от окраины времени к центру вселенной

май У Сого крутая шляпа, чёрное пальто — и мафиозная группировка под его началом. Он год назад ушёл из Шинсенгуми и лишь изредка следил за полицией, проверяя, как они там. На Тоши ему страшно смотреть: вдруг ему всё равно? Вдруг ему настолько не всё равно, что Сого бросит один взгляд на него — и захочет вернуться. Окита куда привязанней к Тоши, чем это могло показаться. И именно это — причина сложившейся ситуации. Сого безумно скучает, чёрт возьми. Он бы многое отдал, чтобы перестать чувствовать. Но у него ничего нет, кроме отчаяния. — Сого-сан, — отвлекает его один из приспешников. — Мы готовы. — Тогда отправляемся. Им надо осуществить похищение жены одного из чиновников — девушки, которую выдали замуж насильно. За помощью к мафии обращается её настоящий возлюбленный. — Полиция не справляется с наведением порядка, поэтому мы сделаем этот город справедливым, — говорит тот же член мафии. Окита хочет закатить глаза, но сдерживается. Это правда, что полиция — часть системы, а если ты часть системы, то ты уже проблемный. Но Шинсенгуми, этих замечательных воинов, которые хотят следовать принципам за лучшее будущее, ему хочется защитить как свою стаю. — Пойдёмте сделаем всё красиво, — Сого улыбается-скалится. Аккуратно вскрыть окно в её спальню — благо, ночь. Девушка не сопротивляется, потому что она сама просила о помощи. Всё делается в тишине, но одна девушка из мафии отвлекает хозяина дома двусмысленными речами. Когда они ведут жену по дворам в дом самого её любовника, Сого видит между домами Ямазаки и подмигивает ему. Ямазаки испуганно пятится. Окита опасен, а теперь у него ещё и нет законов. Сого идёт дальше с нахальной улыбкой. господи, хиджиката-сан, никогда не попадайтесь мне на пути, я не смогу пройти мимо. июнь С чиновником начинается война — Сого был к этому готов, заранее разузнал, с какими аманто он общается, на кого из политиков влияет, к кому подлизывается. Главный источник заработка чиновника — фабрика по производству дешёвых поддельных телефонов, в которые, если нужно, можно вмонтировать бомбу или прослушивающее устройство: всё, что пожелает заказчик. Подобные телефоны, разумеется, были в основном для подарков. Он был жадным, но проницательным, этот чиновник, и даже не обратился в полицию, когда его жена пропала. Он знает, кто осмелился пойти против него, и он не собирается спускать это с рук. Только вот чиновник — человек. А Сого — демон. — Мы взорвём его фабрику, — говорит он на собрании мафии. Его встречают задумчивым молчанием. Один из их принципов — не воевать с невиновными. — Мы никого не убьём, — продолжает Сого. — Наша цель — разрушение жизни этого ублюдка. А ещё как только он уйдёт из бизнеса, его бывшие клиенты придут к нам, когда им понадобится информация или чья-то смерть. — Хитро, но как мы проберёмся туда, как заставим людей уйти? Если включим сигнализацию, приедут пожарные, если начнём говорить с работниками, то разговоры дойдут и до хозяина. — Мы их напугаем, — пожимает плечами Сого. — Приведём их к безопасности под дулами. — А что с охраной? Если работники и уйдут, то эти полукровки, в которых кровь ято, ни за что не испугаются нас. Сого достаёт арбалет. — Помните, несколько лет назад был скандал вокруг наркотика “стрекоза”? Он ведь и на ято действует. Его почти весь уничтожили, но я кое-что сохранил, вывел формулу, и теперь у нас его хватит для того, чтобы мы обезвредили всех охранников. — Шикарная идея, — кричит кто-то из мафии. Окита усмехается. “Подсмотрел у ангела одного”, — печально думает он. Выстрелы срабатывают, работники в панике убегают, прячутся, так боятся за свою жизнь, что даже не думают сообщить своему хозяину. Сого устанавливает бомбы, мафия уходит, фабрика взрывается — красиво, громко, с чёрным дымом. Окита смотрит на пожар с удовольствием. я тоже когда-нибудь сгорю. На следующий день в газетах мелькает новость про взрыв и очень много критики полиции. простите меня, пожалуйста, хотя я, конечно, не достоин прощения. А через неделю он видит небольшую заметку, что Хиджиката уволен. ч т о я н а д е л а л — так соберись и исправь. июль Сого подбирается к штабу максимально близко за этот год. Ему нужно узнать, что теперь с Тоши, потому что это по его вине его жизнь теперь разрушена. Окита играет в ублюдка — и проигрывает, потому что он на самом деле не такой, он влюблённый и запутавшийся. Сого идёт в дом Ямазаки, хотя его могут там схватить, обвинить во всех преступлениях. Ямазаки дома один, как небезопасно. Сого взламывает дверь и заходит к нему. — Я не испугаюсь применить оружие, — тихо, но твёрдо говорит Сагару. — Где он? — грозно спрашивает Сого. — О, теперь ты задумался о последствиях. — Хочу прийти и посмеяться над ним. Так где он? — Окита делает шаг вперёд и обнажает катану. Ямазаки сдаётся и даёт адрес. Сого идёт к двери. — Ты даже не спросишь, ненавидит ли он тебя? Окита оборачивается и молча уходит. Он прекрасно знает, что нет, Хиджиката на такое способен. По адресу обнаруживается цветочный магазин. Сого представляет себе такого красивого Тоширо среди цветов, у него внутри что-то скручивается, хочется хныкать. Поэтому Сого заходит в магазин. Маленький колокольчик сообщает о его приходе как о приходе катастрофы. Хиджиката, красивый, какой-то отчаянно-пленительный, составляет букет из роз. Сого и Тоширо смотрят друг другу в глаза целую минуту. скажите, что вы знаете все мои игры, все мои мысли. — скажи, что я не ошибаюсь в тебе. — С возвращением, Сого. Окита открывает рот и понимает, что если что-то скажет, то это будет только — я очень по вам скучал я очень виноват но у меня есть причины и всё из-за вас простите что я такой и снова с вами. — Что тебя привело сюда? — Может, хочу купить похоронный венок на вашу карьеру. — Ох, и из-за кого я всего лишился? Сого думает: “Вы сами во всём виноваты”. Но говорит только: — Может, присоединитесь к нам? — Окита знает, что ему откажут. — Нет, — спокойно говорит Тоши, — у меня ещё есть совесть и принципы. — Вы ненавидите меня, Хиджиката-сан? — Иди сюда, шепну на ушко. Сого, словно загипнотизированный, покорно подходит к Тоширо. Если он сейчас услышит, что его ненавидят, ему станет легче. — Я пытаюсь тебя спасти, — шепчет Хиджиката. Он ловким движением застёгивает на запястьях Сого наручники. Окита явно не ожидал предательства и выглядит растерянным. — Прости, пришлось чуть-чуть тебя обмануть, чтобы тебя выманить, а то ты какой-то неуловимый, такой занятой на своей новой работе. — Вы ужасный, Хиджиката-сан. — Ты именно за моей кошмарностью и пришёл. Сого смотрит на наручники, а потом дерзко — в глаза Тоши. — Я скучал по вам. То ли от сквозняка, то ли от волны от взрыва сверхновой падает ваза, и её осколки вызывают зависть. август — Ну хватит, Сого, ты уже три дня здесь сидишь и молчишь, — Мондо смотрит на него совсем не строго, больше как-то просяще. — Мы все пытаемся понять, почему ты ушёл. У тебя на всё есть важные причины, так поделись с нами. — Я уже говорил: я поговорю только с Хиджикатой. — Но он отказывается. Сого пожимает плечами. Ему хочется плакать, может, впервые в жизни. Он свято верил в то, что Тоширо его всегда поймёт и простит, но неожиданно Хиджиката тоже умеет быть жестоким. Он сдастся, и оба это знают, но те дни, когда Тоши не хочет слушать Сого запомнятся надолго. Он ведь это и пытается донести: посмотри, как тебе херово, когда ты знаешь, что я сознательно от тебя отдаляюсь, и не проси меня больше ненавидеть тебя. Тоши приходит к нему на четвёртый день. — Это было жестоко, — сразу делится Окита, потому что он больше не может. — Почему ты не попытался сбежать? — Потому что вы бы перестали меня ждать. — Может быть. Итак, что с тобой случилось год назад? — Тоши сидит напротив него, и Сого не знает, что может остановить его от рассказа о всей правде. Это не первый их разговор за год, конечно, но чаще это были словесные перепалки, помогающие отыгрывать роли полицейского и бандита. Иногда они даже не успевали произнести какие-то слова, обмениваясь взглядами. Совсем редко всё-таки удавалось поговорить честно, но Сого отвечал: “У меня есть на всё свои причины” — и скрывался в лабиринте дворов или в дыму от взрыва. — Хиджиката-сан, а вы верите в реинкарнации? — Нет, — Тоши прищуривается. — К чему ты? А я вот верю, Хиджиката-сан, потому что отчётливо помню свои прошлые жизни — я начал их вспоминать где-то полтора года назад. Самое страшное было не в том, что во многих я умирал, — я умирал там раньше вас, и почему-то сейчас вселенная позволила мне посмотреть, что было после, а после была только сплошная удушающая тоска. Вы бы не поверили мне, если бы я вам сказал, что вы умеете так страдать. И я не хочу видеть вас таким, я не хочу знать, что я причиняю боли больше, чем нежности, — по крайней мере эта не та боль, которую я, может, и хотел бы причинить. Поэтому я решил отдалиться от вас и тем более — предать. Только вы, чёрт возьми, не отдаляетесь, прорастаете во мне как эти дурацкие розы с шипами, впиваетесь в мысли. Знаете, сколько раз я видел вас в толпе, когда это были не вы? После того, как ко мне вернулись воспоминания, я обнаружил, что у меня есть болезнь лёгких, и, пока я собирал вокруг себя банду, я лечился. Мне повезло, что с технологиями аманто меня вылечили, но к тому времени я увяз в том мире. И я подумал о двух вещах: во-первых, хорошо было бы, если бы кто-то иногда восстанавливал справедливость тогда, когда полиция не может из-за законов, и, во-вторых, болезнь — не единственная причина, по которой я могу погибнуть, и вы так же будете страдать. Поэтому я остался в мафии. Я просчитался только в том, что мне будет вас не хватать. Это для меня открытие, я не знал, что я способен на такие сильные чувства. — Сого? — Тоши щёлкает пальцами. — Ты куда-то ушёл в своих мыслях. Так причём тут моя вера в реинкарнации? я так хочу вам всё рассказать, и вы мне, может, даже поверите, но не поймёте. — Хиджиката-сан, а вы бы поверили в то, что я всё делаю к лучшему, если я вам ничего не объясню? — Ты примерно так говоришь уже в течение года. Я бы, может, и верил бы тебе так долго, но я — это ещё не вся полиция. — Очень жаль. — Да уж, после твоего ухода на меня скинута двойная бумажная работа. Это очень подло с твоей стороны. — Извините. — Мне нужны объяснения. — Вы не поймёте. — Вот ты наверняка вбил себе в голову какую-то чушь и боишься признаться, что ты дурачок. — Хиджиката-сан, просто поверьте, что я не хочу, чтобы вы меня ненавидели. Остального я сказать не могу. — Разве не ты надеялся в магазине, что я тебя всё-таки ненавижу? — Надеялся, но не хотел. И ещё: я сбегу сегодня ночью. — Разумеется. А потом снова найдёшься, чтобы я видел, что ты в порядке. И если захочешь наконец всё рассказать, то я буду ждать. — Вот так просто отпустите преступника? — Так сложно доказать, что это был ты, — Тоши пожимает плечами. Он даже и не пытался. — Спасибо, Хиджиката-сан, — шепчет Окита, когда Тоширо уходит: остальному начальству было бы подозрительно, проведи он с Сого больше времени. — Я очень хочу тебя ударить за твои выходки, — честно говорит Тоши. — Но когда ты пришёл, всё, чего мне хотелось, — это обнять тебя. мне тоже этого хочется. но тогда мы друг друга не отпустим. — а надо ли отпускать? — если не хотим сделать друг другу больно. сентябрь Тоши выходит из бара пьяный и грустный. Он стал чаще пытаться унять нелепую тоску в алкоголе. Его вечера — это вино и чувство вины. Потому что Окита не раз прямым текстом говорил, что его уход — это из-за Тоширо. Но при этом Сого его явно не ненавидит. Такой сложный мальчик, нет бы хоть раз нашёл в себе силы всё рассказать — Тоши ведь не умеет в разгадывание чужих мыслей. Он кого-то случайно задевает плечом и бормочет “извините”. — Слышь, гребень, ты чё? — выругивается тот. Тоши очень хочет его ударить, потому что в последнее время всё так плохо, в нём слишком много ярости, но он пытается сдержаться: не хватало ещё скандала вокруг этой драки. У него и так уже пошатнувшаяся репутация, пара промахов — и его выкинут. Он просто пытается уйти, но человек его удерживает. Тоши устало замечает, что у незнакомца — кастет, а значит, придётся защищаться. — Оставь его, — властно говорит кто-то. Незнакомец бледнеет и отходит в сторону. Сого выходит из темноты, словно он был этой темнотой. В голове у Тоши крутится наша встреча будет ещё черней, и странно, что он знает песню на языке, который ему не знаком. — Что добропорядочный полицейский делает в мафиозном баре? — любопытствует Окита. Тоши оборачивается на вывеску. Ну да, как он не заметил название “Мамафия”, что открыто намекает, кто тут обычно тусуется? — Ну после твоего ухода так мало арлекинов в крови. — Кого? — Адреналина, — поправляется Тоши. — Фу слова рядом с тобой забываю, словно у нас первая свиданка. Сого усмехается. — Да вы пьяны. — А ты не утратил навыки детектива. Арестовать бы тебя снова, чтобы ты сидел под боком и не заставлял волноваться. — Так зачем вы меня отпустили? — Какой же ты мутный сегодня, я не могу, всё грузишь и грузишь вопросами, ну-ка стой тихо, чшш-чшш! Сого послушно стоит рядом. — Вот смотри, Сого, на небо. Там должны быть звёзды, которые укажут мне путь. Окита поднимает голову. Хиджиката целует его в щёку. — Мой путь, наверное, к чёрту, — пьяно улыбается он. — Ну, спокойной ночи! — он машет рукой и идёт в сторону штаба (практически правильно). Сого не хочет отводить глаз от неба. Он надеется, что оно захочет упасть прямо сейчас. октябрь На Сого охотится не только полиция. За год он умудрился провернуть такие штуки, которые отбили часть бизнеса всего устоявшегося мафиозного мира. В отличие от полиции, у которой полно других забот и в которой работают, кажется, только Тсуккияма — молодой капитан — и Тоши, пока Ямазаки занят слежкой, а Мондо — улучшением отношений с начальством, и которая по-своему всё ещё любит и оберегает Сого, у мафии есть чёткие задачи по его ликвидации. К тому же многим не нравится философия его банды, которая называется “Чёрная лилия”, больно уж много хорошего они делают. И ещё к этой банде присоединилось много из тех, кому что-то не нравилось в старых бандах. В общем, Сого мафии был не нужен. — И чего они так злятся, — недоумевает он, — всё равно скоро все они обеднеют и будут воровать тыквы. К ответственному делу по его убийству подходят аж две мощные группировки. И это самое мерзкое: Сого пока не знает, вместе ли они или отдельно, может ли он свести их друг против друга или этот ход не сработает, ходы каких главарей стоит просчитывать, кто в этом союзе доминирует, а если это не союз, могут ли сами убийцы объединиться в обход боссов? Пока информация собирается, он старается вести себя осторожно. Сого знает, что Тоши приходит иногда работать в цветочном магазине, потому что ему нравятся лепестки, листья и шипы, а сам он по-дружески нравится хозяйке. Поэтому Окита иногда проходит мимо посмотреть в окно, иногда даже — встретиться взглядами. (Тоши всегда видит, когда Сого приходит, и всегда он получается как будто в цветах, это красиво и немного жутко). Не всегда, правда, Окита угадывает со сменами, но так даже интереснее, так всегда есть надежда и после неё радость или горечь, а ему иногда нужно напоминать самому себе, что он всё ещё умеет испытывать разные чувства. Когда он на пару шагов отходит от пустого магазина, то замечает одного убийцу на крыше. Сого резко замирает и разворачивается, а потом понимает, что просчитался: это был союз, второй убийца уже метает в него кунай. Окиту хватают за руку и прячут в магазине. — Здоровские фокусы ты у меня тут под дверью показываешь, — шипит Хиджиката, сжимая запястье Сого сильнее. — Хиджиката-сан, мне больно. — И мне, знаешь ли, тоже очень больно видеть, как ты занимаешься саморазрушением без причин, да ещё и таким опасным. — Будто в полиции безопаснее. — В полиции у тебя был хотя бы я, который мог защитить, если что. Тоши наконец-то отпускает руку Окиты. — У меня всё под контролем, — говорит он. — Да, я заметил, как ты чуть не погиб, очень интересные у тебя планы на выходные. Сого вдруг думает, как нелепа вся его жизнь: он пытался избавить Хиджикату от страданий после своей смерти, а в итоге сам чуть не умер у него на руках. Да уж, он проигрывает абсолютно во всём. — Подарите мне цветы, — вдруг просит Сого. — Только когда вернёшься, чтобы поговорить. Окита грустно улыбается. нам, пережившим столькие вселенные, незнакомо слово “никогда”. Он уходит через чёрный вход и жалеет, что заметил, как Тоши потянулся к нему рукой в конце, словно хотел остановить, но им пока нечего больше сказать друг другу. В следующие дни Окита уничтожает группировки, которые за ним охотились: главарей убивает, кого-то убеждает уйти из мафии, кого-то — присоединиться к себе, кого-то сдаёт полиции. Тот неловкий жест Тоши, испуганная попытка остановить вопреки злобному принципу “сам придёшь, когда во всём захочешь признаться” снится ему каждую ночь. ноябрь Сого пьёт редко, но тут его просят отметить союз между группировками, и он не может отказать. Алкоголь такой хороший, явно не из дешёвых баров и не чтобы забыть, а просто для создания чуть-чуть игривой атмосферы. Окита уходит от новых приятелей поздно ночью Он смотрит на дорогу только когда оказывается с домом Тоши. “Развернись и уйди, развернись и уйди”, — просит он у себя. И не уходит. Он пробирается в спальню Тоши, потому что знает секрет оконного замка. Интересно, Хиджиката вообще не думал его менять или на что-то надеялся? Сого крадётся к спящему Тоши, наклоняется над ним — и через секунды оказывается прижат к кровати. — Ого, какие у вас рефлексы, — восхищается Сого. — Какого чёрта ты тут? — А вы кого-то ещё ждали? — Я никого не ждал, просто услышал шуршание и приготовился защищаться. Сого довольно улыбается. — Давайте всю ночь вот так проведём. — Ты пьяный. — А вы классный. Хиджиката замирает. — Я же виноват в том, что ты ушёл, я думал, я сделал что-то не то. Сого прыскает. — Какой вы глупый, вы всегда всё делаете правильно. Я ушёл, потому что я вас люблю-ю-ю, — на последнем слове Сого хнычет. — Очень интересно. Что ты задумал на этот раз? — Я ничего не задумал, наоборот, я сошёл с ума, раз вам такое говорю. Вы всё ещё не верите в реинкарнацию? — Я могу поверить. И Сого сбивчиво рассказывает Тоши про разные вселенные, про ангелов, демонов, самураев, писателей, другие страны. — Вы можете мне не верить, но это правда. — Сого. — Не выставляйте меня за дверь, пожалуйста. — Сого, ты точно не под “стрекозой”? — Обижаете меня, я вам наконец-то всё рассказал, а вы… — Просто уточняю, а то ты любишь всех сводить с ума, особенно себя. — И вы тоже от меня без ума? — Конечно. — Вау. — Почему ты раньше не сказал про это? — Потому что это всё равно ничего не изменит, мы всё равно такие несчастны-ы-ые, — он стонет, утыкаясь Тоши в плечо. — Мы не несчастные, а дурные, которые не могут понять, что им делать, чтобы не сделать больно. — Вот-вот, а вариантов у нас не так уж и много. — Можно просто принять, что где боль, там шуточки и нежность. Ты либо избавляешься от всего, либо всё терпишь. — Я на этот раз хочу избавиться. — Правда? — Тоши пальцем проводит по его губам. — Так хочу тебя ударить за то, что ты говоришь, и за то, что ты сделал. — Так бейте. Тоши целует его — отрезвляет и приводит в чувство лучше всяких ударов. Сого хочет его оттолкнуть, потому что рушится всё его “не привязывайся, иначе будет больно”, — но не отталкивает и сильнее прижимает к себе. Это была неправильная идея, наверное. Эгоистичная даже: он ведь не спрашивал у Хиджикаты, насколько тяжело ему было. Может, Тоширо бы ответил: “Невыносимо тяжело, но оно того стоило”. — Давайте сбежим, — вдруг предлагает Сого. — Ненадолго. — Алкоголь сделал из тебя здравомыслящего человека. — А вы заставляете меня мыслить как-то нездраво. Тоши ложится рядом с ним. — Куда нам сбегать? — Давайте в тайный деревенский штаб. — И что мы там будем делать? — Шутить и нежничать, чтобы не было мучительно больно прощаться. — Надеюсь, с утра ты об этом ещё будешь помнить. Сого вскоре засыпает, а Тоши ворочается, всё думая о том всеми забытом домике. Утром Окиты нет рядом, и Тоширо обречённо думает: всё, ушёл, теперь не вернётся точно. Но тут Сого залетает в спальню. — Я сделал завтрак. — С ядом? — Да, чтобы голова болела не только у меня. Тоши настороженно на него смотрит. — Я помню наш разговор и от своих слов не отказываюсь. Хиджиката облегчённо выдыхает и идёт ворчливо есть подгоревшую яичницу. декабрь Они сбегают на Новый год. Здесь холодно, и они привозят с собой кучу одеял. Можно согреваться объятиями, но не когда ваша связь ещё хрупкая. Они сидят у камина и смотрят на огонь. Вот теперь Сого не хочется сгореть. — Итак, ты остался следить за тёмным миром и наводить там порядок, — начинает Тоши. — Ага. И, видимо, теперь я могу какие-то данные передавать вам. — Они устроят на тебя охоту, если ты вернёшься. Да и вряд ли начальство тебя примет. — Вечно буду изгоем. — Можешь приходить по ночам ко мне плакаться. Сого краснеет: ему стыдно за ту минутную слабость. — Не напоминайте об этом. — Зато мы всё выяснили, Если бы я знал, что тебя нужно просто напоить, я давно бы это сделал. — Боюсь, я бы стал буянить и танцевать. — Это тоже неплохо. — Приватный танец у вас на коленях. — Я бы не заметил, потому что был бы занят отплясыванием гопака. — Прекрасный был бы вечер. Тоши соглашается. — Как давно ты в меня влюблён? — Как давно у вас нет стыда? Но Тоши так смотрит, что не ответить невозможно. — Несколько лет. У меня не случилось какого-то поворотного момента, если вы об этом, это просто как-то само осозналось и случилось. Тоширо гладит его по голове. — Господи, несколько лет… Я пару месяцев-то еле выдержал, а ты… Это ужасно. — Пару месяцев? — эхом спрашивает Сого. — Ну, оно, наверное, чувствовалось всю жизнь, а обличилось в слова вот совсем недавно. — Долго же до вас доходит. — Я не очень умный, когда дело касается чувств, зато смелый, — он подмигивает. — Ну да, очень смело было меня поцеловать целый один раз. — Хочешь ещё? Сого смущается, но кивает. Они целуются и пропускают полночь, смену календарей, времён, вселенных. январь такая н е ж н о с т ь и лучшие шутки наверное, это лучшее время — Наверное, это лучшее время, — озвучивает Тоши то, что вертится в голове у Сого. И это такое личное, что не хочется даже отдавать это время вечности. Не хочется, чтобы другие потом это помнили. Нежность острая и заставляет жить, потому что скоро закончится. Как нелепо, как неправильно, грубо, несправедливо, что им нужно прощаться, разбегаться по своим углам и хранить несколько тёплых зимних дней в памяти без надежды на повторение. всё хорошо и это в с ё закончилось февраль Впрочем, живя в одном городе, сложно попрощаться совсем, особенно если оба осознанно тянутся к встрече. Они обмениваются номерами, потому что Сого, сбежав в мафию, свой сменил. “я слышал, вы предотвратили покушение на сёгуна? мощно, поздравляю” “Это ты что ли прислал к штабу подгоревший торт?” “←~(Ψ▼ｰ▼)∈ это намёк на то, что с такими темпами вы сгорите на этой работе” “Кто бы говорил, мальчик, который за неделю закрыл три канала поставки оружия в страну” “я случайно” “Что это ты сегодня без шапки, холодно ведь” “подглядываете, значит?” “Ты сам мимо магазина проходил, алло” “ой” “блин что с вами за малец такой был с веснушками и в очках” “Это капитан Тсуккияма, он хороший работник, хотя характер у него скверный” “фу вдруг у вас возникнут к нему чувства, вы же любите нехороших” “Не, моё сердце уже занято” “Но Сого, мы же договорились” Они договариваются не говорить пока о любви, потому что она может всё усложнить, а жизнь и так их сильно запутала. Сого завяз в мафии, ему просто так не выбраться, и он пытается сделать её чище. Тоши должен его ловить, хотя среди его преступлений нет ничего тяжёлого. Но вот начальство Хиджикаты очень уж настаивает, чтобы Сого был пойман. Тоши всё понимает из случайно подслушанного разговора начальства с некоторыми видными политиками. — Это уже переходит все границы. — Мы делаем всё, что можем. — Нет, вы делаете недостаточно. Этот малец всего за год успел разрушить множество наших планов. Недавно двое наших обанкротились за пару дней из-за его проделок с оружием. — Но мы не можем предъявить ничего серьёзного: у нас нет улик. — Тогда подстройте смерть при задержании, делов-то. — Никто не согласится на него нападать. — Мы выдадим вам наших специалистов. Тоши отходит от двери и дрожащими пальцами набирает: “Срочно надо встретиться, обсудить кое-что серьёзное” Его мутит, и мир становится размытым, словно это всё сон. март Они встречаются, конечно, в цветочном. Сого убеждается, что за ним нет хвоста, Тоши занавешивает окна. — Вы какой-то бледный. Тоши сразу же пересказывает то, что услышал. — То мафия меня хочет убить, то полиция, может, мне конкурс устроить? — Я хочу занять там первое место. Сого задумывается. — А ведь вы и правда можете меня убить. — Конечно, могу, но никогда этого не сделаю. — Хиджиката-сан, а вы когда-нибудь хотели стать актёром? — Нет?.. Вообще в детстве я мечтал стать ведущим кулинарного шоу. — Отлично, тогда приготовим крутое блюдо под названием сеппуку. — Предлагаешь двойной суицид? — Предлагаю обман! Окита рассказывает свой план: сейчас он сбегает в тихое место, и там притворяется, что сделал сеппуку. Фото и слухи доходят до столицы — и вот все уже про него забывают, и он может вернуться, потому что Эдо всё-таки лучший город для него. — Здорово, только я очень боюсь одной вещи. — Что нам не поверят? — Что ты, отбитый, реально совершишь харакири. — Вы меня так хорошо знаете. — Что, ты правда об этом думал? — Тоши смотрит так строго, что Сого вздрагивает. — Да нет, я не собираюсь сейчас помирать, когда выпал такой шанс уйти из мафии. Просто сначала в моём плане не было слова “понарошку”, я просто подумал, что надо умереть где-то за городом. — Прости, что не смогу быть рядом. — Да блин это просто подделать всё, особенно для людей, которые никогда не видели такого. Разумеется, у меня будут доверенные лица, которые мне помогут. — Хорошо, — Тоши наконец-то несколько расслабляется. — Только, Хиджиката-сан, постарайтесь выглядеть грустным. — Я думал, мы в глазах всех ненавидим друг друга и будем рады смерти? — Вот заодно и разрушите стереотип. Они немного обсуждают план ещё, потом Сого собирается. Уже на выходе он говорит: — Простите, Хиджиката-сан, что не позволял вам быть рядом. Тоши смотрит на него с пониманием — и немного с радостью, что Окита всё же извинился. апрель Всё проходит так, как они задумали. Но, оказывается, правительству очень хотелось самому уничтожить Сого, чтобы доказать всему обществу свою силу. Нереализованная злость выплёскивается на Тоши. Его вызывают на допрос. — Хиджиката-сан, в каких отношениях вы состояли с Сого Окитой? — Ближе него у меня никого не было. — Поясните. — Мы жили в соседних комнатах. Хотя погодите, у меня в комнате ещё жила мышь. Тогда так и запишите: сначала мышь, потом Сого. На него раздражённо цокают. — Вы же не дурак, речь идёт не о пространстве, а о ваших личных взаимоотношениях с Сого-чёртовым-Окитой! — О, а последнее слово — это пример тмезиса — когда между частями слова или словами вставляют что-то ещё. Видите, да, я не дурак. — Отвечайте на вопрос. — Обычные деловые взаимоотношения, может, приятельство. — А кто-то говорит, что вы были хорошими друзьями. — Они вам ещё могут сказать, что мы сосались за сараем. Вы спросите их про любых людей, и они придумают вам истории про них, даже если впервые слышат имена. — Как вы отреагировали на его смерть? — Удивился, потом загрустил. Он был неплохим полицейским. — Странно слышать слово “неплохой” по отношению к главарю мафии. — Я сказал: полицейский, наверное, каждому понятно, какой период его жизни я имел в виду. Вы что, не слушаете меня? Если здесь не слушают мои ответы, то ноги моей не будет на вашем допросе. Начальство недолго совещается. — Может, вы и не помогали Сого, но всё равно утратили наше доверие. Мы вынуждены попросить вас оставить ваше рабочее место и сдать оружие. Они ждут малейшей зацепки, чтобы обвинить Тоши в пособничестве, но он не показывает радость, а молча подписывает заявление и сдаёт оружие. И только на улице он позволяет себе улыбнуться. май Цветочный магазин радостно принимает Тоши в качестве основного продавца. Однажды колокольчик на входе звучит особенно сказочно. — Ну и долго же ты, — ворчит Тоши. — Знаете, как тяжело мёртвому в мире живых? — жалуется Сого. Хиджиката протягивает ему чёрные лилии. — Вот, обещал цветы, когда ты вернёшься. Сого краснеет. — Мне уже можно вас любить? — Да, — Тоши нахально улыбается и ждёт действий. Окита встаёт на цыпочки и целует Хиджикату. — Слушайте, а вам в магазин не нужны работники? — Катастрофически нуждаюсь в помощнике. Сого улыбается. — Тогда меня как-то надо устроить. — Я переговорю с хозяйкой, но она в курсе, что я тебя ждал. — А ничего, что мы прячемся в Эдо, где вся власть? — Никто нас не будет искать здесь, Может, когда-нибудь и переедем. Магазин снова заполняется звуком колокольчика. — Добро пожаловать, — говорят Тоши и Сого вместе. мы починили эту вселенную.