Обещание

      В тот роковой день я сидел напротив операционной. Там находилась моя мать, у неё был рак мозга. Я и мой отец соскребли деньги на эту операцию за год. Я подрабатывал на трёх работах и продолжал учиться, папа же ночевал на работе. Мне 16, а зовут Торд Ларссон.       Мы переехали в Лондон из Норвегии, город Осло, когда мне было шесть лет. Мне трудно давался английский, и мой норвежский акцент всё ещё присутствует. Из-за этого, меня часто дразнили. Но были и люди, которые поддерживали меня, Эдд и Мэтт. Они всегда были рядом. Гоулд помогал мне с английским, Харгривз помогал во всех материальных нуждах. Я за это очень благодарен. Всё же благодаря родителям Мэтта моя мать сейчас здесь.       Я нервничал, я пропустил школу и всю ночь не спал. Мне было страшно потерять настолько близкого для меня человека. Мама меня поддерживала во всём, мотивировала и помогала подняться. Отец тоже помогал, учил многому.       И вот врач выходит, взгляд опущен. Он нервно перебирал пальцы рук. После чего всё же собрался. — Мне очень жаль, — сказал он и ушёл.       Мне не хотелось в это верить. Мир словно стал чёрно-белым и внутри, что-то сжалось до невозможности. Хотелось кричать во всё горло, биться головой об стену. Слёзы навернулись на глаза и я побежал… Побежал в неизвестном направлении. Я бежал, вытирая их. И тут, я с кем-то столкнулся. Этот, кто-то был во много раз меньше меня и на его лице была марлевая повязка. Он упал и начал потирать свой нос, так как именно им он и врезался в мою ногу. К счастью я ему ничего не сломал. Мне было так неловко, я предложил ему свою руку. Он, держа руку на носу, поднял свой взгляд, в котором виднелось только презрение. Его глаза были полностью чёрные. — Твои глаза…- сказал я, смотря на него. — …- на его глазах наворачивались слезы, но лицо сдерживало всё тоже презрение. — То есть… Они такие… Необычные, — растерянно оправдался я.       Мальчик сам встал на ноги и куда-то убежал. Что-то меня в нём зацепило. Мне захотелось помочь ему? — Молодой человек, вам нельзя здесь находиться! — заявила женщина позади меня, отчего даже слегка вздрогнул, — Покиньте это помещение. — А? Да-да хорошо. А что это за отделение? — поинтересовался я. — Туберкулёзников, находится здесь не рекомендовано, если вы не хотите заболеть туберкулёзом. — Хорошо.       Мы направились к выходу. Врач была девушкой средних лет. Пухлой, с тёмной кожей и карими глазами. На ней была одета форма врача (удивительно, да?) мятного оттенка. Я всё же решил спросить про него. — А, вы, не можете мне рассказать про одного мальчика? — Не имею права разглашать информацию, про своих пациентов, — спокойно сказала она, — А, что, ты, здесь делаешь? Уже довольно поздно, — спросила женщина. — Я…- словно молнией меня пронзило осознание, — Я… Моя мама, — слёзы навернулись на глаза, а голос предательски задрожал.       Я не смог сдержаться, эмоции взяли вверх и просто разревелся. Но вдруг я почувствовал чьи-то объятия. Чья-то рука медленно поглаживала мою спину, и я услышал «Тихо, всё будет хорошо…». Я не сдержался и уткнулся носом в плечо медсестры. После я узнал её имя. Эмили Роуз. — Так, про кого, ты, хотел узнать? — решила всё же спросить она. — Про мальчика с чёрными глазами, — уточнил я. — Томас Риджуэлл. Бедный мальчик, ни с кем не разговаривает. Но, он, конечно, разговаривает с врачами и учителями, которые ежедневно его посещают. У него одиночная палата. Его мать погибла через год после его рождения. У мальчика туберкулёз передался именно от неё. У него закрытая форма туберкулёза. Опасности для здоровых людей закрытая форма заболевания не представляет. Но инфекция может поразить тех, у кого ослаблен иммунитет или детей. Я не знаю, можешь ли ты его посещать. Но, вот если бы ты был его другом, — Роуз произнесла это как-то загадочно.       И сейчас это стремление превратилось в жажду помочь ему. Я потерял мать и понимаю насколько это тяжело. А он потерял её в неосознанном возрасте. Мальчик сам себя изолировал от то всех. Он хотел наставить Риджуэлла на верный путь. — Да, жаль, — сказал я и вздохнул. Женщина пихнула меня локтем в живот, — Ай! — крикнул я. — Хоть я нарушу все законы и правила, но мне очень хотелось, чтобы у Томаса появился друг. — Вы, серьёзно?! — с изумлением и радостью воскликнул я. — Ну, мы все нарушаем правила и стереотипы. Только, ты, с ним помягче он очень эмоционален. — Я-я постараюсь! — сказал я.       На мой телефон пришло уведомление. Сообщение от отца. Он сообщил о завтрашних похоронах матери. Я глубоко вздохнул и решил кое-что спросить. — А когда я смогу прийти? — В любое время, — радостно заявила женщина.