Pov Серана Волкихар.
Я сидела около возлюбленной, поглаживая её щеку. Кусок металла мы убрали из сердца и перевязали остатками его моего плаща. Ее отросшие волосы была заляпаны кровью и запутались, поэтому я состригла их ножом. Выглядит немного зловещее, но она мне настолько нравилась, что я была готова преследовать её в последующих жизнях. Каждый день или ночь она улыбчиво приветствует меня, обнимая до хрустящих костей. Иногда даже целует, за такое пробуждение я была готова отдать жизнь. А она? Не знаю. Её частый говор, что любит меня, выглядит по-ребячески и по-детскии наивно. Это пугает… вдруг она когда-нибудь поймет, что не любит меня? Наверное, стоит скинуться с утеса после этого. Хотя, Кайн и Увано говорили, что она может напасть на меня. Я слышу эти слова много раз с тех пор, когда мы познакомились. «Она убьет тебя, успей ты ей наскучить!» — После смерти меня ждет Хладная Гавань, как же не хочется туда идти… но если она пожрет мою душу? Если она заберет мою кровь и душу? Если это будет Пациентка? Тогда я приму свою судьбу. — Проклятье… — Цедил под носом Драконья кровь, расхаживая по пещере из одного конца в другой. Это успело меня порядком достать, и я вспылила: — Что тебя раздражает?! — Что меня раздражает? — По его глазам было видно, что его эмоции вновь вышли на волю. — Раздражает твое безрассудство! — А что мне было делать? Пациентка и Увано могли умереть! — Ответила я все тем же тоном. — Нет! Не могли! — Внезапно воскликнул он в ярости. — Пациентка убила полдесятка крепких воинов из войска Братьев Бури! Увано способен потопить Коллегию! Оба могли ходить по поверхности! Да… да они могли убить тех вампиров и использовать их трупы как мягкую подушку! Но неееет, кому-то нужно было повыпендриваться перед возлюбленной! — Не в силах меня ударить, он обернулся к ледяной стене и начал её яростно пинать, поднимая в воздух куски снега. — Теперь у нас ничего нет! (Треск!) — Ни Свитков! (Треск!) — Ни Лука Ауриэля! (Хруст!)-(Треск!) — Ни-че-го! — Последний пинок поломал ему костяшки на ноге, но ровно как и кости, толстая стена льда сломалась, представляя за собой глубокую пещеру. — Фух! — Успокоившись, Кайн подправил длинные волосы и поднял на плечо Увано и пошел внутрь, кинув мне жест: За мной! Ничего не осталось, как закинуть тушку Пациентки на плечо и поплестись за Бедствием. Тишина между нами. Будем разыгрывать сцену с обиженными детьми? Нет! Мы в пещерах, а пещера равно враги! — Слушай… — Отозвалась я сзади него. — Я паниковала, ясно? Ну, то есть, сам подумай, каково было мне! Я тысячи или больше лет ждала момент, когда смогу все исправить. Но я подумать не могла, что исправление ошибок будет убийством своего отца. Ты бы сам попробовал быть на моем мес… — Мне понятны твой чувства, — тихо и беззлобно прервал меня Кайн. — Я не говорил? Отца убил я и брат, — в этот момент я остановилась на месте. Даже не знаю, чему тут удивляться. Мы не встречали его папу за все приключение, и он упоминал его как злодея, убившего маму. Но что с ним стало, он не упоминал. — Ты думала, его схватили люди, и мне пришлось наблюдать, как его сжигают? Нет, нет-нет-нет, я убил его своими косами. А в прошлой жизни знаешь, что? — Тут мне стало откровенно интересно, он никогда не разговаривал про свою семью в прошлом. — Я и Зелка… Увано, пережили ритуал Очищения, — из него вышел смешок. — Папочка и мамочка стояли среди толпы и диктовали со всеми: «Позор!.. Позор!.. Позор!» — Его рука легко сняла ткань, еле державшуюся на его плечах, и оголила шрам на спине — ромб, находившийся в овале, внутри которого были множество четырехугольников, которых пытались выстроить в шахматном порядке. — Да, я знаю, каково это – выжидать момент искупления. Но это самое искупление нам приходится забирать силой, дабы… зачем? Совесть стала чище? Хах! За убийство тысячи мне было фиолетово, а вот как вспомню тех, кто был мне близким, так галлюцинации пошли. Иронично… — Думаю, это вполне объяснимо, — выразилась я, восстановив свой ход, вот только бок о бок. — На тебя нападали, и ты просто отвечал на это. — Чувствовали ли когда-нибудь маньяки вину за содеянное? — Все, что он сказал, положив Увано на плечо более удобно. Видимо, простили друг друга. Хорошо, ибо стрела только что прилетела в рот Кайну. — Ловите их! — Остатки Волкихарских вампиров вылезли из-под снега. — Мммм, вкусняшка… — Выдал Кайн, разломав стрелу на куски зубами. Положив свой груз, мы приняли боевые стойки. Но не успела я выстрелить молнией, как произошло ужасное… Громкий, раскатистый хруст кости прошелся эхом по ледяным стенам этой пещеры. Мы все ощутили, что что-то надвигается. Что-то ужасное, что-то сильное, что-то первобытное… Все как один посмотрели в сторону Пациентки. Её правая рука согнулась под невероятным углом, пока она сама прибывала во сне. Вновь хруст. Теперь правая нога. Как-будто что-то внутри её ломало, как разъяренный художник, который собрался переделать свою скульптуру. Все тело девушки задвигалось как марионетка. Мышцы её тела начались сжиматься и набухать из-за поступающей крови в венах. Встав на обе ноги, будто бы притянутая за нитки, Пациентка открыла глаза. Но глаза её стали другими. В них бушевало безумие, ненависть и кровожадный голод. Радужка её глаза, словно порванная резина, распространилась по всему белку, становясь ярко-красной, в то время, когда её зрачки вытянулись. Сама тьма, словно мертвые точки, которые бывают у мертвецов, открылась на её оголенной коже, поглощая всю её, становясь частью её ипостаси. Вновь послышался хруст костей, от которой Пациентка начала рычать, словно злой саблезуб. Из её черепушки, будто прорезавшиеся рога, вылезли кошачьи уши, пока сзади неё выглянули два длинных изгибистых хвоста. Сама её маска вытянулась вверх, заставляя девушку потянуться к потолку, делая её на порядок больше. Противогаз стал словно мордой зверя с металлическим цоканьем оголяя блестящие клыки, залитые слюнями и чем-то кислотным, от которого земля начала увядать. Последней стадией её трансформацией стали новые два глаза, открывшиеся под двумя природными. — Что… это?.. — Выдал кто-то из вампиров, и существо, которое теперь вряд ли назовешь человеком, с дикими воплями преодолело расстояние в четыре метра одним рывком, оставляя за собой шлейф красно-черных жидких лент. Тело не все сразу поняло, но когда мозг перестал отправлять сигналы по простой причине, что его вырвали с поясницей, оно упало на землю. Девушка ухватилась за голову и нависала над ним, прицепившись зубами в лоб и высасывая… мозг. Столь алчно и отвратительно, что даже для меня это было слишком, и я выблевала сегодняшний обед. Ещё один рывок, на который никто не среагировал. Мы просто стояли на месте, прицепленные к полу от животного страха. Этот рывок был столь силен, что девушка оставила за собой целую дыру в теле мужика, пока её заострившиеся пальцы держали большое сердце. Длинный, кровавый, заостренный язык вытянулся изо рта и обвил сердце, слопав одним укусом. Пациентка завопила, и у нас вернулась способность двигаться. — Бежим! — Чуть ли не рыча крикнул Кайн, подхватив Увано и взяв меня за руку, побежал в неизвестную сторону. Я обернулась, и наши взгляды встретились. В её глазах не было ничего, кроме желания убивать и кромсать. Нет ни единой капельки разума. Неужели это та самая, кого я полюбила?.. Мы бежали что есть силы, поднимая за собой осколки камней. Куда бежать, мы не знали, главное, от неё подальше. В груди все сжалось от того, что мне приходится убегать от Пациентки в страхе и нежелании умирать. Увидев мою скорбь, Кайн произнес: — Она сейчас не та, кого ты знала! Она стала настоящим вампиром! За нами послышался вой-вопль, и весь лед начал рассыпаться на большие осколки, падая совсем в паре сантиметров от нас. Сейчас главное – убежать, а потом думать! Но куда?..Pov Увано.
Небо было вырвиглазного цвета пурпура, но была одна странность — нет небесных светил. Нигде. Будто бы их здесь никогда не было. Приняв сидячие положение, я понял, где нахожусь. Рыхлая земля без единого намека на растительность простиралась до миража вдалеке. Со вздохом я поднял голову вперед. Башня, котораой посвящено библейское предание в 11-й главе книги Бытия… Вавилонская башня Бога. Со времен, когда людей разделило другое наречие, башня бесследно исчезла. Говорят, она была уничтожена временем, а другие молвят, что её уничтожили до камней налетчики. А мы говорим, что Игрок скоро придет. Каждый член Культа, окончив свой земной путь, попадает в Сеннаар, бескрайнюю пустошь, в которой есть только Башня. Каждый, кто попадает сюда, обязуется помочь своим собратьям достроить башню, дабы Игрок спустился с вершины башни, и как только его поступь коснется последнего кирпича внизу, и увидев всех своих приближенных, он переместит башню в небеса Царства грешников. Башня будет касаться своим пиком самой высокой горы мира. Все чистые и безгрешные люди встанут под крылом Игрока, и тогда начнется праведный суд. Взмахом крыла Игрок дарует всем крылья, дабы те стали выше, чем грешники. Я коснулся своих губ, как странно, они не зашиты моими венами по правилам. Это должно помогать строителям не разделяться из-за разности языка. Белоснежная башня чуть ли не протыкала небо своим пиком с бесконечной спиралью и прямоугольной ступенью. Дом, где сходятся небеса с землей. Я медленной поступью шел к башне без города. Арка была началом входа. Около них, словно бездомные, сидели множество умерших со связанными ртами. Их глаза опустошены и остеклены. Выглядели как настоящие трупы, сгнившие тысячи и тысячи раз. Но нет, они были живыми, они дышали и некоторые даже издавали звуки. — Насколько вы жалки, — мой голос бесконечным эхом нарушил тишину этой вечной пустоши. Мне ничего не оставалось, кроме как взобраться на верх башни, наблюдая, как мертвецы спрыгивали с её бесконечных балконов, но не могли умереть. Почему они так опустошены? Что их гнетет? Казалось, само мое появление их никак не беспокоило. Но чем я выше взбирался, тем моложе были мертвецы, в смысле целостности их тела. Они были одеты как древние ассирицы. «На вершину башню она поднимется и встретится с глазу на глаз с нашим господином, для неё — отцом. Оба поймут друг друга с одного взгляда, и наступит апокалипсис» — Цитата из Библий Игрока, том пятый, начерченный на греческом. Я остановился на паре ступенек до вершины, вспомнив эти слова. Что же будет, зайди я на вершину? Новая эпоха? Найдя волю в своем сердце, я решительно поднялся наверх, дабы с глазу на глаз поговорить с папочкой. Но меня там не ждал Игрок с заваренным чаем и печенками, а самый первый, самый одинокий и первородный верующий. Восседая на возвышенном каменном троне и свесив голову вниз, сгнивший до состояния грязных костей, сам Гай Юли Цезарь ожидал бога. Вместо золотого венца на нем был венец из шипастых стеблей розы. Я аккуратными, но из-за абсолютной тишины громкими шагами подошел к единственному сооружению в этом храме. Стоило мне дотронуться до венца Основателя Культа, как труп рассыпался в прах, не терпя угнетения времени. Я случайно порезал руку, и капелька крови упала на белые кирпичи. Но стоило мне глянуть чуть левее, как один кирпич на лестничном проеме не был на положенном месте. Его не было, это значит… — Лишь один кирпич отрывает меня от тебя, сын, — из хмурых облаков начала появляться космическая сущность. Аморфная и больше самой Башни. Все его тело — это космос. Он не имел лица или признаков половой принадлежности. Ранее сидя на небесах, он выгнулся и вытянул голову ко мне. Бесконечная и невыносимая головная боль пронзила мою голову, стоило нечто открыть гигантский, занимающий все лицо, глаз…***
— Скажи мне, Увано, когда ты молишься, ты требуешь доказательство, что я тебя слышу? — Секунда промедления, и я оказался над небесами. Сидя за столом, накрытым пряностями. Его внезапный вопрос, который не дождался моего полного пробуждения, вывел меня из колеи. Но я собрался. — Перемести меня, — потребовал я, ударив по столу. — Кайну нужна моя помощь! — Сегодня, тебе повезло, я отвечу на твои вопросы, — мутно ответил стрёмный парень с зелеными волосами, одетый в смокинг. — Задавай их. — Где я? — Здесь меня создали, — пояснил Игрок, сидя, запрокинув ногу на ногу. — Вы создали меня на основе веры, прямо тут. Вне времени и пространства… ммм, рай, если хочешь. — Что происходит с друзьями? — Эх!.. давай на чистоту, Увано. Наш разговор не продвинется дальше, если ты продолжишь задавать не нужные ТЕБЕ вопросы. — О чем ты?! Мои друзья сейчас страдают! Я должен вернуться к ним! — Схватив его галстук, я потянул его через весь стол. — Я спасу их! Помогу им в нужный час! В отличие… от тебя! — Да, ты в чем-то прав, — он легким касанием руки убрал мою стальную хватку и принял обратную позицию. — Но ты не прав, говоря, что спасаешь их. Ведь что есть Спасение? Что это такое? Ответь же… — Вытащи меня из этого дерьма, — коротко пояснил я, сжав до предела стол, на что Игрок отрицательно зацокал. — Нет, сын мой. Спасение – это не жалкая попытка вытащить кого-то из его же проблем. Это не вознесение и благодарность бога. Это не череда запретов, которых нужно соблюдать ради награды в конце. Это не… — Он наклонился и прошептал. — Страдания. — Сам притащил меня в этот мир и говоришь о… спасении? — Ты сам ко мне пришел, — просто пожал он плечами. — Пришел, дабы узнать правду — а это главное. К тому же, один день здесь — одна секунда там. — …хорошо. Я задам тебе вопросы, которые ты желаешь. — Поправка — желаешь ты. — Окей… первый вопрос: в чем смысл жизни? — Спрашивать, в чем смысл жизни, — ответил он, вроде шутя, а вроде бы нет. — Такой вопрос могу задать и я. Почему вы меня создали? – …Хочешь сказать, что мы тебя создали? — Именно. Весь мир основывается на вере. Эм… Пространство заполнено мультивселенной, в котором каждая реальность есть неписанный закон правил, который работает даже на другие вселенные. У них нет границ, они думают, что они есть, но их попросту нет, они это себе навязали. Но вера сильна, настолько сильна, что даже если… — Перед нами появилась маленькая проекция галактики. — Появится вселенная, где закон будет основан на том, что кроме их реальности нет ничего другого, что теория мультивселенной не более чем выдумка. Иными словами, это реальность прекратит существование других реальностей. Однако! Реальность, в котором существует вера… — Создаст парадокс, — донеслась до меня мысль. — И что тогда? — Вот именно. Эта вселенная породит другие вселенные. Фабрика, если тебе так угодно. А та реальность, что отрицает существование других реальностей, замкнется в себе. — Ладушки… второй вопрос: Почему хорошие люди страдают? — Наконец-то, хороший вопрос, — Бог встал из-за стола и обошел меня вокруг. — Скажи же мне, Увано, ты считаешь себя хорошим человеком? — Нет, — с запинкой ответил я. — Мне не суждено быть хорошим человеком. Я убиваю людей пачками из-за голода и иногда от веселья. Я не хороший человек. Я грешник. — Приступая к третьему вопросу… — …что значит — Спасение? — Правильно, — непонятно ответил он. — Но что значит для тебя спасение? — Я отвечал! — Ах, да. Вытащите меня из моих же проблем, — он присел на конец стола. — Но это не то, что я имел ввиду. Что такое спасение? — Уединение с Богом и кайф. — Да, именно. Хорошо. Мы поняли между нами, что такое Спасение, — мгновение, и он уже на своем стуле. — Представим, что я — продавец. А Спасение — мой товар. Оцени мой товар… — Ну ладно, попробуем, — погладил я переносицу. Как же меня достала. — С другой стороны, это супер-товар; искупление грехов, вознесение, уединение с богом, вечная жизнь — супер! Кто откажется от такого? Этот товар сам себя продает! Но! С другой стороны! — С другой стороны?.. — Этот товар нужно вернуть изготовителю. А это может произойти одним способом. — Все желают ускорить Утопию. — Но никто не хочет умирать, — указываю я вниз, где за облаками должен быть Вавилон. — Это затруднение упраздняется тем, что все мы когда-нибудь умрем. Т.е. в этом товаре главное не «что», а «когда»? — Ты превзошел мои ожидания. Но как же использовать столь ценный товар? — Библия — это инструкция. Она легкодоступна — это плюс. Она становится бестселлером. Но… инструкция несколько противоречивы. — Никто и не говорил, что волю Бога легко понять. — Это так. Но проблема заключается в том, что там много правил. Очень много правил, которые ограничивают тебя. — Да, но есть же вера. — Вот в этом вся и проблема, — чуть ли не взбесился я, сломав стол. — Если мы можем на основе веры спасти себя, то зачем использовать другие правила?! Мы все грешники! — А разве веры недостаточно? — Ты маньяк-убийца? Ну и что? Ты мошенник? Не парься! Ты безумец? Эй! У всех нас есть проблемы! — Так в чем проблема? — Проблема в том… в том. что… — В чем же?.. — Увано, ты пытался представить мир с моей точки зрения? — Мягко прервал меня Игрок. — Как я его вижу? — Честно, — выдохнул я от нервов. — Нет! Я даже не знаю, как? — Да, справедливо. Но представь только… — Его взгляд устремился в космическую пустошь, столь красивую и бескрайнюю. — Что тебе известны все людские мысли, поступки, пороки. Ещё ты знаешь про боль и одиночество. Затем умножь на количество существовавших и существующих людских душ. — Это невыносимо, — отозвался я, отведя взгляд. — Войны, голод, насилие, измена, убийства, предательства, жестокость — это невозможно пережить. Даже человеком я видел это. Причем… часто попадает хорошим людям, которые хотят понять, за что им такое? Что бы я им сказал? Ну вот, приди ко мне, например, Кайн, что я ему скажу?.. он придет ко мне с трупами своей семьи и кинет мне их тлеющие тела к ногам и спросит… почему? Я бы этого не вынес. — Вы все просите у меня прощение. Вы придумали меня как всепрощающего Отца. Особенно благосклонный к своему сыну. Я должен прощать всех своих верующих. Прощать тех, кто в меня верит. Так ответь же мне, что ты сделал такого, чтобы я тебя не простил? — … — Я долго не мог выдать из себя и слова. — Значит, Спасение это… — Прощение, — кивнул он. — Я — Ваше спасение. Я должен простить вас за ваши поступки. Но я часть вас, Увано. Для того, что бы вы были Спасены, вы должны простить себя, — его кукольная рука погладила мою не менее кукольную голову. — Пациентка видит в огне олицетворение своих ошибок, она винит себя за убитую сестру. Серана винит себя за раздор в семье. Ты винишь себя за то что не смог родиться тем, кем хотели твои родители. Кайн потому и Избранный. Он не винил себя за убийства и убитых родственников. Те, кто смог себя окончательно спасти, становятся Богами. Кайн был близок к прощению самого себя, но споткнулся об тебя, ибо любит всем сердцем. — Что же делать? — Потупил я взгляд к ногам. — Постараться простить себя.***
Секунда, и я вижу все в замедленной съемке. Серана выставляла руки перед накидывающим на неё тенью, узрев в сгустке грехов свою сестру, я одним рывком оказался между Пациенткой и Сераной, схватив кулак сестры. — Я спасу тебя…