Мир снов.
Приятная прохлада легкого ветерка обволакивала все тело, а стопы словно впервые почувствовали землю под собой — радостный Адам испытывал дрожь по всему телу, когда пальцами ног погружался в мягкую прохладу почвы. Со счастливой улыбкой на губах он тихо прошептал: «Да… Это ощущение самой жизни, как же оно прекрасно». Адам никак не мог нарадоваться своему новому воплощению. Рухнув на землю, словно едва научившееся ходить малое дитя, огромное тело зеленокожего орка подняло столп пыли. Спустя неопределенное количество времени Адам смог обуздать свои чувства и внимательно осмотрел окрестности. Пространство, окружающее парня, было похоже на сломанное зеркало, на осколках которого происходило нечто совершенно необъяснимое. Подойдя к одному из осколков, Адам сильно удивился, увидев в нем фрагменты воспоминаний из своего детства. Внезапно какая-то неведомая сила притянула к груди Адама осколок, который с легким звоном вошел в его грудную клетку. Глаза новоявленного орка опустели, словно его сознание отправилось в дальнее плавание.Воспоминания детства, испытание 1
— Адам… Адам! Громкий голос мужчины доносился откуда-то с улицы. Сознание взрослого Адама наблюдало, как маленький мальчик лет десяти, быстро надев свою тренировочную форму в стиле азиатских единоборств, выскочил на улицу, где его ждал мужчина средних лет в таких же одеждах. Подбежав к нему, маленький Адам поклонился и сел на колени. — Сегодня я научу тебя делать захват шеи и перехват кистей рук во время удара, — совершенно бесчувственный голос мужчины вызвал дрожь у духа Адама — это было что-то вроде подсознательного чувства страха. Тренировка, если её так можно было назвать, выглядела как избиение: мастер (или отец?) методично наносил удар за ударом по маленькому жилистому телу ребёнка. — Ставь блоки и делай то, чему я тебя учил! Чего ты встал как кусок дерьма и ворон считаешь, сдался уже?! — очередная порция оскорблений и ударов в живот. Адам-младший после получения очередного пинка схватил руку отца и, подпрыгнув, перешёл в болевой приём, цепко зажимая локоть противника. — Хорошо, вижу, болевые приёмы тебе легко дались, значит и захваты шеи для тебя проблемой не будут, — подметил мужчина, разбив захват ребёнка и размашистым движением руки отправив того в полёт. Адам, будучи уже не просто человеком, а чем-то большим, не мог так легко смотреть и терпеть воспоминания о том времени, когда он страдал и получал побои за каждый свой неверный шаг. В воспоминаниях о тех днях детства Адаму не приходило в голову ни одного счастливого момента. Каково это быть ребёнком, он узнал только после смерти своего отца и мучителя в одном лице. Грустно вздохнув, парень как-то вдруг внезапно понял, что всему тому, что он сейчас умеет, он обязан этому самому «мучителю». И наблюдая за тем, как отец избивает его маленькую копию, Адам со светлой печалью на лице впервые за долгое-долгое время широко улыбнулся и произнес громким и ясным голосом: «Спасибо, отец!» Словно услышав эти слова, мужчина остановился и посмотрел в том направлении, где стоял дух Адама. Взгляды взрослого сына и уже давно погибшего отца наконец встретились, чего никогда не случалось ранее. Адам увидел в них те чувства, что были от него скрыты, и это были… надежда и любовь. Те самые глаза, в которых Адам никогда не видел других эмоций, кроме жестокости и злости, оказались наполнены совсем иными чувствами. — Сын… — отец уже стоял прямо перед его бесплотным духом. — Но… как это возможно? — ошарашенный Адам отступил на шаг, уперевшись в стену его старой комнаты. — Не спрашивай почему, я тоже ничего не понимаю, но это и не важно. Пока у меня есть такая возможность, я хочу сказать тебе вот о чем: ты — мой сын и ты должен быть сильным и достойным своего имени, которое ты получил от матери, которой не было с нами. Я растил тебя в суровых условиях, но теперь ты знаешь и умеешь столько же, сколько должен знать и уметь отличный боец. Я рад, что ты стал богом. И я впервые скажу тебе это… Я горжусь тобой и всегда гордился! Ты стал тем, кем я не смог… Дух отца ушёл, и холодные призрачные щеки парня обожгли пылающие слёзы. Это были слезы утраты и отпущения всех обид. Осознав, что все его мучения и горести стали его спасением, Адам упал на колени и прижал когда-то подаренной отцом амулет близко к сердцу: «Спасибо, отец, я никогда не забуду тебя!». Пожалуй, порой именно в жестких и даже жестоких решениях и действиях кроется самая великая доброта, заметить которую удается далеко не сразу… В тело орка вернулся дух и его глаза снова наполнились жизнью, но что-то в его взгляде определенно изменилось — пропали отпечатки обид детства. В ту же секунду осколок вылетел из груди орка и сформировал картину счастливой семьи, на которой был изображен отец с сияющей улыбкой на лице, обнимающий женщину с ребенком. Целая картина зависла в воздухе, но здесь было ещё много подобных картин, только разбитых. Встав и отряхнувшись, Адам также заметил, что место, где он теперь находился, не было похоже на мешанину из разных фрагментов, а больше напоминало галерею. — Хм… Ты хорошо справился со своей первой инициацией, и хоть ты еще и не стал богом в полном смысле этого слова, но твоя сила значительно превосходит тех букашек, что были тут до тебя, — хриплый голос донесся из-за угла. Там, прислонившись к стене, стоял брутального вида мужчина, больше похожий на бога греческой мифологии: густая белая борода, массивное мускулистое тело и золотистая повязка, скрывающая лицо, отлично дополняли предположение парня. Адам встал напротив него. — Что тебе нужно? — не желая тратить время на праздные разговоры с подозрительными мужиками, парень перешел сразу к сути. — Не переживай, я тут не за тобой. Мы, боги, сразу чувствуем, когда кто-то начинает проходить инициацию, и, уж поверь, я тут отнюдь не единственный наблюдатель: многие приходили посмотреть, но уже ушли. У нас даже спор завязался, мол, сможешь ли ты выбраться из испытания обид прошлого, ведь многие перспективные кандидаты в боги умирали на этом этапе, знаешь ли. И знаешь что? Я поставил уйму душ на твой успех, и сегодня я выпью лучшего эльфийского вина за твоё здоровье! Тебе же я советую пройти свою эволюцию поскорее, ибо в мире, откуда ты пришёл, добрых богов в разы меньше, чем злых, и пока ты тут, в междумирье, твоя искра может быть уничтожена. После этих напутственно-пугающих слов незнакомец просто резко исчез. Сказанное им сразу же пробудило воспоминания парня о том, что он — бог орков и у него есть народ, о котором он должен заботиться. Не зная, что делать дальше, Адам просто двинулся к следующему осколку, который тут же ярко засветился и с молниеносной скоростью вошел в его голову. Дух Адама на этот раз понесло в настоящий водоворот пламени, который нес его через потоки лавы, затем льда… постоянно сменяющееся окружение не давало покоя. В таком странном путешествии прошло какое-то время, пока внезапно не послышался чей-то крик, водоворот сразу рассеялся, и перед Адамом появилась покрытая кровью еще совсем юная девушка, которая держала за руку маленького мальчика. Увидев орка, девочка упала на колени и взмолилась: — Прошу, могучий господин, спасите моего брата, и я отдам вам своё тело, больше у меня все равно ничего нет! Прошу, спасите его, он не должен умереть! От такого ярого напора Адам даже как-то растерялся и тут же кинулся отцеплять девушку от своей ноги, но тут послышались звуки копыт и криков неизвестных. Девушка, услышав крики, мертвенно побелела и упала на своего брата, закрывая его своим телом от возможных ударов. Из-за холма появилась парочка всадников в полном рыцарском облачении вплоть до шлемов, похожих на кастрюли. В руках Адама не было никакого оружия, поэтому люди, недолго думая, сразу же кинулись рубить орка своими мечами, но они никак не ожидали, что дюжее тело орка окажется куда опаснее любого зачарованного или заточенного меча. Уклонившись от выпада меча, Адам быстрым ударом переломил ноги одной из лошадей, которая дико заржала от боли и ужаса. Свалившийся рыцарь, придавленный лошадью, барахтался как уж на горящей сковороде и никак не мог спастись от орка, который спокойно подошел к нему и стянул с головы шлем, резко швырнув его в другого рыцаря с такой удивительной силой, что шлем словно пушечное ядро вмазался в кирасу человека, пробивая её чуть ли не насквозь и с хрустом ломая кости. Присев рядом с жалобно ржущей от боли лошадью, Адам легким движением руки переломил ей хребет, чтоб та не мучилась. Человек, увидев, как легко орк сломал хребет его коню, разом замолчал и широко открытыми от ужаса глазами уставился на Адама. Адам лишь слегка улыбнулся, затем взял в руки меч человека и, помахивая им в воздухе, вопросительно посмотрел на девушку: — Зачем они гнались за тобой? От речи Адама спасенная жертва и рыцарь ещё больше удивились, так как они не поняли ни слова из того, что сказал орк. Адам ещё раз повторил свой вопрос, но так и не добился ответа — девушка лишь робко подняла взгляд, полный непонимания, и Адам тут же он понял, что его просто-напросто не понимают. Не спрашивая больше ни слова, Адам руками указал на рыцаря и жестами попытался спросить: «Кто он?» Девушка явно была сообразительной, сразу поняла, что к чему, и быстро начала делиться информацией: — Это рыцари герцога Антона Безумного, он ради потехи раз в год устраивает набеги на нашу деревню, и всё потому, что мы не поддерживаем его отвратительных хозяев. Хотя сил противостоять им у нас нет… — грустная улыбка появилась на красивом личике. Не желая видеть подобного выражения у еще совсем по сути ребенка, Адам за подбородок приподнял лицо девушки и весело подмигнул ей. Но тут вмешался человек: — Грязный орк, отпусти меня, или мой господин найдет тебя и убьёт, а эту потаскуху отдаст нашим солдатам, они-то не будут с ней так добры. От такой напыщенной речи Адам лишь пренебрежительно фыркнул, а затем медленно ввел холодную сталь человеку прямо в горло, из которого тут же тёплым ручьем потекла горячая алая кровь; застонавший от боли человек обессиленно опустил руки и с ужасом в глазах испустил последний вздох. Такой жестокий поступок спасителя ужаснули девушку, и её брата, орк при них как ни в чем не бывало отряхнулся и вытер руки от попавшей на них крови, словно для него это было также привычно, как мяснику резать туши зверей. Закончив все приготовления, Адам направился в ту сторону, с которой прискакали неудачливые рыцари, но перед этим обернулся и махнул рукой детям, чтобы те следовали за ним. Девушка неуверенными шагами засеменила ему вслед, но её младший брат тут же кинулся к сумке рыцарей и достал из неё небольшой мешочек, по характерному звону Адам понял, что это монеты. Девушка смущенно покачала головой, но к этому моменту Адам уже скрылся за поворотом.В деревне.
Кругом полыхали дома из дерева и соломы; сельские жители, сбившись в кучу, сидели в центре площади, окружённые сотней рыцарей. Одна из местных кричала и звала свою дочь и сына: по всей видимости, это была мать тех детей, что спас Адам. Рыцарь в стальных латах с красным платком, повязанным на левой руке, подошел и поклонился сидящему на изящном складном стуле мужчине в дорогих нарядах: — Господин, двое моих воинов уже давно отправились за детьми и уже должны были вернуться, позвольте отправить ещё одну группу, у меня плохое предчувствие. Спокойный и размеренный голос воина разительно отличался от чванливого бурчания зазнавшегося индюка-герцога: — Не стоит волноваться — наверное, они развлекаются с той девкой, — герцог словно специально пытался говорить громче, чтобы все окружающий это услышали, и солдаты тут же разразились скабрезным хохотом, но жители деревни почувствовали лишь горечь, а у отчаянно зовущей своих детей женщины и вовсе случилась истерика. — Заткните эту шлю!.. Не успел герцог договорить, как звонкий детский голос перебил его: — Мама, я тут, не волнуйся! Услышав знакомый голос, люди тут же посмотрели в сторону девушки и сразу же обратили внимание на массивного орка, что стоял рядом с ней и совершенно расслабленной походкой приближался к ним. Герцог с намеком глянул на командира рыцарей, который словно разъяренный зверь уставился на орка: — Если девка тут, значит, мои солдаты убиты тобой. Ты слишком самоуверен. Убейте его! — чуть ли не криком дал команду воин в красной повязке, и десяток рыцарей кинулись на зеленокожего с клинками наперевес. Адам, ощущая необъятную силу в своем теле, дающую возможность крушить камни голыми руками и гнуть стальные прутья в узел, ощутил пьянящее чувства превосходства. В нескольких метрах от орка воины образовали полукруг и наставили на него свои мечи. — Хо, неужели все разом кинетесь? Эх вы, а еще рыцарями зоветесь! — ехидный смешок Адама был единственным, что они поняли из его насмешки. Первым не сдержался и кинулся в бой совсем молодой парень в белых начищенных латах. С криками «Умр-и-и!» молодой солдатик кинулся на противника, бешено и совершенно неумело размахивая клинком, что лишь позабавило Адама, который двумя ловкими движениям перехватил руку молодчика и с резким поворотом вогнал его же меч между броневых пластин доспеха. — Позволь одолжить ненадолго, — выдернув из тела оружие, Адам, словно кровожадный монстр, влетел в группу оставшихся вояк, и спустя десять вздохов остался стоять один лишь орк, небрежно державший в руках щедро обагренный кровью клинок. Люди потрясенно замолчали и уставились на могучего орка, который так просто разобрался с элитными рыцарями герцога. Кто-то из деревенских был рад такому стечению обстоятельств, но были и те, кто проклинал навязавшегося спасителя, ведь теперь за убийство рыцарей их уж точно не отпустят живыми. Антон схватил командира за плечи и с истерическим визгом отправил его прямо на орка, а сам в это время быстро разбил алый кристалл, который выпустил странный красноватый туман, со свистом улетевший куда-то вдаль. Из оставшейся сотни солдат никто не хотел умирать в лапах орка, поэтому все воины начали потихоньку пятиться за спину герцога подальше от зеленокожей угрозы. Командир Рыцарей достал свой меч и мрачно уставился на Адама: — Я не хотел обижать невиновных, но, как рыцарь, дававший клятву верности, я должен исполнять приказы своего герцога. Я, Густаф Санчес, вызываю тебя на бой! — произнес рыцарь с изрядной долей разочарования и презрения к самому себе. Не сводя внимательного и цепкого взгляда со своего противника, Густаф шагнул ему навстречу, под ногами у него сверкнула яркая искра, и все его тело разом ускорилось до скорости молнии. Скрестив с ним мечи, Адам почувствовал всю тяжесть столь резкого удара. Сам того не осознавая, могучий бог орков отступил на несколько шагов назад.