Путешествие Нагльфара

В первую ночь после разговора, случившегося в капитанской каюте, Тор уснул практически сразу вопреки предположениям, а снился ему Локи. Та беседа настолько плотно засела в голове, что во сне они продолжали разговаривать, что-то обсуждать. Порой молчали. Тор видел его лицо настолько близко, что сдавливало горло. Иногда ему казалось, будто он чувствует дыхание… До безумия хотелось прикоснуться к Локи. Ощутить давление сильного бедра между ног, почувствовать сухие пальцы на коже. Тор проснулся от того, что во сне сам первым потянулся к его губам. С непривычки запутавшись в гамаке, он попытался высвободиться и со всей дури свалился на пол, больно ударившись коленом, плечом и головой. В ушах сразу зазвенело, и он протяжно застонал. Несколько человек поблизости недовольно забормотали о том, чтобы он вёл себя тише. И Тор затих, лёжа на полу и выжидая, когда перестанет кружиться голова и звенеть в ушах. А потом он остро ощутил возбуждение, на которое неприятно давил пояс штанов. Выругавшись, Тор перевернулся на бок и уставился на свой твёрдый член, который скрывала одежда. Этого ещё не хватало. Совершенно не вовремя. Сейчас не место думать о любовных утехах… Локи. Ему снился Локи, и дело почти дошло до поцелуя, а после он проснулся со стояком. Фыркнув подобной нелепости, Тор проклял капитана с его задушевными беседами и неловко сел. Спустя несколько минут в кубрик ворвался Бальдр и оповестил о начале утренней тренировки. Всем, кто останется спать, сегодня не достанется ничего из еды. Угроза подействовала моментально. Во время этой тренировки Тор обнаружил Локи, наблюдающего за командой из-за мачты. Конечно, его взгляд сразу метнулся к Тору, а губы тронула кривая усмешка. Вспыхнув, Тор отмахнулся от воспоминаний о сне, повернулся спиной и с ещё большим усердием стал вкладываться в бой. На второй день после разговора Тор старался не замечать Локи и не пересекаться с ним. На третий день Тор проспал тренировку, потому что снова поздно уснул, в результате чего остался без еды и драил палубу под пристальным надзором Бальдра. В команде нарастало волнение. По расчётам, уже завтра они должны были пересечься с первым кораблём, а значит, в ближайшую ночь вряд ли удастся сомкнуть глаз. Тор порадовался, что, несмотря на сегодняшние невзгоды, он всё-таки более-менее выспался. Физический труд приятно расслабил тело, и к вечеру Тор жалел только об одном — пустом желудке. — Голоден? — словно прочитав мысли, спросил Локи, тенью объявившись на палубе ближе к закату. Едва не подпрыгнув от неожиданности, Тор вцепился в трос, удерживающий мачту, и резко обернулся. Локи протягивал ему паёк, завёрнутый в чистый большой платок, чем немало удивил. Тот пялился на его руку так, будто в ней был как минимум слиток золота. — Разве с наказанным можно так поступать? — Я капитан — мне можно, — усмехнулся Локи, шагнул ближе и сам вложил в его руку паёк. — Ешь. Завтра у тебя должны быть силы. Тор долго молчал, глядя на замершего рядом Локи, который скрестил руки на груди и устремил взгляд куда-то на линию горизонта. Сейчас на его голове был повязан старый однотонный платок, не дающий ветру трепать и без того спутанные волосы. Ему он решил посвятить свою жизнь. Не точно, правда, но Тор понимал, что выбор не особенно велик. К тому же Локи умел убеждать. Мимо проходили прочие матросы и бросали на них двоих заинтересованные взгляды. Вот только Тор стоял к горизонту спиной и видел всё, что происходило на палубе, а Локи, наоборот — отгородился ото всех. — Спасибо, — поблагодарил он и принялся жадно есть. — Так ты из Йотунхейма? Локи послал ему читаемый взгляд. — Что, новичку не позволительно задавать капитану вопросы? Усмехнувшись, Локи покачал головой, будто говоря: «Ну что за идиот», и ответил: — Из Йотунхейма. Что ещё тебя интересует? — И как ты оказался на пиратском корабле? — продолжил Тор, почувствовав, что Локи поддаётся. — Захотел свободы. Только и всего. У меня не было трагичной истории, как у тебя, но было страстное желание вырваться за рамки дозволенного. — О, — глубокомысленно изрёк Тор и, наклонившись к нему так близко, чтобы его никто более не услышал, шепнул: — Бунтовал против правил, значит? И до сих пор бунтуешь? Заострившийся взгляд Локи не обещал ничего хорошего, однако Тор настолько развеселился, что остановиться уже не мог. — Завтра сам ответишь на свой вопрос: бунт это или уже образ жизни, — как угрозу проговорил Локи. — Поел? Тор смял в руках опустевший платок. — А теперь пошли. Локи потащил Тора с палубы, не давая возможности высказать возражения или удивиться. Его хватка была настолько цепкой, что Тор просто покорно последовал за ним, спускаясь в мрачное помещение трюма. Сейчас здесь никого не было, поэтому он слышал только доносившийся плеск волн. Толкнув Тора под лестницу, Локи прижал его к стене всем телом и зажал рот рукой, заговорщицки приложив палец к своим губам и блеснув в темноте зелёными глазами. — Пока ты драил палубу, должно быть, изрядно устал. Но мне совершенно не нужно, чтобы ты завтра погиб по досадной случайности из-за того, что нервничал ночью и не смог сомкнуть глаза. Тор лишь хлопал ресницами и совершенно не понимал, зачем Локи притащил его сюда. Однако вопросов стало меньше, когда он вжался бедром в его пах и осторожно потёрся. У Тора перехватило дыхание, и он замер, перестав трепыхаться. — Вот. Молодец, — похвалил Локи, убрал руку ото рта и просунул её между их телами. — Стой… что ты делаешь? Прекрати! — дёрнулся Тор, чувствуя, как уверенно Локи сжал его член через штаны и принялся мять, возбуждая. Однако Локи только сильнее вдавил его в угол своим телом, продолжая неотрывно смотреть прямо в глаза. В них не было никакого выражения — только настойчивость, а вот Тор медленно начинал ощущать, как сдаётся под столь резким напором. Плоть продолжала крепнуть, и вот он уже в который раз первым прикрыл глаза, закусил губу и стал глубже дышать, отдаваясь на волю ласкающей руке. Локи не любил возражений. Ему нравилось полное подчинение, которое, возможно, и входило в понятие «отдаться ему полностью». Вот только Тор, несмотря на весьма откровенный сон с его участием, никак не мог предположить, что отдастся ему и в таком смысле. Когда Локи распутывал шнуровку на штанах, Тор уже не сопротивлялся. Он сгорал от желания и жаждал поскорее получить разрядку, а ещё хотел почувствовать, как Локи коснётся его обнажённой плоти ладонью без всяких преград. И он не заставил себя ждать. Как только со шнуровкой было покончено, Локи обхватил головку и принялся дрочить с ещё большим напором. Откинув голову назад, Тор не выдержал и громко застонал, вздрагивая от каждого нового движения. Локи не делал ничего необычного — он просто крепко сжимал ему член и двигался так быстро, что Тору казалось: ещё секунду, и у него искры посыплются из глаз. А потом он вдруг неожиданно замедлился, сменив ярость на ласку и грубость на мягкость. Теперь его ладонь обхватывала ствол не так крепко, а большой палец то и дело двигался в сторону, цепляя нежную кожицу под головкой. — Смотри на меня, — голос Локи ворвался в подёрнутое пеленой сознание, и Тор послушно опустил голову, столкнувшись с цепким взглядом. Во сне он видел его так же близко, но сон прервался, когда их губы почти соприкоснулись. Тор не мог не смотреть на его губы, особенно когда Локи поспешно облизнулся. Возбуждение подходило к пику, и Тор опёрся руками на плечи Локи, прильнул всем телом и вжался в манящий рот. Он простонал в поцелуй, кончив практически сразу, и уткнулся лбом во влажную шею капитана. Капитана… Вот и окончание сна, которое увидеть с первого раза ему не удалось. Сейчас, когда слабость начала растекаться по рукам и ногам, Тор подумал, что сам ни за что бы не посмел притронуться к Локи. Он был не в том положении, чтобы сотворить такое. О чём он — ему бы даже в мыслях не пришло приставать к Локи — к Локи! — с подобными намерениями. Локи отнял руку, когда член Тора уже обмяк, выудил из его сжатых пальцев платок и старательно обтёрся от семени. Тору пришлось привалиться к стене и наблюдать, как Локи использует тот же платок, в котором пятнадцать минут назад протягивал ему паёк. Лишь после он решился посмотрел на его лицо. Локи выглядел так, словно они занимались полноценным сексом: растрёпанный, покрасневший, с почему-то дрожащими руками. — Эй, — Тор положил ладонь ему на запястье, и Локи поднял голову — в светлых глазах метались молнии. — Это… это… зачем? — Зачем помог тебе кончить? — выгнул бровь Локи, насмехаясь. — Я вроде бы объяснил, что… — Почему я? В самый первый день у таверны ты подошёл именно ко мне, хотя мог бы выбрать любого из толпы, — Тор подозревал, что не получит прямого ответа, да и вряд ли он вообще существовал, но именно сейчас хотелось добиться от Локи хоть какой-то ответной реакции. Тщательно сложив испачканный платок, Локи сжал его в чистых руках и, плотно поджав губы, неопределённо пожал плечами. — Отправляйся спать, Тор. Пусть тебе приснятся хорошие сны.

***

Когда они подходили ближе, чёрный флаг всё же был поднят, и команда Нагльфара с замиранием сердца ожидала дальнейших действий. Паника на корабле, плывшем из Альвхейма, показалась Тору весьма смехотворной. Оттуда послышались испуганные крики, и началась суматоха. Конечно, можно было с лёгкостью поступить так, как частенько поступал Локи, используя свою кровавую славу — приказать сдаться, вынести всё ценное из трюма и помиловать команду. Однако это был первый опыт новичков, поэтому ни о каких лёгких путях не шло речи. Крики на корабле затихли, и спустя несколько секунд флаг Альвхейма был спущен. Они сдавались без боя. Тор посмотрел на стоящего в нескольких шагах от него Локи — он довольно улыбался, а потом коротко отдал приказ: — Сближаемся. Нагльфар оказался рядом с судном, название которого Тор не успел рассмотреть, да и мало им интересовался. Сейчас его больше интересовали побелевшие от страха моряки, которым предстояло встретиться лицом к лицу с самой ужасной командой самого ужасного корабля. Тор невольно испытал прилив гордости, хотя понимал, насколько грязным выглядело пиратство в глазах законопослушных людей. Таких, каким он и сам когда-то был. Бросать кошки было доверено членам основного состава команды. И вот когда корабли находились вплотную друг к другу, Локи подал знак подниматься. Пираты заголосили, бросившись исполнять приказ. — Ты решил пощадить их? — спросил Тор, урвав момент, чтобы поговорить с Локи. Тот скривился и сухо рассмеялся. — Боюсь, после этого меня не простят новички, у которых чешутся руки свернуть кому-нибудь шею. Тор не испытывал сомнений, вовсе нет. Локи принял его в свою команду, когда, казалось, для него больше не было места на всём белом свете. Принял с распростёртыми объятиями, обещая дать новую цель, показать иной смысл жизни. И он должен беспрекословно его слушаться. Если скажет убить — убивай. Если скажет есть — будешь есть, даже если не голоден. Если скажет кончить от его руки — он кончит. Тряхнув головой, Тор отбросил мысли о вчерашнем вечере и последовал за Локи. Команда вражеского корабля сбилась на палубе в один угол. Все выглядели до того испуганными, что Тору стало их жаль. Им просто не повезло стать целью Локи — вряд ли они были трусами. Впереди всех стоял капитан, однако даже у него тряслись руки. — Очень жаль, что вы стали нашими первыми в очередном путешествии, — громко сказал Локи, выйдя вперёд и окинув весёлым взглядом захваченный корабль. Он красовался, ходил с гордо поднятой головой и явно чувствовал себя свободно и раскрепощённо. — Мы спустили флаг. Можете забрать из трюма всё… — И заберём, — рявкнул Локи, прерывая его. — Вот только у меня есть ещё одна просьба. — Какая? — Сражайтесь, — напускная весёлость вмиг слетела с его лица, а голос окрасился жестокостью. — Сражайтесь, или ваши смерти будут мучительными. У меня в команде много новобранцев, а им нужно отточить навыки, полученные за последние дни тренировок. Повисло гробовое молчание. Тор почувствовал, как его затрясло от жестокости Локи — он испытал такой сильный прилив отвращения к нему, что был готов ослушаться последующего приказа. Вольштагг пригвоздил его к месту тяжёлой рукой, не позволив сдвинуться. И Локи, словно уловив настрой, обернулся, подошёл ближе и остановился практически вплотную к Тору. В его взгляде Тор прочитал лишь одно — делай так, как говорю, и не сомневайся. — Убить всех, — приказал он команде, а Тору показалось, что говорил он исключительно для него.