Горят костры инквизиции

      Н-да, а посмотреть было на что! Фантастическая пятерка, в полном составе, представляла собой довольно живописное зрелище: Гунхсер - гопник со взрывоопасным характером и хорошо прокаченным телом, ходит с залепленной рожей, на которой мигает крупный синяк; Рокет - орел наш сизокрылый, ковыляет с перемотанной ногой; Гларн, мне аж жалко его стало, видать об железный столбик кровати он таки сильно стукнулся, с фингалом не хуже чем у Гунха и перебинтованной головой; Надо сказать, Черику и Шунду просто феноменально повезло! И если Шунд как будто-бы незаметно прятал пострадавшую кисть руки за спину, на которую так эпично приземлился Рокет, то Чериаллай был целехонек. Никогда не любил чужие страдания, не радовался чужим падениям, и уж точно не страдал садистскими замашками. А вспомнив слова Господина учителя-наставника о том, что я мог забрать их последний шанс, мне стало стыдно. Немного. Наверное.       Шунд возглавлял «шествие покалеченных», и именно ему достался тяжелый взгляд Рупа, который грозовой тучей поднялся из-за стола. — Мы это... покаяться пришли.— в примирительном жесте поднял руки Гларн. — Ну так кайся, болезный!— Лео ловко развернулся на стуле и ехидно разулыбался, а Гунха от такого обращения передернуло. — Сандр, ты на нас обиду не держи.— Шунд скорее внушал, чем просил,— Мы все здесь люди новые и много кто друг друга до этого не знал. Предвзятое отношение человеку свойственно, но мы и правда лопухнулись. (Да! Такая великая трава как лопух и этот мир стороной не обошла)— совершенно неожиданно Гунхсер получил увесистый подзатыльник, который заставил его оторваться от гляделок с Русым и заговорить. — Прости. Меня. Я постараюсь. Больше. Так не делать.— выцедил он сквозь зубы. — Да ладно... чего уж там. Чай не девица чтобы на все подряд обижаться.— что-то как-то хиленько мне верится в этот зубной скрежет, но не обижать же человека здоровым скепсисом?       Глава клана «невинно избиенных» одобряюще улыбнулся, а за тем все по очереди принесли мне свои извинения, что кстати сказать, были более насыщенными.       Мы тихо поели, попили, поговорили... А потом я ушел постигать все прелести самоподготовки. Ослабшее, за время просиживания в карцере тело, приходилось ударными темпами приводить к изначальному состоянию. Но изначальное состояние, по крайней мере в моем прискорбном случае, не соответствовало норме.       Рассуждая таким образом я очень удивился, когда уже к концу второго дня меня не надо было соскабливать с пола, и я без посторонней помощи смог добраться до своей койки. Третий день заставил меня предаться сомнениям на тему причастности Слюнявого к колдовскому роду. Может это просто очередной закидон чужого мира? Может если настроиться на тренировку вусмерть, тело начнет развиваться быстрее? По крайней мере Лео и Руп никогда о такого рода интересностях не слышали.       Тем не менее «интересности» происходить не перестали: как бы я не усердствовал, сколько бы кругов не бегал, силы брались из неоткуда, а физическое тело слишком быстро перестало напоминать ту соплю, которой по сути своей являлся Слюнявый. До моего прошлого тела тут конечно как до Китая ползком, учитывая, что Китай находится в другом мире, но главное, что ползти есть куда. И все же Что-то определенно было не так, на это указывало буквально все. И если в той, прежней жизни можно было просто порадоваться той лёгкости, с которой я добивался цели, то сейчас это заставляло настороженно ждать пакости, которая обычно в таких фэнтезийных историях происходит с главным героем после пряников.       В день, когда уважаемый Господин учитель-наставник построил нас всех на плацу и приказал выйти из строя только «неуспевающим», я ждал худшего, вплоть до самого абсурдного. «Пятерка», как все называли компанию, ощутимо напряглась, а Парк только дрожал, обливаясь реками пота. — Все это это время я за вами наблюдал. Некоторые из вас и правда наконец всерьез взялись за дело. Поздно, но они хотя бы понимают всю тяжесть ответственности которая была возложена на ваши плечи еще с тех самых пор, когда вы стали беспризорниками. Когда ваша, и, возможно, чья-то еще жизнь и безопасность стали зависеть только от вас самих. Наше учебное заведение подготавливает представителей закона, который установится когда наша армия победит ворожеев.— Даркрон сделал паузу, внимательно оглядывая притихших парней,— Если вы не поддаетесь подготовке или изначально не приспособлены, мы не обязаны тратить свои силы, время и нервы на вас.— он остановил тяжелый взгляд своих глаз на мне, и я здорово так струхнул,— Парк, два шага вперед.—громкий и твердый голос разнесся по плацу как громовой раскат. Хах, Тор часто повторял эти слова, при этом оскалившись. Он буд-то всегда надеялся, что мы со страху в штаны наложим, вместо того, чтобы настроиться на грядущую миссию,— С этого момента ты более не обучаешься в первом военизированном учебном учреждении для Непосвященных. Бумага о твоем исчислении уже подписана и утверждена. У тебя есть ровно час, чтобы собрать свои вещи, специальный транспорт в сопровождении остальных не прошедших проверку доставит вас в интернат имени Вальмарда Перво. — Р-разреши-ите идти?— спросил Парк всхлипывая и даже не пытаясь остановить текущие слезы и сопли. — Разрешаю.— ровно ответил учитель-наставник, и, дождавшись пока бледный как смерть парень на шатающихся пухлых конечностях, покинет плац, еще больше нас осчастливил,— Остальные, войти в строй. И так, теперь ваши тренировки станут интенсивнее, расписание притерпит изменения. Тем не менее, вам будет предоставлено больше свободного времени чем раньше. Но если вы будете распоряжаться им, выбивая из других учеников жизненно важные ресурсы,— Анхельм красноречиво посмотрел на Гунхсера,— такие как мозги или другие органы,— и опять взгляд пал на стушевавшегося Гунха,— то ваше времяпровождение будет использовано по другому. Все все поняли? — Так точно, Господин учитель-наставник!— хором отозвалась группа. — Сегодня у вас выходной, разойтись! И чтобы на глаза мне до завтра не попадались! А ты, Сандр, останься на пару слов.       Руп и Лео жестами показали, что будут ждать меня в жилом корпусе. Господин учитель-наставник внимательно оглядел меня, увидев будто в первые и продолжил: — Я увидел, какой результат был достигнут за эти несколько дней, ты хорошо над собой поработал. И я надеюсь, что впредь, ты больше не будешь отставать. Потому-что попавшие в этот список второй раз подряд, автоматически исключаются. Как я уже сказал, слабым сдесь не место, все понял? — Да, Господин учитель-наставник!— речь, начавшаяся с сомнительной похвалы, переросла в неприятное предупреждение. И, хорошо, если это тело продолжит так стремительно развиваться, но что если нет? Правильно, придется делать все по старинке, главное опять в карцер не загреметь или болячку какую-нибудь не схватить, так еще хуже будет. — Хорошо. А теперь к главному. Ты знаешь кого-то из своих родителей или родственников?— так, а это еще зачем? Может родня объявилась? Вот это уже совсем не во время. — Никак нет, Господин учитель-наставник. Как голову ушиб, так с того момента и не помню ничего. — Не помнишь, значит... Ясно, тогда ничего. Свободен. — Так точно, Господин учитель-наставник.       Я старался идти ровно и не налететь не на что и не на кого, однако все чаще углублялся в напряженные рассуждения о новых обстоятельствах. Даркрон не просто так спросил о родителях, в очередной раз оставшись со мной один на один. И это, наверное, совершенно обычно выглядело со стороны. Ведь, по сути дела, я единственный из отстающих в нашей группе, кто смог остаться здесь. Потому как Пятерка, как знали обсолютно все, и так не была под угрозой исключения.       Но меня оставили явно с целью расспросить о родителях, только вот, если бы это было срочно, так просто не отпустили бы. Будем надеяться, что родственники не объявятся. Потому-что, ой, какие не радужные это сулило перспективы... Тем более, если для них я угроза, которую необходимо окончательно вычленить из списка потенциальных врагов.       В жилой комнате нашей группы было неожиданно шумно и многолюдно. В основном, присутствующие без умолку болтали о каких-то новых происшествиях, о которых недавно услышали от ребят из других групп или планировали как провести выходной. Некоторые уже уходили, и когда у самой двери пересекались со мной взглядами, резко сбавляли разговоры до шепота, а один даже чуть с порога не навернулся, вылупившись во все два глаза на меня. Это, честно сказать, напрягало.       Руп и Лео встретили меня с настороженностью, написанной на лице, какбуд-то я сейчас гранатой в них запущу. Это не понравилось мне еще больше. — Ты как, нормально все? Че-это он сказал, те?— и снова этот говор, который иногда прорывается у Лео когда он нервничает или слишком долго о чем-то думает. — Незнаю.— ответил честно,— Говорил, что если еще раз в отсающие залечу, автоматом на выход. И про родителей спросил, мол, не помню ли я о них. — Хреново.— Руп почесал затылок и нахмурился, я кивнул. — А сказал-то ты чего? — Да то же, что и тогда когда на нас бумаги заводили, что башкой стукнулся, нихрена не помню. Он дальше распрашивать не стал, отпустил сразу как я ему ответил. — Не просто так он об этом спросил... Если от тебя ответа не дождался, значит, может к нам пристать. По одному, чтобы сразу было видно, врем мы или нет. — А может спросить и у того, кто и так постоянно от нас на растоянии.— мрачно произнес русый, кивнув на парня с до ушей отросшими черными волосами, про которого я в последнее время и забыл совсем... А помнить стоило. — Микес не разговаривал ни с кем из нас с тех самых пор, когда мы оказались сдесь. Фиг знает, какое мнение у него осталось о нас. И будет просто пиздец, если он винит в смерти Лесси именно меня.— я помрачнел еще больше, поскольку действительно ловил на себе его, далеко не дружелюбные взгляды. — В любом случае, у него нет никаких оснований чтобы не сдать тебя, Сандр.        Лео с громким вздохом шлепнулся на мою кровать и приняв позу морской звезды, с видом убитой горем собаки констатировал: — И теперь, мы конечно, просто обязаны его в этом переубедить.