Pov Кайн Драконья кровь.
Меня часто предавали, настолько часто, что я от этого обесчуствился. Но даже так, я дорожил Увано, дорожил сестой и много кем. Удивительно, что у такого аморального и жестокого человека столько друзей. И все благодаря не Игроку, а мне самому. Это ли не чудо? Но сейчас… сейчас я был готов молиться каждому богу. Один из драконов сомкнул пасть и проглотил меня заживо. К счастью, вылезти через его брюхо мне не стоило труда, но я был под кучей завалов камня и снега. Проклятье, если найду Серану — убью. Я выкарабкался, и первое, что я увидел — туман от бури. Ничего не видно. А главное, не слышно — рев дракона меня оглушил? Небрежно упав на снег, я принялся искать своих близких. Что еще мне оставалось делать? Ноги глубоко уходили под снег, букально до колен. Я очень много спотыкался, но не переставал идти. Вскоре около меня ударила шаровая молния — это была Серана. Орет на меня, а я еле улавливаю звук. Её придавило большим камнем, и спустя полчаса стараний она вылезла. Вместе мы пошли искать Увано и Пациентку. Ее ноги были повреждены, поэтому, я дал ей об себя облокотиться. Увано был в бессознательном состоянии, лежа сверху мертвого дракона. Стащив его оттуда, я нес его на плечах. Ровно в таком же состоянии мы нашли Пациентку под горой трупов. Один из них оказался жив и медленно попивал кровь сестры. Я свернул ему шею. Это дало мне понять, что косы куда-то выкинуло, и я их больше не найду. Пациентку потащила уже Серана. К тому времени она восстановила ноги. Нашим укрытьем стала ледяная пещера, где мы кое-как развели костер из обломков Святилища. Правда, единственный выход завалило снегом. — Лучше некуда, — цокнула Серана, посмотрев на завал, потом на Пациентку. — Твою мать… у нее сердце пробито, как, она еще дышит? — Мне лишь осталось присесть около Увано…POV Пациент №666.
Мои глаза открылись в странном помещении. Это была психбольница. Коридор вечного ожидания. Вроде бы, тут нам выдавали таблетки, от которых потом мутило. Я посмотрела направо. Девушка, на лбу которой были багровые рога с огненными кончиками. Ну и грудь… — Когда ж там Иссана придет? — Пробормотала она. Я посмотрела налево. Девушка с белоснежными волосами и в одежке BDSM-мшика сидела и хрустела пальцами. — 993… 986… тц… сбилась, — ее левый глаз почернел и заалел, что выглядело круто. Особенно с проступающими красными венами вокруг глаза. — А я вообще через год появлюсь, — девушка напротив меня улыбнулась и помахала своим хвостиком. — Пациент №666. Подойдите, пожалуйста, — прозвучал жесткий и металлический голос через громкоговоритель. Ничего другого не оставалось, кроме как пойти вперед. Пойдя мимо таких же психов как я, передо мной открылась дверь в палату. Оттуда сочился яркий свет, который в одно мгновение ослепил меня. Он ушел так же быстро, как и появился. Я смотрела на свой босые ноги, стоящие на мокрой от растаявшего снега земле. Я в больничном халате, и не одна… — Добро пожаловать в Чрево всех Вампиров! — Дятел присел на мое плечо, говоря человеческим голосом. — Готова ли ты встретиться со своими предками? Дуб исполинских размеров рос на не менее большой ледяной горе. Своими корнями оно пробивало толстые глыбы льда и мучеников. Его корни выстроились так, что под деревом было большое пространство. Но что же сам дуб? Черная кора, словно засохшие угли или гнилая плоть человека. Мой взор посмотрел сквозь клетки корней, за ними была лишь бескрайняя ледяная пустошь, сильные порывы ветра были воем мучеников, застрявших здесь из-за своей грязной смерти. Воинов, которые не смогли погибнуть в славной битве. Хельхейм… — Земля мертвых. Здесь не зажжется ни единый огонь, — нравоучительно отозвался дятел. — К слову, давно не виделись, Пациентка №666, — голос птички дал себя определить. — Куда ты меня притащил, Игрок? — Задрожала я. — Здесь холодно! Кто тут дерево вообще посадил?! Идиоты просто! — Фу, как не стыдно не знать такую веселую историю? — Острым кончиком своего клюва он начал бить меня в висок. — Ах ты тварь! — Попыталась я его схватить, но тот лишь уселся на мою голову. — Так и быть, я стану твоим рассказчиком, — крылом он указал куда-то в сторону. В корни дерева был пробит туннель, ведущий вверх. Умирать особо от холода мне не хотелось, так что я пошла внутрь. Тут было что-то вроде винтовой лестницей, но из-за оттенка коры, мне казалось, что я шла бесконечно. Вдоль стен были золотистые письмена, вглядевшись в них, я поняла, что это был какой-то японский или китайский. Что они обозначали, мне было неизвестно. Но главным было другое. Выбравшись из туннеля, я очутилась в помещении в форме сферы. В конце помещения был ещё один туннель. Но я туда не спешила. Меня остановили рисунки, выгравированные на глинистых стенах древним мастером-скульптором, передавая старую сказку. — Это история берет свое начало очень давно. Во времена меча и огня, — ранее молчавший дятел взметнул в небо и начал с правой части истории. Картинки на стенах были параллельны друг другу и были одинаковы. — Мы находимся в Зале историй. Здесь ты узнаешь о некогда великом народе зверолюдей. — Разве они не вымерли? — Из любопытства спросила я. — Именно так, — кивнул он, свиснув на одном из рисунке. — Ящеролюди, Кошколюди, Драконолюди, Птицелюди, Лисолюди, Собаколюди — они все жили в мире и гармонии. Даже не взирая на их различия в питании. А жили они в Священной горе Кху Ям. — К хуям? — Тут же вопросила я, прищурившись на птицу. — Кху Ям! — Возмущенно возгласил на меня бог. — К хуям?.. — Все ещё сомневалась я. — Повторяй за мной — Кху… — К ху… — Ям! — Понятно, — закатила я глаза, на что Игрок прикрыл свою голову крылом. — Здесь твой предки жили, прояви уважение же, — прыснув, я продолжила слушать бога. — На Священной горе Кху Ям жили зверолюди. В каждом семействе зверолюдей был свой Правитель в виде мифических существ. Правителей всегда двое. Ибо гору создали двое братьев — Первые зверолюди. Над драконоподобными правили братья два дракона льда и пламени. Кошкоподобные слушали сестер Бакэнэко и Нэкомата. Лисоподобные преклонялись перед сестрой и братом Кицунэ с девятью хвостами. И тому подобное, — пока он болтал, я представила его как старого монаха, который втирает новенькому свое видение мира. Он, видимо, прочитав мои мысли, обратился в монаха с девятью точками на лбу. — Они все вместе жили на горе Кху Ям, в гармонии и покое. Они даже никогда не создавали оружия, ибо их когти и клыки были заменой. К великой горе никто не мог подобраться, ибо её окружал купол, стоящий на основе гармонии и мира. Никто не мог потревожить их покой. Я пошла дальше, вдоль стены. Гора, окруженная чем-то вроде купола, выглядела могучей. Множество китайских домов и летающих людей. Но на следующей «странице» был виден какой-то метеор, падающий на них. — Однако, ничто не вечно… С самой Скандинавией, семя Игдрасиля опало с Мирового древа и начало очень долго падать. Никто не знает причин, почему Игдрасиль решил именно тогда снести свое семя. Некоторые говорят, что это сделал проказник Локи, другие же говорят, что это дракон Нидхёгг спровоцировал. Но догадки оставались догадками, ибо семя упало на Священную гору — это было начало конца. Древняя поговорка Кух Ям гласит: «Если твоя мудрость не решает проблемы, выкинь её». Зверолюди позабыли о мудрости, передаваемой им из поколения в поколение. — Их охватила жадность, — догадалась я, встав напротив Игрока. — Это было малым грехом по сравнению с тем, что творилось дальше. Брат встал против брата. В начале были лишь споры, переросшие в раздор, а затем и в войну. Каждый Правитель желал заполучить семя, ибо оно так и источало древней силой. Сколько трупов… — Он провел рукой по одной из картин. Там было множество разорванных мертвецов и оба воина, стоящих над семенем. — Но никто из них не мог заполучить семя. Битва шла и шла, погибали сотни и тех, кто не хотел войны… Битва взошла на новый уровень, когда Купол был разломан, не сдерживая грехи тех, кого он оберегал. С внешнего мира пришли Викинги, желающие вернуть то, что принадлежит им… Вождь тысячной армии направлял своих солдат на верную смерть. — Вальхала, прими же нас! — Картинки резко начали двигаться и даже издавать звук для меня. — Греция, принявшая мою веру после освобождение от Ига, отправилась в мой первый крестовый поход со своими легионами… — За Игрока! За Игру! — Германская империя под руководством деспотичных фюреров шла под маршем смерти. — Töte alle! — Народ Кху Ям понял, что когтями не пронзишь латные доспехи, а клыками не остановишь топор. Тогда они отпустились ниже, буквально. Серебро, богатое вещество на их горе, стало использоваться как оружие. И теперь битва стала равной. Но победил ли кто в этой бессмысленной войне? Стал ли кто-то править над Семенем Мирового древа? Нет, нет-нет-нет-нет. Трупы падали на росток, становясь удобрением для будущего дерева. Мертвецы падали на семя пачками и вскоре кровь заменила ему воду. Молодые корни дерева намеренно, словно в них есть разум, пробивались сквозь серебряную броню зверолюдей, коих было много, и питались кровью воинов. Я дошла до конца зала и вопросительно посмотрела на Игрока, тот с хитрым прищуром ответил: — Тебе нужно пройти дальше, дабы узнать ответ. — Зачем ты вообще затащил меня сюда?! — Топнула я ногой по земле. Он же с загадочным смехом испарился в пространстве. Просто хоп! И нету. Без всяких спецэффектов. — Ну ничего, подумаешь, ножей нет. Зато у Пациентки есть ручки! — Я скользнула по полу коленями, за что получила множество заноз. Повторяя эту процедуру вновь и вновь, я прибыла к новой части дерева. Отсюда росло множество гигантских ветвей. Ветер здесь дул нещадно, поэтому просто стоять на месте — дело не из легких. Теперь я видела листву дуба. Кроваво-красный цвет. Словно свежая кровь. Не успела я пройти и пару метров от входа, как сзади меня упало что-то. Обернувшись, мне показалось, что это тень. Но это было другое, совсем другое. Двухметровый мужчина. Сама тьма служила ему второй кожей, а сгустки темных туч вокруг него были частью его. Он расправил крылья. Большие вороние крылья одним взмахом могли поднять его. Оба глаза открылись, и я невольно улыбнулась. Черные зрачки, словно узкие щели, были видны на общем фоне глубокого темно-красного цвета. Вместе с ними открылись и двадцать глаз на его лысой голове. Вместе со мной он улыбнулся клыками, что сверкнули на контрасте темной бездны. Его пасть была полна ослепительно белых зубов, залитых слюнями и токсинами. — Воу… тебе детский шампунь нужен? Он не шипет глаз! — Прошло и меньше секунды, когда он одним махом крыла отправил в полет мою тушку. Стена из ветвей и шипов была с хрустом разломана, и я оказалась в очередном помещении в дереве, стены которого были покрыты слоем засохшей глины с картинами. — Ха-ха-ха! — В открытую ржала я, выплевывая кровь. — Ты… хахаха! Думаешь, что откинув меня в другую часть ринга, поселишь во мне страх?! — Враг исчез в снежных ветрах фиорда. — Идиот! — С презрением выкрикнула я. — Вряд ли ты справишься с ним, — Игрок в воплощении пухленького главы цирка встал упершись об посох. — Он не из тех, кто ценит последнею надежду. — Рассказывай! — Задиристо отозвалась я, повернувшись и закрутив его кончики усов на палец. — Один из обезумевших. Ждут, когда взрастут новые плоды. - Пояснил он и убрав мою руку, продолжил. -Войны шли и шли… Но никому не отдавалось семя. Был каждый воин по-своему жаден. Другие верили, что смогут воскресить погибшего товарища. Другие верили, что на их род падет бесконечная удача. Хех!.., но тупее всех поступили жители Кху Ям. Они убивали друг друга в алчном безумии. Своих братьев и сестер, своих отцов и матерей, своих сыновей и дочерей. А семя… оно взросло на основе крови и ненависти. Вскоре никто не мог дышать вокруг дерева из-за гниющих трупов, которые так и никто не собирал, дабы похоронить. Воздух был пропитан грехом! — Он стукнул об пол посохом, и сломанная мною часть стены восстановилась сама по себе. — Её корни должны были вонзиться глубоко под землю, но они выпирали из земли, ища кровь. Викинги, Легионеры, Рыцари отступили. А от зверолюдей ничего не осталось, лишь блеклая тень и кучка верующих. Остатки собрались вокруг дерева и дабы искупить свой грехи, начали заботиться о дереве, Но и тут произошла алчность. Кто-то сделал из этого религию, и все зверолюди с фанатизмом заботились о дереве. — Это глупо… как они тогда дышали? — Облокотилась я об его плечо. — Не поверишь, но именно они создали противогаз! — Я неосознанно погладила свой подбородок, подметив, что маска куда-то делась. — Вначале это были маски с железной коробкой, под завязкой набитой воздухом. А потом они научились его фильтровать, — издав подобие смешка, он продолжил. — Но это не могло длиться долго. Сам Один — Всеотец увидел с самого Асгарда красные ветви Древа и, набрав всех Асов, спустился на землю, дабы разобраться с проблемой. Они поубивал остатки зверолюдей и заодно с Тором решил выкинуть Древо в холодный Хельхейм, дабы оно замерзло насмерть. — Ой, да ладно? Опять! — Мучительно закатила я глаза, увидев большую картину с Древом на ледяной горе. — Продолжай идти, и тогда узнаешь правду, — опять исчез. Что же, нужно искать путь. Куда? Бог его знает. Буквально! Ха! Шуточка!.. Смейтесь! Я вышла из зала и осмотрелась. Того идиота нет, неужели забоялся или играет со мной? Не знаю даже, мне ведь восемнадцати нет. Лестница, вырезанная на ветке, была единственный выходом отсюда. Ветер был силен, поэтому я хваталась пальцами ног до крови в кору дерева, идя наверх. Вскоре через туманную завесу я узрела домик в китайском антураже, обвившем большую ветку и расстилаясь далеко вверх. Над входом был написан «Дом Наслаждения», поэтому мне именно сюда. Кому не нравится наслаждение? Бумажные двери были разорваны, стоило лишь надавить на них. Внутри было пусто, да и без шума ветров. Будоражило то, что тут абсолютно никого нет, из-за чего мои шаги раздавались эхом. Что было странно, так это сооружение здания. Здесь не ощущалось, что домик построен вокруг ветки. А даже наоборот, казалось, что он бесконечно длинный и с множеством комнат, вбитых в дерево. Внутри были просторные спальни с высушенными из-за времени костями. Ещё страннее было находить телевизоры с начала нулевых и приставки, да и вполне работающие! — Ну-кась, что по новостям показывают? — Усевшись на футон, я взяла покрытый пылью и паутиной пульт. С диким жужжанием оно включилось. — Смерть! Страдание! Голод! Насилие! Эшкере! На сегодня все… — Познавательно. В следующую секунду потолок дома был разрушен, и темнейшая тень схватила меня, пробив пол. Птицеподобный дикими и неразборчивым атаками избивал меня, за что я на лету откусила ему все пальцы кулака. Где кровь?! Безучастно посмотрев на свои обкусанные руки, он с воплем схватил мое лицо и кинул об стенку. Она прогнулась, но было понятно, что он кидал не в полную силу. Мужик в одно мгновение оказался передо мной и, схватив за горло, вонзился острыми клыками в бок. Похихикав от щекотки, я обеими ногами пнула друга, и тот, отлетев назад, приземлился на пол обеими ногами. Не особо внезапно он начал истерично бить пол кулаками. Все начало рушиться, и я прошмыгнула через него. Конструкция показала свои худшие качества, а главное злосчастное качество — её строили китайцы. Все падало как домино и мне ничего не оставалось, кроме как ускорить темп. Ветер уже дул в мой пятки, и сзади слышался вопль врага. Оказавшись передо мной одним рывком, враг совершил ошибку. Я с маниакальной улыбкой ударила ногой по его горлу и отскочила назад. Падаю. Ветер приятно ласкал мне лицо, и я от возбуждения начала перепрыгивать с обломка на обломок. Птица подлетела вверх и начала лететь на меня словно метеор. Схватив доску, я позволила ему пролететь напролом и тут же вонзила ему в грудь доску острым концом. Тот, прогнувшись и завопив, врезал мне в лицо, от чего я подлетела. Мне как раз не хватало порывов ветра. Я крепкой хваткой схватилась за оголенную ветку и вошла в одну из комнат. Лучший друг упал вниз и был раздавлен обломками в предсмертном крике. — Ах, как трагично! — Театрально залепетала я. — Он полюбил меня с первого взгляда, но был жестоко сослан во френдзону, ибо я уже занята! Хуже Сибири! Почему? Ну, наверное потому что мы уже в Сибире… так, предположение. Все равно нужно было ползти вперед, так что крепко ухватившись ступнями за дерево, я начала вертикально идти вверх. Знаете, тут конечно холодно, но не мне. Я была в одном больничном халате, но не ощущала леденящего холода Хельхейма. Не знаю, магия бога эта или же моя сущность. А может, жалкое оправдание сюжетной дыры. — Метель укроет склоны горных вершин… — Пропела я, прикрыв лицо от снежинок. Ещё полчаса таких похождений, и я оказалась перед очередным зданием, прикрепленным к кончику ветви. Это был очередной зал. Только настенных рисунков не было, теперь свитки. — И вновь ты пришла ко мне, — Игрок в образе Матроскина сидел ко мне спиной на подушке как самурай, вчитываясь в японские письмена. — Хочешь, я продолжу? — Агась, — присела я около него, как ребенок, слушающий сказку. — Древо оказалась под гнетом снежных ветров Хельхейма. Но что произошло же? — На целом свитке был нарисован человек, в теле которого расписаны кандзи. Бородатый полуголый мужик со стеклянными глазами. — Бальдер — Бог Весны, умерший от омелы, блуждал по ледяной пустоши и уже обезумел от одиночества. Но когда он увидел Древо, в него поселилась надежда, коей никто не смог бы понять. Он возжелал вновь увидеть цветение дуба, зеленые листья и коричневую кору. Использовав последние силы, он был обескуражен кроваво-красными листьями и гнилой корке дерева… Это было последним завершением. Древо приняло холод Хельхейма и дало плоды. Тысячи, если не миллионы сердец людей свисали с толстых ветвей. В то же время зверолюди, оказавшись в Хельхейме из-за не славной смерти и от руки скандинавских богов, вновь увидели свой дуб, словно возродившегося бога. И даже несмотря на предупреждение Бальдера, они пожинали посеянные плоды и весь грех, державшийся в дереве, был словно ядом для них. Многие не выдержали и обратились в блеклую тень, сильные же получили настоящее проклятье. Проклятье их предков, — отложив свиток, он посмотрел на изуродованную статую богини луны. — Вампиры, носферату, холодные, мертво-живущие. Умерли внутри, но их телесная оболочка жила. — Как же они выбрались из Хельхейма? Отсюда нельзя выбраться! — Они были живыми, но мертвыми. Богиня Хель, видя это, отпустила их на все четыре стороны. Так они и появились в Мидгарде. Но! — Он вознес указательный палец вверх, и потолок открылся мне. — Остался последний плод, твой плод, Пациентка. Он твой по праву, последняя носферату. Твоя кровь бушует от одного вида плода! — Фанатично воскликнул он, встав и вознеся руки вверх. — У тебя отняли то, что принадлежит тебе по праву! Так возьми же это и прими свой дар! Или же проклятье?! Решайся! Мой указательный палец пробил его черепную коробку, и тот упал замертво. Умер ли он по-настоящему? Трудно ответить. Он же не материален. Я отворила очередную дверь и узрела целую сеть деревянных мостов, соединенных с другими ветками. Бесконечная буря окончилась, и я спокойно шла в середину мостов, и сетей паутины. Подойдя поближе, кровавые ветки, служащие здесь потолком, раскрылись надо мной, словно настоящая жидкая кровь. Хлипкая ветка спустилась ко мне, неся за собой надкусанное человеческое сердце. Столь большое и все ещё бьющееся в последних конвульсиях. Так и рвалось упасть с моих маленьких ручек. — Почему надкушено? — Озадачено прошептала я. — Ты не помнишь? — На перилах моста оказался живой игрок в образе блондина в смокинге. — Когда ты была абсолютно безумна, ты здесь уже побывала. Тебе удалось подобраться так близко, как никто. Но я решил, что тебе ещё рано и сослал обратно в психбольницу, однако, ты успела надкусить кусочек. Твоя сила взросла, и мне пришлось убить тебя. — Я сама убила себя! — Возмутилась я, нахмурив брови. — Думай как хочешь, но знай — съев его, ты навсегда откажешься от человечности. Моя улыбка окрасила лицо. Одна рука до крови ухватилась за сердце и вознеслась надо мной. Сердце сливалось с цветом кровавой весенней листвы. — Я никогда не была человеком! — Казалось, что звук укуса об мясо пронесся по всем снежным фьордам Хельхейма. Я с жадностью пожирала сердце, позволяя грехам моих предков войти внутрь и стать частью меня… мной самой. — Ты рождена заново…