Временная Петля

Настал тот важный день. Едва проснулась, меня сразу утащили на подготовку, все молчали, были серьезными - точно волновались, не меньше моего. Когда Суйи закончила с моим внешним видом, я только кивнула зеркалу - не было какого-то особого образа, только подчеркивание естественной красоты. Алекси ходила хмурая, но в итоге, когда вела меня из нашего домика в сад, где была церемония, улыбалась. Облегченно выдохнула - молчание уже начинало меня порядком напрягать, а серьезные физиономии окружающих - нервировать. Так что улыбка подруги меня немного подбодрила. Правда, я встала как вкопанная, стоило мне вместо Лакрицияра увидеть отца - моего, биологического. - Алекси, что за дела? - дернула подругу за руку, но та лишь извиняясь, улыбнулась. - Сюрприз! Лакрицияр не смог прийти, пришлось искать ему замену. А тут твой родной папа согласился, разве не здорово? - зверски посмотрела на подругу, что извиняясь улыбалась, а потом на отца. - Ну, мне нужно бежать, детей надо выводить цветы бросать, - подруга выскользнула с моего захвата, и я неохотно, но подошла к отцу. - Олюся, какая же ты красивая, - меня поприветствовали комплиментом, я же притворилась, что этого не услышала. Отец забросил мне фату на лицо, ухмыляясь. - Наконец-то я могу повести свою дочь к алтарю. А вот если бы ты начала ходить нарядная раньше, то и без побега нашла бы себе мужика, - самодовольно произнес отец, заставляя меня поморщиться. - Ага, который бы клюнул на внешность. И чтобы потом бегал за каждой юбкой, как и ты? - процедила со злостью, а отец крепко сжал меня за руку. Не будь у меня модификаций - остались бы синяки. - Не хами отцу, соплячка, - сквозь улыбку бросил двулично он, выводя меня на дорожку. Все было не так. Абсолютно не так. Цветов, что я создала, не было, дети разбрасывались подгнивающими бутонами бордовых роз. Вместо скамеек были уродливые складные кресла для рыбалки, алтарь и арка были подгоревшими. Видимо, Вика сюда забрела, желая внести свою лепту... Наблюдая за этим, я почувствовала, как меня душат слезы. Разве нельзя было попросить у меня помощи? Вместе мы бы справились! Проехалась по лицам гостей, заметив одинаково тупое выражение лиц у каждого - словно смотрели ток-шоу, ожидая, как я отреагирую на изменившуюся обстановку. Стыдливо отвела глаза и поджала губы, думая, будет ли под фатой видно слезы, что вырывались на волю. Но стоило нам подойти ближе к алтарю, как я встала как вкопанная. Мать, что сидела в первом ряду, громко отчитывала плачущего Генриха. Сердце защемило. Она оттягивала сына за ухо, а его боль чувствовала я - со мной она точно так же обращалась, с силой вжимая кольцо в нежную кожу за ухом. Чудом было что у меня не осталось шрамов от острых граней украшения. Я знала, что хуже было когда она начинала в оттягиваемое ухо кричать. Хотелось подойти к ней, забрать сына, не позволить повториться тому, через что проходила я, но не успела - Генриха уже поставили на землю, опустив прилюдно штаны, и шлепая лямкой сумки. Слез сдержать не удалось, но в душе было предательское облегчение - лямкой от сумки не так болит, как бусами или кабелем... Отец больно дернул за руку, и я отметила, что мы уже перед алтарем. Невольно сделала два шага назад - с книгой стоял священник. Нет... Нам нельзя священника, отец же говорил, без проповедников других божеств! Я хотела посмотреть на Франкенштейна, но тот отводил взгляд. Покачала головой, вырвала из хватки отца руку, но все равно встала бок о бок с ученым. Погоди-погоди, я тебе потом, как это кончится, все выскажу. Больше никаких сюрпризов, тем более в таких важных делах! Посмотрела на священника, что стал занудливо говорить свою речь, почему-то тоже пряча лицо. Неужели ему все рассказали? Ну, наверное так и есть... Хоть что-то, а то если бы меня рабой божьей назвали, то я точно бы психанула, значит, пришлось им менять речь, да и наверняка, саму формулу клятвы. Священник торопливо что-то сказал, подхватывая корону с алтаря, и разместив ее на голове Франкенштейна. Я повернулась, чтобы на это посмотреть, и удивленно замерла. Волосы стоящего возле меня жениха вдруг исчезли, словно срезанные невидимой нитью, и передо мной стоял вовсе не Франкенштейн. Первый Старейшина удовлетворенно мне скалился, потянул за руки. Бросив взгляд вниз я отметила, что мои руки сковывают наручники, в форме точно такой же короны, как у него на голове. Что за дела?! Я хотела вырвать руки, и укоризненно посмотреть на священника - "да" ведь я все еще не сказала! - но не вышло. Руки мне крепко держали, только и получилось глянуть на священника. И тогда я только уверилась, что происходит что-то не ладное - в белой с золотым рясе стоял Кромбель, с его неизменной ухмылочкой. - Отпусти меня, дрянь! - вырвала руки из захвата Первого, понимая, что до нас каким-то образом добрался Союз. Но к чему это притворство? Хвостов не получилось освободить, как бы я не пыталась, поэтому пришлось ломать наручники вручную, острыми гранями "короны" вспоров кожу рук. Но зато получилось. Так же как получилось, пока он того не ожидал, вбить эти грани Кромбелю в шею. Рясу почти сразу залило кровью, и я с трудом, на подкашивающихся ногах, отошла от Первого, что протягивал ко мне руки. - Куда ты? Ты мне так нужна! Неужели я сделал что-то не так? - Ты все сделал не так! - с ядом в голосе крикнула старейшине это в лицо, убегая от алтаря, заливаясь слезами. Правда, побег не удался. На выходе из сада стоял Раймонд, Мэй и Музака. - Как ты смела бросить Франкенштейна одного? - со злостью возопила Санву, в руках которой появилось оружие духа. Меч, обмотанный куском ткани. С опаской глянула на девушку. - Мэй, успокойся. Я не бросала Франкенштейна, там стоит Первый. - Когда ты уже перестанешь всем нам лгать?! - вспылил Музака, грозно делая шаг в мою сторону. Будь надо мной потолок - его бы уже пробило мое недоумение. - Вы что, слепые?! Где Франкенштейн?! - крикнула на них, так же наступая. Они думают что я не стану защищаться? - Мы не слепые. Франкенштейн - там, - Раймонд указал в сторону алтаря, и я увидела там все то же, что оставила - труп Кромбеля на алтаре и скалящегося Первого. - Зачем ты его убила? Зачем ты убила моего брата? - Чего? - я с нервным смешком перебила Ноблесс. - Я? Убила Рейзела? Ты издеваешься? - Правом, дарованным мне... - Ольга, проснись! Тяжело дыша, я поднялась на кровати, держась рукой за грудь. Горло болело, шею и виски щекотали слезы. Сердце в клетке грохотало, словно сумасшедшее. Возле меня столпились все девушки, что были здесь. Мэй и Розария, возле которых, как я помню, засыпала, стояли возле кровати, настороженно глядя на меня. Целую кровать занимала я, в ворохе сбитых одеял, в колыбели своих хвостов. Кошмар. Это был кошмар. И похоже - сон во сне, так как у окружающих снова были одинаковые выражения лиц. Правда теперь к интересу добавился страх. Мигом соскочила с кровати, отметив, как все мои хвосты ощерились на присутствующих. Если это сон во сне, то я сейчас снова услышу огромное количество упреков, унижений. Мне нужно бежать отсюда. - Франкенштейн... - пробормотала это, приблизившись к двери. Никто за мной не следовал, хотя бы это хорошо. Рывком открыла дверь. Все получается, нет ощущения, словно движусь в смоле. Может, я уже проснулась? Нет, не поверю пока не проверю. - Франкенштейн! - что есть сил в легких крикнула, поморщившись от боли в горле, но сейчас не это было главное. Главное - бежать. На улице уже было темно, середина ночи. Я не хотела поворачиваться назад, на толпу девушек, но тем не менее - сделала это, заметив растеряно стоящих на пороге Розарию, Раскрею и Эшлин. Алекси и вовсе выбежала за мной, но остановилась на полпути. Я не остановилась, побежав в человеческом темпе, и смотря по сторонам. Стоило мне только прибежать на площадку, где стояли кемперы, возле сарая, как я заметила Франкенштейна, выбежавшего из здания, с разводами энергии Копья на лице. Плевать! Наше оружие мне не страшно, главное - увериться в том, что это он. Увериться что я уже не сплю. Впрочем, Франки тоже бежал в мою сторону. Как только мы встретились, с разбега обнявшись, я сразу же оплела его хвостами. - Ты здесь, это не сон, - облегченно вздохнула ему в грудь, чувствуя, как меня мягко целуют в макушку. - Ты жива... - такое высказывание, вкупе с облегченным вздохом любимого, заставило меня удивленно вскинуть лицо, от чего поцелуй любимого лег на лоб, а не в макушку, как задумывалось. - А было иначе? - переспросила его, заметив как энергия нашего оружия идет на спад. - Кошмар, - лаконично ответил Франкенштейн, и я не сдержала нервного смешка. - И у меня, - смешок утих, когда я почувствовала, как меня крепче прижали к себе, чуть ли не лишая дыхания. Франкенштейн добрался до лавочки, садясь на нее, и усадив меня себе на колени. Нежно взглянула ему в глаза, теперь понимая, насколько мой кошмар был нелогичен. - Поделимся своими страхами? - протянула ладонь к щеке милого, спрашивая у него разрешения, и получив кивок стала считывать его воспоминания. Удивленно замерла, когда просмотр кошмара уже подходил к концу. Во сне Франкенштейна все выглядело идеально кроме одного - не было божеств. К алтарю меня вел Раймонд, Рейзел же должен был отказаться от роли свидетеля и связать нас браком. Но волосы вставали дыбом не от этого - все мое поведение, каждая фраза, все было в точности как и в моем сне. Разве что в моем сне я не полезла на Раймонда, полностью поглощенная Копьем, видимо, оружие Франки решило не терять возможности приложить свою лапку к кошмару. И наручников у меня не было, Рейзела я убила божественным клинком, вытащенным из пространственного кармана. Но все мои слова, убийство Мастера... Я вела себя, словно видела галлюцинации. А если взять во внимание мой кошмар, то можно было сказать, что так и было. Но каким чудом у нас с Франкенштейном был один кошмар на двоих? Да и еще ко всему - в одно и то же время? Показала Франкенштейну свой кошмар, чувствуя как по мере просмотра, меня сжимают все сильнее. Приходилось его одергивать, чтобы он не делал мне больно. Но его потрясение я понимала, и кажется, мое поведение в кошмаре любимого было оправдано. Но как получилась такая синхронность? Что это должно было значить? Эти вопросы мы с любимым и разделили поровну, но ни Франкенштейн, ни я не знали ответов. Только и могли, что предполагать нашу синхронизацию, которая так явно проявилась только при сильном стрессе. Но так как эта версия была мало правдоподобна, мы все так же остались в раздумьях. - Ребята... - спустя где-то пол часа к нам подошла Алекси. Бодрствовали уже не только девушки, что были со мной, Франкенштейн тоже многих перебудил, но именно подруга решилась к нам подойти. - Может, вы все-таки попробуете еще пойти спать? До свадьбы как-никак еще восемь часов, успеете вздремнуть... - Я никуда не уйду от Франкенштейна, - с вызовом посмотрела на подругу, только удобнее устраиваясь на руках любимого. - И я никуда Ольги не отпущу, - голос Франки был холодным, словно лед, а вот руки напротив - прижали меня к себе очень мягко и тепло, нежно лаская кончиками пальцев мою кожу сквозь тонкую ночнушку. - Да упаси боже, - поспешно заявила подруга, делая два шага назад и поднимая руки в защитном жесте. Видимо, опасалась того, что я могу выпустить хвосты снова, или же что любимый позволит своей ауре погулять по округе. У него-то Копье все еще было диковато, куснуть могло больно. - К черту эту традицию, идите вместе, но поспите еще немного. Мы не могли даже предполагать, что вас нежелательно разлучать даже на такой короткий срок, - последнюю фразу подруга пробурчала, а Рейзел, что появился за ее спиной, согласно кивнул. - Я был неправ, советуя вам разделиться, - спокойным голосом сказал Ноблесс, но его щеки немного покраснели. - Никто не знал, что так получится, - я сделала попытку поддержать немного Кадиса, но не вышло - Франкенштейн поднялся, поклонившись своему Мастеру, и без слов ушел со мной в руках в сторону кемпера. Уже в автомобиле, уложив меня на нашу постель, милый уже хотел отстраниться, но я упрямо не выпускала из своих тисков его плеч и шеи. Впрочем, похоже мой протест Франки оценил верно, осознавая, что это не простой каприз, и не особо отстранясь, откинул одеяло, лег возле меня, и потом укрыл нас двоих. Только тогда я почувствовала себя в безопасности, и облегченно вздохнула, ластясь к ладони, что гладила меня по волосам, по лицу. Поддавшись какому-то внутреннему порыву стала вспоминать различные моменты наших отношений: то как мы боязливо, но решительно сближались друг с другом, первый поцелуй, первые ласки, влюбленность, стремительно перетекающая в сильные чувства, называемые любовью. В тишине довольное хмыканье Франкенштейна было словно крик, и я удивленно на него посмотрела. Тот только покачал головой, молчаливо отвечая на мой безмолвный вопрос. - Такое времяпровождение намного интереснее того, о чем уже успели подумать окружающее, - на такие слова Франкенштейна я высказала свое согласие, нежно и без намека поцеловав его щечку, почти сразу получая от него те же ситуации с его точки зрения. Так же как и долгие моменты размышлений, то, как присматривался ко мне, как ревновал, даже поначалу не осознавая, что это именно ревность. Покачала головой, облегченно рассмеявшись. Как тут с подобным высказыванием не согласиться, когда от сильных рук и быстро стучащего сердца любимого хочется раствориться воздухом в атмосфере?

***

- Вы точно все проверили? - этот вопрос я задавала уже в который раз, из-за чего пробурчала его слегка раздраженно. Но раздражение это касалось только и исключительно меня и мою паранойю. С утра, проснувшись, любимого я возле себя не обнаружила, и выйдя из кемпера в его поисках, тут же была подхвачена Алекси и Розой, что увели меня марафетиться. Вот так и прошло утро, даже нормально позавтракать за столом не дали, а принесли поднос с едой к туалетному столику, где мне завивали влажные волосы на бигуди. Сейчас же надо мной колдовал Паша, возясь с бровями, что-то там подкрашивая. Санву сидела на кресле, казалось бы, неприкаянно, но мы знали, что она будет помогать с прической - Мэй знала в этом толк. Алекси и Суйи же неподалеку подготавливали ленты, которые согласно задумке должны были быть вплетены в мои волосы. Идея эта мне казалась неплохой, тем более, что они были в символических для меня цветах аур моей и любимого. Но несмотря на это я время от времени недовольно поглядывала в сторону Алекси - та, стоило ей посмотреть на мою голову, тихо хихикала, что-то бормоча о бигудях. Ну что тут смешного?! - Проверили сто пятьсот раз, Ольга, - в тон мне, недовольно и ворчливо ответил мне Аку, глядя на меня критично поджав губу. Вначале такой взгляд в его исполнении меня смущал, но сейчас уже не казался чем-то странным. Правда, спустя секунду его взгляд стал менее расплывчатым, и сосредоточенным на моих глазах. - Я не профессионал, прошу тебя, меньше движений и слов, а то ошибусь, - нахмурилась, недовольная подобным требованием. - И не хмурься, я не могу оценить твой внешний вид. - Интересно, а Франкенштейн точно так же готовится? Масочки на лицо? Бигуди в волосах? Педикюр? - Мэй мечтательно вздохнула, а Александра прыснула, пряча смешок за кашлем. Так вот чего ее так рассмешили бигуди! - Смотри Оля, еще затмит тебя на свадьбе. - Я уверена, готовится он точно так же, - своими словами Алекси подтвердила мои догадки, и я едва себя сдержала от того, чтобы не нахмуриться. А то Паша снова станет недовольно пыхтеть. Подруга же словно и не чувствовала моего укоряющего взгляда, подавая ленточки Мэй с таким лицом, словно ничего не произошло. - Только вот красотой он тебя не затмит, потому что у тебя лучший в мире визажист. - Алекси, дурости не говори, - Павел посмотрел на Алекси с укоризной и я невольно позавидовала его свободе выражения эмоций. - Я ведь только учусь. - Получим результат и оценим, какой ты визажист, - Мэй повертела в руках оранжевую ленточку, а потом, задумавшись, подергала ее за концы, немного распрямляя, и вызывая у Суйи эмоции неудовольствия. Еще бы, они с Александрой долго возились, чтобы ленты напоминали пружинки. - Кто-нибудь занялся комнатой для новобрачных? Или вы это, в соседней комнате резвиться будете? - Мы итак живем в отдельном домике, зачем нам еще комнату особо подготавливать? - от подобного вопроса я невольно поерзала, тут же чувствуя направленное на меня неудовольствие и повернув голову, убедилась в этом. Паша замер надо мной с кисточкой в руках и требовательно приподнятой бровью. - Прости-прости, я заткнусь, только сяду удобнее, - исполнила обещанное, принимая удобное положение, и сразу повернула голову в сторону Паши, слыша довольное хмыканье Алекси. - Я верю в Аку. Он и меня будет красить, а у меня роль тоже важная! Свидетельница и тамада одновременно. Я должна выглядеть сногсшибательно. - Только не сногсшибательнее невесты, Алекси, - словно между прочим, добавил Павел, проводя карандашом по моим губам. - Все равно все внимание будет приковано к невесте и жениху, - услышала голос Мэй. - Мы можем хоть голыми идти. - Ну-ну, не надо так категорично, - смешок Алекси меня немного насторожил, так как от подруги чувствовались эмоции ехидства. - Я, например, очень хочу покрасоваться своим платьицем на банкете, даже если затмю им саму невесту. - Да затмевай, - не смогла сдержаться от колкости в ответ, и почти сразу почувствовала, как карандаш немного съехал за границы губ, а потом раздался обреченный стон Павла. - О-о-ольга... - Молчу, - почти сразу обратилась к моему визажисту, и словно пытаясь это подтвердить - подставила ему губы. Тот покачал головой, но продолжил свое дело. - Как вы тут? - скользнула взглядом к входу в комнату, заметив заглянувшую к нам Розарию, что быстро оценила обстановку, явно оставшись удовлетворенной увиденным. - Вижу, все отлично. - Розария, ты не подглядывала за мужчинами? Мне так интересно, накрутил ли Франкенштейн кудри? - услышала голос Мэй, который был чуть громче от непритворного любопытства. - О-о-о, нет-нет, при невесте я палить контору не буду, - скосила взгляд к двери, заметив как благородная покачала в мою сторону пальчиком. Воспользовалась тем, что Паша отвернулся от меня к своему несессеру с косметикой и показательно надулась. - Было бы не честно что он не может тебя видеть, а ты - да. - Таковы традиции, - пробурчала в ответ, и при взгляде на мягкую улыбку возмутилась. Вот такая благодарность за то, что я ее вытащила из Лукедонской скорлупы долгов и обязанностей? Да и она бы мне ведь не показала его, а только рассказала. Показала ей язык, пока Павел не видит, а то сейчас начнется, что я его работу порчу. - Кстати о традициях, - услышала голос подруги, и уже хотела повернуться к ней, но Павел повернул меня к зеркалу, и я невольно замерла вглядываясь в отражение. Теперь я могла понять неудовлетворение Паши от того, что я всячески ерзала и мешала. Парень действительно постарался. Губы были красными, но при том казались нежными, а не вызывающими, веки были щедро окрашены под цвет платья, голубым. На виски немного выходили кристалики-бриллианты, так же были и под бровями. Мое отражение, казалось, могло даже и меня саму очаровать, не взирая на комичность, которую волей-неволей вызывал ворох бигудей на голове вместо подходящей прически. Это волшебно, даже не предполагала что мое лицо может пройти такое превращение. Деликатные румяна на щеках, выразительные ресницы... Пусть макияж был явно не приближен к "натуральному", я смотрелась свежо, словно и не было ночных кошмаров и вымотанных нервов. - Аку! - услышала голос Алекси, переплетающийся с ее недовольством. Точно, она же что-то говорила перед тем как я зависла, рассматривая себя. Моргнула пару раз, словно желая убедиться что отражение действительно принадлежит мне, а потом повернулась к подруге. - Так что там с традициям? - Да!, - воодушевилась подруга, заметив что я "вернулась на землю". - Значит так. Старое что-то у тебя уже есть, - ее пальчик указал на кольцо Инны Тимофеевной. - Голубыми будут ленточки в волосах... - И оранжевыми, - важно добавила, не желая, чтобы о "моем" цвете забыли. В конце-концов, это ведь и мой праздник. - Да-да, но нас колышет только голубой. Не синий, а голубой. - Агась, - кивнула, уже понимая, о какой традиции идет речь, и не желая продолжать препирательства, решила поддержать мысль Алекси. Взгляд приковало платье, что ждало меня на манекене. - Новое - это платье. - Да, итого - нужно еще что-то взятое взаймы, - подруга задумалась, нахмурившись. Ну, тут я уже развожу лапками - что мне могут одолжить даже в голову не приходило, казалось, в моем образе все уже было идеально.. - На ум приходят только деньги. У меня их нет. Только кредитка твоего жениха, хех, - Мэй добавила свою лепту, задумчиво глядя в потолок. Александра переглянулась с Пашей, на что тот только пожал плечами. В ответ на его жест подружаня тяжело вздохнула, немного резковато вытянув правую руку и стала возиться с застежкой. - И снова бедненькой Алекси придется спасать тебе задницу, - на ее ворчание я не обратила внимания, заворожено глядя на кулончик на цепочке. Не помню уже скомканных объяснений подруги, что же это, но знала, что оно для нее многое значит. Еще бы, она еще со школы с этим не расставалась, уже десять лет носила, не снимая. А когда приходилось по какой-то причине, то прятала на других частях тела, под одеждой, ревностно не желая разрывать контакт этой, как казалось бы, простой побрякушки, с телом. Следовательно, тот факт, что она была готова сейчас мне это дать, многое говорило о отношении Александры ко мне, и о том, что ты готова поступиться своими принципами ради меня. - Как понимаешь, это реально взаймы. Перед свадебной ночью вернуть, а то я вас знаю. - Алекси! - немного возмущенно воскликнула на такой намек, чувствуя что краснею. Но серьезно возмутиться не смогла, так как вот такой вот ее подобный шаг многое значил для меня. - Да-да, я знаю как меня зовут, - смешок подруги только уверил меня в том, что притворное возмущение раскрыли. Алекси протянула ко мне руку, чуть согнувшись. - Ну, давай ногу, золушка. На руку надевать не буду, а то будет ужасно смотреться. - Да, - все еще пребывая в легком шоке протянула ногу, одетую в чулок, где Алекси на щиколотке крепила цепочку с браслетом. - Красиво, - Мэй зажмурилась, счастливо вздохнув. - Интересная свадьба намечается. Такая... Красиво-традиционная. В Лукедонии по другому. Как говорил Лорд, он нас женит, потом брачная ночь, потом рассказываем Лорду как все прошло. Только зачем Лордам знать подробности брачной ночи? Надо спросить Раскрею. Раскрея? - Мэй завертела головой ища благородную. - Cпорю на триста, что это сам жучара и ввел этот закон, вуайерист чертов, - слыша подобное у меня других догадок и быть не могло. Раньше-то ни я, ни Франкенштейн не интересовались праздниками Лукедонии, так что этой "новостью" Санву меня слегка ошарашила. - Кто-то здесь меня звал? - немного удивленная Лордесса заглянула в комнату, осматриваясь. - Я тут мимо проходила, и... - в руках у Раскреи был сверток ткани, вовсе не напоминающий одежду, видимо, действительно просто мимо проходила. Правда вот до свадьбы оставалось времени совсем немного, а она все с той же неизменной прической и в Лукедонском прикиде. - Раскрея, я надеюсь, ты будешь переодеваться? - грозный тон Александры, что уже закрепила на мне одолженное украшение, вызвало у меня довольную ухмылку. Хорошо, что не я одна слежу за благородными. Раскрея же, слыша подобный вопрос-угрозу опустила глазки в пол. - Я же говорила, к черту этот ваш национально-благородный колорит. У нас дресс-код, придут Высшие, владычицы миров, а вы неизменно в лукедонских хламидах? Ну Раскрея! - Александра вскинула руки, чуть ли не всплеснув ими. - Ну вот какой пример ты всем своим подданным подаешь? Даже Рейзел будет переодеваться, все будут, кроме Геджутеля! - А почему кроме него? - заинтересованно перевела взгляд с Раскреи на Алекси. - А мы заботимся как бы его удар не хватил, - махнула рукой моя подруга, начиная что-то искать в ящике стола, будто забыла о Лорде благородных, смотрящей на нас с виноватой мордочкой. - Представь, что с ним будет на банкете. А так хоть немного будет лучше себя чувствовать, если позволим оставаться в привычном шмотье. - Он у вас такой нервный, потому что меня здесь нет, - предположила Мэй, щелкнув пальцами. - Наш Геджутель готов абсолютно ко всему. Крепкий старик. - Вот-вот, и я говорю, нужно вам всем сделать ему стрессовую терапию, а то ишь! - Алекси ушла от стола, что-то молча передавая нашей Лордессе и после сразу скосила взгляд на мою ногу, придирчиво глядя на свой кулончик на ней. Я сделала точно так же - опасалась, как бы только звенья цепочки не задели и не порвали нежную ткань чулков. - Пришел сранья раннего, перебудил народ воплями что Лорд ему похитили и дворец разрушили, - Алекси махнула рукой, покачав головой расстроено. - Это он еще у Кадисов на хате не был! После твоего-то девичника... - Алекси, оставь ты в покое бедного старика и садись в кресло, с невестой я закончил, теперь ты, - Паша поставил возле меня кресло, в которое жестом предложил сесть Алекси. Видимо, выгнать меня с того, на котором я сидела, не решился, поэтому я встала сама, уступая место следующей "подопытной" нашего начинающего визажиста. Меня почти сразу же стала манить к себе Суйи, махая рукой. - Сюда-сюда, - я послушно опустилась туда, куда мне указали, и наша звездочка тут же засуетилась, подзывая Санву. - Мэй, помогай, делаем прическу и потом только платье останется. - Иду, - Мэй, почему-то с ножницами и плойкой, встала за моей спиной, с помощью зеркала глядя мне в глаза, и переглядываясь с Суйи. - Может Геджутеля женить? Может он вредный такой, потому что неженатый? - Ой, давайте уже никого не будем сватать? - немного умолящим тоном протянула, слыша неприличный, громкий смех Алекси. Правда, когда я уже повернулась к подруге, чтобы ее укорить, то заметила как Паша несильно, но ощутимо отвешивает ей подзатыльник. - Ай, за что?! - подруга сразу возмутилась, хватаясь за голову сзади. - Вертишься, - Павел на подобное и бровью не повел, лаконично обьяснив причину, и как ни в чем не бывало - продолжил работу. Хе-хе, теперь я могу отыграться! - Поделом тебе, подруга! - с нотками удовлетворения воскликнула это, заметив, как Александра рукой приостановила работу Аку, поворачиваясь ко мне полубоком. - А сама сваха такая, уже наверняка выбрала в кого букетом целиться будешь! - она обличающе ткнула пальцем в мою сторону, и не дожидаясь моего ответа - снова села в прежнее положение, кивнув нашему визажисту. А Паша уже вполне мог так называться, вон какую красоту мне сотворил! - Ну конечно! Букет ловить будет Мэй, - невозмутимо отозвалась, не желая оставлять за Алекси последнее слово. - Почему это я? - не без легкого удивления и заинтересованности смотрела на то, как Санву замерла с рукой, в которой держала ножницы - судя по этому жесту, хотела и отложить на столик. - По примете, кто поймает букет - следующей выйдет замуж, но у меня со свадьбой все решено, еще... М-м-м, тысячу лет назад. - Ну так как раз и выйдешь, нет? - мой интерес пропал, теперь я была просто удивленна реакцией Мэй. А не предполагала она вчера мои сомнения, потому что сама это чувствует? - Или ты хочешь отозвать свадьбу с Раджеком? Вы ведь только обручились. - Су-су-су... Ума сошла? - ладони Санву, в том числе и та, в которой она держала ножницы, поползли к ее груди, сминая немного красно-черное платье, которое не худшим образом смотрелось на девушке. Чувствуя от Мэй эмоции смущения, я глянула ей в лицо, отметив, как она покраснела. - Нет конечно! Я хотела сказать, может кто из девочек мечтает поймать букет невесты. Может Алекси глаз на Геджутеля положила?! - Эй, Санву! - реакция моей подруги была мгновенная: с возмущенным восклицанием она вырвалась из рук Паши, который как раз что-то делал, из-за чего от одного уголка ее глаза шла длинная, к линии росту волос, точно не задуманная "стрелка". - Я занята и ни в жизни не захотела бы быть с Геджутелем! - Алекси, - Павел обреченно вздохнул, глядя на нашу сегодняшнюю тамаду. И с тем же вздохом, спокойно взял в руки молочко для снятия макияжа. Ну знаете ли! Что это за поблажки?! - А меня ты сильнее ругал когда я вертелась! - укоризненным тоном обратилась к Паше, демонстративно нахмурившись и даже не думая скрывать своего возмущения. Чувствую себя уязвленной! - Я-я уже пойду? - от двери послышался голос Раскреи, которая явно была не рада, что застала эту сцену. Посмотрела на него с улыбкой, мол "зачем тебе разрешение?", и Лордесса тут же выпорхнула из комнаты. Но я все равно успела отметить ее покрасневшие щеки. После этой сцены к нам подошла Розария, слушая тихие советы Суйи, и с важным видом стала возиться с лентами. - Не, а чем Геджутель не угоден? - Санву изогнула бровь, видимо, решаясь не комментировать уход Раскреи и чуть повернулась к Александре. - Внешне хорош, воспитан, порядочен. Детишек любит. Вариант лучше, чем Родерик-ним, да не узнает он об этом разговоре! Но Раджек еще лучше, - Мэй размечталась, медленно приближая руки с зажатой в них лентой к лицу. - Он умный, добрый, понимающий, верный, ласковый и решительный. А какие у него сильные, но нежные руки, - в итоге Мэй закусила зубками ленту, судорожно выдохнув, и я сильно постаралась сдержать смешок. - Так, давайте уже делать эту прическу, - Розария отозвалась несколько ворчливо, чуть покраснев и беспощадно перебила любые разговоры от чего на пару минут в комнате наступила тишина. В этой тишине все, казалось бы, стали успокаиваться: Паша тихо работал, сотворяя магию на лице Алекси, подруга тоже не подавала голоса, безропотно выполняя тихие, а иногда - безмолвные просьбы своего Аку. В такой тишине хотелось расслабиться, такая перспектива манила безумно, и не раздумывая, я поддалась этому соблазну, буквально на секунду прикрывая глаза. Конечно, передо мной было зеркало, и я могла созерцать весь процесс создания прически, но я не хотела. Во-первых, уже в самом начале я заметила, что подобного моего взгляда Розария смущается и явно сразу прикладывает больше усилий, лишь бы не налажать. Ее я понимала, многие люди не любили, когда смотришь им под руки, хотя я к их числу не относилась. А во-вторых, мне банально больше хотелось насладиться ощущением того, как мои волосы перебирают, расчесывают, заплетают, скрепляют заколками. В третьих же, при этих не хитрых ласках я порядком расслаблялась, переставая волноваться насчет предстоящего. Так что я с удовольствием прикрыла глаза, отдаваясь в руки девушек, и воображая, что получаю эти ощущения не при подготовке к собственной свадьбе, а где-то на пижамной вечеринке, где я вызвалась быть подопытным кроликом, чтобы испробовать новую прическу. И судя по тому, как в душе разлилось тепло, как мне стало уютно от этой фантазии, я поняла, что решение приняла донельзя правильное.