Девушка припозднилась домой, Липы трепещут в чаще И выбрала путь через лес прямой. Дитя под сердцем несчастной. Только зашла она в лес густой, Вышел огромный волк из кустов. «Милый волк, меня пощади — Серебром расшитый мой плащ возьми!» «Плащ твой волку не по плечу — Кровь молодую пустить хочу!» «Милый волк, меня пощади — Сапожки сафьянные мои возьми!» «Сапогов-то я не ношу — Кровь молодую твою пущу!» «Милый волк, меня пощади — Венец золотой за меня возьми!» «Твой венец волку ни к чему — Жизнь молодую твою возьму!» Дева забралась на высокий сук, Волк стал рычать и ходить вокруг. Корни у дуба волк перегрыз — Вскрикнув, дева упала вниз. Рыцарь коня оседлал стремглав И в темный лес полетел, как стрела. Когда ж он к чаще лесной прискакал — Лишь руку любимой он отыскал. «Ах, сохрани и спаси нас Бог! Липы трепещут в чаще «Невеста погибла, конь мой издох.» Дитя под сердцем несчастной**.
Анжелика слушала сына затаив дыхание. Мгновение, и она мысленно перенеслась в леса Фонтенбло, морозную осень, в ту памятную волчью охоту. Как сейчас она видела желтые, жадные глаза зверя, поджидающего свою добычу. И себя, испуганную, загнанную на скалы и молящую о помощи. Как странно — в то время она тоже носила под сердцем дитя. — Какие прелестные песенки находит Ваш Кантор, — раздался над ее ухом тихий голос Филиппа. — Прекрасной Деве не повезло, не так ли? В отличие от Вас, мадам. Она обернулась, лицо маркиза было невозмутимым. И он еще смеет подходить к ней после своей выходки на турнире! И так нагло напоминать об истории ее спасения. Как будто она могла забыть. Чего он добивается? Благодарности? — Это просто старая баллада, Филипп, — сухо ответила Анжелика, — к тому же, как я помню, мое спасение было чистой случайностью. Вы же лишь выполняли свой долг Главного Ловчего, даже не заметив, что рядом с волком оказалась Ваша жена. — И, подняв на мужа невинный взгляд, добавила, — во всяком случае, Вы сами поведали мне об этом. Или я ошибаюсь? Филипп обжег ее взглядом, и не найдя ответа, отошел прочь. Начались танцы. Хозяйка замка открыла павану об руку с принцем Конде как самым почетным гостем.***
Алиса дю Плесси-Бельер любила эффектные появления. С челкой, когда в моде пробор; с глубоким декольте, когда дамы затянуты по шею; в стане фрондеров, когда сын служит пажом Мазарини, и наконец, в постели интенданта Фуке, когда муж ждет ее дома. Да, старая маркиза дю Плесси умела произвести эффект. Настоятельница монастыря Валь-де-Грасс прибыла в замок под вечер, в самый разгар маскарада. Ее темный силуэт возник на пороге главной залы настолько внезапно и так сильно контрастировал с цветным хороводом гостей, что на пару секунд воцарилось всеобщее молчание. Насладившись произведенным впечатлением, старая маркиза обвела придворных внимательным взглядом, и воскликнула: — Филипп! Сын мой, где же Вы? — Я здесь, матушка, — маркиз сдержано поцеловал руку матери и чуть тише добавил, — Мы ожидали Вас не раньше завтрашнего дня. Вижу, Вы не потеряли вкус к внезапным появлениям… — А я вижу, Вы как всегда рады мне, мой дорогой, — также тихо ответила старая маркиза, сохраняя на лице монашескую улыбку всепрощения. Мать и сын так давно ненавидели друг друга, что сохранять благостное выражение лица, обмениваясь «любезностями», вошло у них в привычку. — Так… — нежно потянула старая маркиза, — и где же наша мадам Шо-ко-лад? Анжелика пробралась через толпу гостей из дальнего уголка, где она беседовала с Пегиленом де Лозеном. Хозяйка турнира хотела убедиться, что он оправился от прискорбного происшествия. Безумно стыдно, что так вышло! Анжелика негодовала. В какое положение поставил ее муж! Слава Богу, роль примирителя взял на себя принц Конде. Устыдив Филиппа, он заставил их с Лозеном обняться в знак дружбы. — Тетушка… — Дитя мое! — лицо Алисы дю Плесси менялось на глазах, сейчас оно выражало материнскую заботу, — Ах, встаньте-встаньте, дайте мне налюбоваться на Вас. Как же я счастлива! А как она мила! Дорогой мой, Вы сделали великолепный выбор. Прекрасно-прекрасно… Но я, кажется, помешала вам? — мать-настоятельница как будто только что заметила гостей, — Что у вас происходит? Маскарад? Как я любила маскарады! Ну, во всяком случае, я оригинальна — двух костюмов монахинь на празднике точно не будет. Как это забавно, не правда ли, моя дорогая? Анжелика вымученно улыбнулась. Две недели. Две недели ее щебетаний… Нежданную гостью отвлекли мужчины: принц Конде, уверявший, что она нисколько не изменилась, вездесущий Пегилен, комично раскланявшийся и попросивший разрешения «припасть к божественной ручке». Старая маркиза плыла по зале, расточая снисходительные улыбки, как бы нехотя протягивая руку для поцелуя, трепала по щеке красивых мужчин, уверяя, что помнит их еще младенцами, поднимала легким прикосновением к локтю, опустившихся в реверансе дам и благословляла их. За какие-то считанные мгновения она стала центром общества, привлекая к себе внимания всех. Анжелика смотрела на этот спектакль с улыбкой: «Даже монастырь не убил в ней кокетку. Тетка никогда не угомонится». — Берегитесь, мадам, моя мать не переносит, когда кто-то занимает умы собравшихся больше, чем она. Это только начало, — прозвучал голос маркиза над ее ухом. — Церковь учит нас милосердию, Филипп, — не поворачиваясь ответила она. — Быть запертой в монастыре, лишенной мужского внимания, нелегко, особенно имея характер Вашей матушки. Но я настолько щедра, что готова предоставить ей это маленькое утешение, — Анжелика испытывала непреодолимое желание уязвить мужа. — Как много Вы узнали об укладе монашеской жизни, проведя в святой обители всего полдня… А я боялся, Вы не вынесли из этого краткого покаяния никаких уроков, и даже собирался повторить его. — Однако Вам самому не мешало бы покаяться, Филипп! — не выдержала Анжелика. — Месье де Лозен остался жив только чудом. — Вы сами виноваты. Не надо было играть со мною, мадам, — он впился в нее глазами, ища ответа на не заданный вопрос. Анжелика сама не сознавая того, ответила ему вызовом во взгляде. Она злилась всё сильнее. С силой сжав ее запястье, маркиз процедил сквозь зубы, — из Вашего окна по ночам выходят как через дверь, мадам. Потрудитесь объяснить это! Если Вам безразлична своя честь, то мне — нет. Я предупреждал Вас, у меня острые зубы! Он видел! — вспыхнув, поняла Анжелика, — кровь Лозена не случайна! Но немного поразмыслив, маркиза пришла к выводу, что если бы Филипп стал свидетелем ночных посещений ее спальни, его месть не заставила бы долго ждать и не ограничилась бы поединком. Значит, ему кто-то донес. Что ж, моя совесть чиста. Возможно, стоило рассказать, как было дело, но ее оправдания лишь усугубили бы подозрения мужа. Потому, гордо вскинув голову, она заявила: — Это наглая ложь. Вам следует побить своего осведомителя палкой, Филипп. Такая уверенность посеяла в его душе сомнения. — Так уж и ложь? Берегитесь, мадам, я все равно дознаюсь. — Дознайтесь. А заодно припомните, что это Вы сами спускались той ночью из моего окна, пока я ждала Вас внизу. Смерив мужа уничтожающим взглядом, она вырвала руку и прошествовала к гостям. «Положим, его осведомитель видел действительно Лозена, но как удачно, что и сам Филипп проделал тот же путь прошлой ночью. Это заставит его сомневаться. И берегитесь, мой дорогой, — прошептала она про себя, — у меня тоже острые зубы. Вы можете всерьез начинать беспокоиться о своей чести и достоинстве».***
В конце вечера маркизу дю Плесси-Бельеру поднесли старинный кубок вина, как победителю турнира. Принц Конде добавил от себя инкрустированный охотничий кинжал. Победитель имел право выбрать царицу турнира — королеву любви и красоты, но маркиз отшутился, сказав, что его положение еще опаснее, чем Париса, выбиравшего между тремя богинями. И для того, чтобы яблоко царицы турнира не стало яблоком раздора, он преподнесет его своей законной супруге, не рискуя обидеть остальных дам. Анжелика почувствовала себя уязвленной: «Мог бы просто посвятить свою победу мне! Так нет же, обязательно нужно унизить». Филипп подошел к жене, передал с поклоном яблоко, и вполголоса напомнил: — Итак, мадам. Турнир выигран… Таким тоном! Словно приказ. Неужели он думает, что я подчинюсь? Анжелика все еще злилась и потому изобразила недоумение: — И что Вы хотите от меня, Филипп? Свою награду Вы получили. — Победителю обещан и другой дар. — Я Вас не понимаю, месье, — надменно ответила маркиза. «Что он о себе воображает? Сначала устраивает жуткую сцену, бросается на Пегилена, как зверь, оскорбляет меня своими подозрениями, а потом думает, что только прикажи, и я с радостью прыгну к нему в постель?! Быть может, он еще надеется, что я начну молить его о прощении? Ну, уж нет!» Филипп помедлил секунду и недоверчиво усмехнулся: — Ну же, хватит дуться, мадам. Вам все еще хочется ссоры? — Я с Вами не ссорюсь, Филипп. Я с Вами воюю. И сейчас Вы проиграли. Для Вас дверь моей спальни заперта. Лицо маркиза окаменело. Полоснув ее взглядом, он круто развернулся и вышел из залы. «Так-то, мой милый! Я тоже умею обижаться», — упрямо тряхнула головой Анжелика. Всё пошло прахом. Между ними могла быть только война.Ах, сохрани и спаси нас Бог! Липы трепещут в чаще…