Хроники дракона из пентхауса. Книга первая. Чародейка

      Главное, что цвет заморского облегчённого гипса подходит под цвет испорченного в луже, но спасённого-таки (лишь частично, но при вечернем свете не так заметно) итальянского шерстяного пальто – примерно такая странная мысль вертелась в голове у закоренелой шмоточницы Татьяны Сергеевны. Думала она её под дробный стук своих каблучков, залетая на всех порах в распахнутые перед ней швейцаром двери нового, но уже раскрученного столичного ресторана, где что ни гость – то депутат, что ни гостья – то ИП (по предоставлению эскорт-услуг, само собой).       ИП – не ИП, но нужно же власти малый бизнес поддерживать!       К какой категории относить себя, к власть имущим или власти дающим, Муха думать сейчас не стала.       Да и вообще: думалось не о предстоящей встрече с жутко-нудным (это уж наверняка!) и жутко-модным (по словам Мишочка, а он моду равно прибыль за версту своим носом-пуговкой чует) – что уже давно синонимы в кругах продвинутой литтусовки – английским, а не как его окрестил Вася, «американским» литератором.       Думалось и, чего уж греха таить, мечталось о ни разу не утончённом, но аццки привлекательном Васе-Вардене, так эффектно растворившемся на своём чёрном «гелике» в ноябрьских сумерках.       Тут Таня на секунду замерла, не донеся до губ помаду, которой как раз быстренько пыталась подправить красоту перед зеркалом в полутёмном гардеробе. Напряглась, постаравшись вспомнить, по какой именно причине она думает о Васе из ночного клуба как о каком-то Вардене или, вообще, о короле гномов (разве гномы бывают такими высокими?). Мысль вертелась, крутилась, извивалась червячком, но вот поймать её и додумать никак не удавалось.       Вообще, сказочное Затридевятьземелье, о котором всерьёз испугавшаяся за свой рассудок переводчица твёрдо решила думать, как об очень детальном, ярко запомнившемся, но, всё-таки, лишь сне, постепенно истончалось, словно заношенная, хрупкая от времени ткань, грозя и вовсе раскрошиться в руках, навсегда стёршись из девичьей памяти.       Просто колдовство какое-то!       Но о выдуманной всякими Шарлями Перро и Джоан Роулинг ерунде вроде «колдовства» думать было уже просто некогда.       Поэтому выкинув ненужный сейчас мысленный хлам из головы и зажав в ладошке крохотную выходную сумочку, Таня оправила простое, даже, надо сказать, целомудренное голубое платье, завалявшееся в глубинах шкафа, и шагнула за дежурно улыбающимся метрдотелем в зал ресторана.       Кстати, ресторан и в самом деле оказался пафосно-шикарным!       Причём, никакого китча, никакой лепнины, позолоты и прочей вульгарности, так любимой отечественными нуворишами и приравниваемой ими же к стилю-тренду, Татьяна Сергеевна, будто бы попавшая в старинный английский клуб для джентльменов, вокруг не наблюдала.       Ах, если б не публика, то и в самом деле можно было бы за старинное заведение где-нибудь в сердце Белгравии принять!       Маргарита, сверкая умопомрачительным декольте, обнаружилась за уютным столиком в глубине зала. Ведомая метрдотелем к столику Муха подумала, что разместившимся за соседними столиками мужчинам точно грозит косоглазие, а их игнорируемым в присутствии яркой бабочки-Марго спутницам – приступ острой зависти.       — Какого … ты опаздываешь? Я тут, как уж на сковородке, верчусь-кручусь, клиента моим английским уровня пятого класса развлекаю! – притворно улыбаясь и вскакивая ей навстречу, злобно зашипела сквозь отбеленные зубы Марго.       Вот так-так: куда только девалась заботливо выхаживающая похмельную коллегу лапочка-зайка? Всё верно прозорливый Мишочек подметил – карьеру амбициозная Маргарита Константиновна в издательстве точно сделает.       Но это ладно, шипит – так ведь не кусается ж. Тем более, Таня всё равно Маргошу особо не слушала и не слышала. Ведь из-за стола, сдержанно улыбаясь и протягивая ей руку для приветствия, поднимался…       Поднимался одетый в идеально сидящий на его ладной фигуре костюм с Сэвил Роу и ретро-очки в роговой оправе, модно подстриженный и благоухающий неизвестным парфюмом Вигге Ербджениус Ненне Якобус – языксломательный, головодурительный, довериепредавательный, стётейроманкрутительный, мать-его-волшебницу-за-пятку, привидевшийся во сне дракон!       — Vigge, – коротко представился он, пожимая дрожащие пальцы протянутой руки Татьяны Сергеевны, проблеявшей что-то невразумительное в ответ, и пристально глядя на открывающую и закрывающую рот, вспомнившую всё и пытающуюся, одновременно, судорожно, хоть на живую нитку, сметать два расползающихся по швам и никак не желающих соседствовать мира переводчицу-чародейку. – Glad you’ve agreed to join us tonight – I do hope it didn’t spoil any special plans of yours.*       — Веня! – прошептала Таня, вырывая свою руку и плюхаясь на вовремя отодвинутый расторопным метрдотелем стул.       — Venya? – как эхо повторил за ней тоже присаживающийся дракон. – My mother used to call me this… How did you happen to know?**       — Мама? В смысле, матерь драконов? – уточнила переводчица. Маргоша, удивлённо хлопая идеально подведёнными глазами, переводила взгляд с англичанина на Муху, с Мухи – назад, на англичанина. Видно, быстро смекнув что-то и поправив блестящую прядь уложенных в дорогом салоне волос, коллега, обворожительно улыбнувшись отмершему писателю и пребольно под столом наступив на ногу зависшей и даже не мигающей Тане, ещё и недобро сверкнула глазами в её сторону.       Прочтя в красноречивом взгляде слова «контракт» и «нехилые проценты за подписание», Танюша заморгала, прогоняя морок и собираясь с разбегающимися мыслями. В голове переводчицы, на экстренном собрании собравшихся-не разбежавшихся (в смысле, мыслей, мыслей, в смысле), было принято решение пока по-прежнему считать всё очень ярким, практически пророческим сном, вызванным не выявленными психологом глубокими проблемами или палёным алкогольным коктейлем, сдобренным одиночеством и вечным перегрузом на «любимой» работе.       Дежурно улыбнувшись одними губами, Татьяна Сергеевна кивнула Маргарите, приглашая ту начать, наконец, нормальную беседу, и приступила к выполнению своих обязанностей, играя в дежурный языковой пинг-понг: посылая мячик радостного чириканья Маргоши англичанину и принимая сдержанную, переведённую на родной великий и могучий «обраточку» Вигге.       — Так вы, оказывается, тоже не любите Лондон? Всё и в самом деле, как в литературе: сплошь дожди и туманы?       — Нелюбовь к дождям нивелируется у моих соотечественников нелюбовью к толпам приезжих.       — Да-да! У нас в Москве так же: сплошь лимита, приличных людей по пальцам одной руки пересчитать можно.       — И все они, видимо, собрались сегодня здесь.       — Ах, Вигге, вы такой шутник! Я так люблю англичан за чувство юмора! Особенно люблю английских мужчин…       Таня непроизвольно скомкала под столом край платья, когда Марго, ни капли не стесняясь и, вообще, видимо, рассматривая переводчицу в качестве предмета обстановки, многообещающе улыбнулась писателю, как бы невзначай придвинувшись поближе и развернувшись вполоборота, чтобы продемонстрировать откровенно выпадающий из декольте бюст.       Невозмутимо отодвинув свой стул на безопасное расстояние от бюста, Вигге сдержанно улыбнулся изменившейся в лице красавице, явно не привыкшей к подобной реакции, и, переведя взгляд на Татьяну Сергеевну, даже вздрогнувшую от неожиданности (а? что? нас, челядь, заметил белый господин?), сказал, обращаясь непосредственно к переводчице:       — А мне нравится ваш город. Особенно – прекрасные русские женщины.       Обескураженная таким нежданчиком Маргоша зависла, не веря собственным глазам и на секунду растеряв всю былую уверенность. Уплывающий из рук перспективный англичанин улыбался простушке-Таньке, мышке из подвала, а та, тая от пристального взгляда отливающих желтизной глаз, попеременно краснела и хмурилась, сбитая с толку всем происходящим.       Так бы странная пауза и затянулась, но только… «Спас» ситуацию широким шагом подошедший к их столу и уверенно усевшийся на самовольно приставленный стул Вася в элегантном костюме от «Брукс Бразерз», не забывший по-хозяйски чмокнуть в алеющую щёчку Таню, уставившуюся на явление, словно на ожившего царя Николашку.       — Ты что тут делаешь? – прошептала она, хлопая ресницами.       — Как что? – притворно удивился Вася, деловито подзывая официанта. – Решил поужинать. Я, знаешь ли, очень не люблю ужинать в одиночестве! ______________________       * — Рад, что вы согласились присоединиться к нам сегодня вечером – надеюсь, что не испортил никаких ваших планов.       ** — Меня так мама называла… Как вы узнали?