А если бы...

На этот раз Нагато чувствует чужую близость больше интуитивно, чем как-то иначе. Он возвращается по тонкой дорожке меж низеньких каменных гор, совсем недавно закончив свою миссию в одном из мелких поселений на границе, когда молчаливая, но чуткая интуиция вдруг подаёт голос и велит немедленно свернуть на ближайшей развилке. Ближайшая развилка - перекрёсток дорог, на котором Нагато свернул бы в обычных обстоятельствах направо и оказался в окрестностях деревни в считанные часы его неспешной прогулки. Однако, чутьё ведёт его налево - на главный тракт. Если идти по нему, до деревни придётся делать крюк, и в таком случае на дорогу уйдёт часа на три больше. Не то чтобы Нагато некуда торопиться - у него и в пределах их с Яхико и Конан резиденции работы невпроворот - но отчего-то он с секундным опозданием всё равно делает шаг в сторону главной дороги. Интуиция, удовлетворённая, тихонько сворачивается под рёбрами снова. Джирайя-сенсей всегда говорил, что интуиция и чутьё - то оружие, что при должной обработке станет сильнейшим союзником. И Джирайя-сенсей часто говорил, что сильная интуиция у Нагато - врождённое и ей стоит следовать. И Нагато следует. С момента их с Яхико и Конан воцарения в качестве глав Дождя, главная дорога перетерпела изменения - расширилась, укрепилась. Она больше не выглядела заброшенной или предназначенной исключительно для перевозки провианта или оружия; теперь она во многом походила на путь для людей - ухоженная, с заборчиком со стороны опасного ската в идущий параллельно дороге овражек. И хоть вид здесь до сих пор был серый и немного унылый (тёмное и низкое небо выглядело тоскливо не смотря ни на что), всё же всё было лучше, чем раньше. Нагато нравилось видеть результат их совместной с жителями работы, выраженный даже в таких мелочах. И он идёт по дороге, оглядываясь по сторонам изредка чтобы кивнуть улыбающимся ему прохожим или запечатлеть в памяти открывающуюся перед взглядом равнину, пока на горизонте не показывается небольшой домик с покатой крышей и маленькой открытой верандой. Знакомой настолько, что пальцы дрогнули, а Нагато невольно цепляется за всплывшие в голове образы. Делает новый шаг, и интуиция, утихнувшая совсем недавно, снова шепчет-шепчет-шепчет, едва не магнитом при этом приковывая взгляд к веранде с одной одинокой скамейкой. На которой - вот так чёртово совпадение - сидит уже знакомая Нагато женщина. И интуиция стихает мгновенно, стоит только Нагато сделать шаг в сторону чайной, не отрывая более от расположившейся на скамейке гостьи взгляда. Кируми переводит взгляд на Нагато в ту секунду, когда он ступает на первую из трёх ступенек, ведущих к распахнутым дверям чайной. Возле неё, на маленьком столике, стоит тарелочка с дайфуку и пузатым чайником, а в руках - чашка, от которой тонко тянет естественной сладостью с ноткой слабой горечи. И стоит их взглядам пересечься, как Кируми тихо фыркает и переводит его вперёд, не глядя на Нагато и начиная кончиками пальцев потирать бока тёплой керамики. - Мы поменялись местами, - отмечает Нагато. - В одну из прошлых встреч ты тоже застала меня здесь. - Так ты мстишь, - пространно отзывается Кируми, лишь коротко скосив взгляд на Нагато. Сегодня тоже тёплый янтарь. - И что же, счастлив, что должок вернул? - Я не специально, - качает головой Нагато. От преодолевает ещё две ступени, оказываясь теперь на веранде, аккурат перед дверьми маленького заведения. - Не думаешь же ты, что я караулил тебя здесь? Кируми не отвечает, и вместо этого только моргает медленно и снова отворачивается. Но - предусмотрительно двигается чуть в сторону, освобождая центр скамейки. Отчего-то у Нагато это вызывает тонкую, едва различимую улыбку. В чайной у бабушки в летах, сидящей на стульчике за кассой, Нагато выспрашивает ассортимент зелёного чая, заказывает тот, что с ромашкой (по настойчивым заверениям бабушки - самый лучший за последние года) и просит вынести его на веранду. Бабушка на это понимающе улыбается и кивает, обещается сделать всё в лучшем виде и начинает колдовать над заварником, доставая из-под стойки мешочки и баночки с травами. Нагато смотрит за этим с десяток секунд, а сам прислушивается к ощущениям - слабые, ровные колебания чужой чакры ощущаются совсем близко. И их ощущение скачет со странно-колкого и неуютного до странно-щекотного и мирного. И когда течение чужой чакры становится мирным и плавным, Нагато перешагивает порог чайной и снова оказывается на веранде, тут же устремляя взгляд на Кируми. И теперь у него есть возможность рассмотреть её. На ней всё тот же чёрный с алыми облаками плащ, чьи рукава длинные настолько, что прячут под собой ладони целиком - только кончики пальцев, всё также задумчиво скребущие по боку чашки, видно. Лицо Кируми задумчивое и чуть осунувшееся, усталое, и с близкого расстояния видно, как по нижним векам пошли тонкие полулуния теней, что прятались за отросшими лазурными волосами. - Ты выглядишь уставшей, - отчего-то вслух отмечает Нагато, присаживаясь на край скамьи. Между ними остаётся расстояние всего в две ладони. - Оттого пустырник? Насколько правильно с его стороны заводить такой разговор с той, что плетёт свои неясные планы, в которые она пыталась утащить и самого Нагато? Может ли он говорить о её самочувствии, отмечать изменения и использовать эти знания не для боя а для того, чтобы услышать чужой ответ? Зачем вообще Нагато чужие ответы? - А ты зато вон как сияешь, - колко отзывается Кируми, делая глоток чая. Она смотрит теперь исключительно вперёд, на распростёршуюся перед ними равнину с другой стороны дороги, и Нагато принимает немо выдвинутые условия. Взгляд на равнину он тоже переводит. - Что же, работа доставляет тебе столько удовольствия? Нагато медлит, прежде чем ответить, потому что мысленно отмечает разницу между манерой общения Кируми. Сейчас - колко и едва не язвительно; ни в сравнение эмоциональнее того, что раньше. Нагато переводит взгляд на маленький столик с одним пока пузатым чайником и тарелочкой со сладостями, а сам думает: неужели... Застал врасплох? - Прости, - раньше, чем думает, говорит Нагато. Кируми молчит, но ведёт плечом коротко и неопределённо, едва-едва наклонив голову, и это Нагато считает за ответ. И только после берётся отвечать сам. - Я люблю свою работу, ты же знаешь. - Знаю, - соглашается Кируми едва не устало. - Просто я и подумать не могла, что у Бога, любящего свою работу, достаточно свободного времени, чтобы он тратил его на посиделки с кем-то вроде меня. "С нукенином" - читается в воздухе, что Нагато оставляет без ответа. С нукенинами не водят диалогов, сидя на одной скамейке и запивая горчащие, как лечебные пилюли, фразы чаем и закусывая дайфуку. Нукенинов передают под юрисдикцию стран, откуда шиноби сбежали. Нукенинов убивают, в зависимости от уровня их опасности, и после этого получают регалии и награды за их головы. Нагато бы тоже стоило поступить так - стоило бы схватить, скрутить, найти её протектор и передать её родной стране, где над Кируми бы свершили суд те, кто должно. Но Нагато не передаёт. Он отслеживает внутренне колебания чужой чакры, вслушивается в слабый шум её циркуляции и даже вертя в голове мысль о чужом отступничестве, даже подумать не может о том, чтобы схватить и скрутить. По-хорошему, Нагато должен выведать, что готовит эта женщина, узнать больше о её организации и их планах. Правила диктуют ему, как Богу, защитить свой дом и весь мир шиноби от той, что стремится создать что-то столь страшное, как оружие из всех хвостатых зверей. Но отчего-то, Нагато не делает предписанного. И это не из предательства, не из недальновидности: наоборот, из чувства правильности. Будто бы то, что он не войной идёт на Кируми, может решить хоть что-то. Будто бы и действия его - не следы пацифизма. И потому он не делает того, что должно. Вместо этого он думает о совсем другом; не о том, о чём нужно. И - слабо улыбается. - Иногда, - говорит. - Даже Богу нужен перерыв на чай. Кируми не отвечает сразу. Вместо ответа она опускает взгляд и смотрит на свою чашку с чаем и наблюдает за тем, как волнуется ровная поверхность от её вздохов. Больше не пьёт, и дайфуку не трогает. Смотрит только, замерев монолитом, и Нагато снова вслушивается в поток чужой чакры. Всё такой же ровный и мирный, неспешный, без хотя бы отголоска пульсации силы. - Перерыв на чай, - повторяет задумчиво Кируми. - Верно? Нагато кивает, хоть и не уверен, что Кируми способна видеть этот его жест. - Это же, - продолжает Кируми. - Какой мне перерыв нужен, что я сбегаю на чай в соседнюю страну? Нагато моргает, а после - вдруг тихо прыскает, чуть склонив голову. И он не видит, как, коротко повернув голову, на него смотрит прищуренный в ответной улыбке потеплевший янтарь. Бабушка выходит на веранду спустя пару секунд, и вскинувший голову Нагато снова видит только профиль смотрящей вдаль Кируми. Он благодарит бабушку, что выносит ему чай на подносе, тихонько вкладывает ей в сухие сморщенные ладони несколько монет сверх и наблюдает за тем, как она неспешно ковыляет обратно в чайную. Она выглядит как человек, проживающий спокойную и счастливую старость; интересно, сможет ли Нагато сделать так, чтобы подобным образом выглядел каждый в их деревне спустя многие-многие года? Он думает об этом, размышляет, а сам невольно смотрит краем глаза на собеседницу. Интересно, а она выглядела хоть когда-то так, будто проживает счастливую жизнь? - Мне нужно, - вдруг снова говорит Кируми спустя время. Нагато вскидывает голову и смотрит прямо на неё. - Чтобы ты распространил одну информацию. С твоим влиянием это не составит труда. Нагато слабо хмурится, а пальцами плотнее обхватывает свою чашку с чаем. Но Кируми будто бы и не замечает - отставляет собственную чашку в сторону и тянется освободившейся ладонью к дайфуку. Бледная кожа выглядывает из-за длинного рукава, и Нагато снова видит тонкие шрамы. Которые, разумеется, тут же прячутся под тканью снова, стоит только Кируми надкусить дайфуку и опустить руку. - Акаи-тсуки, - продолжает она, проглотив сладость. - Не то же самое, что Акатсуки. И замолкает снова. Её лицо прячут теперь отросшие лазурные волосы, и Нагато не может разглядеть, какое у него выражение. Но всё же от чувствует, как чужая чакра всколыхнулась на секунду. Не боевито, но как-то... совсем иначе. И Нагато чувствует плавно поднимающуюся из самой глубины груди благодарность. - Спасибо. Кируми кивает, и больше они не говорят - только пьют неспешно чай, пока сама Кируми тихо жуёт дайфуку и смотрит куда-то вперёд. Взгляды их не сталкиваются, но отчего-то именно сейчас Нагато чувствует, как Кируми спокойна. Быть может, именно в этом и смысл её перерыва в соседней стране от своих дел - чтобы дождь всё смыл; чтобы чаем горчащим запить и дайфуку закусить. Чтобы Нагато выслушал.