Хроники дракона из пентхауса. Книга первая. Чародейка

      Шаркая плохо слушающимися, одетыми в свои замызганные туфли ножками по бесконечным дорожкам волшебного парка феи Флоры, Муха не могла не порадоваться тому факту, что утро, пусть и не слишком удачно начавшееся, всё же было не таким уж ужасным: по крайней мере, никто, кроме выставленного за дверь спальни наглого дракона, ей пока не встретился.       Просто радоваться больше особо не чему было: казавшийся со второго этажа большим парк здесь, внизу, оказался прямо-таки бескрайним. А ещё эти чёртовы, посыпанные убийственным для обуви на каблуке, гравием, тропки, которые постоянно петляли, меняя направление, стараясь запутать, увести стиснувшую зубы, жутко опаздывающую на работу переводчицу прочь от и не думавшего приближаться леса!       В очередной раз свернув за чудно подстриженный куст, Танюша, взвыв, всё-таки признала, что без провожатого тут никак не обойтись. Следовательно, свалить из чересчур гостеприимного дома по-тихому не получится.       Как назло, вокруг были только покрывающие шикарные клумбы вездесущие лилии – уже традиционные белые, ярко-алые, кроваво-бордовые, пламенные оранжевые, лимонно-жёлтые...       Слишком много лилий.       Удивительно, конечно, но замок словно вымер – а времени, если верить часам на айфоне (почему бы, собственно, и не верить?), было никак не меньше полудня.       Так какого чёрта никто не работает?       Проигнорировав тот факт, что сама-то она вот уже минимум как на три часа опаздывает на работу в издательство (ничего, от работы дохнут кони, а за неё пускай работают волшебные пони – каламбуры так и прут!), Муха по-хозяйски обвела взглядом разноцветный сад: краски, пожалуй, чересчур резковаты, особенно после вчерашнего. Да и, вообще, такая психоделика даже Диснею под мухоморами не снилась!       И где же упомянутые драконом слуги-гномы? Или не барское, то бишь, не гномье это дело – в земле копаться?       От приторного запаха цветов голова кружилась даже на свежем воздухе. Поплутав ещё немного, Татьяна Сергеевна с облегчением увидела, что лилии пошли на убыль – впереди зелёной стеной возвышался живой лабиринт (живой! лабиринт! да, понты у тётушки нехилые!), за которым, на некотором отдалении, виднелись верхушки лесных деревьев.       Не то, чтобы Танюша стремилась ещё и в лабиринте потеряться, потеряв, уж извините за тавтологию, ещё несколько часов. Просто зелёная стена бесконечной лентой тянулась, на сколько глаз хватало, и вправо, и влево, только прямо перед ней, в конце очередной гравийной дорожки, имелся узкий проход.       Прямо перед проходом сидел на камне и с благостным видом поедал морковку давешний заяц, сменивший выходной костюм на рабочий комбинезончик из совершенно не сказочной джинсы. Рядом на земле без дела валялись раскиданные садовые инструменты.       Пару раз вздохнув и чувствуя в себе достаточно сил, чтобы устроить небольшой скандальчик (скандалы с утра так тонизируют – вы разве не знали?), племянница хозяйки заводов-газет-пароходов, то есть замка с прилегающим земельным участком, решительно потопала окончательно добитыми прогулкой по парку туфлями в направлении ушастого.       — И чего не работаем? – подбоченившись, Татьяна угрожающе зависла в своём нелепом латексе над животинкой. – Заячий профсоюз забастовку объявил?       Ушастый поднял на неё взгляд – и кусок морковки совсем не эстетично вывалился на травку из приоткрытого в немом крике ужаса рта садовника. Муха ещё пару секунд с интересом наблюдала миниатюру под названием «умирает зайчик мой», а конкретнее – вылезающие из орбит раскосые глаза пушистика, сжимающиеся в конвульсиях мохнатые кулачки, прижимающиеся к голове длинные уши, – прежде чем, сконфузившись, всё-таки попыталась успокоить зайца:       — Да ладно тебе, я просто так спросила. Ты это… кушай овощей побольше, у Флоры тут, поди, своя экоферма тоже имеется, так что не обеднеет! И ещё – я вспомнила, что… дома утюг выключить забыла, так что мне бежать надо, а я дорогу через лабиринт не знаю. Может, проводишь, а, ушастый?       Но заяц, уже дошедший до кондиции, лишь издал предсмертный вопль и, так и не выпустив из кулачка драгоценной моркови, рухнул на землю.       Брезгливо ткнув носком туфли мягкую тушку, Таня пожала плечами и, перешагнув через тельце, заглянула в небольшую лужицу на садовой дорожке.       Со словами: «Можно подумать, ты бы выглядел лучше с бодуна – какие тут все чувствительные!» Татьяна ещё раз потыкала в лежащего без сознания неподготовленного к её неземной красоте зайца (ничего, от страха ещё никто не умирал!) и пошаркала дальше – в лабиринт, надеясь, что хоть там изнеженная сказочная живность не пострадает от её «морнинг лука».       Сантименты разводить было некогда.       Часики стремительно тикали, утреннее «иззапробочное» опоздание плавно перетекало в сокрушительный для личного дела прогул, так что Муха, надеясь на везение, пощёлкала пальцами, забивая в телефон запрос: «Карты».       «Уточните геолокацию!» – потребовало капризное американское яблоко и радостно добавило, потускнев экраном: «Включён режим энергосбережения».       Чертыхнувшись и засунув бесполезный агрегат назад в клатч, чародейка, понадеявшись на внутренний компас, шагнула вперёд, в тенистую зелень.       Спустя энное количество минут, она всё шла и шла, ведя кончиками пальцев по подстриженной растительной стене, пытаясь попутно, чтобы не терять времени, хоть немного прибраться у себя «на чердаке», то бишь разобрать и разложить по полочкам накопившийся за последние дни мысленный хлам, тем более что планомерные повороты (один налево, другой направо, налево-направо, как она когда-то читала в увлекательной книге про лабиринт на острове Крит) к подобным рассуждениям весьма располагали.       Драконы-феи-гномы-рыцари-пони же упорно не желали разбираться и раскладываться.       Точнее, разбираться и раскладывался не желал дракон. Мысли о нём скрутились в такой тугой клубок, что распутывать – не распутать.       Ну вот, скажите, зачем было с ней кокетничать? Знал же, что она – племянница его наречённой, близкая родственница в будущем, так сказать. И зачем все эти взгляды-позы-недомолвки, спрашивается?       С другой стороны, может, и не было никаких взглядов-недомолвок, может, это она себе по дурости и от одиночества сама и навоображала всё?       Зачем он, раненый, приполз на чердак, внезапно обернувшийся пещерой? Почему к невесте обожаемой за медпомощью не направился? Уж, поди, феи в волшебной терапии побольше столичных переводчиц разбираются!       И так стало Мухе обидно, что вездесущий змей нагло сумел пролезть в её жизнь и занять там место, – важное ли, нет, это можно и потом разобраться (если получится, конечно!)! – что она и не заметила, как на автомате свернула пару раз чёрт знает в какую сторону, да и заблудилась нафиг.       Что же делать?       — Эй? Есть тут кто? – Татьяна кинула в тишину пробный камушек, но лабиринт, в сердце которого она теперь по своей же дурости и оказалась, ответил гробовым молчанием.       Только высокие, метра три, аккуратно выстриженные стены, утоптанная тропинка под ногами, да узкая полоска голубого неба над самой головой.       — Э-эй! Лю-ю-юди! Или кто там – звери-и-и! Гно-о-омы! За-а-аяц! – уже громче позвала Татьяна Сергеевна, тут же поёжившись от почти осязаемого, исходившего от самих стен лабиринта, неодобрения.       — Замуровали, демоны! – пригрозила она кулаком живой стене.       Стена равнодушно молчала, продолжая зеленеть – и нет, не от злости или зависти.       Чародейка, паникуя всё больше, собралась, было, крикнуть, уж как следует, в третий раз – да подняла глаза вверх.       Это что ещё такое? Два стервятника там, высоко в небе, прямо над ней, круги нарезают?       Так, спокойно, только не паниковать! Вдох-выдох, вдох-выдох, вот так…       Далёкий и такой желанный сейчас лес, вроде бы, вон там, слева от перешагнувшего зенит солнца, был?       И замок – справа?       Значит, нужное нам направление – где-то… там?       Рассудив, что не для того надевала ведро на голову и напяливала узкий, неудобный костюм на тело, беседовала с драконом-феей-рыцарем-пони-Шапочкой, падала в кроличью нору и пьяной со стола (и дальше по списку), чтобы остаться нескладным скелетиком рассыпаться в прах на тропинке паркового изыска в месте, названия которого она так и не узнала, Татьяна Сергеевна решительно тряхнула головой.       Как могла, успокоилась, а потом просунула руку прямо в живую стену, отодвинув ветви в стороны, решив, что лучший способ выпутаться из передряги – идти напрямик.       Во всех смыслах.