Подари мне свои оттенки

      Лунный свет мягко отражается от мелких гребешков волн, бегущих по морской глади. Артем пытается бежать по пляжу, но его ноги вязнут в мелких камешках. Он старается, как можно меньше сотрясать тело у себя на руках. Для художника в состоянии аффекта юноша кажется невесомым. Мистика происходящего в этот момент делает реальность вокруг размытее. Становится сложно воспринимать окружающий мир и, кажется, что у него открылось чувство прежде неведомое ни одному из людей. Нет, это не любовь, окрыляющая и вдохновляющая, это нечто более эфемерное. Будто бы фантазия под гнетом сильного желания сконцентрировалась и материализовалась.       Когда наконец Дзюба добрался до дома, то парня он положил в гостиной, а сам отправился за пледом в желании согреть бывшее каменным тело. По пути обратно он захватил бутылку горячительного напитка: изнутри тоже надо согреваться. Он укрыл нагого Игоря и встал на колени перед софой, на которой тот лежал. Не смыкая глаз, он пытался уловить хоть какое-нибудь движение, иначе все начинало походить на выдумку пьяной головы с хорошей фантазией. Юноша словно снова стал камнем, теплым, мягким и живым на ощупь, но абсолютно неподвижным. -Как же тебя оживить? — в задумчивости прошептал Артем в русые локоны Игоря. -Логика здесь не сработает, но, что если попытаться… Ты есть произведение искусства. Я тебя внешне оживил краской, а краска служит для создания шедевров. Но ты не дышишь, твое сердце не бьется, а значит и кровь по венам не течет. Нужно оживить тебя изнутри. Как я должен это сделать… Мысли судорожно начинают роиться у художника в голове. Страшнее всего ему кажется то, что он опоздать с решением этой загадки.       Бессонная ночь сменяется бессонным и не менее тревожным днем. Дзюба успевает перечитать множество литературы, в том числе художественной, но к воплощению в реальность ни один из вариантов не близок. Его красавец в гостиной не спит от укола веретеном, а не дышит и не живет. Варианты с непрямым массажем сердца и прочей медицинской помощью отвергнуты, не успев родиться, наука не смогла бы объяснить вчерашний вечер, но он же был. Уже трезвый Артем два десятка раз наведывался проверить не сон ли это был, но юноша по-прежнему статично лежал на диване. В итоге он снова мыслями пришел к искусству, оно его породило, оно же и частично оживило… Идея пришла сама, как это и бывает у творческих людей. Артем вспомнил собственную фразу, которую в процессе разговора с кем-то из представителей богемы он же сам и обронил: «Вино-не алкоголь! Вино-искусство!» Вот она та самая форма искусства, которая ему нужна.       Он отыскал самое лучшее из привезенных накануне им вин: Abadía De San Quirce Finca Helena Длинными пальцами он аккуратно изъял пробку, налил вино в бокал и вдохнул аромат, ощущая тонкие, почти неуловимые, нотки спелых фруктов и пряность. Он прислонил бокал к идеально ровным светло-розовым губам, и темно-бордовая жидкость влилась в рот Игоря. Артем приподнял его голову повыше и затаил дыхание, ожидая, когда тот проглотит напиток. Прошли самые томительные мгновения его жизни и вот он увидел как едва уловимо дернулся кадык. Дрогнули ресницы и распахнулись ясные светло-карие глаза. Поначалу, Игорь, казалось, смотрел сквозь художника, но потом его взгляд сфокусировался. Бывшая статуя сразу попытался что-то сказать, но голос не слушался. -Тихо, тихо! Дорогой, тихо не торопись мы все с тобой успеем. Выпей, — Дзюба подносит бокал к его рту. Игорь жадно начинает глотать вино. Его рука взметнулась и нежно легла на запястье художника — первое прикосновение Игоря к Артему, а не наоборот. Напившись, он отстранив руку с бокалом, несколько порывисто обнял и прижался к голубоглазому. -Спасибо, — кротко произнес он, глядя снизу вверх на Дзюбу. -Я помню тебя, помню как боялся, что мой единственный шанс погибнет из-за этого старика- директора музея. -Ну, что ты! Как я мог не вернуться, как я мог не освободить такой шедевр, как ты, из-под шелкового плена, -говорит Артем, стараясь не смотреть слишком откровенно на сексуальное нагое тело. он садится на диван в изножьи и смотрит в глаза бывшей статуи. -Какие у тебя необычайные глаза. Они будто бы светятся изнутри, такие ясные. Обещаю, никогда не оскорблю это чудо, назвав их карими. Юноша улыбается мило поджимая губы. Артём, заворожённо смотрит на него и вновь влюбляется в те же самые изгибы того же самого тела. -Удивительно, как ты меня оживил? Ты знал? -Нет, я действовал по наитию. Отказываюсь верить, что я мог не сделать этого и не получить абсолютно живого тебя. Ты знаешь, как ты стал статуей? -Я никогда и не был человеком. Мой мастер сделал меня из мрамора. Я был его единственным творением, всю жизнь он собирал знания, как даровать жизнь никогда не рождавшимся. Его жизнь кончилась трагично и я долгое время винил в этом себя. Так я понял, что у него получилось: он наделил меня мыслями и способностью испытывать эмоции. Я был обречен мыслить и чувствовать, внутри камня, но явился ты — Артем. -Подытожил Игорь. На протяжении своего недолгого рассказа он неосознанно придвигался к Артему, а заканчивал его уже практически в упор глядя на художника и держась руками за его бедро и плечо. Неловкость в действиях, нерешительность, непоследовательность — все выдавало в нем отсутствие опыта жизни в социуме. Артем осознал, что для него выпала честь довершить это чудо манерами речи, поведения. Но мыслить становилось все сложнее, изящная ладошка парня добралась до паха и теперь кружила там. Конечно, Дзюба понимал, что в действиях не было сексуального подтекста, но донести эту мысль до своего естества Артем не мог. -Милый мой, можно я украду твой первый поцелуй? — робко, смущаясь, говорит художник. — Я думал не решишься… Голубоглазый обнимает Игоря за талию, пересаживая себе на колени, и сам наклоняется к нему для поцелуя. Он нежно касается губ статуи, не смея сделать грубое движение. Момент замер; Артему хочется, чтобы они так и застыли оба стали статуями и, навека остались слившимися в порыве любви. Но он отстраняется и разглядывает лицо, тело снова влюбляясь во все те же изгибы все того же Игоря. Дзюба клянется себе влюбляться в них каждый день заново, когда утром будет открывать глаза и видеть его…