«Идут шикарные поминки. Родные мечут колбасу. Покойный ежится в простынке Перед дверями в Страшный суд» (Отрывок из песни Александра Новикова "Похороны Абрама". Взято из книги Александра Ищука "Спецгруппа «Нечисть»")
Шел третий день операции, на которую нас отправили сразу после подрыва в главном корпусе подразделения. Весь штаб стоял на ушах, а нашу группу так вообще чуть за эти самые уши с коек не подняли. И никто толком даже выспаться не успел после недавней вылазки. От того вид у всех был хоть и измотанный, но нереально зверский. Штабисты посчитали, что нам и дня хватит выловить подрывников, но наверное у них калькулятор сломался, потому что мы уже третьи сутки отстреливаемся. Патроны на исходе. А этим хоть бы хны. И вот главное, ничего не берет, хоть пузом под пули подставляйся! Как не подползи, что ни придумай, они будто бы мысли наши читают. Волк ранен, Шприц так вообще не жилец, Кот наладом дышит, вот-вот и в бессознанку хлопнется. Тор орет что-то про тупых новичков... — Сыч! — окликнул меня командир,— Заходи справа через канаву, они сейчас туда не смотрят. Я уже плохо соображающий пополз выполнять приказ, но поздно сообразил о его тупости. "Не смотрят" нет, вот как раз сюда они и смотрят! Пустил пару пуль в перекошенную узкоглазую рожу, высунувшуюся из разбитого окна, но то ли я с башкой уже не дружил, то ли паренек как-то ловко увернулся, но попало только в меня. Боль прошила предплечье, я не успел ничего предпринять как мир поплыл, а за тем и вовсе исчез, оставляя после себя вязкую, непроглядную тьму.***
Очухался я от сильного тычка под ребра. Голова невообразимо гудела, но в остальном все вроде было в порядке. Когда открыл глаза, предо мной предстала странная картина: четверо мальчишек, на вид подростки, что-то активно обсуждали. Тот что поменьше смотрел на всех загнанно и исподлобья, его вроде отчитывали. В комнате царил полумрак, хотя скорее, это было подвальным помещением. — ...Зачем, еще раз спрашиваю, ты его о стену так ударил? Он же даже говорить внятно не может. — вопрошал самый высокий, светлый паренек с веснушчатым лицом,— Он и так,— он постучал кулачком по голове смешно сводя глаза к переносице,— а теперь вообще не очнется! — Не я это... сам он. — старший вперил в него внимательный взгляд, будто что-то еще мог там разглядеть, а мальчишка вдруг вскинулся,— Он проблема! Мы же так попадемся! Сколько раз уже от патрулей бегали! А не помнишь как Лео подставился, чтобы вот этого вытащить?! — он небрежно махнул рукой в мою сторону,— А там еще и инквизитор был! Неизвестные парнишки продолжали выяснять отношения, а я пытался привести мысли в порядок. Где я? Что это за дети? И самое главное - что случилось с парнями? То что сказал Тор, теперь оказалось понятным. Информация утекала именно через него. Я думал про крысу, но гнал такие мысли подальше, нельзя сомневаться в команде. Нужно было довериться, вот и до доверялся! Кот может и не заметил, вымотался сильно, к тому же новички мы в Громе, даже пришли одновременно. А вот Волк должен был заметить неправильность приказа и... А что собственно и? Что случилось потом? Как я здесь оказался? Тем временем ситуация исправилась: паренек, видимо младший в компании, уже не препирался, а смотрел скорее виновато. Улыбчивый подросток с русыми волосами подстриженными под короткий ежик, рассказывал что-то. — ...Наставник белый как мел зашел. Мы то что в интернате делать могли? Балду пинали, у нас там контроля особо и не было. А за ним, два козла в форме старших инквизиторов. Мы тогда чуть в штанины не наложили. Авось кого в ведовстве* заметили, так там же нас всех проверять станут. А этим много не надо, рожа вот не понравится и уже еретиками зовут. — А чего, чего дальше то было?— в нетерпении затараторил младший. — Да ничего не было.— отмахнулся русый,— Посмотрели чего-то, потоптались и ушли. Больше шуму. — Гляди-ка, Слюнявый очнулся!— как-то облегченно возопил мелкий тыкая пальцем в меня. Я сначала не понял и еще больше затупил, когда остальные повернулись в мою сторону. — Больно?— подошел светлый и провел по моему затылку, рука напоролась на нехилый шишак, и я сжал челюсти,— Тихо-тихо, скоро пройдет. — Чего ты с ним разговариваешь? Ничего ить не поймет.— пробубнил младший, растеряв свой энтузиазм. Я резко ухватил парня за запястье и отвел его руку от головы. Мгновения хватило чтобы понять: рука, которой я удержал его, уж точно не моя. И вот тут меня прорвало, как дряхлую плотинку: — Да что тут, блять, вообще происходит?!— голос был однозначно мой, хоть и моложе, но это внушало какую-то неясную надежду. Глянул на компанию, на их лицах застыл такой глубокий шок, будто произошло что-то фатальное. — Мне сейчас показалось,— нарушил гробовую тишину русый,— или я тоже головой стукнулся? — Эй,— подросток забрал свою руку назад и шумно сглотнул,— ты э-э-э... говорить умеешь? — А не видно?— оказывается я сидел на голимом полу, а когда вставал меня ощутимо мотнуло в сторону, так-что вжался в стену как в родную, стараясь сохранить равновесие. Тело явно не принадлежало мне. Маленькие стопы, на которых была надета изрядно поношенная обувка. Худющие смуглые ножки, такие-же ручки, правда лица не было возможности разглядеть. Но оно явно было детским и уж точно не моим,— Ох ты ж... еперный театр! Это что еще за нафиг?!— кажется я заразился общим состоянием, впадая в оцепенение. — Кто ты?— напружинился светлый, щурясь. — Александр, дата рождения надеюсь не нужна?— парень хмыкнул, уловив саркастические нотки, расслабился и протянул руку. Я совершенно уверенно ответил на рукопожатие, чуть не упав, а в голове была жуткая каша. — Ташан. Ты, я так понимаю, не от сюда?— вкрадчиво поинтересовался Тоха. Я кивнул. А за тем он развернулся к остальным, стоящим и глупо хлопающим глазами и также, ничего не понимающими,— Он иномирец. Слюнявый уже точно не очнется. "Иномирец". Хлопнуло в махом опустевшей голове. Значение этого слова мне было известно. Бабушка в детстве перед сном рассказывала сказки, о людях попадающих в другие миры. Но самому стать таким вот "сказочным героем", совсем не то-же самое, что в красивых книжках с веселыми картинками. Настоящие картинки были серыми, под цвет стенок этого подвала. И мальчишки эти точно не от хорошей жизни тут ошиваются. Надо было что-то делать. Тревога за товарищей, маячащая на периферии сознания, ушла еще дальше. Сейчас я им не помощник. И если это все не бред коматозника, вернуться уже вряд ли получится. Надо было что-то решать. — Эт же легенда?— нахмурился русый. — Лео. Ты помнишь откуда я?— обретший имя Лео кивнул,— Я тебя уверяю, это не легенды. И такие случаи были. — Значит Слю... То... тоесть Сандр, или как его там... Во... ворожей?!! — взвизгнул отшатнувшийся младший. И такого искреннего ужаса были полны огромные зеленые глаза, так заметно напряглись Лео и еще до сих пор неизвестный парень, что я опять вскипел, но взорваться не дал Ташан, понимающий в этой ситуации явно больше остальных. — Лесси, успокойся. Переселение душ не связанно с магией. Это исключительно Божие деяние, об этом стыдно не знать. И раз Бог послал его сюда, под нашу ответственность, мы обязаны ему помочь. И таким образом, мой статус сменился с непонятного ворожея на посланника Бога.***
Прошло около четырех дней, мы все сидели в том подвале. Все это время Тоха рассказывал мне о мире, Лео добавлял что-то из своей интернатовской жизни. Лесси злобно зыркал из своего угла, но молчал. Еще был Микес, как оказалось старший брат Лесси, и Руп, бегавший на разведку и за пожрать. Если коротко, то попал я по самое не могу. В этом мире полным ходом шла война. Как говориться «выполз из дерьма, попал туда же». На одной стороне боролись маги, или как их здесь называли - ворожеи и ведьмы, по другую обелиском стояла Святая инквизиция. На стороне ворожеев были и простые люди, уставшие от постоянных гонений и неоправданных обвинений в ведовстве. Большая часть территорий, конечно же, была за инквизицией, на них всем внушали страх, презрение и все по тому же списку, к другой стороне. Ташан как раз был из монастыря, по этому в его рассказах то и дело мелькало: слуги Сатаны, убогие, чернь... На поводке у инквизиторов находятся патрули Непосвященных или как их еще звали - Волки. Они прочесывают местность и выискивают еретиков, по мелочи - беспризорников и нарушителей. Церковь здесь только проверяет правильность вынесенного приговора и разбавляет его своим мнением, Трибунал священной канцелярии инквизиции* называется так, но на самом деле эта организация с церковной жизнью почти не связанна. А самое замечательное, это то, что до этого я был овощем. Не в прямом смысле, конечно. Слюнявый был дурачком. И сам мог только ножками-ручками болтать или пузырики из слюней пускать. Даже разговаривать толком не умел, невнятное мычание это максимум. Руп говорил, что я сын какого-то графа, но такое позорище отец-батюшка решил своевременно выпнуть из дому. Руп тогда на побегушках у посудомойки был, его тоже долго держать не стали, и со мной на пару отправили в дальние дали. Я, конечно, понимаю, погром в кухне, синяк на поварской роже и прочие нарушения дисциплины, это повод. И после вот этих и еще очень многих умолчанных приключений на одно интересное место, приходит он такой, а тут я. Здрасте, называется, распишитесь. Вы когда-нибудь видели, здоровую детину с кулаками размером с небольшую черепушку и ростом под два метра? Я тоже видел. Но вот когда лицезреешь на такой внушающей физиономии всю гамму человеческих чувств, становится просто страшно. Особенно когда такой вот шкафчик на тебя кидается. Я даже как-то подзабыл, что на оперативных заданиях таких штабелем клал, но тогда у меня хотя бы был автомат или на худой конец какая не какая, а физическая сила. Все слава Господи хорошо закончилось, без жертв. Парни эти, оказались беспризорниками. Леор или Лео, сбежал из интерната, когда ему тринадцать лет было. Год от патрулей бегал, по огородам чужим шатался, попрошайничал. Потом встретился с Тохой, когда того прибить хотели, спас его, с тех пор не разлей вода. Ташан убежал из монастыря. У них драка была, а повесили все на него. Что там дальше было я так и не узнал, крайне впечатлительные личности не дали. С Микесом и Лесси все было проще: родители умерли, а в детдом не пошли. Микес в братишке младшем души не чает, оберегает от всего на свете и делает за него всю работу, вот и разбаловал мальца. Сидим мы значит впятером, хлебушек стыренный жуем. Ташан опять мне втирает какие ворожеи плохие, что ведовство это - грех. Правда слушаю я через слово. Надо в жизни как-то разбираться. Я уже выяснил - пути назад нет. Особенно, если учесть, что меня там похоже убили. У графа того я был первенцем, поэтому и терпели. А в тот день как раз братцу младшему десять лет стукнуло, каких-либо отклонений у него выявлено не было, так что я уже и не нужен стал. Я в принципе могу заявиться туда и затребовать права старшего наследника. Можно подумать что тогда-то жизнь попрет! Но не так уж и просто все будет. Сто процентов из десяти, что найдутся те, кому мое появление поперек горла слоновой костью встанет. А эти светские баталии, типа постоянных подстав и взаимного плевания ядом, мне нафиг не нужны. Но выбор у меня есть. Ныкаться как эти по подвалам и в конце концов попасться Волкам, которые не заморачиваясь меня в ближайший интернат сдадут. Либо добровольно идти туда же. Но судьба в который раз решила сделать все по своему. Мы уже поели, а я снова отметил, что все как-то недоверчиво на меня косятся, все кроме Ташана. Чувствую себя бомжом в культурном обществе. На минуту повисла гнетущая тишина. Лесси открыл рот и хотел что-то сказать, как в подвал влетел Лео и заорал не своим голосом: — Валим пацаны! Инквизиция!!— И тут я понял, что пришел звиздец.