Временная Петля

Из слегка разморенного состояния меня вывел легкий хлопок Розарии по плечу, будто благородная не желала чтобы кто-то это заметил. Открыла глаза, желая иронично посмотреть на нее, но стоило мне увидеть свое отражение - резко стало не до этого. Девушки постарались на славу: мои легкие, крупные локоны были отлично дополнены лентами, волосы с висков собрали назад, скрепив гребешком, к каждому звену которого и были привязаны ленточки. Вроде как и просто, но вместе с тем - изыскано и элегантно. Фата, сетчатая, синего цвета с рисунками серебряных и золотых звезд и кристаллами в том же цвете, крепилась вторым гребешком чуть выше, сочетаясь с моим макияжем. Подозреваю, если ее откинуть, будет ощущение, что это вовсе не фата, а причудливая шляпка. С благодарностью в глазах посмотрела на девушек, что явно были довольны проделанным трудом. Движение в зеркале привлекло мое внимание, и я заметила, как Александра целует в щеку "Акутагаву". У подруги мейк-ап был скромнее, более естественным, тени из бежевого переходили в пастельно-оранжевый. Учитывая что сменное платье у подруги будет лососевого цвета, то такое преображение было подходящим. Да и кроме того, такой скромный макияж не только подчеркивал черты Алекси, но и еще казался воздушно-легким, и даже несколько детским. И оба эти сравнения можно было применить не только к ее образу, но и к характеру - моя подруга всегда напоминала мне ветерок, легкий и ласковый. Ну и бывала инфантильной, вплоть до моего зубовного скрежета, но с этим можно было смириться, или на худой конец - привыкнуть. - Ладно, красавица одним словом, - Розария вывела меня из размышлений, глядя на мою прическу с мягкой и хитрой улыбкой. - Ага, осталось только платье, - не успела я толком повернуться к девушкам, чтобы отблагодарить, меня уже потащили к манекену, где мое платье гордо ожидало своего часа. Подчинилась я без лишних слов, на ходу откидывая фату - уже самой не терпелось приодеться в это великолепие. - Ладно, ныряем, - не скрывая своей радости, ответила им, тут же принимаясь одеваться. Павел тактично отвернулся, принимаясь за макияж Суйи, так как под это платье бюстгальтер не подразумевался. Розария, Мэй и Алекси помогали мне, так как надеть это, не запутавшись в многочисленных юбках было бы невозможно. Да и нужно было осторожно облачаться, чтобы не испортить прическу. Но итог был удовлетворительным - тяжесть платья была приятной, несколько величественной, а опустив глаза сразу захотелось покрутиться вокруг своей оси - до того радовала глаз пышная, бальная юбка. Судя по лицам девушек, что отошли от меня на уважительное расстояние, их мой внешний вид тоже поразил. - Краса какая, - Алекси облекла в слова свои чувства, сжав за ладошку Санву, что стояла рядом с ней. - Точно, - Мэй в ответ на этот, наверное, не до конца осознанный жест, похлопала ее по руке. - Только чересчур серьезная. Оля, улыбнись, расслабься, ты скоро станешь женой лучшего мужчины в мире. Ай, я сейчас расплачусь, - в подтверждение своим словам Мэй повернула голову вбок, прижимая тыльную сторону ладони к уголку глаза. Мило-то как, наблюдая такую сцену не улыбнуться невозможно, что я и сделала. Хотела уже было утешить Санву, но не успела даже толком открыть рот, как меня прервал громкий хлопок двери, в которой мы находились. Кому тут жить расхотелось, что так к нам врывается? На пороге стоял Кирилл, с растрепанной бутоньеркой свидетеля в кармане серого пиджака. Нахмурилась, глядя на него, причем, вовсе не из-за внешнего вида - ему только прическу поправить, и все будет нормально. Смутили меня его эмоции, находящееся в полном хаосе, где переплеталась спешка, страх, неуверенность и какой-то авантюризм. Из-за последнего я стала сомневаться в том, что первое пришло в голову, а именно - что что-то случилось. При взгляде Киры на меня все эти эмоции умножились, и к ним добавился еще и азарт. Тот тряхнул головой, еще больше приводя волосы в беспорядок, и глянул мне в глаза. - Прибыл Лакрицияр и Гости. Ольга, прости, но я должен убедиться, - скороговоркой произнес Кирилл, стремительно и решительно приблизившись ко мне так близко, что чуть на подол платья не наступил. Его ладони легли мне на щеки, и прежде чем я поняла, что он задумал, это уже произошло - оборотень утянул меня в далеко не детский поцелуй. Углубить ему его получилось по одной простой причине - от шока я приоткрыла губы. Широко раскрытыми глазами посмотрела на спокойное лицо Киры, что явно пытался прочувствовать поцелуй, и прежде чем успела его крепко - возможно летально - стукнуть по голове, тот ловко отошел от меня на два шага, словно ошпарившись. - Не то.. Это не то, не люблю тебя, - пробормотал он, отходя еще на несколько шагов, и не отводя задумчивого взгляда от ковра на полу, фыркнул смешливо, а потом и вовсе рассмеялся. Облегченно, но вместе с тем немного безумно. - Не оно, сумасшествие какое! - воскликнул радостно этот... Этот... Будущий житель собачей будки, не иначе! А потом всплеснул руками и удалился, даже не думая закрывая за собой дверь. Повисшую тишину резко, словно бритвой, разрезал громкий смех. Мэй, явно не выдержав, упала в кресло, и стирая ладошкой слезы, но теперь уже не умиления. Прикрыла глаза, сжав губы в тонкую линию, и глубоко вздохнула, сжав ладонь в кулак, словно мне это должно было помочь удержаться от соблазна обрушить на Кирилла кару, соответствующую моей мощи. Но боюсь, многие его труп бы мне не простили. Открыла глаза, заметив, что все присутствующие смотрят то на меня, то на Санву, с такой синхронностью, что если бы не гнев - я бы непременно рассмеялась от комичности момента. Видимо, что-то соответственное отпечаталось на моем лице, так как Паша тут же вздрогнул, приходя в себя быстрее всех. - О-Ольга, позволь я... - резко повернула голову в его сторону, теперь наблюдая за ним не только краем глаза, и парень осекся, вздрогнув и не скрывая страха. Что, еще один захотел попробовать "оно ли"?! - Нет, не целовать! Я т-только макияж поправлю, а то он... - дрожащим пальцем Павел указал на свою нижнюю губу. - Немного... Испортился? - из-за неуверенности в его голосе, последнее слово казалось вопросом и я еще раз вздохнула, пытаясь взять себя в руки и не срываться на парня, что в некотором роде мог считаться моим последователем, если даже не подопечным. Адаптацию которого я, по сути, сбросила на Алекси, но факт есть факт. Сама она, только что выйдя из ступора, метнулась в угол комнаты, поспешно облачаясь в знакомое с лукедонского бала платье, не смущаясь никого из присутствующих. Так же быстро она нырнула в туфли, и на ходу нацепив, цепляя на себя воротник, грозно зацокала каблуками в сторону выхода. - Я счас этому волчаре... Серому.. Обрею к чертям! - справившись, наконец с воротником, и окончательно выйдя из комнаты, завопила Алекси. - Кира, мать твою! Что за саботаж?! - несмотря на крик, голос моей подруги становился все тише и тише, что могло значить только то, что она отдаляется. Проверила свои ощущения, и знакомая аура подруги действительно стала ощущаться слабее. Но словно вместо нее появилась другая - сильная, величественная и до безумия знакомая, вызывающая у меня легкий звон в ушах. Впрочем, ее хозяин довольно быстро появился на пороге, радуя взгляд непривычной и явно праздничной одеждой. Лакрицияр не скрывал своего удивления, глядя в сторону, где исчезла Алекси, а потом на нас, и так несколько раз. - А что с ней? - отец указал в сторону, куда побежала Александра, окончательно заходя в комнату. Каждый его шаг сопровождало цоканье, и опустив взгляд вниз, заметила на нем высокие сапоги на платформе, с довольно заметным каблуком. Воу, а вначале-то даже не заметила этого, но так даже лучше. Некрасиво бы смотрелось, если Лакрицияр был бы на голову ниже меня, а так мы примерно одного роста теперь. Хотя нет, он был даже чуть выше меня. - Какая-то человеческая традиция? - Точно, как, видимо, каблуки для бога, - Мэй вытерла слезы, и не поднимаясь с кресла посмотрела по сторонам, в привычном жесте почесав нос. - На этом месте меня сжигают до пепла, за неуважение к божеству, да? - Какая родня, такое и творение, - голос отца сочился неудовлетворением, но вместе с тем была какая-то снисходительность, даже если не жалость. Не поняла, это он что, только что сравнил Мэй с моими "любимым" дядюшкой-извращенцем? Вот еще! Послала отцу полный негодования взгляд и сделала вид, что не заметила, как ко мне боязливо приближается Паша. Еще испугаю его в конец, а поправить внешний вид действительно стоит. Папа ответил мне на мой взгляд, приподняв бровь. - Не хмурься ты уже так. - А ты не веди себя, как сноб, - пробурчала в ответ, уже готовясь к спору, но отец решил меня проигнорить. В комнате вообще стало как-то тихо... Скосила взгляд к сторону зеркала, и отметила, что в комнате остались только мы с отцом, Мэй и Паша, дрожащей рукой исправляющий последствия этого незапланированного и нежелательного поцелуя. Ну погоди, Кира, ты у меня получишь еще... На исчезновение Розарии и Суйи я отреагировала спокойно - видимо, ушли переодеваться, незаметно для нас, благодаря родовым умениям Розарии телепортироваться. - Можно спросить? - Санву явно не чувствовала трепета перед Лакрицияром, лениво махнув в его сторону ладошкой. Хех, судя по взгляду отца, подобное ему понравилось мало, но его как бы никто и не пытается удовлетворить, все-таки не его гость и не на его празднике. - Вы поведете Олю к алтарю как отец? - Естественно, поэтому я здесь, - папа ответил неожиданно мягко и спокойно, не глядя даже в сторону Мэй. Он сделал два шага по направлению ко мне и большим пальцем провел по моему подбородку, помогая стереть разводы. От подобной помощи Паша тихо икнул, и торопливо припудрив мне место, поспешил удалиться, затравленно не глядя никуда кроме моих губ - явно проверял, нигде ли не налажал. - И подарок приготовили? - Мэй немного оживилась. - Любопытно узнать, что дарят боги. Миры? Суперспособности? Возможность есть и не толстеть? - Всему свое время, дитя, - не меняя интонации сказал папа, глядя на Санву, на что я только вскинула бровь. Что он такой спокойный, словно мелиссы обожрался? Или психуем только со мной, не иначе как спортивного интереса ради? - А вот мне тоже интересно, - подала голос, слыша в своем высказывании капризные нотки. Но отец только послал мне малость насмешливый взгляд, словно раскусил мою задумку. Точно... Никто же не сказал, что здесь он не может читать мыслей, как в Забвении. - Так, приготовьтесь немного, все на местах, - в комнату решительно впорхнула Александра с перекошенным немного воротником. Видать, с Кириллом она уже встретилась, и высказала все, что надо. Надеюсь на его регенерацию - не прощу, если свидетель будет светить не только внешним видом, но и фингалом под глазом. Подруга явно не заметила того, что воротник сидел криво, так как озаботилась только тем, чтобы поправить прическу. - Мэй, идем со мной, Виктория ждет. И вы помаленьку готовьтесь к выходу. - Волнуюсь, хоть и свадьба не моя, - Мэй поднялась с кресла, и явно пытаясь унять дрожь - встряхнула ладонями. - Идем, посмотрим во что нарядили малышку. Посмотрела вслед Мэй со вздохом. Я тоже волновалась, что проявлялось в том, что в тишине комнаты опустила взгляд в пол, отметив что подсознательно сжимаю в ладонях платье. Расслабила пальцы, сразу разглаживая материал и почти тут же почувствовала на плечах пальцы, что слегка поглаживали кожу. Подняла взгляд на Лакрицияра, увидев в его глазах полную безмятежность и немую поддержку и вздохнула. Чтобы больше не хвататься за платье, подошла к туалетному столику, забирая из вазы букет с цветами, и сжала его в руках так, будто он - моя спасательная шлюпка посреди океана. Это просто мандраж, нужно взять себя в руки. Я точно не упаду в грязь лицом, не разочарую ни Франкенштейна, ни отца, ни полюбившихся мне Высших, ни остальных гостей. Ладони божества активнее задвигались по рукам, слегка согревая и успокаивая. - Волнуешься? - кивнула, подтверждая очевидное и Лакрицияр встал передо мной. Он решительно прижал меня к себе, похлопав по спине, а потом отстранил, скользнув взглядом от макушки до пят. - Абсолютно зря. Красавица и умница. Ты смелая, справишься, - папа отстранился, предлагая мне свой локоть и я без раздумий приняла приглашение, позволяя себя увести из комнаты. - Почему ты не выпила немного слез единорога? Я их тебе дал как раз на случай, если нужно будет немного успокоить нервы. - Предпочитаю на свою свадьбу идти трезвой, - коротко буркнула, ощущая как платье непривычно оттягивает меня назад из-за веса хвоста. Лакрицияр на это только покачал головой. - Я конечно назвал это алкоголем, но более слабая консинстенция спасла бы тебя от напрасной траты нервов, - его ладонь легла поверх моей, словно мы уже идем в сторону алтаря, хотя мы просто шли по дорожке от нашего с Франкенштейном домика по направлению к саду. И это, должна признать, одновременно напрягало, как и расслабляло. Напрягало тем, что именно так мы будем идти к самому алтарю, но расслабляло тем, что сейчас это обычная прогулка. Я взглянула на Лакрицияра, что спокойно глядел вперед, и усмехнулась. - А ты умеешь нормально себя вести, когда нужно. - Сейчас тебе это нужно больше всего, - с легкой улыбкой ответил он, не глядя на меня. - Да и неужели ты меня считаешь бесчувственным чурбаном? - Ну, иногда из-за твоей чопорности такое впечатление складывалось, - слегка нервно хохотнула, на что тот только покачал головой. Впрочем, ответа я уже от него не услышала. Прогулочным шагом мы довольно быстро приблизились ко входу в сад. Возле стены, что перегораживала вид на место церемонии стояли Мэй, держащая за ручку, в которой была корзинка с лепестками, Викторию, а Розария аналогично держала за руку Фрэнсис. Значит, Алекси с Генрихом уже зашли. Не успела я даже пискнуть, как Мэй медленно повела к "входу" - то есть, окончанию стены - Вику, исчезая из нашего поля зрения. Розария что-то бормотала себе под нос, взглянув на меня мельком, а мне оставалось только глядеть на нее. Она была в красивом черном платье до колена. Но от середины бедра подол переходил в сеточный материал, становясь прозрачным, так что можно было сказать, что благородная себе не изменила выбрав довольно откровенный наряд. Так же как не изменила своему извечному высокому хвосту, разве что немного завила кончики своей длинной челки и надела чуть более нарядную резинку. Зато мой сынишка выглядел невероятно красиво, в белом костюмчике, причесан... Впрочем, судя по восхищенному вздоху сына, обращенному ко мне, он тоже заценил мою трансформацию. - Идем, Генри, - Розария потянула сына за ладошку, мягко, склонившись к нему и поддерживая за локоть, показывая как сыпать лепестки. Улыбнулась им вслед и прикрыла глаза. Сейчас будет наш выход, но прежде... Я распустила хвосты, сосредоточившись на ощущениях. Вспомнилось то, что говорил мне Андрей на базе, где был заточен Эрран, и подобным образом, я могла лучше прочувствовать ауры всех вокруг. И эта маленькая проверка меня удовлетворила - все были, никто из приглашенных не прошел мимо нашего праздника, можно было не волноваться. Открыв глаза, я уже хотела сворачивать свои хвосты обратно, но папа деликатно сжал мою ладонь - Оставь. Так ты выглядишь совершенной, - посмотрела ему в глаза, не видя там лукавства, и слабо кивнула. Не впервые слышу от других комплименты моим хвостикам, но сама никогда не считала их особо красивыми. Нет, уродливыми не считала тоже, для меня они были просто чем-то так естественными и уникальными, что об их красоте не задумывалась. Но сейчас я осознала, что они будут действительно дополнять мой образ. Раскинула их веером, невольно вспомнив комплимент Андрея касательно моих хвостов. Эх, жаль что мы не пригласили Севретова и его эннэшше. Что-то мне подсказывает, что они бы отлично вписались в нашу тусовку. Но сейчас уже поздно, так что ничего кроме тяжелого вздоха мне не оставалось. Отец дернул рукой в сторону "входа", накинув мне фату на лицо, значит, нам пора. Облегченного выдоха сдержать не получилось: все было на своих местах, точно так, как украсила я. Стоило нам с отцом выйти на дорожку, все гости поднялись, и я невольно получила возможность ко всем присмотреться. Слева, в последнем ряду были Лунарк, Гарда и Музака. Как выглядела Гарда я уже знала, потому торопливо скосила взгляд на Музаку и Лунарк. Оба были в бордовом цвете - бывший правитель в костюме, из под которого выглядывала опрятная черная рубашка, правда без галстука или бабочки. Пятая Старейшина была в довольно сексуальном, прилегающем к телу красному платье. Скосила взгляд на соседний ряд, заметив там преимущественно только благородных. Мужчины особо в глаза не бросались, будучи в костюмах, отличающихся цветом, и совсем незначительно - фасоном. А вот девушки меня приятно удивили. Идиан была в золотом платье, так же прилегающем к телу, как и у Лунарк, только вот платье благородной казалось быть полностью созданном из кружева, от чего будоражило воображение. Клаудия, стоящая рядышком, тоже прошла занятную трансформацию. Длинная черная юбка, с широким разрезом от середины бедра, так же как у Лунарк, зеленый верх с длинными, сетчатыми рукавами и в тон юбке - черная накидка до колен, украшенная зелеными кристалликами. Прическа тоже перетерпела изменения - волосы собраны, сплетены в корзинку, и из этой корзинки водопадом "выливались" крупные и мелкие кудри. Чувствую тут ручку Мэй! Вопрос только, когда успела? Но из правого, "благородного" ряда больше всего бросалась в глаза Раскрея, стоящая возле скалящегося Родерика и чересчур серьезного Геджутеля. У правительницы аристократов было пышное, не уступающее по этой части моему, фиолетовое платье. Точнее, юбка была фиолетовой, а корсет был сделан из золота, блестя на солнце, словно доспехи. Вскинула брови, едва сдержавшись от того, чтобы показать большой палец. Еще и волосы распустила, от чего часть из них струилась по спине прямо, а часть - ниспадала кучеряшками. Занятно, и вовсе не уродливо. Проехавшись взглядом, выхватила взглядом наших юных благородных за второй и третьей скамейкой, из которых разнообразием радовала глаз только Сейра. Пускай ее прическа оставалась неизменной, но зато платье какое: коротенькое, нежно-розовое, с черными, сильно контрастирующими вставками, прелесть, словом. То-то я гляжу, наш Раэль от нее взгляда не отводит, едва ли обратив на меня внимание. В том же ряду, за второй скамейкой сидели Элиза и Баддувкреур, улыбаясь мне. Девушка была в свободном платье фиолетового цвета, подвязанном под грудью такого же цвета лентой, наискосок. Дядя же выбрал простой черный костюм с белой рубашкой, не стесненной у воротника никакими аксессуарами. Правда, цветной акцент был - из кармашка пиджака выглядывал фиолетовый платок под цвет платья Элизы, и такая же фиолетовая лента, держащая длинные, густые, рыжие волосы. Я улыбнулась этой двойке гостей в ответ, не заботясь о том, будет ли это заметно из-под фаты. Пока рассматривала этот ряд, мы с отцом едва три шага сделали, потому, оживившись тем, что время все еще есть, метнулась взглядом к правому ряду. Паша одиноко стоял возле одного из кресел, первую и вторую скамейку заняли Акэли вместе с нашими модифицированными школьниками, Джин-Хо и Раэлем. Дальше шли модифицированные постарше, Дима и бабушка Инна, и замыкали этот ряд Музака с Гардой и Лунарк. По сути, в правом ряду особо ничего нового я не увидела, кроме скромного наряда Инны Тимофеевной. На кивок старушки ответила точно таким же кивком, сразу же глянув на дорожку, усыпанную лепестками цветов, преимущественно - роз. Очень хотелось глянуть в сторону алтаря, но вместе с тем - было боязно. И нет, не потому что я боялась кошмара прошлой ночи - он уже ушел в небытие, стоило мне убедиться что все прибыли. Банально охватывало волнение, что сделаю что-то не так, споткнусь, не так посмотрю, не в тему улыбнусь. Сильнее сжала ладони, от чего букет в руках затрещал стеблями, а отец сразу погладил меня по ладони. - Ольга, - он чуть склонился ко мне, шепча на ухо и явно пытаясь сдержать смешок. - Просто подними глаза, и посмотри. Поверь, тебе станет не до твоих косяков. - Что ты...? - я подняла голову, желая переспросить возмущенно, так как почувствовала в его голосе сарказм, но невольно замерла, не остановив шага только потому что отец вел меня. Франкенштейн словно сговорился с нашим сыном, представ в белом фраке, с золотыми пуговичками. Но кроме того, его жабо так же было украшено золотыми кружевами, как и кружева на рубашке. На поясе, так, чтобы все видели, занял свое место кинжал Ларо. На его лицо и в глаза любимому я не смотрела, зная, что могу в них утонуть. Вместо этого посмотрела на наших свидетельниц. Розария и Мэй держали Фрэнсис и Викторию. Генрих сидел на руках у Рейзела, что был в аналогичном фраке, только черным, и без жабо и кружавчиков. Рагар спокойно улыбался, глядя на меня, незаметно пытаясь выровнять складку на темно-синем костюме. Кира стоял ближе к краешку возвышения и старался упорно не смотреть в мою сторону. Неужели стыдно стало? Хмыкнула, прикрыв глаза и чуть запрокинув голову. Было тихо, не играла никакая музыка, но природа окупила этот брак сполна. Отовсюду доносились щебетания разных птиц, гудение от ульев, которые держал сосед, мягкий шум, доносящийся из поля сразу за забором - ветер гулял среди растущих растений, дополняя природный ансамбль. Насладившись естественной музыкой сполна, и сделав еще пять шагов, я открыла глаза, почти сразу встретившись взглядом с Нуэррой. В них не было того уродства, к которому я уже привыкла, да и выглядела она как вполне обычный человек, видимо, выбрала что-то среднее между своими двумя обликами. Серебряное одеяние, словно сделанное из умирающих звезд, уже от шеи струилось вниз, чем-то напоминая платья Лунарк и Идиан, но вместе с этим было... Настолько другим, настолько внеземным... Высшая понимающе мне улыбнулась, и взглядом указала на Франкенштейна, стоящего чуть ближе к краю возвышения. Больше тянуть не выйдет. Почему же я так упрямо не хотела смотреть ему в глаза, стало ясно как только я это сделала. Тело само по себе дернулось ему на встречу, от чего отцу пришлось меня придержать сильнее, пытаясь делать вид, что мы все еще непринужденно прогуливаемся. Глаза Франкенштейна просто горели восхищением, желанием, даже некоторый шок выражали. Открывшись на эмоции, что исходили от любимого, я думала, что захлебнусь в них - до того он ярко ощущал потребность во мне, любовь, немое восхищение. Я оступилась, чуть ли не запутавшись в платье, только от одного представления, что нам придется сдержанно стоять друг возле друга вплоть до момента, пока нам не скажут закрепить все поцелуем. Это будет ведь натуральная пытка! Франки сглотнул, все еще не отводя от меня взгляда, и я отстранено отметила как его похлопал по плечу Рагар. Но потом все мое внимание вновь вернулось к любимому. В его глазах горел огонь, он, весь в белом, с золотыми акцентами, с идеально уложенными, отливающими в свете солнца золотом, волосами, напоминал солнце. Яркое, жаркое, которое просто невозможно забыть. И к которому мне, словно мотыльку, хотелось лететь. Мой "полет" одернул отец, не давая мне подбежать к алтарю. Да какая кому разница, дойдем мы, или добежим, ну в самом-то деле?! Остались считанные шаги! Возмущенно запыхтела, предприняв слабую попытку вырваться, и все еще не отводя взгляда от таких знакомых, любимых голубых глаз. Послышались не злые, короткие смешки и вздох отца, что гармонично сочетались с мелодией окружающей нас природы. Лакрицияр слегка ускорился, уже не прогуливаясь, а вполне решительно шагая к алтарю. На возвышение я чуть ли не запрыгнула, минуя ступеньку. Все, два шага отца, короткий кивок Франкенштейна и мою ладонь традиционно передали жениху. Стоило только этому произойти я расплылась в улыбке. Франки поступил аналогично, только кроме того ободряюще сжал мою ладонь. Соединенные руки мы опускать не спешили, любуясь друг другом. Молча. Отчасти потому что, подходящих слов не нашлось бы все равно. А отчасти потому что слова не были нужны, когда нам были открыты мысли друг друга. То, что на возвышении остались только мы с Нуэррой, а свидетели ушли на свои места на креслах я почувствовала только благодаря вееру хвостов. Минутку на подобное нам предоставили, но потом мы почувствовали, как аура Нуэрры запылала силой. Вместе с Франкенштейном мы повернулись в ее сторону, пытаясь понять, что же не так, и не злится ли она, но увидели только ее доброжелательную улыбку, и то, как она замерла в ожидании. Я невольно вскинула бровь - это что, божества так обращают на себя внимание? Ухмыльнулась, так как по сути, это логично, не кашлять же им, как люди? Франкенштейн коротко поцеловал ладонь, за которую меня держал, и словно подал знак. Все гости сели, мы же повернулись к Нуэрре. Алтарь, перед которым мы стояли, пустым не был. На нем были ветки ели, розы, белые лилии. Сначала я посмотрела на эту экспозицию с сомнением, так как цветы лежали свободно, а не стояли в вазе, но потом слегка помотала головой. Не моего ума дело, Высшей виднее. Мы с Франкенштейном глянули в ее сторону, и Нуэрра нам улыбнулась, явно не собираясь заставлять нас долго ждать, как мы ее. - Сегодня мы собрались здесь, чтобы соединить два любящих сердца: молодую богиню Ольгу и ее избранника - Франкенштейна, - голос Нуэрры был громким, но не визгливым, величественным, по нему можно было судить о том, насколько уверенная в себе говорившая. Улыбнулась Высшей, уверенно задрав голову вверх, тем самым переставая пялиться на алтарь. От Франкенштейна чувствовались эмоции волнения, и я сжала сильнее его ладонь, повернув к нему голову. Не волнуйся, оно того не стоит, - мысленно обратилась к нему, на что любимый только взглянул на меня, а потом на Нуэрру с сомнением. Хм-м-м, вижу, кто-то волнуется на ту же тему, что и я. Правда, я вот волновалась до того, как поймала руку любимого. С Франки мне ничего не было страшным. А он явно волновался именно сейчас, когда я появилась рядом. Будем успокаивать. Здесь все свои, милый. - Я очень рада что могу здесь присутствовать именно в этой роли, - Высшая продолжила, по сути не давая Франкенштейну шанса на ответ, и я только и могла, что погладить его по ладони большим пальцем, пытаясь хоть немного воодушевить. - Ведь это самое настоящее воссоединение двух осколков души, - ее взгляд упал на нас с Франки и я расслабленно выдохнула, увидев там только радость и немое одобрение. - Вы прошли много испытаний, чтобы решиться на этот шаг, и обрести друг друга безвозвратно. Вы прошли длинный путь, полный множества трудностей, неприятностей, радости и счастья, - с искренним облегчением заметила, как милый после этих слов как-то выдохнул, явно воодушевившись. Видимо, вспоминал те мгновения, которые можно было соотнести к этим определениям. - Отважно справились со всеми испытаниями, с которыми мало кто справляется до момента воссоединения. Решились на много дерзостей и не боялись показать эту свою дерзость всему миру, - за нашими плечами раздался вполне отчетливый вздох, явно принадлежащий Лакрицияру, и мы с Франкенштейном синхронно усмехнулись. Правда, когда этот вздох продублировал Рейзел, то шире усмехнулась только я, Франкенштейн все еще слишком уважительно к Ноблесс относился, чтобы на подобное отважиться. - Вы справились молодцами, хоть и не было просто... Черт, - Нуэрра запнулась, и мы с Франкенштейном с одинаковым недоумением и непониманием на нее взглянули. Да ладно, неужели и Высшая волнуется? Она усмехнулась, глядя в нашу сторону. - Моя речь более напоминает похоронную речь. - А что такое? - за нашими спинами раздался голос Шинву и я не сдержалась, посмотрев на школьника. Рыжик, впрочем, не выглядел смущен тем, что на него смотрят чуть ли не все собравшиеся. - Что одно, что другое, важный праздник в жизни человека, - почти сразу Шинву получил подзатыльник от Юны, что сидела рядом с ним и покраснела, казалось бы, до кончиков ушей. Закатив глаза, я повернулась обратно к алтарю, слыша как Шинву что-то бормочет себе под нос. Повернувшись, обнаружила на губах Нуэрры мягкую, снисходительную улыбку. - Но свадьба - это не похороны, - покачала головой она, словно желая нам показать наглядно свое несогласие. - Это - начало вашего объединенного пути. Такие узы, которыми вы решили себя связать - почти не разрушаемые, - серьезным тоном добавила Высшая, глядя то на меня, то на Франкенштейна, и я невольно сглотнула. Чувствую за этими словами второе дно, но что-то мне подсказывает, что даже узнай я, что эти слова значат, на попятную не пойду. Прикрыла глаза, глядя на Нуэрру, безмолвно передавая ей свое согласие. - Поэтому вы теперь со всеми своими проблемами будете справляться вместе. Вместе идти по жизни, вместе развиваться, вместе нести разрушение и созидание. И глядя на вас я уверена - у вас это получится замечательно, - губы Высшей искривились в кривой улыбке, вовсе не подходящей ее словам. Посмотрела на Франкенштейна, что явно взволновался такому контрасту между ее словами и мимикой, и едва заметно покачала головой. Тут волноваться нечему, для этих странных божеств это - норма. - Я верю в то, что вы не допустите к себе плохого. Сомнений. Неуверенности. А верите ли вы? - мы с Франкенштейном посмотрели друг на друга, понимая, что сейчас наша очередь. Неужели наша свадьба будет вот такой коротенькой? Какое из присутствующих, или отдаленных божеств услышало мои молитвы?! - Верю, - немного поспешно сказала это, уверенно глядя на Высшую. Та в ответ кивнула и посмотрела на Франкенштейна. - Верю, - уверенно сказал любимый, и я, не отводя взгляда от Нуэрры, расплылась в улыбке. - Отлично, - кивнула она, серьезно глядя на нас, а потом перевела взгляд куда-то вбок. - Виктория, дочь Ольги и Франкенштейна. Зажги эти растения, - я ошарашенно глянула на Высшую, потом на такого же озадаченного Франки. Похоже, как будет проходить ритуал, он тоже предупрежден не был. Мы посмотрели на нашу дочку, что удивленно смотрела то на богиню, то на нас, и Франкенштейн кивнул, давая ей разрешение. Огонь вспыхнул высоко, обильно, словно взрывом. Теперь мы с Франкенштейном глядели на Нуэрру сквозь языки пламени. - Ольга, Франкенштейн, придвиньте свои соединенные ладони к этому огню, - мы последовали этому указанию, внимая в слова Высшей и пытаясь понять больше. - Этот огонь символизирует ваши стремления. Он согревает цветы, возложенные на алтарь поверенными вами людьми. Это огонь, который не угасает в вашей душе, подпитывает вас, толкает к действиям. С сегодняшнего дня ваши души создадут вот такой вот костер, так прикоснитесь к нему, примите его, и сохраните, - я неуверенно распрямила пальцы, и за мной повторил Франки. Огонь, к нашему удивлению, не обжигал, но засовывать руки в него мы побоялись. Я повернулась лицом к Франки, улыбаясь ему, такому прекрасному, лицо которого озарял свет пламени. Что-то внутри груди сладко томило, пока мы вот так вот стояли, ладонь к ладони, вплотную к согревающему огню. Было ощущение, словно в тот момент поет душа. - Принимаю, и сделаю все, чтобы сохранить. Клянусь, - торжественно произнес Франки, и я с улыбкой повторила за ним. После нашей клятвы огонь схлынул, а цветы, что были на алтаре - остались не тронутыми. Видать, не завянут и век, раз их и огонь не берет. - Фрэнсис, дочь Ольги и Франкенштейна, - мы глянули на Высшую, что явно не собиралась затягивать, и перешла к следующему шагу. В ее руках появились два одинаковых свитка. - Коснись этими священными письменами головы твоих родителей, в знак их вечного и равного правления друг над другом, - Фрэнсис подлетела к Нуэрре, забрав у нее два свитка и потом сделала кружок над нами, останавливаясь за нашими спинами. Почти тут же я почувствовала прикосновение, и заметила как детская ладошка с усилием, но достала до макушки своего отца, пользуясь свитком как указкой. - Эти свитки символизируют вашу власть. Распоряжайтесь ею разумно, так, как вам это диктует душа, не способная ошибиться, но помните, - я посмотрела на Нуэрру, что глядела на нас, без преувеличения, строго. - Отныне вы - едины, отныне вы - равны, и не стоит даже пытаться получить власть друг над другом, ибо напрасно это и бессмысленно. - Мы равны, мы едины, - я кивнула, в каком-то смысле подтверждая слова Высшей, и дождавшись ее кивка, Фрэнсис отстранила от нас свитки, тут же возложив их на алтарь и возвращаясь обратно на руки к Розарии. Нуэрра проследила за ней взглядом, а потом перевела взгляд на Генриха. Тот без лишних слов, с помощью телекинеза, протянул Высшей подушечку, на которой лежали наши кольца. Подушечка замерла возле Франкенштейна, и теперь мы уже посмотрели на Высшую с улыбкой, понимая, какая сейчас будет часть церемонии. Нам ответили такой же улыбкой. - Вы уже сказали друг другу свои обещания, доказали свои намерения, так скрепите же свои клятвы вековечным символом любви и неразрушимости, - мы с Франкенштейном кивнули, и любимый подхватил мое кольцо с подушечки, держа за правую ладошку. В его глазах плясали бесенята. - Ольга. Я невероятно рад, что ты принимаешь меня в роли своего мужа. Торжественно клянусь, что приложу все свои усилия к тому, чтобы ты никогда не была разочарована, никогда не пожалела об этом решении, чтобы была счастливая. Пока я жив, - на тех словах на мой палец скользнуло колечко, едва заметно замерцав потусторонним светом, - я никогда не перестану дарить тебе любовь, защиту и поддержку, - я взглянула на Нуэрру, что заинтересовано вскинула бровь, и поняла, что об этой клятве никто заранее не договаривался. Но до чего же красиво подобраны слова. Думаю, никто в подобной ситуации не расстроится, если я просто повторю? - Франкенштейн, - проговорила с трепетом, отложив букет на алтарь и забрав с подушечки кольцо. Оная сразу же стала медленно отдаляться. - Я невероятно рада, что ты принимаешь меня в роли своей жены. Торжественно клянусь, что приложу все свои усилия к тому, чтобы ты никогда не был разочарован, никогда не пожалел об этом решении, чтобы был счастлив, - с улыбкой нежно поймала правую ладонь любимого, приблизив кольцо к сердечному пальцу. - Пока я жива, я никогда не перестану дарить тебе любовь, защиту и поддержку, - на пальце Франки кольцо аналогично замерцало, и я мягко улыбнулась, стоя лицом к лицу перед Франкенштейном. Правда он глядел на Нуэерру, не то в ожидании, не то хвастаясь. - Прекрасные клятвы. Отныне вы едины. И рассматриваться будете богами как равные друг другу, - кивнула Высшая, а потом шкодливо нам улыбнулась, явно закончив официальную часть. - Теперь вы муж и жена. Знаете ведь, что теперь следует сделать? Франкенштейн улыбнулся так несдержанно, что это можно было счесть за оскал. По рядам скамеек раздались шепотки, иногда смешки, но мне было это не интересно. Намного занятнее было смотреть, как Франкенштейн с каким-то трепетом откидывает мою фату, едва дыша, словно боясь испортить что-то. Как его руки нежно, мягко ложатся на мои щеки, притягивая лицо к поцелую. Чувствовать, как его губы сминают мои, сначала нежно и трепетно, а потом все смелее, пока наконец одна рука не сползла мне на талию, а потом на спину, чуть ли не вплотную прижимая меня к крепкому телу, что гарантирует мне стабильность, безопасность. То, что не упаду, как бы высоко не летала. Чувствовать, как начали действовать колечки от Андрея: в мыслях, в эмоциях, глубоко в душе было ощущение того, жив ли мой любимый, что чувствует, его эмоции, все тончайшие грани его души. Чувствовать, как создается нить, в чем-то похожая на нить контракта, что гарантирует нам ментальную связь на расстоянии. Да. Это все было намного интереснее, чем - теперь уже восторженные - шепотки наших гостей.