Три состояния. Книга - 1

— Отото, ты не оборзел ли?! — тут я услышал яростный крик Анко. — Ммм?.. — я приподнял голову с чего-то мягкого, осмотрелся и понял, что Конан рядом нет. А сам я голой жопой сверкаю на футоне, а спал мордой в подушку. — Почему это я оборзел? — я сонно потер глаза, а затем стал одеваться. — А где Конан? Я думала, ты с ней… переспал… — Анко начала осматривать комнату. — Анко, ты меня любишь? — тут оне-сан скорчила серьезное лицо. Огонек в ее очаге горел пламенно-красным. — Чего ты так резко тему переводишь? — спросила Анко, а я надел нижнее белье, натянул штаны шиноби, поднялся, подошел к Анко, схватил ее за подбородок, притянул и поцеловал. Несколько легких атак, и она смягчилась. Отпускаю, говорю: — С добрым утром. — Да… добрым, — она поправила волосы, а затем вышла из комнаты и усселась за большой семейный стол в столовой. Здесь были я, сестра Анко, главная по дому Темари, финансист Ясу, главная по «переговорам» Инори, так же Казекаге Раса с больной головой, Гаара-сладкоежка и Канкуро который смотрел на меня очень странно. — Что-то не так, Канкуро? Я ощущаю от тебя странные эманации чакры? — его очаг чуть-чуть ярко-зеленый, но больше ядовитого цвета смеси фиолетовых, зеленых и оранжевых красок. — О чем ты, они-сан? — вежливо спросил младший брат. Я все время не показывал другим свои глаза. Чтобы не было лишних вопросов. Я пробудил восьмую пленку вчера вечером, после разговора с Конан. — Просто ты ревнуешь, Канкуро. Но не краду же я у тебя сестру. В будущем у тебя тоже будет жена и ты покинешь дом своего отца. — Тц… Да не нужны мне эти девушки. От них одни проблемы… — пробурчал Пижамный Кукольник скрестив руки на груди. — Ха… Не ревнуй, — сказал Раса, а я достал ему бутылочку саке, чтобы опохмелиться. — А где дядя? — спросила Темари. — Яшамару решил посетить сегодняшнее собрание ирьенинов Конохи. Там будут представители из других стран, а также, возможно, Сенджу Цунаде. — Великая Неудачница? — озадаченно спросила моя первая жена. — Она самая, — Раса начал наливать саке в пиалу. — Круто, а можно мне ее увидеть! Эта сисястая сука! Точно, она, блядь, крутой ирьенин! Может, знает, что с такой дурой как я сделать можно?! Ласточки летели… домой… прилетели, — Инори поняла, что опять психует, и стала напевать песенку. — Ясу сходишь с Инори? Я хочу посетить Итачи, предложить ей призыв, — попросил я, а Ясу очень спокойно кивнула. — А что это у тебя на плече? — спросила Анко, подсев ко мне поближе. — И что там на этот раз? Засос? — мне уже было по-зеленому, что там. Но точно знаю, что Конан я не трогал. — Татуировка… Конан? Имя Конан… Серьезно? Что за фигня, мелкий? — Анко начала злиться и у ее красного огонька появился фиолетовый ореол - цвет ревности. Такой же был у Темари и у Ясу. А Инори вообще было по-зеленому. У нее самый краснющий очаг, который вообще не затухает. — Гха… Я не знаю, откуда… — ответил я немного уныло, затем прокусил палец до крови и использовал технику призыва. — Конан?! — воскликнула Анко, когда увидела девушку, призванную мной. — Конан? Ты заключила контракт с кротом? — спросил я немного удивленно. Я же спал с ней. — Кэтсуо-сама, доброе утро. Да. Мой очаг чакры пылал верностью к вам, и после этого крот подписал контракт со мной, — она сидела на коленях, ее лицо было даже слишком серьезным. — Хм… Ясно. Маленький крыс нас обманул. Ну… Ладно. Ты была в призыве? — Я обучаюсь там, Кэтсуо-сама. — Так?! Какого хрена ты дал неизвестной девушке призыв! — тут рядом со мной топнула Темари. — Ее зовут Конан. Она бывшая куноичи из Амегакурэ. Теперь работает на меня. Она стала первой, кто освоил один из трех призывов. — Да, господин. Только крот не позволил приступить мне к техникам. Ибо требуется еще две куноичи. Так что в данный момент я только избавилась от яда, сейчас Кротус-сенсей помогает мне освоить стихию. — Какую? — спросил я. — Он попросил оставить в секрете. — Понимаю. Так, садись за стол. Время завтракать, расскажешь мне о мире призыва Крота. — Хай, — она быстро села вглубь стола, напротив Хаку. Я смотрел на ее пламя, оно было красным, но поведение изменилось. — Объяснишь? — спросила озлобленная Темари. — Конечно, милая, — я улыбнулся, чтобы разрядить обстановку, а затем за завтраком рассказал обо всем, чтобы было. Не уточняя про то, что мы чуть ли до конца не дошли, а еще про приход Какаши. — Ладно, раз она слуга, то я согласна. Анко я терплю только из-за того, что она названная сестра и не может иметь детей, — оне-сан вздрогнула и уставилась в порцию, — Да, я злая. По закону у тебя может быть четыре жены и наложницы. Но наложниц я тебе брать не разрешала, и Ясу с Инори тоже. А без моего голоса Хокаге-сама и Казекаге-сама не разрешат, — разложила все по полочкам Владычица моего гарема. — Я вообще-то не запрещала ему, — тут влезла Ясу, и Темари, злобно сморщив лоб, прожигала взглядом вторую жену. — Я тоже… Мне плевать как-то, от меня уже не убежит этот сучонок… — Инори так мило улыбнулась, но так маниакально сказала, что не знаю, как реагировать. — Без первой жены ничего официально не будет, — рыкнула Темари-тян. — Ладно. Канкуро, Гаара, пойдемте. Сходим по туристическим местам, пока тут семейные разборки проходят, — Гаара лишь набила карман на пузе своей енотовой пижамы, а Канкуро убежал за отцом, чтобы не перечить разгневанной сестре. — Темари-сама, не ревнуйте, пожалуйста. Я не боль… — А ты молчи! — рыкнула Темари, и Конан тут же опустила голову и посмотрела в пол. — Ветерок мой, любовь моя. Ты моя первая жена, не надо так злиться. Твой титул никто не отнимет. Конан и остальные на твое место не метят. Не ссорься со всеми, ты уже обидела оне-сан. Не бей хотя бы по больному, — попросил я, а Темари смиренно опустила голову, — Конан теперь член нашей семьи, будет твоей верной помощницей. Я даже готов отправить ее с тобой в Суну, чтобы вы узнали друг друга намного лучше. — Отправляй. Я ее проверю, — фыркнула Темари, смотря на Розочку, она горела пламенем ревности, зависти и ненависти. — Хорошо, тогда Конан отправится с тобой в Суну и вернется через пять лет, когда закончится твое обучение, — Розочка кивнула, а Анко как-то странно сверлила меня взглядом. — Не боишься, что я убью ее? — как же в ней пылает злоба к Розочке. — Тогда ты огорчишь меня, — Темари тяжело выдохнула, а затем кивнула в знак согласия. — Вот и славно. Конфликт улажен. А теперь попроси прощения у Анко и Конан. В будущем ваши жизни могут зависеть друг от друга. Не хочу, чтобы в моем доме и в моей семье были обиженные и обозленные друг на друга люди. Если кого ты и можешь сейчас винить или даже бить, то меня. Я неверный муж и оскорбил твои чувства тем, что сплю с Анко и Конан, — Розочка аж вздрогнула. — Сейчас, может, и слухов нет, но в будущем наш клан может быть опозорен из-за твоего поведения, дорогой. Анко не может иметь детей и твоя названная сестра, а Конан, кажется где-то под двадцать шесть или больше, лет. Уже… могут не так понять. В следующий раз ты должен будешь первым делом сообщить мне, потом я, Ясу и Инори будем решать. Вы вообще-то жены, так что же вы мужу позволяете. Он так и вас разлюбить может! — заявила Темари, почти крича на вторую и третью. — Если он меня разлюбит. Я его заставлю сеппуку себе сделать, — Ясу было невозмутима. — Просто распотрошу… повешу на кишках, вылечу и еще много чего сделаю, — с ухмылкой «доброго» маньяка заявила Инори. — Эээ?! Он же уже вам в открытую изменяет! С этими! — Темари начала указывать на двух старших девушек. — Я получаю от любимого все что хочу. Так что мне по барабану. А ревновать к его наложницам не вижу смысла. Вдобавок, запрещая ему что-то, мы теряем большее. Думаешь, он кого попало берет? Тебя подсунули ему, но он тебе даже плохого слова за годы не сказал. Влюбил тебя и заставил комфортно себя ощущать. Ты даже письма получала с пометкой: самому Казекаге от Хокаге, — сказала Ясу очень спокойно. — Сказала девушка, которая навязалась манипуляцией… — выдала немного разозлено будущая Владычица Ветров. — Да, я навязалась ему сама, хотела надавить, получилось. Но мне он очень дорог, у меня кроме вас никого нет, а на клан Нара мне плевать. Для них я пешка, которой можно жертвовать. Только в итоге я сама вышла в дамки, — тут я увидел на лице Ясу рождающийся гнев. Она впервые переходила черту между ним и спокойствием. — И поэтому ты думаешь, что он не сможет разлюбить тебя? — дочь Казекаге ударила по больному. Думал, что Ясу сейчас взбесится, но вместо этого она только усмехнулась и погладила по голове Инори, которая была слишком тихой. Ниже травы, тише воды, с ней такое бывает очень редко. — Ты дура, Темари. Он не сможет разлюбить. Главный пример - наш Кровавый Цветок, Инори. Она может взбесить всех, многие ее боятся, почти все мы пытаемся не пересекаться с ней лишний раз. Бывшая Яманака странная, жестокая, психованная, но все равно любимая Кэтсуо. Ты дура, если думаешь, что он разлюбит тебя. Сколько раз за эти два года он разозлился на Инори? Пять? Шесть? Ноль! — грубо, резко, на повышенном, разгневанном тоне, рыкнула Ясу, — Он терпит, он улыбается, он обнимает, он выслушивает. Ты знала, как он… — Хватит, Ясу… — но вторая жена меня проигнорировала. Темари же смиренно сидела и слушала. — Он рыдал один и никому не показывал, что ему плохо. Проблема Инори - проблема не только его и Инори, а наша общая. Я была рада, когда сюда переехала Анко. Потому что она стала еще одной опорой, когда другая была на грани краха. Ты не представляешь, как мне было страшно от молчания нашего Кэтсуо. А я только улыбалась и терпела, ждала, когда мой родной вернется. Вернулся, благодаря мне, Анко, Хаку и Инори. Знаешь, ты вот приехала спустя сколько годиков? Четыре? — Темари не смела поднимать глаза. — Да… — робкий ответ. — Годы меняют людей. Скажи спасибо, что наша семья тебя защищала. То, что ты первая - не значит, что ты должна решать за всех. Ты должна быть самой хозяйственной, самой терпеливой, и должна знать своего мужа! — гневалась Ясу. — Я поняла… — будущая Владычица Ветров уже плакала, а Ясу сменила гнев на милость. Она понимала, что перегнула палку, подползла вместе с Инори к Темари. Ясу обняла ее очень крепко с левого бока, а с правого ее обнял Цветочек. — Не плачь ты, дуреха. Просто раз ты поучаешь людей, то должна научится принимать критику и в свою сторону. Так что успокойся. Теперь ничего от тебя скрывать не будем, никогда. Мы же семья, а семья помогает друг другу. Ты должна понимать, что нашего кобеля не изменить. Такой уж он у нас. Но хотя бы заслуживает такое отношение от девушек, — успокаивала первую жену вторая. — Ага! Не волнуйся, мелкая! Я хоть и психованная, но тебя тоже люблю как сестру младшую! Уважаю как старшую! Сука, порву за тебя как за всю семью! — Темари засмеялась от неожиданных слов нашего Кровавого Цветочка. — Простите. Просто я столько лет его не видела, а он даже и слова не промолвил. — Мы всей семьей решили, что ты была не готова, успокойся, — соврала на всякий случай Ясу, а потом прижала Темари к себе, и я поймал на себе возмущенный взгляды от второй и третьей жены. — Ладно… мне кажется, я не могу быть первой женой… лучше ты, Ясу, будешь главной: я не могу так трезво рассуждать как ты. — Не, кто же меня, ленивую, будет пинать на тренировку, уборку или в магазин? Я все-таки хоть и бывшая Нара, но моя лень убиваема только таким тираном, как ты. — Хи… Тогда ты будешь моей правой рукой, — Ясу с Темари засмеялись, — А Инори будет главной по наказаниям! — тут Кровавый Цветочек тоже засмеялась, своим маниакальным смехом, но все уже привыкли. — Именно. Кстати, ты все равно козел, Кэтсуо. Запрещаем тебе спать с девушками месяц, а лучше два. И не из-за измены, а из-за того, что ты не сказал, а значит, это приравнивается ко лжи, — Ясу трезво рассудила. — Хорошо, Правая Рука Домашнего Тирана. Я все понял, — я кивнул. — Так, значит, Хаку вам оставлю, а вот Конан будет проходить мои экзамены в Суне, пока я не вернусь. Ах да. Я прошу прощения у Анко и Конан. Переборщила, признаю. — Ну, я девушка простая. Кто-то меня обидел, я наказываю! — и Анко обошла стол и стала кулаком взъерошивать волосы Темари. — Убьешь же! — заявила моя первая жена. — Тиранка! Наказать нужно за такое! Все, требую титул наложницы! — выкрикнула ученица Змеиного Саннина. — Ладно… ладно, и Конан разрешу. Только в следующий раз! Требую совет! Большой! Семейный! — выкрикнула Темари. — Как скажешь, милая, — ответил я и посмотрел на реакцию Конан. Очаг все того же цвета, только ее лицо было такое серьезное, каменное, будто она всю жизнь за ночь переосмыслила. «Надо будет поговорить с ней, когда наша семейная Санта-Барбара закончится».