С первой на третью

— О, нет-нет-нет, — прорычал Мишшима и резко затормозил на углу. Райчи врезался ему в спину. — Я чуть не убился о тебя, — он потер лоб и попытался его обогнуть, но Мишшима остановил рукой. — Вот же обнаглевший первогодка, ты глянь! Райчи глянул. Посреди велосипедной стоянки стояли Санада и Сузумеда. Райчи просил себя отвести взгляд, но не мог. Улыбающееся лицо Сузумеды, красные уши Санады. Смятая бумажка в его руках. — Кто кому признается, интересно? — протянул Мишшима. — Ставлю, что он ей. Вот же засранец. Райчи не слышал, о чем они говорили, только видел, как шевелятся губы Санады, как кивает Сузумеда и теребит школьный галстук-бант. — Она его отошьет, — голос Мишшимы звучал холоднее льдов Арктики. Сузумеда согнулась в поклоне, легко тронула Санаду за плечо и широким шагом пошла в сторону школы. Санада глянул на записку у себя в руках, скомкал и выбросил в урну. Присел на поребрик, вытянув ноги в вырвиглазных зеленых теннисках, и достал из кармана мобильный, что-то высматривая на экране. — Пойдем, — сказал Мишшима, схватив Райчи за локоть. — Не будем мелькать перед ним. Я бы не обрадовался, узнав, что у такой сцены есть свидетели. — Ты то рычишь на Санаду, то не хочешь ранить его, — Райчи освободил локоть. В животе неприятно зудело. — Знаешь, Махо из теннисного клуба в том году отшила меня при всей столовой, — Мишшима заскрипел зубами. — Это хуже, чем прийти в школу без штанов. Райчи помнил тот год, и Махо, сделавшую признание Мишшимы общественным достоянием. Вообразил, что было бы с ним в подобной ситуации, наверное, он сгорел на месте. Всю дорогу Райчи размышлял о записке, брошенной в урну. Чья она была? Он бы мог вернуться, достать ее, и прочесть, и поставить на себе печать самого большого идиота в Токио. *** — Сейчас будут выбирать жертв, — трагическим голосом сообщил Хаякава. Он опустил руку Райчи на плечо. — Кому-то придется положить свою честь на алтарь искусства. Тренировка закончилась, все приняли душ и теперь подтягивались в комнату музыкального клуба, где их ждали девчонки, вооруженные инструментами. — Надо подумать, можем ли мы перенести репетиции на поле, — Сузумеда крутилась вокруг отца. — Тут слишком тесно. — Так и вижу, как вся школа приходит посмотреть на нас, — Куроки стоял, вжав голову в плечи. — С попкорном. Райчи искренне недоумевал, что такого постыдного в музыкальном номере, но одним из главных участников точно становиться не планировал. Он был уверен, что в клубе вряд ли найдется человек, который хуже танцует, поет и просто выступает перед публикой. — Нам пора начинать, — громко объявила Сузумеда, и все зашептались. Сузумеду это не смутило, она продолжила: — Не думала, правда, что так быстро найдутся желающие на главные роли. Хорошо, что никого не пришлось заставлять. Мишима-сан! Мишима засиял, как начищенная монета. — И Санада, спасибо. Райчи вздрогнул. Заметил, как Мишшима меняется в лице. Нашел Санаду, присевшего на подоконник. Тот улыбнулся и кивнул Сузумеде. В груди быстро забилось сердце. Вспомнилась подсмотренная вчера сцена на вело-парковке. Что произошло тогда на самом деле? Если это было отвергнутое признание, почему Санада вызвался играть главную роль. Он так не сдается? Или признание не было отвергнуто? — И поскольку танцевальный клуб эгоистичные засранцы, я буду танцевать. И вы будете, без партнера, но активно изображая, что он у вас есть. — Она сказала «засранцы»? — спросил Хирахата. Отец развел руками. — Если они такие и есть. Танец без партнера можно было пережить. С Райчи выдохнула еще половина команды. — Я спросила Тодороки-сенсея, кого можно отвлечь от тренировок, ведь мы понимаем, у вас чемпионат. — Я разрешил взять всех, — отец садистки заулыбался. — Чем больше людей танцует, тем эффектнее. И, — Сузумеда дернула плечами, — не так заметно, что танцуем мы не ахти. Они построились в шахматном порядке, но комната была такой тесной, что с одной стороны Райчи упирался локтем в Томобе, а с другой Куроки упирался в него. Сзади в затылок тяжело дышал Хирахата. Девчонки сбились к окну и наблюдали, злостно хихикая. — Запоминайте! — Сузумеда разминалась. — Это простая связка. Все старались. И у кого-то даже получалось. Даже у Райчи, кажется, получалось, хотя он был неуверен. Не упал, не запутался в ногах — уже успех. Санада сидел на стуле рядом с отцом и выглядел крайне довольным. Может, он вызвался петь, чтобы не танцевать? Они повторили связку несколько раз под веселое «раз-два-три», а потом девчонки взялись за инструменты и заиграли. С музыкой получалось даже проще. Главное, попасть в такт, почти как рассчитать скорость и траекторию поданного мяча. — Хорошо, это очень хорошо! — Сузумеда потянула за локоть Томобе, который тут же потерял свой невозмутимый вид. — Акиба-сан, галстук на плече и вот ты, самый правый в заднем ряду. Арима и Хаякава хором застонали. Хотя, скорее, для приличия. Вид у них был вполне довольный. Пока Сузумеда с отцом накидывали план тренировок и репетиций, Райчи вышел в коридор отдышаться. За спиной отодвинулась дверь. В проеме показался Санада. — Сбегаешь? — спросил он. — Нет, — Райчи замотал головой. — Нет, я просто отдыхаю. — И не пользуешься возможностью пообщаться с девчонками? Санада прикрыл за собой, сунул руки в карманы и подошел ближе. Он выглядел веселее, чем обычно. Наверное, тогда на вело-стоянке произошло не то, что они подумали. Все Мишшима с его теориями. Райчи подбирал какой-нибудь подходящий ответ, но все было мимо. Санада улыбнулся. — Ладно, не лезу не в свое дело. Райчи потер щеку, ему казалось, что Санада прицельно пялится на шрам. Было неуютно, горячо, стыдно. Стыдно не от чужого взгляда, а от того, как Райчи реагировал на него. От Санады по спине ползли мурашки. Пора было признаться, что все было обречено с самого начала. С первого взгляда на построении. И просто долго приобретало узнаваемую форму. Становилось тем, чему можно дать название. Неловкость разбухала, как рис в животе, когда объелся. — Все хотел спросить, откуда у тебя этот шрам? Щеки коснулись теплые пальцы, и все тело прошибло током. — Упал в детстве. На гвоздь. — Ясно, — Санада убрал руку, но все еще внимательно смотрел. Пол под ногами с хрустом ломался, и Райчи падал и падал в подземельную темноту. — Рассчитывал на интересную историю? — Нет, просто захотелось спросить. Райчи бы тоже хотел спросить Санаду о многом. Может, в следующий раз или никогда. Дверь со скрипом отъехала. В коридор высунулась Сузумеда. — О, вы тут что делаете? — Ничего, — быстро выпалил Санада. — Ну, — глаза Сузумеды подозрительно сузились, — ладно. Санада, ты не торопишься домой? — Конечно, тороплюсь. Райчи переводил взгляд с него на Сузумеду и обратно. Эти двое словно общались без слов, и внутри поднималась буря. Это ведь ревность, понял он и сжал кулаки. Сузумеда покачала головой, Санада закатил глаза. — Я помню, что мы договорились на сегодня. Я не сбегу, — сказал он. — Вот и славно, — выпалила Сузумеда и снова исчезла за дверью. — Репетиция. — Чего? — Райчи несколько раз моргнул и посмотрел на Санаду. Тот выглядел каким-то растерянным. — Мы договорись репетировать сегодня. Не хочу сразу травмировать ваши уши. Немного поучусь и потом... Звучало, как дурацкое оправдание, но Санада раньше не пытался оправдаться перед Райчи. — Ты быстро учишься. — Вовсе нет. А еще меня постоянно надо пинать. — Сузумеде-сан в этом наверняка нет равных. Райчи не подразумевал ничего такого, но получилось как-то некрасиво. Вырвалось. Он оглядел коридор, выискивая пути отхода. Нужно было срочно увеличить расстояние от Санады до себя, пока глупость не одержала победу и Райчи со своими тупыми высказываниями не пошел ко дну. *** Той же ночью Райчи впервые приснился Санада. Сон был глубокий, вязкий и очень четкий. Санада наклонялся к нему, проводил пальцами по шраму, спрашивал: — Откуда он у тебя? И, не дожидаясь ответа, касался щеки языком. Это не было похоже на поцелуй, он просто касался шрама, его теплое дыхание оседало на коже. Райчи проснулся резко, как от кошмара. Живот ныл, на трусах и простыне расплывалось мокрое пятно. Такое случалось раньше, но Райчи никогда не запоминал предшествующих снов. Он прислушался, проверяя спит ли отец, и на подкашивающихся ногах пошел в душ. Вернулся, забрался под одеяло, но сон издевательски обходил его стороной. Если бы только он мог не думать. О, как он мечтал не думать. Райчи уткнулся лицом в подушку и прикусил зубами наволочку. Щеки горели, в животе щекотно собиралось тепло. Одно дело смотреть за историями на экране, другое — лежать на футоне в захламленной комнате в четыре татами и жевать наволочку. До утра он не уснул. Поднялся, когда у отца прозвенел первый будильник, натянул одежду, умылся и сбежал из дома. Райчи любил утренние тренировки. На поле еще не было ни души. Воздух успел нагреться и тяжело толкался в легкие. Райчи бежал, перебирая в голове подачи соперников. Фастбол Фуруи, чендж-ап Нарумии, идеальный контроль Йо Шуншина. Эту он отобьет так, а эту вот так. Он заставлял себя думать о бейсболе, надеясь, что для Санады в голове не останется места. Когда в калитку зашел сонный Аки, Райчи уже вооружился битой. — Ты провел тут ночь? — Нет, — Райчи замахнулся сильнее, воздух со свистом рассекло. — Пришел пораньше. — Ага, ясно, — Аки загадочно улыбнулся. — Аки, побросай мне, пожалуйста! — Дай хотя бы размяться. После короткого разогрева Аки встал на горку. Рядом с ним гордо возвышалась корзина, полная мячей. Аки бросил обычный фастбол, и Райчи легко попал по нему. — Переживаешь, что участие в фестивале не даст нам подготовиться к отборочным? — А? — Райчи замер в стойке. Аки крутил в руках мяч, но бросать не спешил. — Почему? — Ты рано сегодня, слишком. — Я просто, просто мне не спалось. Аки бросил еще, какой-то крученый, Райчи промазал и чертыхнулся. Мяч был совсем слабый, а он... На поле начали подтягиваться парни, пришел отец, посмотрел на него, будто что-то понимал, но ничего не сказал. Когда взгляд цепанул Санаду, под ребрами дернуло. Райчи сглотнул слюну. Аки что-то крикнул. Мяч просвистел прямо над ухом, задел волосы. Еще бы чуть-чуть. Аки испуганно таращился на него. — Эй, ты в порядке? — он подбежал ближе, пощупал голову Райчи, со свистом выдохнул. — Кто ты и куда дел Райчи? — Ну кто же подает так высоко, Аки, — пробормотал он. — Кто ворон считает, стоя на бите? — Аки клацнул зубами. К ним подошел Мишшима и спросил: — Что это было? — Ничего, — хором откликнулись они. Аки снял бейсболку и вытер пот со лба тыльной стороной ладони. — Не успели проснуться. — Ясно, — Мишшима повел бровями, демонстрируя, как ему все ясно, но шум поднимать не стал.