Other side

— Самопожертвование — как банально. Старик прошёлся вдоль пепелища, смешивая гарь с перегнившей влажной листвой и грязью, что образовалась вместо когда-то бывшей тут лужайки. Цветущие яблони, пышущие свежестью анемоны, прекрасные розы, аккуратные кусты сирени были уничтожены огнем и тяжёлым ботинком чужаков — пышный сад теперь больше напоминал поле прошедшей битвы. Так, в сущности, и было. Сопровождавшая старика темнокожая женщина затравленно заозиралась, боясь быть пойманной на месте своего преступления. Взгляд темных глаз, видевших такое побоище впервые, остановился на крошечном теле, лежащем посреди этого хаоса. Маленькая, даже крошечная девушка, худая, как хворостинка, лежала на сырой земле нежной щекой вниз. Златокудрую голову украшали не только красивая короткая стрижка, но багровые пятна и комки земли, а ангельские большие глаза были прикованы к пустоте перед ними. Спина, выгнутая неестественно, странно, едва заметно вздымалась, как бы напоминая о том, что несчастная все ещё жива. Женщина содрогнулась, когда поражённая пулей девушка перевела взгляд на неё. Старик кивнул двум мужчинам, вооруженным до зубов, и они, обойдя ее, двинулись по направлению к дому — единственному уцелевшему зданию на довольно большой территории. Тамора Монро дрожала под взглядом пораженной девушки и не знала, как скрыться от него. — Не бойся взгляда побежденного, — проговорил старик скрипуче. — Бойся взгляда победителя. Монро закашлялась, когда ещё двое охотников подняли бедняжку и, туго перевязав ей руки, отнесли в машину. — Итак, мой урок сегодня: всегда смотри противнику в глаза. До последнего.

***

Ей восемнадцать. Совершеннолетние вошло в ее жизнь летним вечером двадцать третьего июля, когда Лев на небосводе вступил свои права. Король зверей царственно взошел на трон господствующего знака зодиака на календаре, а Кэролайн обняла свою маленькую дочь ровно в 00:03. Все было хорошо: много подарков, много дорогих ей людей, собранных в одном месте, море теплых слов, небольшая вечеринка-сюрприз, организованная Лидией... — Это тебе, — Лиам протягивает ей бархатную коробочку. Его глаза блестят, как у ребенка, а руки чуть подрагивают от волнения. — Открой, — волчонок кусает губу от любопытства и предвкушения, и Энни кажется, что ей снова девять. Она улыбается и аккуратно вскрывает маленький замочек на шкатулочке. Щелкает крохотный замочек, и она открывается. А у Энни пропадает дар речи. На белом шёлке покоится тонкой работы цепочка, на которой золотым колечком закреплена подвеска в виде растущей луны, а вдоль всего серпа рассыпаны крошечные, сияющие фиолетовым цветом сапфиры. Так вот, куда Лиам потратил все заработанные деньги! Данбар-младший пропадал на работе в кофейне в две смены, а Энни все не понимала: зачем? Энни давится воздухом от восхищения, а Лиам бормочет тихо, почти виновато: — Я знаю, оно ужасное, просто я посмотрел на него и сразу вспомнил о тебе, поэтому... — Он великолепный! — прерывает его Энни и обнимает брата изо всех сил. Вокруг все кажется светлым, добрым, чистым, потому что никакой угрозы больше не существует, все они живы, здоровы и счастливы... Но счастье было недолгим. Энни прикоснулась к подвеске на шее, сжимая кулон в кулаке так сильно, что острый хвостик луны впился ей в кожу ладони около линии жизни до раны. Крошечной, но такой неприятной, колющей раны. — Оно опасно, да? В углу стоял протекающий кулер, и капли воды отстукивали ход долгих секунд. Кап, кап, кап, кап. Тускло освещенный одной лишь настольной лампой кабинет казался невыносимо тесным и душным, словно воздух в нем вязал лёгкие и оседал пылью в них, мешая дышать. Несколько человек, собравшихся здесь, изредка обменивались тяжёлыми взглядами, иногда потирая глаза от усталости. Только этот вопрос Энни, случайно ею оброненный, нарушил звенящую тишину, воцарившуюся несколькими минутами ранее. Данбар, нервно крутя в пальцах подвеску, пыталась переварить сбивчивый рассказ Скотта о том, что произошло с ними за сегодняшний день. Стая приехала в участок через семь минут после прибытия Энни, и им пришлось объяснить удивленной девушке абсолютно все. Рассказ их местами был запутан и далек от целостности, но в конце концов Энни поняла суть, которая была далеко не самой радужной: Скотт хотел мирно переговорить с Монро и тем самым покровителем — Джерардом Арджентом — но получилось не так, как они планировали. — Когда мы пришли в тоннели, чтобы договориться с Монро, нас хватило от силы на десять минут, прежде чем они стали стрелять, словно чумные. Как ты думаешь?— хмуро напомнила Малия, глядя на Энни исподлобья. — Мы даже не знаем, что именно это было, да и о его существовании догадались не так давно, — сказала Лидия, присаживаясь на диванный подлокотник. — Но, да, — она кивнула, обращаясь к Энни, которая повернулась к подруге в надежде, что она скажет что-то утешительное, — оно опасно, — что ж, видимо, надежды рухнули. — Его появление вызывает неконтролируемый ужас, а напуганные слабовольные люди совершают страшные вещи, — банши помолчала. — Оно вышло за нами из Дикой охоты. Мы его выпустили, сами того не зная, — Мартин вздохнула. Энни отвела глаза. На сердце появилось чувство, схожее с тем ощущением, когда заваливаешь экзамен, к которому готовился усерднее всего. Такая же непомерная усталость и разочарование в самой себе потянуло словно за сами капилляры в сердце, отчего оно больно кольнуло. Когда же это кончится? Энни отвернулась, уставившись на носки туфель. Она чувствовала на себе взгляд Лиама и на мгновение подняла глаза, ловя его взгляд. "Все в порядке?" — словно спрашивал волчонок, а Энни буквально чувствовала нити его мыслей в своей голове. Нет, нет... Все совсем не в порядке. Кивок в его сторону. Взгляд в пол. Для него у нее всегда все в порядке. Потому что большая сестра всегда защищает младшего брата. От самой себя? Может быть. Когда она ехала сюда, то думала, что помогает человеку, который спас жизнь ее брату. Помогает обычному парню, помогает человеку в беде, помогает невинному, тому, кто определенно в опасности. Но кого она на самом деле спасала? Убийцу? Отступника? Предателя? Может, она сама оказалась в опасности, решив его спасти? Кто ты, Теодор Эдвард Рэйкен? Кто ты? Стоило ей увидеть химеру, выходящего из полицейского джипа, внутри девушки столкнулись две личности: та, что радовалась тому, что он жив, и та, что понимала — его задержали не просто так. Значит, на то были причины. Могло ли это делать его убийцей? Да или нет? Что-то не складывалось. Рэйкен был далеко не глупцом и определенно знал, что опасность возвращения в ад все ещё была. Хотя бы этот факт должен был останавливать его от нападения. А с другой стороны... Ей никогда не понять, что у него в голове. Часть ее, та, глубоко сокрытая в самом дальнем уголке души, хотела верить: Тео не способен на такое. Мысль об этом дёргала за больные струны, натягивала их и отпускала, заставляя неприятное, темное, очень горькое чувство вибрировать, отчего в голове образовывался студёный туман. Единственное, чего Энни хотела больше всего — чтобы ее самые страшные догадки не подтвердились. Она хотела скорее вернуться домой, поговорить с ним, объясниться и раз и навсегда понять, что она чувствует. Ведь между ними все ещё были кое-что, о чем оба предпочитали молчать. Что-то, о чем оба говорить боялись. Энни потерла переносицу двумя пальцами, пытаясь прийти в себя. На счастье, голос Скотта, нарушивший звенящую тишину, вернул ее в реальность. — Единственный шанс узнать хоть что-то — это Цзянь, Тирни и Тео, которых вы схватили, мистер Стилински, — Скотт вновь подошёл к шерифу, который наблюдал за ними все это время, и умоляюще взглянул на него. — Цзянь и Тирни — последние из стаи Сатоми, остальных убили, включая саму Ито, — Скотт посмотрел на Лидию и Лиама. Те кивнули в подтверждение его слов. — Здесь они в опасности! На лбу шерифа пролегла глубокая складка, что означало только одно — мужчина категорически не согласен. Данбар-старшая поняла — ничего так просто не получается. Энни принялась внимательно слушать, ожидая, что скажет полицейский в ответ. Скотт был в чем-то прав, но и шерифа тоже можно было понять. — Скотт, я не отпущу их, — терпеливо пояснил он, словно пытаясь усмирить пыл альфы, мгновенно подскочившего. — У нас три трупа, — мистер Стилински хмуро посмотрел на Скотта из-под седоватых бровей. — Они убили людей. — Охотников! — возразил Скотт. Энни его понимала: люди убивали оборотней без разбору, каждого, кто попадался под вооруженную руку. Маккол этого допускать не мог. Душа, добрая и светлая, не позволяла ему этого. Какое знакомое чувство, правда, Энни? — Людей, Скотт, — вновь не согласился шериф, поправляя его. — Они здесь, за решеткой, а люди по-прежнему и навсегда убиты, — он кивнул в сторону, где был обезьянник. Лидия закрыла глаза, а Малия и Лиам обменялись усталыми взглядами. — Вы же знаете, что происходит в городе, разве нет?! — сорвался оборотень, стукнув по столу. — Тирни и Цзянь в опасности! — Скотт стоял на своем. — Они сейчас в самом безопасном месте во всем Бейкон Хиллс, — твердо сказал шериф. — По крайней мере, я могу защитить их здесь, — уточнил мистер Стилински. Малия хмыкнула. Лиам запустил руку в волосы, а Куинн, стоящая неподалеку, тихо закашлялась. Шериф обвел их тяжёлым взглядом, пытаясь понять, о чем они думают. Скотт замолчал. Повисла пауза. — А что бы сказал Стайлз? — вдруг сказала Лидия, встала и нахмурилась, складывая руки на груди. Энни отчего-то сразу опустила глаза, а Скотт, казалось, неслышно схватил ртом воздух. Все вдруг замолчали, а Лиам даже непроизвольно провел рукой по лицу, глядя куда-то в сторону и стараясь не встречаться ни с кем глазами. Банши проникновенно смотрела на шерифу в глаза. Энни поражалась Мартин: окажись она на месте банши, то непременно бы сломалась. Стайлз был той темой, которую и Лидия, и шериф редко затрагивали даже со стаей, а сейчас вдруг девушка решила вспомнить о нём вслух. Кажется, ситуация была действительно дерьмовой, раз Мартин перешла на такого важного для шерифа человека, как его сын. — Учитывая то, что один из Ваших сотрудников, как сказала Куинн, — Малия кивнула в сторону раненой девушки, что сидела неподалеку от Энни, — работает на Джерарда. Данбар покачала головой. Несмотря на то, что Энни буквально десять минут узнала настоящего злодея, того самого покровителя, о котором говорил Лиам, в душе у нее уже обосновалась стойкая ненависть к нему. Даже не беря в расчет тот факт, что Джерард — отец Криса Арджента. — Я знаю своих сотрудников лучше, чем они сами, — шериф постучал пальцами по делу Цзяня и Тирни, старательно уводя тему от Стайлза. — Я знаю их семьи, их детей, их братьев и сестер, — Стилински устремил взгляд на двух полицейских, что сидели в офисе за столом. Лидия и Лиам обернулись, словно там, за стеклом, были ответы на все вопросы. — Я знаю, кто они. Я верю им, — шериф посмотрел на Куинн, а потом почему-то на Энни. Данбар вдруг почувствовала себя неуютно, ощущая тёплый взгляд усталых глаз на себе. — Вы знаете, кем они были, — вступил в разговор Лиам, взволнованно и торопливо говоря. — Но вы не понимаете! Каждый в этом городе напуган до ужаса этим существом, и все становится только хуже! Шериф осекся и не нашелся, что ответить, да и не успел. — Вы не можете защитить двух оборотней от охотников, если они внутри. Скотт даже голос понизил, выделяя последнее слово. Воцарилась короткая, но ощутимая тяжёлая пауза. По спине каждого в этой комнате пробежал холодок от мысли, что прямо сейчас они могут находиться под прицелом. Страшно было осознавать, что, возможно, им в затылок прямо сейчас смотрит дуло заряженного пистолета. Энни зачем-то обернулась, глядя сквозь пластины шторок внутрь офиса. Сотрудники сновали туда-сюда, словно пчелки в улье. Кто-то допивал кофе, бодрствуя в наступающую ночную смену, кто-то беспечно болтал с друзьями, кто-то сосредоточенно разбирал бумаги, а Перриш, к примеру, внимательно смотрел на экран с картинкой с камеры наблюдения, периодически откусывая от пухлого пончика с клубничной помадкой. Все было обычно. Чересчур обычно... Как будто затишье перед бурей. Так бывает перед штормом на море. Вокруг царит тишина, и это мнимое спокойствие часто разоружает людей, делая их уязвимее младенцев. Энни поспешила отвернуться и, встав, посмотрела на напряжённую фигуру Стилински. Кажется, мужчина тоже метался меж двух огней. Одно кострище горело исполнением закона, а другое — верой в то, что законы перестали быть сильными в тот момент, когда Бретт и Лори оказались под колесами джипа на пустынном мокром авеню. И оба костра горели бушующим пламенем, как бы говоря: выберешь одно — второе непременно уничтожит все в чудовищном пожаре. Шериф долго молчал, а затем, устало моргнув, повернулся к Куинн, присевшей на диван у окна. — Куинн, правильно? — обратился он к ней. Девушка, словно очнувшись от сна, подняла голову и коротко кивнула. Энни ей искренне сочувствовала, ведь ее история была поистине кровавой. Ещё бы! Бедную Куинн застрелил в голову сотрудник полиции, что может быть хуже? Не будь она оборотнем, то наверняка бы сейчас лежала где-то на окраине Бейкон Хиллс, всеми забытая. Забытая, брошенная, в испачканной кровью одежде... Энни вдруг вздрогнула и резко пришла в себя. Капля холодного пота скатилась по виску, теряясь каплей росы в волосах. Откуда такой мрак в ее голове? Должно быть, это все усталость. Ей бы впору поспать, но сон сейчас совсем не шел. Кошмар... — Ты уверена, что в тебя стрелял мой сотрудник? — очевидно, шериф не мог поверить в то, что человек, которому он доверял на сто восемьдесят процентов, оказался убийцей. — Абсолютно, на сто процентов уверена? Куинн внимательно смотрела на мужчину, словно пытаясь уловить что-то в его фразах, а потом, так ничего, кажется, и не найдя, кивнула. Так же коротко и несмело, как раньше. — Я видела вспышку света, — хрипло начала Куинн, — я видела машину, патруль, пистолет, — с каждым словом ее голос креп, — а потом они выстрелили в меня, — в словах начала сквозить тревога, смешанная с подступающей истерикой. — Выстрелили мне в голову. Это все, что я помню, — отчеканила она, глядя на Стилински. — Потом я пришла к Скотту, не зная, куда ещё идти, и оказалась здесь. Лидия и Лиам повернулись к шерифу, который обречённо повесил голову, понимая, что все вновь летит в тартарары. — В этой истории есть пара дыр... — Может из-за дыры в ее голове? — хором спросили Энни и Лидия. Энни — устало, Лидия — раздражённо. Малия, не сдержавшись, засмеялась. Лиам, Энни и Лидия посмотрели на нее с некоторым укором, а Скотт, чьи мысли были далековато от полицейского участка, запоздало повернулся и коснулся плеча Хейл. Шериф замолчал. — О-оу... — Малия замялась, сцепляя руки перед собой и оглядывая друзей. — Простите... Скотт качнул головой, отмахиваясь от неловкой ситуации, и повернулся к Стилински. — Шериф, нам нужно увести отсюда Цзяня и Тирни до того, как кто-либо узнает, что они здесь, — он постучал указательным пальцем по столу. — Я не могу отпустить их! — шериф начинал терять терпение. — Послушайте, — уже порядком устав от бессмысленных разговоров, шериф нахмурился, — они — убийцы. Это ненормально — пытаться их оправдать! — Послушайте, шериф, я знаю, что Вы не доверяете им, — Маккол опёрся руками о стол, — но если их поймают, то убьют! Вы оправдываете убийство? — Не оправдываю, а пытаюсь предотвратить! — Разве... — Шериф! Дверь неожиданно открылась, и в кабинете появился Перриш. Он был определенно чем-то взволнован, потому как весь его вид говорил о важности происходящего. — Простите, что прерываю, но вам нужно это увидеть, — Джордан указал большим пальцем себе за спину. Шериф вздохнул, не в силах больше сопротивляться, и шагнул к выходу. — Ни с места, — пригрозил он стае. Никто не посмел его ослушаться. Шериф вышел. Энни смотрела в пол, а все остальные молчали, думая о своем. Вернее, тема, наверное, была одинаковой для всех, только каждый толковал ее по разному. Малия вертела в руках карандаш, пытаясь справиться со своими эмоциями, Лидия перебирала жемчужный браслет на своем запястье, а Скотт и Куинн сидели рядом, устремив взгляд на освещённую прожектором парковку. Как будто там есть ответы. Энни до ломоты в костях ненавидела ожидание. Это тянущее чувство неизвестности. Это ничего, пустота, время, ускользающее сквозь пальцы. Энни хотела открыть было рот, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу, но тут дверь в кабинет распахнулась. — Какого хрена ты тут забыл?! Резкий окрик заставил каждого подорваться с места, как будто вся мебель в кабинете раскалилась до температуры солнца. Малия подорвалась с места. Клыки прорезали кожу на губах, а глаза засветились синим, пронзая вошедшего ледяными стрелами. Скотт выставил руку перед койотом, параллельно глядя на Лиама, который лишь нахмурился, глядя на химеру. Лидия шагнула вперёд, спиной закрывая Энни. Только Энни встала так резко, что, кажется, даже голова закружилась. Вошедший хмыкнул. Теодор обвел взглядом всех присутствующих, крутя в пальцах колечко от брелка, и вздохнул. Он совершенно точно задержал взгляд на Энни, пронизывая ее не то безразличием, не то взглядом, который выражал полное разочарование и обиду. В обоих случаях Энни захотелось провалиться сквозь землю, вообще-то, но это, кажется, детали. В сердце девушке, измученном беспокойством и виной, появились крупицы радости от того, что Тео все же был живее всех живых, хотя и выглядел слегка помятым и уставшим. И глаза, выражающие все же вселенскую боль. Энни прикусила губу. — Как бы я ни пытался свалить из этой чёртовой дыры, — заговорил химера, не обратив никакого внимания на Малию, — я неизменно возвращаюсь сюда, — сзади Тео прошел шериф, возвращаясь на свое место. — Чёртов город. — Лучше бы ты свалил куда подальше, — рыкнула Тейт. — Всем бы стало оттого легче. — Лучше бы тебе замолчать, — брови оборотня угрожающе сдвинулись к переносице, а в глазах пробежал жёлтый отблеск. Данбар перевела взгляд с Тео на Малию. Отношения Малии и Тео были... Слабо сказать, что напряжёнными. Энни не знала подробностей, но отрицать, что между ними двоими в свое время пробежала искра, потухшая так же быстро, как и загоревшаяся, было нельзя. — Хватит. Лидия вышла вперёд, ледяным тоном прерывая любые возражения. Кто-то сзади непроизвольно шагнул назад от тона банши. — Где ты был? Мартин говорила четко, твердо, негромко. — Был привязан к решетке под напряжением, — огрызнулся Тео, отворачиваясь от рычащей Малии. — Две тысячи вольт. Энни против воли прикрыла глаза. — Так ты тоже был там? Ты убил тех людей? — Скотт прищурился. Он не доверял Тео, но по прошествии времени с их знакомства уже успел несколько изменить мнение о Рэйкене, и теперь, как и Энни, метался. — Забавно, — Тео опёрся спиной о дверной косяк. — Ты бы не пытался освободить меня, если бы узнал, что я их прикончил? Скотт молчал. Было понятно, что Тео слышал каждое слово из разговора. — Не осуждаю, — не потеряв ни капли самообладания и гордости, сказал химера. — Но это был не я. Маккол повернулся к шерифу Стилински, и тот медленно кивнул. — Кто поймал вас? — спросила Лидия, скрещивая руки на груди. Тео остановил взгляд на банши, и отчего-то Энни почудилось, будто в зелёных глазах промелькнуло нечто, похожее на сочувствие. — Шредер, — чуть хрипло ответил Рэйкен, глядя на Лидию. Мартин, закалённая морально, сверхъестественно и физически, почти не шелохнулась. Только уголки пухлых губ дернулись, выдавая ее... Ужасающее осознание. Все, кажется, перестали дышать. Энни не знала точно, кто такой Шредер, но поняла: он — опасный враг. — Как ты выжил? — надтреснуто спросила Лидия, невидящим взглядом смотря сквозь Тео. Рэйкен почему-то посмотрел на Лиама, потом скользнул взглядом по Энни и вновь уставился в пол. — Простая хитрость. Он больше не опасен. — Зато ты — более чем, — вновь вступила в разговор Малия, подбрасывая в руке карандаш. Крылья носа химеры дернулись. — Я тебя ни о чем не спрашивал, — прошипел Рэйкен, постепенно выходя из себя. — Мне не нужно твое разрешение, чтобы говорить, — вернула ему шпильку Тейт, беспечно поиграв бровями. — А стоило бы вежливо просить... Не успел Рэйкен договорить, как в миллиметре от его уха просвистел острый, как нож, карандаш, и вонзился в дверной косяк за ним. Тонкая прядь волос на его лбу колыхнулась. О, как это было зря. Приоткрытый рот Тео искривился в оскале, а глаза тут же полыхнули жёлтым, впиваясь в голубоглазую Малию в обличье койота. — Ты, истеричка, как ты можешь... Малия бросилась на Тео первая. Не успела стая и моргнуть, как Рэйкен схватил Тейт, отталкивая от себя. — Отвали! Послышался грохот. Кажется, кто-то из них задел стол. Блок химеры получился слабым из-за его неподготовленности, поэтому оба в следующий момент упали на пол посреди кабинета под встревоженно-злые возгласы шерифа и стаи. — Малия! — Я тебе зубы выбью сейчас! — прошипел Тео, извиваясь под девушкой и на ходу удерживая ее когтистые ладони. — О, неужели?! Малия вцепилась Рэйкену в волосы, оттаскивая его с неким остервенением, почти с удовольствием, в то время как Теодор всеми силами пытался сбросить девушку с себя без ощутимого ущерба. Он не горел желанием драться, однако его ярость выдавали клыки и когти, обнаженные во всей своей красе. Малия уже успела ударить его по щеке, ставя на скуле смазанный синяк. — Расцепились сейчас же! — прогрохотал над ними мистер Стилински, нависая над дерущимися грозной тучей. — Немедленно! Это не возымело никакого действия. Тео извернулся, выбрался, отпрянув от койота на добрый метр, и зарычал, скручивая ей руки аж до хруста. Энни подавилась воздухом, краем уха улавливая возмущения Лидии и Скотта. В кабинете было слишком мало места, чтобы кто-то извне их остановил. — Тео, прекрати! — не сдержавшись, повысила голос Энни, боясь подойти ближе. Рэйкен абсолютно точно отвлекся на возглас, глядя на нее желтыми от ярости глазами. Энни забыла, как дышать. Стоило их взглядам столкнуться, как Тео резко, почти неожиданно втянул клыки. Энни замерла с протянутыми к нему руками и распахнутыми от удивления и тревоги глазами. Во тьме его глаз засветилось что-то, напомнившее Энни сожаление и запоздалое осознание. Данбар всматривались в его лицо с постепенно заживающее лицо, и что-то в его чертах было родное, понятное ей, близкое. "Не надо". Он будто услышал. Но длилось это считанные мгновения. Малия воспользовалась замешательством Рэйкена и, ни секунды не медля, ударила его по лицу куда-то между носом и щекой. Послышался чудовищный хруст. — Нет! Вырвалось это у Данбар-старшей случайно, поневоле. Просто... Просто. Лидия тут же вздернула голову, да так резко, что шелковые кудри заплясали на ее голове, и пронзила Энни взглядом, который означал только одно. Банши что-то поняла. Но обсуждать это сейчас было нельзя. Тео пошатнулся и, не удержавшись не то от слабости, не то от силы удара, упал, задевая головой подлокотник дивана. — Малия, черт тебя дери! Что с тобой?! Скотт с рыком и ощутимой силой оттащил Малию от бедного Тео, который с шипением хватался за голову и полностью игнорировал (или не воспринимал) попытки Лиама помочь ему. Энни была в шоке. Малия никогда не была добрячкой, но и откровенной бесшабашной стервой ее сложно было назвать. Дикарка — да, сука — ни разу. Но именно последнюю они все сейчас увидели. Тео был ослаблен тем, что пережил, это было очевидно, но Тейт это не остановило. Это было подло. — Псина, — в сердцах бросила Малия прежде, чем Скотт что-то прорычал ей гортанно, низко, тем самым заставляя ее молчать. Энни даже показалось, что койот, скуля, сжалась под взглядом альфы. — Разойдитесь! — словно провинившимся детям, приказал Ноа. — Живо по разным углам! Лиам помог Тео подняться. Лидия и перепуганная Куинн вышли вслед за Макколом, и Лиам, кивнув Энни, поспешно вышел следом, захлопнув дверь. Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Неожиданно Тео и Энни остались совершенно одни в этом холодном, кое-где сыром от осенних дождей кабинете, пропахшим запахом бумаги и типографской краски. Это было слишком внезапно. — Чёрт... Тео присел на диван, откидывая голову на спинку и стирая рукавом толстовки кровь, струящуюся из носа. Энни вышла, наконец, из оцепенения, встрепенувшись, подошла к дверному косяку и вытащила из сухого массива дерева карандаш. Дойдя до стола на ватных ногах, девушка вернула письменную принадлежность на место. — Подожди, я сейчас найду аптечку, — сказала она Тео, открывая по очереди шкафчики. Это было, конечно, неправильно, но сейчас было совсем не до этикета. — Не надо, — сказал Рэйкен, утирая кровь рукавом. — Достаточно будет влажной салфетки, — он кашлянул, поперхнувшись кровью. — Боже, — пробормотала Энни, беря со стола упаковку. — Держи, вытри скорее, — она обеспокоенно подошла к химере, протягивая сразу три платочка. — Она не останавливается... — Плевать, — отмахнулся юноша, прикладывая импровизированные средства дезинфекции к носу. Руки Тео отчего-то дрожали, и он не мог долго держать салфетки у носа, из-за чего попытки остановить кровотечение были почти что бесполезными. — Твою мать, — выругался он, когда его третья попытка с треском провалилась. Энни решительно не хотела смотреть, как ему тяжело. Просто не могла. Она поднялась, подходя к раковине, и достала из кармана чистый носовой платок, смачивая его ледяной водой и превращая в некое подобие компресса. Спиной она чувствовала, как химера следит за каждым ее шагом, но молчит. Девушка выключила воду, подошла к дивану, опустилась на просевшую подушку и протянула руку к нему. Тео дернулся не то от неожиданности, не то от нежелания принимать помощь, но Энни это не остановило. — Можно? Это была даже не просьба, а, скорее, приказ. Которому Тео, после неодобрительного взгляда в ее сторону, нехотя подчинился. — Нет ничего плохого в помощи, Рэйкен, — не удержалась Энни от саркастического комментария, улавливая в ответ что-то вроде "о, боги". Энни осторожно повернула его лицо к себе. Свет упал на его сломанный нос, и Данбар покачала головой. У обычного человека такое повреждение заживало бы очень долго. Тео избегал зрительного контакта, глядя куда-то в пол, но Энни видела это лишь боковым зрением, сосредотачиваясь только на ранах. Отчасти, кажется, потому, что ей было больно понимать, отчего Тео так поступает. Синяки и царапина на его щеке почти сошли. Энни протянула свободную руку за его шеей, располагая ладонь на чужом плече, и бережно приложила аккуратно сложенный платок на его переносицу, а салфетку прижала к багровой коже под носом. — Опускай голову, — кивнув на сгиб своего локтя, велела Энни. Тео вновь послушался. Энни затеяла всю эту помощь отчасти для того, чтобы начать с ним разговор, но нужные слова совсем не шли в голову. Они растворялись, терялись в зелени его глаз и тумане ее собственных тревожных мыслей, отчего становилось только неспокойней. — Вот так, — с облегчением вздохнула девушка, ободряюще похлопав его по плечу. — Прости Малию, она иногда бывает... — Я знаю. Забудь. Отчего-то Энни показалось, будто он просит забыть ее о том, что произошло между ними, но Данбар не хотела сдаваться вот так. Она хотела извиниться, как бы страшно и стыдно ей не было. Она была виновата, но это было единственное, с чем она могла справиться самостоятельно. Извинения не требовали знания о сверхъестественном и о том, как его победить, к счастью. Нужно было лишь подобрать нужные слова. Она всегда умела красиво говорить. Возможно, именно поэтому у нее иногда получались сносные песни, кто знает. Но иногда лучше всего говорить просто правду. Красиво ли, четкой речью или сумбурно, неважно. Просто правду — от сердца. Ей это так необходимо. Неважно, что было раньше. Важно, что есть сейчас. — Тео, я хотела извиниться, — собравшись с духом, выпалила Энни, жмурясь на секунду от неожиданности и гадая, что сейчас произойдет. Засмеётся? Оттолкнет? По телу Тео пробежала странная волна, которую Энни ощутила на кончиках своих пальцев даже сквозь слои одежды. Химера посмотрел на нее искоса из-за невозможности повернуться полностью. — За что? — просто спросил он, хрипя. — За то, — Энни вздохнула, — что вела себя, как дура. Я не... — Данбар закусила губу. — Понимаешь, тогда, на кухне... Мне привиделся ты в образе оборотня, — медленно проговорила Энни, проводя салфеткой над его верхней губой. — Такие видения бывают из-за стресса и усталости, это не страшно, — она подала плечами. — Но в моем случае... Ты напал на меня, — голос надломился. — Я очень испугалась. Поэтому потом, в раздевалке... Я все сложила у себя в голове, и мне стало страшно. Я не смогла контролировать свое тело. Вы все очень сильные, вы можете противостоять этому хаосу, а я... Я не слабачка, но по сравнению с вами, — она улыбнулась ему в глаза, — я песчинка. Тео слушал ее внимательно, не перебивая и всё-таки подняв глаза. Энни решила, что это хорошо. Было бы гораздо хуже, если бы он игнорировал ее и без того жалкие попытки все исправить. — Кажется, все, — решив, что он так и не ответит, Энни убрала салфетки от его лица. — Больше не... Неожиданно Тео обвил рукой ее талию, мягко притягивая к себе, и, поднявшись выше, заключил в такие крепкие, искренние объятия, на которые только был способен. Сердце девушки ёкнуло, забилось быстро-быстро. От него пахло хвоей, мятой и немножко сыростью оттого, что он провел в камере около часа. Энни это совсем не отталкивало. Рэйкен дышал чуть сорванно, прерывисто, как будто что-то в горле мешало ему сделать полноценный вдох. Было... Приятно? Да, абсолютно. Энни несмело обняла его в ответ, пряча руки под полами его куртки. — Мне нужно было тебя выслушать, — надломленно поговорил Тео. — Я не дал тебе возможности, — выдохнул он куда-то ей в волосы, отчего по телу прошла приятная волна. Энни прикрыла глаза, располагая голову на его груди. Кажется, Тео только что попросил прощения, поэтому улыбка против воли расцвела на лице с порозовевшими щеками. — Ничего. Я понимаю. Кажется, мы оба были неправы. Они помолчали. Никто из них не хотел говорить, поэтому они просто сидели в объятиях друг друга. И Энни впервые чувствовала себя в безопасности. — Я не желаю тебе зла. — Я просто пыталась понять, найти хоть какие-то ответы... В этом хаосе сложно отличить, где правда, а где ложь. — Знаю. Они снова замолчали. — Данбар, я задам вопрос? — неожиданно спросил он, когда Энни, кажется, начала погружаться в полудрему. Она приоткрыла один глаз. — Да? Он немного помолчал, видимо, подбирая слова. — Ты приехала сюда... Зачем? Энни, не расцепляя рук, подняла голову. — Я думаю, ты рассчитываешь на честный ответ, — она закусила губу. — Я волновалась, — на выдохе призналась она. — Монро — новый охотник, Тео, — сказала Энни. По взгляду Рэйкена, чье лицо в мгновение ока изменилось до неузнаваемости, она определила: он понял. — А она... — Тео приподнялся на диване. — Чёрт, я должен был догадаться, — протянул он, прикрывая глаза. — Я боялась, что Монро... Ну, — Энни боялась произносить это вслух, словно на словосочетаниях подобного рода было негласное табу. — Что она... — Убьет меня, — химера повернулся к ней, заканчивая фразу. Энни не стала увиливать, пожав плечами. — Да. Тео улыбнулся краем губ. — Я польщен. Энни тихо, чуть грустно засмеялась. Достав из кармана смятый талон, она протянула его Тео. — Это могли бы быть твои последние минуты, — черно пошутила Данбар, и Тео рассмеялся, глядя на цифры. — Я опять обманул этот город, — Рэйкен смял бумажку, бросил с расстояния в мусорную корзину и повернулся к ней. Энни поразилась. Перед ней был обычный, здоровый, абсолютно нормальный парень. Ей впервые было так легко общаться с ним. Без подколов, искренне, по-особенному тепло, как она обычно разговаривала с Лиамом. Ей вдруг показалось, что Тео стал для нее кем-то особенным, кем-то чуть ближе, чем просто сосед по дому. Чуть? Нет, гораздо ближе. Она попробовала представить хоть один день без Тео. Конечно, проблем стало бы меньше, но... Число смешных и интересных моментов порядком уменьшилось бы. За этими мыслями Энни совсем не заметила, что Тео перестал смеяться, а она бесстыже смотрит на его губы, на которых все ещё играют остатки улыбки. Данбар почувствовала, как к щекам приливает краска, и понадеялась, что тонкий слой пудры скроет это досадное недоразумение. Нет, кажется, нет. Тео придвинулся ближе, так, что между ними осталось меньше десяти сантиметров, и Энни поняла, что отстраняться не имеет ни малейшего желания. — Тео. — Энни. И он наклонился первым. А у Энни задрожали коленки. Его губы теплые, мягкие, чуть шершавые. Он целовал ее нежно, аккуратно, словно пытаясь понять, чего ожидать. Но Энни не хотела это прекращать. Она обвила рукой его шею, чувствуя, как пальцы касались щеки, двигаясь чуть дальше вниз и задевая кожу на шее. Ей бы впору остерегаться этого парня, который за свои девятнадцать лет успел натворить больше, чем люди за всю жизнь, но почему-то для Данбар Тео постепенно переставал быть тем, кого она могла бы бояться. Он защищал Лиама от Дикой охоты, взяв на себя всех призрачных, едва не погибнув там, и Энни это поражало. Он так отчаянно пытался раскаяться, доказать свое право на жизнь, что совсем забыл о своей безопасности. У Тео Рэйкена голос, сорванный слегка из-за частого низкого рыка. У него руки с не сходящими шрамами от когтей, тело, израненное Ужасными Докторами, и упрямое желание стоять за право быть на этой земле. Она вдруг поняла: ее тянет к Тео ещё сильнее, почти физически больно, потому что она ещё никогда не зависела от чьего-то присутствия так сильно. В моменты их вынужденной близости ей хотелось провести пальцами по ломаной от уха до подбородка, коснуться его, и это наваждение становится все сильнее с каждым днем. Признаться в этом было легче, чем она думала. Он ворвался в ее душу резко, без спроса, заполнил собой все ее мысли и осел пылью где-то в районе лёгких, чтобы она даже дышала его присутствием. Если это конечно, можно было назвать дыханием, а не рваным хватанием жалких клочков воздуха. Тео отстранился первым, наблюдая, как ресницы дрожат на ее прикрытых веках. — Что мы делаем... — спросил он, сбивчиво дыша. — Я не знаю, — Энни не расцепляла сомкнутых на его шее рук. Тео поджал губы, отстранился, глядя на нее, но не убирая руки с ее спины. — Данбар, я... Его оборвал внезапный свет, ударивший по глазам Энни прямо из окна и озаривший, кажется, весь участок. Тео быстро поднялся, увлекая за собой и Энни, и, щурясь от яркого света, повернулся к окну. — Что это? — спросила Энни. Тео видел гораздо больше, но почему-то не хотел делиться наблюдениями с Энни. — Идём, — чуть подтолкнув Энни вперёд, сказал Тео. — Быстро, — его изменившийся взгляд не предвещал ничего хорошего. Энни и Тео выскочили из кабинета шерифа и сразу наткнулись на обеспокоенную Куинн. — Куинн? — Энни взяла девушку за плечи. — Что происходит? — Она здесь, — произнесла Куинн так тихо, что, кажется, даже Тео со своим суперслухом едва ее расслышал. Не нужно было уточнять, кто именно заявился к ним посреди ночи без приглашения. Монро провела ногтями по корпусу машины и улыбнулась в щели между пластинами жалюзи. — Что ж, — она улыбнулась. — Здравствуй, Скотт Маккол.