Книжница

— Вот так дела, — протянула Ольга, скептически оглядывая пол.       Подруги говорили уже больше часа. У обоих день был насыщенным, им было, чем поделиться. Одна — стала начинающей бизнесвумен за единичную подпись на бумажке, другая — вернула то, что, казалось бы, нельзя отнять у человека, — свое имя. Брюнетка была удивлена не меньше новостям подруги. Она несколько раз произносила имя на разный манер, словно пробуя на вкус. Ей понравилось, пусть оно было не русским, но и «Алира» далеко не стандартное. — Барби, как думаешь, откуда ты? — вдруг спросила девушка. — То есть? — не поняла та, дописывая статью. Сроки жутко горели. — Ну, я тут подумала, мало ли откуда ты приехала в Выборг? Никто же не гарантирует, что это был твой родной город. — Я как-то не задумывалась, — не отрывая глаз от экрана, прошептала Алира и вновь сосредоточилась на работе.       Ложь. Каждая маленькая сирота, засыпая на жесткой кровати под контролем воспитателя или на улице с болью по коже от холода, думает о своих мерзких родителях, которые бросили его, и ядовитой родине, забывшей о нем. Белокурые локоны, голубые глаза — все это отрицало возможность рождения Алиры где-нибудь на юге. Но кто запрещал мечтать о севере?       В детском доме ее все звали «Мороз». Она ни с кем не общалась (за редким исключением в виде Наташи), всегда была груба и ко взрослым, остра на язык, собственно как и сейчас. Все это было пока ей не исполнилось одиннадцать. С того момента оживились старшие парни, увидев под носом строптивую игрушку.       Блондинка встряхнула волосами, отгоняя неприятные воспоминания. Крышка ноутбука глухо захлопнулась, а девушка поднялась. В угловатую сумку полетела синяя тетрадь, пенал и термос. Ольга смотрела на все это молча, не впервой она наблюдала, как ее подруга молча встает и уходит. Это значило, что ее мысли намного важнее происходящего вокруг. Частенько так и было, но случалось, что Кукла посылала профессоров и уходила из аудитории. Какие же скандалы ей устраивал ректор! Но опять терпел все выходки, не желая терять одну из лучших не только на кафедре журналистики, но и во всем институте.       Алира отличалась чудесным голосом и порой выступала от имени университета. На девятнадцать лет Ольга привела ее в кафе, где оплатила целый вечер караоке. В ту ночь город не знал покоя. Подруги веселились как никогда, голубоглазая забыла обо всех тяготах и полностью отпустила себя. С того дня Алира почти не пила, наверное, это был единственный день, который вспоминался ей с легкой долькой стыда.       Девушка укуталась в кожанку, вечера была холодными. Питер…. Великолепный город, неспособный оставить кого-то равнодушным. Пусть две трети года здесь царила пасмурная погода, Северная столица цвела бессмертной жемчужиной культуры, а солнечные дни становились только ценнее.       Престижнейший ВУЗ обзавелся новым общежитием, в кой-то веке расположенном не в часах езды до учебного заведения, а метрах в пятистах. Рядом был и парк, тот самый, любимый сквер Алиры. Через десять минут ноги увели ее вглубь под кованую арку. Людей тут было поменьше, в выходные студенты предпочитали клубы и пьяные сборища на площадях, но только не она. Кукла много времени проводила в своем тихом мирке, абстрагируясь от всего и всех.       Девушка уселась отдыхать; выбранная скамейка располагалась в лучшем месте: за поворотом дорожки, в центре всего этого зеленого царства, откуда можно было разглядеть почти весь парк. Бросив на нее сумку, она присела, сложила ноги под себя, но не пачкала обувью темное дерево. Мечтательная улыбка расцвела на губах, ультрамариновые глаза поднялись к небу…       Ах, это небо… Приближалась пора белых ночей, поэтому наверху, среди розово-оранжевого буйства красок, поверх водянистых облаков, лежал сиреневатый флер. В это сумеречное время жизнь в городе засыпала, тишина казалась таинственной, а на свет выходила иная часть мира. Нет больше усталых лиц, разочарованных взглядов, суетливых туристов, с вечера на улицы вытекают обладатели мечтательных улыбок и улетевших взглядов, как у нашей Алиры.       Вдохнув весеннюю свежесть, запах реки и сирени, Алира сонно прикрыла глаза и, глубоко выдохнув, достала тетрадь и ручку. Ей вновь захотелось писать. Захотелось из букв выложить искусную картину: мозаика цветных огней на глади Невы, свет фонарей на черных матовых ножках, расплесканное небо с появляющейся синевой, прохладные дворики, открытые проспекты, гуляющие пары. Но почему-то Барби захотела ввести туда кое-кого еще.       Вдруг на проспекте, восхищаясь красотой ночного Петербурга, как и автор, показалась девушка. Темные волосы колыхал вечный ветер, легкая блузка тоже металась из стороны в сторону, но ее сдерживал бежевый кардиган. Что-то влекло ее к раздвижным мостам, заставив забыть про все вещи, оставив их дома.       Но вернулась к Алире и горечь. Резко и разом… От этого она не дала легкого сюжета и своей героине. Тишину выдуманной улицы нарушил продолжительный шум сигнала, визг шин, глухой удар. Тоненькая красная полоска пробежала по щеке брюнетки от уголка губ до мерзлого асфальта, а с них слетел единственный вздох: — Кэролайн…       Имя разлетелось по улице, ближним кварталам, всему городу. Никому незнакомое имя… За одним исключением — но это уже не ее история.       Алира резко захлопнула тетрадь и убрала все обратно. В ее руках теперь был лишь термос. Девушка питала слабость к горячему чаю, особенно в контрасте с прохладой ночью. — Скучаешь? — и почему она не удивлена. — Никлаус Майклсон собственной персоной. Чем обязана такой чести?       Вампир стоял чуть справа, в рубашке с объемными полосами чуть светлее черной ткани, темных джинсах и пальто выше колен. Британец, честное слово. Манеры, речь, повадки… идеал любой девушки. Но не Алиры. Юную студентку давно не интересовали парни, что было абсолютно не свойственно ее возрасту, но на все есть свои причины. А все же, ей подошел бы не благородный джентльмен, а властный мужчина, который не спрашивал, а просто брал. И, разумеется, это было неотъемлемой, даже основной частью Клауса, но блондинка еще не знала зверя внутри него. Кем-кем, а джентльменом Майклсона назвать было нельзя, не этого во всяком случае. — Как всегда мила. Тяжелый день? — он сделал шаг вперед, сцепив руки за спиной. Видимо ожидал, что девушка уберет сумку, но та, хоть и поняла намек, делать этого не собиралась. — Скорее неделя, — усмехнулась блондинка, делая вид, что листочки соседнего куста интересуют ее куда больше. — У-у-м, кто-то сердится. С чего бы, позвольте узнать, — вампир поднял сумку и занял ее место, оставив вещь за своей спиной.       Девушка молчала. Сказать, что ей было страшно в обществе мужчины, это как сравнить сапог и кофе. Она была в ужасе, в ужасе от того, что он мог сделать и что уже сделал. Хороший жизненный опыт позволил ей сохранить внешнее спокойствие, но ускоренное сердцебиение утаить от вампирского слуха не представлялось возможным. Она бы превратилась в статую, а свою неуверенность не показала бы никому и ни за что. — Алира, п…       Ему не дали договорить, девушка неожиданно выпалила: — Я знаю, что это ты убил его, — глаза ее еще были опущены, как и лицо с гримасой отвращения. — Как интригующе. И кого же я, по-твоему, убил? — со сказочным тоном, который граничил между любопытством и лаской, уточнил он. — Не ерничай и не играй со мной, Никлаус, — она впервые посмотрела на него. — «Чудовище: зверь или человек?», — медленно с повышающей интонацией проговорила она новостную сноску, — какой вариант правильный?       Хотел бы он ответить, но сам не знал. Много лет все утверждали, что он скорее первое, а от последнего в нем лишь облик и то временный. Волк в шкуре ягненка — так бы сказала Алира, знай сколько мыслей и воспоминаний пронеслось в голове мужчины напротив только за эту секунду. — Ты боишься меня, — заключил он вместо ожидаемого, не думая отрицать. — И не доверяешь. Почему? — прищур его глаз заставил девушку вздрогнуть. — А, то есть первое тебя не напрягает? — ее голосок слегка попискивал при возмущениях, что вызывало только улыбку вампира. Импульсивность Барби подкупала. — Не пойми неправильно, но страх — нормальная реакция, тем более в скором времени его не станет. Ты не ответила на вопрос.       Она поджала губы и с сомнениями посмотрела в глаза Клауса. Да, опасный. Да, убийца. Да, искуситель, и бессовестно этим пользуется! Каков же наглец. Применять свои уловки на ней… А он ведь не собирался, наблюдая, Майклсон хотел пойти иным путем, но мужское обаяние сработало наперед. И пусть! Планы можно и на завтра перенести. — С чего вдруг я должна тебе доверять? Ты свалился, как снег на голову, вывалил на меня фактом фантастическую историю про Книжников и другие миры, обвинил во всех смертных грехах, но ни слова объяснений! А знаешь ты явно больше, чем говоришь! — Ты утрируешь, — усмехаясь, покачал он головой и запрокинул руку на спинку лавочки. — До смертных грехов тебе далеко, да и снега весной не бывает.       Алира искренне улыбнулась, приподняв голову, и покашляла в кулачок. Боги, как она красива… Такая, как сейчас, — легкая, непринужденная, расслабленная. Эта Алира нравилась вампиру больше. Она не хамила, не перечила ему, а главное не боялась. Лучезарные глаза прояснялись всего на секунду, пока внутренние инстинкты вновь не начинали вопить, призывая девушку вспомнить, кто сидит с ней рядом и на что он способен. В подобные короткие мгновения Клаус не раз замечал другую сторону студентки, ту, что ему нужно было узнать, ведь управлять самовлюбленной и острой на язык Барби не так просто, как маленькой девушкой, неспособной себя защитить, коей и являлась Алиру глубоко внутри. Майклсону осталось только подобрать ключик к этому ларчику. — «Как снег на голову» — русское выражение, означающее неожиданность, — уже без смеха пояснила она. — Пусть так. Но ты права, знаю я достаточно, что тебе рассказать, дорогуша? — таким томным голосом зовут только на свидание или сразу в пастель, и собеседница это заметила тут же.       Боязнь поддалась воле блондинки и скрылась в глубине, изредка напоминая о себе, позволив получить интересующие ответы. Алира времени не теряла и начала тут же. И сложно сказать, кто кого поймал на крючок. — Если Книжники — писари богов, значит я … отмечена… ну, им, — тонкий пальчик указал вверх.       Клаус проследил за ее взглядом и замер на несколько мгновений. Если бы он знал культуру и религию в России лучше, понял бы сразу. Это все же случилось. В мире, откуда он пришел, богов много, и никто не указывает, что их место на небе, все намного сложнее. Да и сам вампир был атеистом. — Оу, нет-нет. В ваших религиях такого нет, да и ты никак не можешь быть тем, о ком подумала. — Это почему? — слегка обиженно изумилась та. — Ты не из этого мира, — совершенно спокойно ответил Майклсон, а голова его склонилась на бок.

***

— Оля! Алира! — раздался радостный вопль рядом.       Двор института заполняли студенты и преподаватели. Уже два года он был родным для девушек, как и само здание. Кафедра журналистики идеально подошла для Алиры; учеба шла легко, учитывая энтузиазм и ответственность, с которой к ней подходила блондинка. Организационные навыки отмечали все профессора, но и скверный характер попал под их внимание. Единственный человек из рабочего коллектива ВУЗа, с которым Алира смогла найти общий язык, был Денис Имаров.       В свои двадцать шесть он уже был заслуженным преподавателем России и известным литератором научных пособий. Ими пользовалось большинство студентов при написании курсовых, хотя сам автор этого не поощрял. Он хотел, чтобы его ученики выкладывали в работах свои мысли, а не пытались тешить его самолюбие, чуть ли не копируя целые страницы из его книг.       Им, как коротко сокращали фамилию мужчины, отличался от коллег тем, что предпочитал быть ближе к студентам. Он жил не в шикарной квартире, которую мог себе позволить, а в общежитии, в блоке, с учащимися. Среди них нашлись друзья, а кое с кем Денис стал намного ближе и перешел данный статус.       В ту ночь она сдала последний зачет, летние двери открылись, первый курс был закончен. Естественно студентка пошла отмечать с сокурсниками. Уже под утро, когда девушка одна возвращалась в общежитие, то наткнулась у входа на курящего профессора. К себе она так и не попала. Ее соседка провела большую часть времени в клубе, а после на кровати в глубоком сне. Встала та, когда подруга все же вернулась в комнату во вчерашнем платье и с лохматой шевелюрой.       Все было понятно по внешнему виду. Но сюрпризы были впереди. После всех экзаменов бывшим первокурсникам предстояло самостоятельно выбрать дополнительную дисциплину. Соседки записались на майнор «Психология», и на первом же занятии одна из них узнала свое летнее приключение, которое комфортно расположилось за преподавательским столом. Денис Константинович тоже вспомнил девушку и на первой паре не мог оторвать глаз. Ей с трудом удалось перевестись на «Логистику», хотя это и мало помогло.       Профессор не оставил девушку и тогда. В скором времени она сдалась, и через неделю весь универ знал о том, что молодой психолог встречается с ученицей. Они в голос посылали всех с их мнениями на этот счет и наслаждались друг другом добрый год. Но все кончается. И это закончилось. Никто не понимал, почему Им бросил девушку, даже она.       Этой девушкой была Ольга Доликова, которая до сих пор не могла спокойно находиться в компании Дениса. Но ей приходилось, ведь у бывших были общие друзья, включая Алиру, которая продолжала дополнительно посещать дисциплины психологии под руководством Имарова. — Ей, девчонки! — вновь прокричал голос.       Маша — знакомая подруг, бежала к ним так быстро, что пару раз почти упала. Она была на первом курсе, но той же кафедры. Девочка не могла подружиться с кем-то из своих, поэтому прибилась к старшим. Прилипалой она была страшной, еще наивной девочкой, казалось, обидишь ее, она не пошлет на три буквы, а укусит и покажет фигу. — Я взяла вам кофе, — она протянула подставку с двумя стаканчиками на вынос, держа свой в руках.       Русые волосы в два колоска смотрелись так мило на фоне джинсового комбинезона и мятной водолазки. Она всегда одевалась, как десятилетний ребенок, да и вела себя соответствующе. Кто-то считал это глупостью и дурачествами, другие — своеобразным обаянием. — Вы не представляете, что случилось! Маринка нахамила ректору, Лешка поцарапал чью-то тачку на парковке, а у Дианки с третьего курса роман с кем-то майнаров! — Алире не было дела до всех этих людей, поэтому она молча пила свой кофе.       Всех профессоров, что вели дополнительные предметы, называли «майнарами» в честь именования необязательных дисциплин. У них был отдельный общий кабинет, другой график занятий, иные условия работы. В основном это были мужчины старше 30, и две женщины того же возраста, поэтому становилась ясна любовь студентов и, тем более, студенток к Денису Константиновичу.       Стоило Ольги услышать про майнора, ее глаза замучено закатились. Маше не нужно было называть имя, чтобы догадаться о ком идет речь. Не сказать, что брюнетка сильно удивилась, но развивать и поддерживать эту тему в разговоре, пока девушки шли на лекции, не собиралась.       Коридоры кишели студентами, большинство из которых мало интересовалось учебой. Поэтому скрыться в тишине аудитории хотелось всегда. Алира и Ольга нырнули на первый ряд. Нулевой пары у них сегодня не будет, поэтому все с горечью ждали историю. Ей Алира увлекалась несколько последних лет, прекрасно знала все тонкости предмета, поэтому и позволяла себе доспать в эти часы. Разумеется, историк Игорь Михайлович не одобрял подобного поведения, но и сделать ничего не мог, ведь на любой заданный, даже не по теме лекции, девушка с успехом отвечала.       Вдруг дверь открылась, но вместо толстого профессора в аудиторию вошел Им. Высокий, привлекательный, но слишком смазливый, по мнению блондинки, мужчина всегда ходил в костюме на лекции, сегодняшний день не стал исключением. После расставания с Ольгой многие прочили ему с Алирой роман, но их объединяли только дружеские отношения и конспекты по психологии. — Доброе утро, студенты, — он прошел за стол и открыл их журнал. — Сегодня я заменяю вашего профессора, он приболел после юбилея брата, — по кабинету прошелся шепот и смешки. — Ну все, тишина.       Денис оглядел присутствующих и уже собирался написать тему на доске, как заметил почти спящую фигуру за первыми столами. — Фатунская!       Голос не заставил ее даже вздрогнуть. Белокурая голова поднялась с парты, усталый взгляд скрестился с недовольным. — Чем вы занимались ночью, что позволяете себе спать на мои занятиях? — двусмысленно уточнил Им, скрестив руки. Он, в отличие от историка, требовал полной отдачи, отсюда становится ясна его реакция. — Вам в подробностях? — не осталась она в долгу. — Я довольно красноречива. Или желаете увидеть воочию?       В очередной раз аудитория смеялась. Хамские перепалки Алиры с учителями развлекали их каждый день. Все с нетерпением ждали продолжения. Преподаватель только улыбнулся, прикрыв глаза, и облизал губу, прежде чем продолжить. — Любите историю России или зарубежную? — в его голосе был оттенок едва скрываемого азарта. — Я считаю, что только наивные глупцы делят историю человечества на два типа, — с вызовом произнесла она. — Так, по-вашему, все историки мира наивны и глупы? — он провел рукой, указывая на портреты великих умов, весящие на стенах с недовольными лицами. — Ну, что вы, как можно? Кроме тех, кто купил диплом или умер. Ах, ну еще вы, конечно же! — очередная острота вызвала гул, кто-то даже присвистнул за спиной блондинки. — Раз вы так умны, прошу сюда, — он указал рядом с собой.       Девушка и не думала теряться. Быстро поднялась и свободной походкой прошла к преподавателю. Вместо указанного места Алира присела на край его стола, забыв о всяких приличиях. Мужская часть группы довольно эмоционально оценила действия Куклы, учитывая не самое длинное платье и стройные ножки. — Итак, ответьте, кого называют самой кровавой династией Британии? — апатично спросил он, развернувшись к ней. — Тюдоры, — тут же ответила Алира. — Ошибочно считается, что это Плантагенеты. Из-за борьбы за власть и так далее. И дурацких сериалов. — Почему же ты считаешь иначе? — Тюдоры пришли к власти сразу после войны Алой и Белой роз, они смогли восстановить порядок и сделать Англию одной из сильнейших стран того времени. Вряд ли при этом им удалось не запачкать руки, — она откинулась назад, опершись о поверхность стола. — Допустим. Если отбросить две Мировые войны, какая страна в своих военных действиях понесла самые большие численные потери среди людей? — Китай. — Хорошо. А теперь коротко о войнах Троецарствия. — Насколько коротко? — прищурилась девушка. — Как ваша щетина или что пониже?       Оканье не сдерживали парни, девушки хихикали, прикрывая лица, а Ольга благодарно смотрела на раззадоренную подругу. Алира любила шутить над Денисом, еще когда тот встречался с брюнеткой. И как ее можно было бросить? Красивая, умная, а главное искренняя. Но не стоит мутить воду сейчас. Алира не мстила, просто начинала день привычно. — На ваш выбор. — Войны Троецарствия — серия вооруженных конфликтов в древнем Китае в третьем веке. В течение этих войн три государства — Вэй, Шу и Ву соперничали за власть в стране, пытаясь объединить народы и взять их под свой контроль. Один из самых кровавых периодов в истории Китая был отмечен целым рядом жестоких сражений, которые привели к гибели до 40 миллионов человек. — И последний вопрос: кто, по вашему мнению, величайшая женщина истории? — все затихли с его словами.       Они так ждали ответа Алиры, что она не могла разочаровать их и назвать ответ, который действительное отражал ее мысли. — Мод Вагнер. — Простите? — не сразу спросил он, пытаясь вспомнить, но так и не смог. — Кто это? — Первая известная женщина-татуировщик в США, — оживленно выпалила она.       Тут не сдержался и профессор. Посмеявшись, он покашлял в руку и попросил: — У вас интересная точка зрения, задержитесь после лекции. — Хорошо, Денис Константинович, но распивать с вами шампанское, что торчит из вашей сумки, не буду. Лучше разделите его с Игорем Михайловичем, с его симптомами оно ему нужнее, собственно, как и его брату, — девушка с улыбкой спрыгнула со стола и, стуча каблуками, прошла на свое место.       Следующая часть лекции прошла спокойно. Внимательно слушали преподавателя студенты, спокойно вела себя Алира. Разумеется, как же иначе себя может вести спящий? Но стоило паре закончиться, спокойствие исчезло. Когда все студенты, включая Ольгу, обдавшую Дениса презрительным взглядом, покинули аудиторию, Алира, как ее и просили, задержалась. Стоило двери захлопнуться, парень заговорил: — Это было глупо, — дробя предложение интонацией, начал он.       Его фигура встала перед рабочим столом и облокотилась на него там, где еще 2 часа назад сидела сама девушка. Он скрестил руки на груди и недовольно смотрел на блондинку, ее это ничуть не смущало, уж кого-кого, а его она не стеснялась. — Как по мне, это было — весело, — опровергла та. — Раньше ты так себя не вела. Что случилось, Алира? — с лица слетела улыбка, волнение же родилось. — Я всегда себя так вела, просто твой предмет мне интересен, а наш учебник истории я прочла еще летом! — И дело только в этом? И твоя кареглазая подруга тут не причем? — исподлобья взглянул он.       Губы девушки дрогнули в легкой улыбке, усмешка разлетелась по тишине кабинета, обозленные глаза убитые адским холодом оторвались от пола и пронзили преподавателя. Гордо подняв подбородок, она сделала несколько медленных, но уверенных шагов к нему и замерла рядом. Теперь блондинка напоминала кобру, готовую броситься вперед и пронзить ядовитыми зубами кожу своей жертвы, но еще сдерживающая себя в ненавистных тисках. — Мы друзья, Им. Давай оставим все как есть. Не заставляй меня пожалеть о оказанном тебе доверии. Как ты верно заметил, она моя подруга, моя семья. И если ты еще не понял, я убью за нее. Еще раз сделаешь ей больно, наши отношения тебя не спасут, — тихим, шипящим голосом прошептала Алира, прежде чем мило улыбнуться и уточнить, — я могу идти, Денис Константинович? До свидания.       Не дожидаясь ответа она поправила волосы и покинула аудиторию, оставив Има в растерянных чувствах. За дверью ее ждала Ольга, которая все поняла по довольному лицу подруги. Подхватив ту под локоть, брюнетка переняла ее настроение, и девушки растворились в толпе учащихся.       Остаток дня прошел тихо для всех: студентов и преподавателей. К пяти подруги были уже дома. Одной хотелось выбраться в душ, а другой выпить кружки три чая с лимоном. Но ни та, ни другая не получили желаемого. Посреди небольшой комнаты оказалась нервная девица и не кто иной, как Никлаус Майклсон. — У меня эффект дежавю, — недовольно пробурчала блондинка. — Какого хуя, Клаус?! — не сдержалась она. — Ну-ну-ну, дорогуша, где твои манеры? — мужчина поднялся из кресла и подошел ближе к ней. — Алира, позволь представить — Елена Гилберт, твоя коллега — Книжница.       Давящая тишина повисла над всеми. Названная с долей вины косилась на Алиру, та же не стеснялась, в открытую рассматривала знакомую с новой стороны. Блондинка сделала несколько шагов вперед, фактически сжирая Елену взглядом. Зубы сжались с такой силой, что казалось, вот-вот треснут, все мышцы тела студентки напряглись, от натянутых нервов ее начало потряхивать. — Это правда? — спокойно, сдержав дрожь, выдохнула она. — Да, — в глазах брюнетки отразилась правдивость слов. — Я Книжница, как и ты, и я знаю о тебе все, Кэролайн из Эвалота.       Они не отрывали друг от друга глаз, пока в душе блондинки что-то не щелкнуло.       Темные покои освещала лишь слабая свеча, такая же израненная и сломленная, как и все в комнате. Крепкие женские объятия прижимали к себе малое, ни в чем неповинное дитя. Горькие слезы котились по щекам матери. Это был конец, ее последние секунды с единственной дочкой. Конечно, она знала, что этот день придет, но не думала, что так скоро. Оставались минуты, и их она проводила, не расставаясь с малюткой. Голос ее дрожал, как и руки, от всхлипов и слез девочка пугалась еще больше, но не подавала виду, чтобы не огорчить маму. А та тем временем не переставала петь:

О чем ветер поёт В пустом сердце моем? О том поёт, что огонь Сжег все в сердце моём… О чем ветер поёт В пустом сердце моем? О том, что вечный лёд Сковал сердце моё… О чем ветер поёт В пустом сердце моем? О том, что пламя и лёд Вместе в сердце моем…*

      Последние слова сорвались с губ, смешавшись с криком безысходности. Женщина прикрыла лицо руками и потеряла власть над ноющим сердцем. Дочка смотрела на своего родителя с не меньшей печалью, но не забыла о обещании, данном самой себе. Она осторожно прижала к себе руки женщины и сказала: — Мамочка, я вернусь, слышишь? И найду тебя, и мы снова будем вместе, обещаю! — О, дорогая, — мать погладила ее по щеке и одарила самой доброй улыбкой, которая только существовала, — я знаю это. Но что бы не случилось, никогда не забывай, чья ты дочь. Ты Кэролайн из Эвалота, последняя Книжница богини Миннасдеи! Где бы ты не оказалась, боги защитят тебя.       Вдруг в дверь последовало несколько настойчивых ударов. Шум снаружи не прекращался и только усиливался. Раздались лязги доспехов и мужские голоса. Испуг зародился в глазах женщины. Она быстро подняла дитя на руки и поцеловала в лоб. В ее руках блеснул камень в странной угловатой оправе, а комнату осветил вихрь красок голубого оттенка. Из портала вышла фигура, закутанная в темный плащ с капюшоном. Рука обтянутая кожаной перчаткой протянула девочке книгу. Незнакомые буквы поплыли по обложке, как только та приняла ее, выстаиваясь в надпись на родном языке. Криволинейным почерком на мягкой бумаге было написано «Алиса в Стране чудес». Уже через секунду мужчина увел семилетнюю девочку в другой мир, а еще спустя минуту этот мир покинула и ее мать, уже без шансов на возвращение.

Оттуда не возвращаются