Принципиальный обмен

Трескучий звон будильника, так полюбившийся всем обитателям сто второй комнаты еще в прошлое утро, в этот раз не прозвучал. Вчера Иван просто забыл завести свой, как выразился Яо, «адский механизм». Вообще все, что было после второй затяжки, Брагинский припоминал с трудом. Почувствовав подступающую к горлу тошноту, Иван резко открыл глаза и сел. Стучащая боль в голове стала расплатой за необдуманные движения. Брагинский схватился за виски и издал мученический стон. Давненько у него не было такого сильного похмелья. Парень согнулся пополам и просто стал дожидаться, когда боль спадет. Но в этот момент на спину ему легла чья-то легонькая рука. - Ты опять куда-то собрался? – послышался сонный голосок, который Брагинский не мог не узнать. Именно этим голосом вчера одно светлое создание справлялось о местоположении Советского Союза. Иван обернулся. Стеф лежала, чуть приподнявшись на локтях. Одеяло сползло с ее плеч, обнажив до половины пышную грудь. Девушку, однако, сей факт ничуть не смущал. - Давай еще поспим, - Стеф тихонько зевнула. Брагинский несколько раз сменился в лице, но так и не определился с эмоциями. Задавать самый очевидный вопрос было как-то неловко, поэтому Иван просто заглянул под одеяло. Самые страшные опасения подтвердились – белья на нем не было. Брагинский еще раз обернулся на девушку и криво улыбнулся. Стеф лениво потянулась, и на лице ее проявилось выражение полнейшего удовольствия. Взгляд Ивана переметнулся на соседнюю кровать, где мирно посапывали «валетом» Джонс и Яо. «И они все видели?» - с ужасом понял Брагинский и обессилено рухнул на подушку. Кошмар не думал заканчиваться. На глаза Ивану попались настенные часы, честно показывавшие половину двенадцатого дня. - Твою же мать! – воскликнул Брагинский, вскакивая. Впервые в жизни он проспал. Прикрываясь подушкой, Иван в легкой панике начал выбрасывать вещи из шкафа. Но новый приступ головокружения умерил его пыл. Тошнота в горле стала невыносимой, и Брагинский, надернув спортивные брюки, поспешил скрыться в ванной комнате. - Что за шум? – простонал Яо, отрывая голову от подушки. Джонс невнятно что-то промычал в ответ. - Убери ноги! - проворчал Ван, отодвигая пятку Альфреда от своего лица. В следующий момент техасский азиат ощутил на себе последствия веселья. Со всей своей прытью он бросился туда, откуда только что вышел Иван. Помятый, с синяками под глазами, Брагинский отдаленно не напоминал человека, поселившегося в этой комнате позавчера. - Доброе утро, - Джонс помахал рукой из-под одеяла. - Ну да… - без особого энтузиазма ответил Иван и сел напротив Стеф. Вопрос, конечно, выходил за все рамки добра и зла, но не задать его Брагинский не мог. - Мы переспали? – спросил он немного обреченно. Девушка надула губки и принялась активно что-то припоминать. - Ну, наверное, - дернула она плечиками. – Если по ощущениям, то меня вчера определенно кто-то трахнул. Раз я проснулась с тобой, то, видимо, это был ты. Все ведь логично? Иван некоторое время всматривался в довольно милое лицо, прикрытое спутавшимися выбеленными волосами, в голубые глаза, обрамленные потекшей тушью. Логика… Это слово никак не вязалось с образом Стеф. Но на сей раз она рассуждала верно. Брагинский тяжело вздохнул и закрыл лицо руками. В тишине послышался кашель Яо из уборной. Ему, похоже, было еще хуже, чем Ивану. - У вас ведь сломан душ? – спросила девушка, выпутываясь из одеяла. Брагинский кивнул. - Тогда я пойду к себе, - сказала она и принялась собирать вещи, разбросанные около кровати. Иван все так же сидел неподвижно. Джонс с огромным интересом рассматривал свои руки, а Ван не спешил показаться на люди. Одевшись, Стеф остановилась около двери. - Если что, - сказала она, посмотрев куда-то в окно. – Я живу в двести четвертой комнате. После ухода девушки в комнате некоторое время царило молчание. Нарушил его Альфред. Перевернувшись на бок, чтобы видеть собеседника, он с привычной улыбкой на лице спросил: - Ты действительно ничего не помнишь? Иван отрицательно мотнул головой. - Эй! – Джонс быстро переместился на соседнюю кровать и положил руку на сгорбленную спину Брагинского. – Ты чего загрустил? Знаю, после травы такое бывает. Мир кажется не очень веселым… И жрать хочется. Но это временно. - Я изменил Наташе, - прозвучал голос. Назвать этот голос известным именем язык просто не поворачивался. Настолько тон его отличался от того, каким обычно разговаривал Иван. - Кому? – переспросил Джонс. - Наташе, - повторил голос. - Это твоя подружка? - Невеста. - Вы помолвлены? - Что? Пару секунд парни с непониманием смотрели друг на друга. - Я не знаю это слово, - сказал, наконец, Иван. - Забудь! – отмахнулся Джонс. – А Наташа – это которая? Та, что с большими сиськами, или вторая? - Я тебя опять не понимаю. - Ну, мы с Яо нашли твое фото. Там было две девушки. Кто из них Наташа? - Ах, фото! – озарение снизошло на Брагинского. – Та, что с короткими волосами, - моя старшая сестра. Джонс глубоко задумался, пытаясь вспомнить прически девушек, но безуспешно. Иван, на миг приободрившийся, вновь помрачнел. - Я должен обо всем рассказать ей, - произнес он. - Хочешь получить разнос? - Я не хочу ничего от нее скрывать! – для пущей убедительности Иван приложил руку к груди. - Что за театральный жест? – Альфред усмехнулся. – Подумай головой сейчас, раз уж вчера не вышло. Она находится на другом континенте, и никогда ни одна живая душа не сможет сообщить ей о твоих похождениях. А теперь представь, что позвонишь и ей все расскажешь. Ты ведь даже в глаза ей не можешь сейчас посмотреть, чтоб она лучше тебя поняла. К тому же, без нее ты, выходит, продержался только полтора дня. Поразительная верность! - Как же погано! – Иван схватился за голову. - Давно вы вместе? – Джонс зевнул во весь рот. - Два года и три месяца. - Ты, наверное, с точностью до дня сказать можешь? - Семнадцать дней, - выдал Брагинский после небольших раздумий. – Два года, три месяца и семнадцать дней. Столько времени прошло с тех пор, как я позвал ее в кино после лекции по этнографии. - И за это время ты ни разу не помышлял об измене? – Альфред прищурился, выражая тем самым недоверие. - Нет, - без заминки ответил Иван. - Наверное, она просто шлюха в постели… - Не знаю. - Постой-ка, - Джонс сел поудобнее. – У вас ничего не было? - Нет, - Иван пожал плечами. - Иди нахер! Быть не может, - Альфред даже вскочил на ноги. – Вообще никак? - Никак - это как? Джонс ничего не ответил. Его накрыла волна беспричинного смеха, граничащего с истерикой. - Что веселого? – нахмурился Брагинский. - Чувак, ты просто странный! У вас в стране все такие, или это нам с Яо повезло? - Над всеми свечку не держал, - смех соседа начинал раздражать Ивана. - Я твой фанат! – Джонс пожал парню руку. – Надеюсь, Стеф хотя бы не стала твоей первой? - Нет, - буркнул Брагинский, вырывая руку. – Она вторая. На сей раз Альфред просто свалился на пол. Не дожидаясь, пока соседа отпустит, Иван накинул олимпийку и направился в коридор. - Ты куда? – утирая слезы, спросил Джонс. - Я должен ей позвонить. Дверь хлопнула, и в комнате вновь стало тихо. Раздался шум смыва в унитазе. На пороге ванной появился значительно осунувшийся Ван. Но стоило ему вступить в комнату, как очередной приступ рвоты заставил его вернуться. - Черт… - прошептал Альфред, глядя в потолок. До него только начало доходить, что неугомонный товарищ все-таки пошел звонить своей невесте. Альфред вскочил на ноги и помчался останавливать надвигающийся распад потенциальной ячейки социалистического общества. Видимо, Иван несильно торопился на покаяние, так как Джонс быстрее него добрался до телефона, находившегося в холле. - Не глупи! – сказал Альфред, преграждая Брагинскому путь. – Просто сделай вид, что ничего не произошло. - Уйди, мне не до болтовни, - Иван попытался сдвинуть Джонса, но тот стоял как вкопанный. - А тебе можно звонить с этого телефона в другую страну? – на всякий случай уточнил Альфред. - Да. Это написано в моем договоре. Уйди! – вторая попытка потеснить американца также успехом не увенчалась. Спор был прервал трелью телефонного звонка. Женщина, сидевшая при входе и все это время молчаливо наблюдавшая разборки, подняла трубку. - Молодые люди, вы знаете, где живет Иван Брагински? – спросила она, выслушав приветствие на другом конце провода. - Это я! – парень поднял руку. – Наверное, из университета звонят… Джонс сдался и пропустил Ивана к аппарату. - Алло, - придав голосу бодрости и уверенности, произнес Брагинский. - Ваня? – послышалось сквозь помехи. - Мама? – Иван едва не выронил телефон. – Откуда… - Ваня, тебе совсем меня не жалко, да? – голос женщины был пронзителен и звонок. – Ты за целую неделю не мог мне позвонить и сказать, что летишь в Америку? - Ма… - Замолчи, неблагодарный сын! Тебе даже смелости не хватило сказать мне это самому. Попросил сестру! - Послу… - Нет! Это ты меня послушай! Как можно улетать за границу, не сказав родителям? И не надо говорить, что ты уже взрослый. Для меня ты навсегда малыш… Иван не мог и слова вставить, оставалось лишь слушать оглушающий звон женского голоса. Джонс, стоявший в паре шагов от Брагинского, пытался понять, кто именно на том конце провода. Было небольшое опасение, что, согласно закону подлости, пресловутая Наташа решила узнать, как идут дела у ее жениха. Но, услышав практически интернациональное «мама», Альфред успокоился. Хотя он не отказался бы познакомиться с женщиной, воспитавшей такого чудика. - Я поел… - ответил Иван на очередной вопрос. – Мама, я здесь только третий день! Мама… Нормальные соседи…. Мама! … Хорошо. Я напишу… Сегодня же сяду и напишу! Вид Брагинского вызывал только смех, смешанный с умилением. Он определенно злился, но гнев его был бессилен перед этой женщиной. Даже сейчас, когда их разделяли тысячи километров суши и океана. - Хорошо, - обессилено согласился с чем-то Иван. – Да. Конечно… Конечно, мама… И я тебя. Пока… Давай… Пока… Угу. Пока… Брагинский поспешно бросил трубку и развернулся к Джонсу. - Кто звонил? – спросил Альфред, чтобы скрыть свою неудачную попытку шпионажа. - Мама, - устало ответил Иван и побрел в сторону комнаты. Кажется, о своем намерении все рассказать Наташе он и думать забыл. – Она не знала, что я здесь. - Как это возможно? - Не спрашивай, - отмахнулся Брагинский. - Окей, - легко согласился Альфред. Яо, между тем, медленно, но верно приходил в себя. Он лежал на кровати пластом, уткнувшись лицом в подушку, и клялся никогда в жизни больше так не пить. Хотя, в отличие от своих соседей, он залил в себя немного спиртного. По крайней мере, вчера Яо себя контролировал, чего не скажешь об Иване. Брагинский вернулся в комнату в абсолютно подавленном состоянии. - Я спать, - сообщил он и завалился на кровать в одежде. - Ты только встал, - напомнил Джонс. - Я хочу уснуть и не проснуться, - Иван приложил два пальца к виску и изобразил выстрел в голову. – Что теперь делать? - Я могу сходить за пивом, - неожиданно для себя предложил Альфред. Услышав о пиве, Яо вновь рванул в уборную. - Я должен поговорить со Стеф, - пробормотал Брагинский. - Это ужасно… Я повел себя с ней по-свински. - Да брось! С нее не убудет. - Вот! – Иван многозначительно поднял палец вверх. – Из-за таких, как ты, Стеф стала легкомысленной. - Это ты слишком тяжело мыслишь, - буркнул Альфред и отошел к окну. - Здесь что-то не то с моралью, - продолжил свою речь Брагинский. – У вас круто быть циниками, презирать идеи, превозносить личное наслаждение. Секс, секс, секс… Ты знаешь, что такое любовь? Альфред по-прежнему смотрел в окно. С ответом он не спешил. - Та девушка… - начал Иван новую мысль, довольно неожиданную для Джонса. – Та, что была первой... Ее звали Зина, и она работала на ферме у нас в селе. Отец попросил меня отнести ей приглашение на день Животновода. Я вошел без стука и застал ее в домашнем халате нараспашку. Зина не смутилась. Она спокойно сказала, чтобы я входил. Видимо, мое смущение позабавило ее. «Не видел голых баб?» - спросила она. Тогда мне было пятнадцать, и, естественно, я ничего подобного не видел. У нас все случилось очень быстро. Даже не понял ничего толком. Не скажу, что мне понравилось. От нее дико воняло фермой и водкой. А еще у Зины не было переднего зуба, и бедра все в ямочках… - Не продолжай, - попросил Джонс. – Все нормально. Первая женщина – это, как правило, либо самая дешевая проститутка, либо вечно пьяная соседка. Альфред развернулся лицом к Ивану. - Если я тебе сейчас кое-что скажу, ты не будешь закатывать шоу? – спросил он с улыбкой. - Что случилось? – Иван, насторожившись, привстал. - Короче… - Джонс разворошил волосы на затылке и уставился в потолок. – Ты не спал со Стеф, вы просто были настолько пьяны, что плохо соображали, и мы с Яо решили над тобой подшутить. Все предложение Альфред выпалил на одном дыхании и замер в ожидании приговора. - Но она же сказала, что… - Иван запнулся, подбирая слово. - Ну, я успел с ней повеселиться немного, - Джонс вновь попытался улыбнуться, но мрачный вид соседа отбивал всякое желание что-либо изображать. – Видел бы ты себя, когда узнал, что… - Подойди, - проговорил Иван, глядя прямо в глаза оппонента. - Это шутка была! Брагинский встал. - Эй! Все шутят над друзьями… До слуха Яо долетел истошный вопль. Ван оторвал взгляд от раковины, но из укрытия решил все-таки не выходить. Альфред кричал что-то о сломанной руке, но возгласы его перемежались с хохотом, что говорило за целостность костей. - А ведь я предупреждал, что шутка дурацкая, - вздохнул Ван и мило улыбнулся своему отражению. Жить с Альфредом ему осталось всего год, что не могло не радовать. *** - У вас есть цветной телевизор? – с удивлением заметила Ольга. - А то! – Гильберт гордо облокотился на предмет восхищения. – Приходи вечером, кино посмотрим какое-нибудь. - Мне некогда. Я над кандидатской корплю все ночи, - девушка тяжело вздохнула. - Зачем тебе эта наука? Твоя задача – замуж выйти удачно. А кандидатская тебя только с толку сбивает. - Что за слова? – возмутилась Ольга. – Женщина имеет те же права и обязанности, что и мужчина! - Ну, не вижу я в тебе работающую женщину! - Во мне много чего не видят… - девушка опустила глаза на объект, уже столько лет перекрывающий все ее прекрасные качества, – на грудь. – А где твой сосед? – спросила Оля после недолгого молчания. - Ведь это он телевизор собрал… - На кухне варит что-то, - отмахнулся Гил. - Ты еще и готовить его заставляешь? – воскликнула девушка. – Нельзя так эксплуатировать человека. Даже первокурсника! - Да не готовит он! Купил где-то джинсы на деньги, которые ему родители на месяц выслали, и пытается их, как выразился, «модернизировать». - Варит джинсы? – переспросила Ольга. – Что за ерунда? - Ну, я в этом не разбираюсь, но Эдик говорит, что скоро это будет безумно модно. - Над ним же все смеяться будут! - И мы поржем, - ухмыльнулся Гил. – Эти физики вообще странные.