Узнать правду любой ценой

Сидел до самого вечера за этими больными бумажками. Уже клонило в сон. Неожиданный крик растормошил меня. – Я не виноват! Клянусь! Я не убийца! – Валеру уже тащили менты. Я вскочил с места и пулей вылетел в коридор. Фил подошел ко мне: – Все улики указывают на него и ни на кого больше. Даже намека нет. – Не могу поверить. Но зачем? – Идеи пока две. Расследуем дальше. – Какие? – смотрю на его лже-бесстрастное лицо. – Почва ревности или же профессиональное положение. – Ревности? – я поднял одну бровь. – Да тут каждый сотый хочет вдуть тебе. Ты же такой милый. Прекрати ненавидеть веснушки. Благодари мать за них, – он пошел дальше по коридору, следуя за арестантом. По дороге домой я снова зашел на турнички и стал подтягиваться. Долго я там не был. Завтра экзамен по физике. Русский и две математики уже за плечами. Не может не радовать. Нужно бы потренироваться в подготовке. Приползя домой, я этим и занялся после ужина. Быстро стемнело, и меня стало клонить в сон. Теплая ванна совсем разморила меня. И как только мое лицо соприкоснулось с подушкой, я погрузился в глубокий сон, в котором я провалился на столько, что, наверное, меня бы не разбудил даже пушечный выстрел. Даже утром я проснулся только после четвертого будильника. И то с большим трудом. Кофе с сигаретой меня взбодрил как надо. Собравшись со скоростью ленивого кота, я вышел на улицу. У меня еще достаточно времени, чтобы не торопясь дойти до школы. После экзамена планировал наметить девчоночку, но что-то расхотелось. Вместо этого сразу потопал на работу. Пришлось тащить рюкзак, хотя он и был полупустой все равно. В кабинете на столе меня ждала новая стопка бумаг. – Как экзамен? – донесся голос Фила из-за спины. Я подскочил на месте как ошпаренный: – Ты чо блять?! Пугаешь так, что... – я махнул рукой и сел на крутящееся кресло. Потом посмотрел на него пристально. – Ты чо, следишь за мной? – В смысле? – Про экзамены... – Какие экзамены? – Ты чо мне тут воду мутишь? – продолжаю смотреть на него в упор. – Как работа? – тупая попытка перевести тему. Закатываю глаза и отворачиваюсь, склонившись над писаниной. – Даже не знаю, что тебе такое принести, если ты ни чаи, ни сладкое не любишь... – Я не говорил, что не люблю. Мне просто нельзя. А так я к этому всему равнодушен. – Извини, ошибся. – Странный ты... – все же отвлекаюсь с дел на него. – Это я-то странный? – Филипп тычет себе в грудь указательным пальцем и поднимает брови. – О, нет-нет. Это ты странный. – Это чем же? – Как можно ненавидеть свои веснушки... – Да вы все задрали меня уже с этой хренью! – яростно пишу ручкой, нажимая с такой силой, что пальцы начинают болеть. – Ты только не психуй. – Выметывайся отсюда нахрен, пес! – указываю на дверь. – Да ладно тебе... Я изобразил очень злое и раздраженное лицо. Только после этого он вышел из кабинета. Только теперь я мог работать, оказавшись в тишине.