Уроки литературы

Окулова

       – А все – это очень-очень много, – как-то устало произносит Максим спустя час, когда Юля показывает ему ворох распечаток со стихами и песнями. – Последний Звонок – это не гала-концерт, так что перебарщивать с номерами я вам крайне не советую. Хотите петь, я могу организовать вам какой-нибудь прощальный концерт, еще и с дискотекой.        – Максим Михайлович, вы же понимаете, что вам придется быть на нем дежурным учителем? – уточняет Северцев. – Вы уверены, что готовы к такому?        – Я возьму тебя в свои помощники, – усмехнувшись, заявляет Максим. – Так, на сегодня все. Мне еще нужно дать задание Окуловой, чтобы она не заскучала без уроков литературы.        Он улыбается, глядя на меня, но я вижу, что в карих глазах учителя, так похожих на мои собственные, нет ни намека на улыбку. Игорь обнимает меня и выходит из кабинета, о чем-то вполне дружелюбно переговариваясь с Маленковой и Назаровой.        Я сижу на своем месте, практически не шевелясь, в ожидании момента, когда мы с Максимом останемся наедине. Учитель раздраженно стучит ручкой по своему столу, пока мои одноклассники со скоростью улитки прощаются с ним, лениво покидая кабинет.        Спустя целую вечность, как мне кажется, я слышу звук проворачиваемого в замочной скважине ключа, а потом – осторожные шаги Максима за своей спиной. Он кладет руки мне на плечи, мягко сжимая, и я вздрагиваю, когда мужчина наклоняется вперед. Его ровное дыхание щекочет мою кожу, и я закрываю глаза, пытаясь успокоиться.        – Маленькая, – шепчет Максим, – не бойся.        Он касается моего лица – теплые пальцы пробегаются по моей щеке, останавливаясь на искусанных мною губах. Было бы здорово остаться в кабинете литературы, не возвращаться домой ни мне, ни Максиму. Меня там ждут недовольные родители, его – Карина. И я даже не знаю, что хуже.        Боже, кого я обманываю? Конечно же, знаю.        – Ты знаешь, зачем она приехала? – тихо спрашиваю я, запрокинув голову. – Что ей нужно?        Максим отрицательно качает головой, садится на соседний от меня стул и тяжело вздыхает. Беру его за руку – просто потому, что хочу, и учитель легонько сжимает мои почему-то обледеневшие пальцы.        – Я дал ей ключи от квартиры, потому что хочу выяснить, что она собирается делать в Новосибирске, – объясняет Максим. – Прости, что кино отменяется, но с тем, что касается Карины, лучше не медлить.        – Есть вероятность, что она вернулась, чтобы… – Я качаю головой, потому что произнести это не так-то и просто. – Что, если Карина здесь из-за тебя?        – Очень маловероятно, Маша. – Максим подносит мою ладонь к своим губам. – В любом случае, я люблю тебя, так что даже самые бредовые планы Карины останутся при ней.        Подаюсь вперед и целую учителя в полураскрытые губы, чувствуя какую-то лихорадочную дрожь во всем теле. Не прерывая поцелуя, Максим поднимает меня за талию, пересаживая к себе на колени. Платье, небрежно задравшись, обнажило часть бедер, затянутых в тонкие чулки, и мужчина, не сдержавшись, гладит кожу там, где она оказывается обнаженной.        – Приезд Карины ничего не меняет, – шепчет Максим, положив руку мне на затылок. – Я разберусь с ней, как можно скорее. Обещаю.        – Хорошо. – Я касаюсь своим лбом его, осторожно вдыхая запах учителя. –        Возможно, я как-то слишком нервно отреагировала на все это, но по-другому я не умею.        – Мне нравится все, что ты делаешь, – признается мужчина. – Ты – невероятная девушка, Маша, очень чувственная, эмоциональная, живая. Ты делаешь меня лучше, чем я есть на самом деле. И то, как ты восприняла появление Карины, показало мне очень многое.        – И что же ты увидел?        Максим неожиданно крепко обнимает меня. Я утыкаюсь носом в его плечо; пиджак пахнет ментолом и тем самым одеколоном, которым я пару раз сбрызнула запястье, когда была в квартире учителя. Я чувствую, как сильно бьется сердце Максима, а мое вторит ему, словно брат-близнец.        – Ты меня любишь, – говорит учитель, и я понимаю, что это не вопрос.        Несмотря на слова Максима, мне все равно почему-то страшно. Появление Карины я воспринимаю, как какой-то плохой знак, но рассказывать учителю об этом я не буду.        – Конечно, люблю. – Я закрываю глаза, почему-то чувствуя невероятную тоску. – Пожалуйста, не забывай об этом.        – Маленькая, я бы не посмел. ***        Я выхожу из кабинета спустя полчаса. Максим долго и глубоко целует меня у дверей, прижав к деревянной поверхности, и я таю от этих поцелуев. Прикрыв распухшие губы рукой, я быстро иду по безлюдному школьному коридору, надеясь, что не наткнусь на кого-нибудь из учителей.        Уже на лестнице, когда до гардероба остается каких-то пятнадцать метров, меня хватает за руку незнакомая мне женщина, заставляя остановиться. Я никогда раньше ее не видела – это точно, а потому не понимаю, что ей нужно.        – Прошу прощения, – тихо произносит незнакомка и отпускает мою руку. – На посту охраны никого нет, а вы – первый человек, встретившийся мне в этой школе.        – Я могу вам чем-то помочь? – тоном продавца из элитного бутика интересуюсь я.        Женщина поднимает на меня взгляд, и в том, как она заправляет прядь волос за ухо, я вижу что-то знакомое. Глаза незнакомки опухли, вероятно, из-за слез, и мне кажется, что вот-вот я впутаюсь в то, во что лезть совершенно не нужно.        – Я ищу свою дочь, – говорит женщина, оглядываясь по сторонам. – Маргариту Зуеву.        Несколько секунд у меня уходит на то, чтобы понять, что это имя мне неизвестно. В старших классах нет вообще ни одной девушки с таким именем, а все, кто младше восьмого класса незнакомы мне.        – В каком классе учится ваша дочь? – уточняю я. – Мы можем посмотреть по расписанию и найти нужный кабинет. Но, знаете, первая смена уже полностью разошлась по домам.        Женщина смотрит на меня долго и внимательно, а потом, взмахнув рукой, говорит:        – Я не так вам объяснила! Маргарита Зуева – это не школьница, она должна преподавать у вас физику.        Я тут же вспоминаю, что именно таким неуловимым движением Маргарита Юрьевна заправляет свои темные волосы, когда они начинают мешать ей. Но…        – Вы, наверное, что-то перепутали, – хмурюсь я. – Физику действительно преподает Маргарита Юрьевна, но она не Зуева, а…        Женщина, выставив вытянутую руку практически перед моим лицом, качает головой.        – Конечно же, она ведь… замужем. – Лицо незнакомки превращается в непроницаемую маску. – Где я могу ее найти? Хотя, знаете, можете ей передать то, что я скажу?        Я киваю головой скорее машинально, нежели от согласия, но женщина воспринимает это, как мой положительный ответ. Маргариты Юрьевны уже нет в школе, и я смогу передать информацию только завтра.        – Скажите ей, что ее отец умер неделю назад.        Слова женщины доходят до меня не сразу, но когда я все-таки понимаю их смысл, то поднимаюсь на ступеньку выше, увеличив дистанцию между нами. Мама Маргариты Юрьевны сверлит меня внимательным взглядом, а когда я отрицательно качаю головой, она снова хватает меня за руку – на этот раз гораздо жестче, чем в первый раз.        – Вы обещали! – сквозь зубы произносит женщина.        – Давайте, вы скажете ей сами? – Я пытаюсь вырваться, но хватка у нее по-настоящему крепкая. – Маргарита Юрьевна – моя учительница, а я – ее ученица, и меньше всего мне хочется приносить ей плохие новости.        – Милая девушка, – практически шепчет женщина, – вы совсем не знаете ту, у которой учитесь. Моя дочь скорее обрадуется этой новости, поверьте мне.        Я смотрю ей прямо в глаза, пытаясь понять, в каком состоянии она находится. Но во взгляде женщины, которая представилась мамой Маргариты Юрьевны, я вижу смесь горя и твердой уверенности в собственных словах.        И в очередной раз убеждаюсь, что моя учительница не так проста, как кажется. ***        В итоге я, конечно же, еду к Маргарите Юрьевне домой. Ее адрес я узнаю у Назаровой, которая как-то раз увозила контрольные к учительнице домой, когда та болела.        Мне даже не приходится звонить в домофон, потому что прямо передо мной в подъезд заходит какой-то мальчишка, размахивая распечатанным пломбиром из стороны в сторону. С ним же я еду в лифте; паренек выходит на пятом этаже, а я – на тринадцатом.        Когда я нажимаю на звонок, понимаю, что совершаю очередную глупость. Наверное, надо было посоветоваться с Максимом, или вообще – забыть странную встречу на лестнице, словно ее не было вообще. Мне хочется сдать назад, но когда я разворачиваюсь, дверь в нужную квартиру широко распахивается.        – Здравствуйте, Маргарита…        Договорить у меня не получается. Сначала мне кажется, что на пороге квартиры стоит какая-то незнакомая мне молодая девушка, а потом, когда я вглядываюсь в ее лицо внимательнее, то понимаю, что все правильно – это действительно Маргарита Юрьевна, но выглядит она почему-то совершенно иначе.        Вместо темных волос я вижу идеально прямые светлые пряди, а неживые карие глаза превратились в ясный, голубоглазый взгляд. Я выдыхаю одновременно с учительницей, которая выглядит так, словно я загнала ее в ловушку.        – Маша? – спрашивает Маргарита Юрьевна. – Боже, что ты здесь делаешь?        Я вдруг делаю уверенный шаг вперед. Она имеет право знать, что случилось в ее семье, и я, хоть и не являюсь лучшей кандидатурой на роль человека, приносящего такие новости, все же должна сделать это.        – Маргарита Юрьевна, сегодня в школе я видела женщину, которая представилась вашей мамой.        Она бледнеет, причем мгновенно. А потом, отойдя в сторону, жестом приглашает меня в квартиру.        – Не может быть, – шепчет учительница, когда я переступаю порог. – Как она нашла меня?        Я вскидываю голову, наблюдая за тем, как Маргарита Юрьевна прислоняется спиной к стене в коридоре.        – А вы пытались спрятаться? – зачем-то спрашиваю я.        А учительница неожиданно кивает.        – Да, – говорит она. – И все это время я думала, что у меня получилось.        Я тяжело вздыхаю, а Маргарита Юрьевна, смотрит мне прямо в глазах. И в этом взгляде я вижу страх, а еще – чудовищную боль.        И все снова становится ужасно сложным.