэка перехватывало дыхание, а сердце колотилось как ненормальное. Хоть он и старался держать себя в руках, но в голосе все равно звучала обида. — В следующий раз я не отпущу тебя, — честно добавил Олли, проходясь кисточкой хвоста по яйцам Ричарду, — пока ты не повяжешь меня. — Олли, я понимаю, тебе плевать на то, что говорят врачи, — отозвался Ричард, выравнивая дыхание и меняя позу на сидячую, и тут же перетащил омегу за собой. Неторопливо оглаживая ровную спинку вдоль позвоночника, Ричард лениво прошептал сквозь поцелуи: — Тебе плевать на себя в какой-то степени, но не мне. Я знаю, что такое быть неполноценным. Знаю, что значит ослушаться врачей и быть на грани между жизнью и смертью. И я не хочу, чтобы ты видел даже издали эту грань. Нос альфы жадно вдыхал аромат омеги, тот пропитывал легкие и проникал под самую кожу в кровь, поглощая его запах как что-то необходимое. В голове проносились картинки возможного будущего, но они меркли от одной мысли, что Ричард мог напортачить. — Мне плевать, что Миранда может оборвать все, что не приделано намертво к моему телу, но мне не плевать на тебя, — искренне прошептал Ричард. — Если с тобой по моей вине что-то случится, я пущу себе пулю в висок. Я не выдержу боли и страданий дорогого мне человека еще раз. Я хочу сделать все правильно, чтобы в будущем иметь возможность гладить твой округлый животик и разговаривать с тем, кто поселится там. Мальчик или девочка, альфа или омега, бета или гамма. Это будет частичка тебя… Оливер удобнее уселся на бедра Ричарду и, прикусив губу, отвел взгляд. Ему действительно плевать на себя. Черт возьми, ему столько лет было плевать на себя, что он дожил до двадцати четырех и так и не сделал операцию, чтоб вернуть себе нюх. Не это ли говорило о его отношении к себе? Но он слышал слова Ричарда, видел вскользь его ожоги серебром и понимал, о чем тот говорит. Но будто бы этого мало, и альфа заговорил о будущем. О детях и… Ну вот куда Оливеру с этим деваться? Он хочет малыша. А это значит, что он возьмёт ответственность не только за себя, но и за их малыша, которого Олли должен будет выносить. Он ненавидел это в Ричарде. Ненавидел за то, что альфа мог сказать что-то так, что привычный мир омеги перевернется. Что не остается вариантов, как принять то, что Ричард прав. Это Оливер давно приметил в нем. Возможно даже это было той точкой в их отношениях, когда у Оливера возникли к нему другие чувства. То, что словами, а порой и действиями Ричард мог так глубоко залезть в душу Оливеру, что какие бы замки тот ни вешал на свои чувства, как бы ни прятался, альфа все равно его находил. На подобные слова Оливеру нечего было ответить. Он обнял Ричарда за шею и прижался плотнее к нему, уткнувшись носом в его шею. Обнаженные. Тело к телу, но никакого сексуального подтекста. Лишь голые их души и чувства. — А я не хочу, чтобы что-то случилось с тобой, — шепнул Оливер, а после добавил еще тише: — Я люблю тебя. Серце Ричарда едва не остановилось, когда омега едва слышно прошептал последнюю фразу. Три слова. Три слова, от которых душа сгорела и возродилась пламенным фениксом. Я люблю тебя. Три простых слова, от которых Ричард потерял дар речи. Забыты все четыре знакомых ему языка, даже просто языком альфа не мог пошевелить. Оливеру было немного неловко смотреть в глаза Ричарду после сказанных слов. Но он не в силах сопротивляться, когда альфа отстранил его от своей шеи, не давая возможность спрятаться в знакомых изгибах. Взгляд пересекся с глазами Ричарда, и Олли на пару секунд потупил его на свои бедра, но обнажённый собственный вид не лучшая картина. Уши невольно поджались, словно омега в чем-то виноват. Возможно и виноват, ведь это было впервые, когда он сказал Ричарду о своих чувствах. Поджав губы, Олли вновь поднял взгляд, когда альфа чуть отстранился, вгляделся в его глаза в поисках… Ричард даже сам не понимал, в поисках чего. Может, шутки, выгоды или еще чего? Но их там не было. В глазах омеги Ричард видел только искренность. Не в силах сдержать несколько слезинок, Ричард поцеловал Оливера, вложив в поцелуй все свои чувства, которые он к нему испытывал. — И я тебя тоже люблю. Больше жизни. Может, я это уже говорил, но готов повторить и в тысячный, и в миллионный раз… Уши Оливера тут же насторожились, а на лице нарисовалась растерянность. Вот и глава мафиози! Вот он тот альфа, что практически убил тигра голыми руками у него на глазах. Тот альфа, что рычал на него. Пытался сломить и подмять под себя морально. — Ричи, — выдохнул Олли и, подавшись вперед, слизнул слезинки. Обнял, ласкаясь, альфу, едва веря, что это происходит с ним взаправду.