Огонь в твоём очаге

Они проторчали в кухне до самых сумерек. Сандор включил духовой шкаф, и кухня под завязку наполнилась тёплым уютным жаром. Клиган сбился со счёта, сколько чашек горячего чая они выпили. Чай в большой красивой жестяной коробке ему когда-то подарил Рэй. Но поскольку Сандор не был большим поклонником этого напитка, бестолковый презент уже невесть сколько времени пылился на полке. Каждую уборку он порывался выбросить ненужный балласт и каждый раз останавливал руку на полпути к мусорной корзине. Как жопой чуял, что когда-нибудь подарок Рэя дождётся своего звёздного часа. "Дымный китайский с цедрой кюросао." Так было выведено вензелями на упаковке. Что за хрень эта кюрасао Сандор, откровенно говоря, в душе не представлял. Но, само собой разумеется, не горевал по этому поводу абсолютно. И вообще, вместо чая он традиционно предпочёл бы заливаться чем-то более горячительно эффективным. От гораздо меньшего объёма отдача была бы куда приятнее и эффективнее. Однако предложить такое Сансе он постеснялся. Поэтому снова и снова доливал в кружки янтарный ароматный настой, чувствуя себя мальчишкой-пажом при английской королеве. Хорошо ещё, что в доме имелся запас снеков, которые неплохо перебивали навязчивый вкус подкрашенного заваркой кипятка. В ход пошли и имбирное печенье, и рулет с синтетическим малиновым ароматом, и даже слегка засохшая арахисовая паста. Интересно, кому нужно помолиться, чтобы не заработать диабет... Так они и просидели, дождавшись, пока сумерки не укрыли темнотой пейзаж за окном, смазывая краски всего вокруг и превращая обыденную обстановку в интимную. Пора было включить свет, но Сандор медлил до последнего, бессовестно разглядывая, как меняются черты лица сидящей напротив него девушки. — Сандор, извини, но я так больше не могу, — ни с того ни с сего сообщила вдруг Санса. Сандор опешил. Как так? Вот только что она мило щебетала и смеялась над его шутками. А уже в следующий момент она вдруг больше не может. Что не так? Что он сделал не так? Какое-то время они просто молча смотрели друг в другу в глаза. Взгляд Сансы был выжидающим. Он это видел. И пытался сопоставить в уме недостающие элементы головоломки, чтобы получить полную картину. Что она хотела этим сказать? Как именно она больше не может? — Моя нога... Она ужасно болит. Мне кажется, она отекла так сильно, что увеличилась раз в пять. Я должна лечь. И немедленно. Мы вообще должны что-то придумать. Сандор всё ещё не понимал, куда она клонит. И поэтому просто продолжил таращиться, не говоря ни слова. Нога? Им нужно лечь? Или ей нужно. А откуда тогда "мы"? — И вообще: я устала. Ночь на дворе, в конце концов. А чай скоро польётся у меня из ушей. Лучше бы мы пили какой-нибудь бурбон или текилу. Кажется, до него наконец стало доходить. Медленно, но всё же. Оказывается, зря он не достал ту бутылку, что одна, последняя, сиротливо стояла в буфете. Он встал и включил свет. Глаза больно резануло. — У тебя есть план? Скажи хоть что-нибудь! — потребовала гостья. — Ну... Я могу попросить Бриенну приютить тебя на ночь. Хочешь, я позвоню ей сейчас и спрошу? — тут же выпалил его рот без какого-либо вмешательства мозга. В голубых глазах мелькнуло удивление: — Эээм... Думаешь, это удобно? Она или на дежурстве, или с Подриком. Пришло время удивляться Сандору. Хотя куда больше ему хотелось засмеяться: его звериное чутьё в очередной раз не подвело. А Рэй, небось, и представить себе не может, что творится у него под носом. — А Подрик-то здесь причём? Бри живёт с отцом. — Она уже взрослая девочка. Иметь личную жизнь в её возрасте нормальная практика, знаешь ли, — Санса осторожно улыбнулась. — Я думала ты знаешь про них. — Скажем так, я догадывался, но не знал наверняка. А ты как поняла? По тому, как загадочно они вели себя, когда приходили на ужин? — По тому, как тривиально они целовались в ординаторской. Не спрашивай подробности. Но они бессовестно флиртовали, тискались и хихикали при каждой возможности в больнице. Думали, что никто ничего не видит. Сейчас они в том периоде отношений, когда сложно друг от друга оторваться. Поэтому беспокоить Бри не стоит. Внезапно Клигану показалось неплохой идеей поинтересоваться личной жизнью другой взрослой девочки. Но, хвала небесам, мозг наконец включился и вовремя захлопнул рот, спасая хозяина от неловкой ситуации. В целом Санса была права. Им нужно было выбираться из кухни. И нужно было что-то срочно придумать. — Хорошо. Ни чёртова Тарт, ни, само собой, Под. У Рэя слишком маленькие апартаменты даже для него одного. Тормунд? Вы, кажется, знакомы. — Только если вместе с тобой. Я не хочу ночевать одна у едва знакомого мужчины. И ещё меньше я хочу, чтобы ты замёрз здесь в одиночестве. Почему-то ему невыносимо понравились её слова. Было в них что-то. Что именно — он не знал, не понял. Но едва сдержался, чтобы не засиять, словно начищенный до блеска таз. — Нет уж, я не смогу выносить его общество так долго. И тем более не хочу быть ему чем-то обязанным. — Как скажешь... Тогда Тормунд отпадает. В качестве одного из вариантов можно было бы рассмотреть ночёвку в придорожном мотеле "у нас плохонько, зато мы не возьмём с вас много денег". Но даже сама мысль о чужих простынях, прокуреных стенах, колечках чужих волос в сомнительно прибранной ванной комнате, вызвала у него стойкое отторжение. Не для того он обзавёлся своим домом, чтобы снова скитаться. — Сандор, а знаешь, если мы растопим камин, это частично решит наши проблемы. В гостиной будет достаточно тепло, чтобы не замёрзнуть насмерть или не отморозить себе всё, что только можно вообразить. Ну пожалуйста. Блядь. Блядь! Дался же тебе, Санса, этот треклятый камин! Как же тяжело отказывать женщине. Почти невозможно — симпатичной женщине. А отказывать женщине, которая тебе нравится, невозможно абсолютно. Ему нужен был аргумент. Весомый до такой степени, чтобы разбить это её предложение с камином в пух и прах. Никаких треблядских каминов! Будь она хоть мисс Вселенная всех Вселенных во Вселенной. И тут же новая, неожиданная и ясная как день мысль вспыхнула неоновым светом в его тупой башке: он только что признался себе, что она ему н р а в и т с я. Чертовски, невыносимо нравится. Как он мог проморгать этот факт? Недотёпа! Это было плохо. Так плохо, что даже немного хорошо. Но ему нужно взять себя в руки. И хотя бы не капитулировать без боя. — Ты же понимаешь, что тепло будет только в одной комнате? В гостиной кроме одного дивана нет больше мебели, на которую можно было бы лечь. — Значит, мы ляжем вместе на диване. Ты сможешь защитить меня от мышей и от холода, — и, помолчав секунд десять, добавила, состроив при этом утрированно серьёзную мину:  — Думаю, это твой хозяйский долг. — Ты предлагаешь спать на одном диване? — эту мысль он как-то упустил за её требованием раздобыть огня. А теперь, когда поймал за хвост, опешил и заволновался. — Не думаю, что это убьёт нас, Сандор. Тем более, мы уже были в одной постели меньше суток назад. — Ну, возможно, мы могли бы... Да он разожжёт сто каминов, если надо. Правильная мотивация, вот что ему, оказывается, было нужно. — Если ты боишься за свою честь, не стоит. Обещаю держать себя в руках, — довольная своей шуткой Санса посмотрела на него с вызовом. — Идём? — Идём. Сандор не только выбросил белый флаг, но и поднял вверх обе руки. Чёртов слабак. — Помоги мне, пожалуйста. Дай руку, — она протянула свою почти требовательно, без тени сомнения в его согласии. — Подожди минуту, я только принесу одеяло, чтобы ты завернулась. А потом могу отнести на руках. Не впервой. Санса опустила руку и снова села на табурет. — Только, пожалуйста, побыстрее. Вдруг процесс превращения моей задницы в идеальный квадрат может быть необратимым. Не хотелось бы рисковать... Следующий час они провели в возне у камина. Сандор устроил девушку на безопасном расстоянии: мало ли, вдруг искрой стрельнёт. И теперь, занимаясь подготовкой дров, искоса поглядывал на свою гостью. Она сидела послушная и притихшая, укутанная с головой в шерстяной, цвета верблюжьей шерсти, плед, похожая на гигантское буррито. Под её взглядом не хотелось сплоховать. Наоборот, хотелось быть супергероем в плаще и утягивающих лосинах. Мол, вот он я, универсальный защитник. Спасу тебя от грызунов, морозов, сталкеров и прочей нечисти. Он укладывал дрова в нужном порядке и радовался своей педантичности: выходит, не зря каждую осень он чистил дымоход. Поклялся себе, что никогда больше не накормит эту беззубую пасть, а теперь безропотно, точно ягнёнок, укладывает дубовые поленья. — Знаешь, почему открытые камины не топят берёзой? — А? Что? — Санса уставилась на него осоловелым взглядом. — Потому что берёза дымит. Он отодвинул заслонку. Её жалобный всхлип он помнил слишком хорошо. И треск горящего дерева, и запах жжёной кожи. Своей кожи... — Берёза дымит. А сосна... Ну, все хвойные на самом деле, не только сосна... Они стреляют... — Что? Что ты имеешь в виду? — глаза девушки округлились. Умница, что поддержала эту глупую беседу. Это поможет ему не думать ни о чём, кроме слов, вылетающих из их ртов. Он кивнул. — Смола начинает плавиться, потом закипает и устраивает артиллерийский обстрел. Поэтому мы всегда раньше заготавливали дуб. — Занятно... — протянула гостья. Это не было занятно. Скорее глупо. А она определённо участвовала в этом диалоге из вежливости. Но Клиган продолжил: — Нам повезло, что эти поленья лежали здесь. Теми, что хранятся на улице, камин не растопить. — И почему же? — девушка закончила вопрос зевком. Сандор взял в руки спички. — Эти дрова лежали здесь для красоты, в довершение композиции. И они высохли достаточно, чтобы стать хорошим топливом. Уличные — сырые. Мы бы задохнулись от дыма. Открытый камин, конечно, уже пережиток прошлого. Слишком много танцев с бубном. Много заморочек. Пряча страх за словами, он чиркнул спичкой, поднёс её к щепе, что насыпал внизу, под поленницей, и поджёг сооружённую конструкцию. Главное вовремя убрать лицо. — Знаешь, Сандор, зато это красиво. И уютно, — не дала воцариться тишине Санса. — И тепло. Сейчас станет тепло. И мы не умрём с тобой бесславной смертью. Говори со мной. Умничка. — Уютно. Когда я был маленький, мы проводили у камина много зимних вечеров. Родители, сестра и... я. Хорошее было время. Мама вязала нам свитера. Мы с сестрой играли в настольные игры. Папа смотрел телевизор. Обязательно новости, а потом вечерний сериал. Клиган отошёл на безопасное расстояние. Тяга была отличной. Своенравный огонь будто только и ждал, когда его выпустят на волю, и теперь разрастался с молниеносной скоростью, будто слегка опасался, что Сандор передумает. Санса снова зевнула. — Странно тогда, что ты так сопротивлялся... — Что ты имеешь в виду? — Ну, у тебя связано столько приятных воспоминаний с этим камином. Его нужно зажигать как можно чаще. И вся эта подготовка дров, и всё остальное... Имеет смысл в этом случае. Какая ирония. Она, конечно же, не знала, не могла знать. И даже догадаться не могла, уж слишком неправдоподобной была его настоящая история. Такое не происходит в жизни нормальных людей. Это могли бы показать по какому-нибудь занюханному кабельному каналу, прозябающему на последней кнопке пульта. В каком-нибудь бездарном сериале или выпуске криминальных новостей в жопе мира. В жизни, в обычной жизни обычной семьи такого случиться не могло. Но почему-то случилось. Санса опять зевнула. Он сбился со счёта в который раз. — Иди-ка ты ложись. Я ещё должен закончить здесь. Санса-буррито запротестовала: — Я совсем не хочу спать. Я хочу запомнить процесс. И в следующий раз, когда ты заупрямишься, я сама смогу всё сделать. Клиган хмыкнул. Следующего раза не будет, крошка. Завтра здесь будет мастер. Я приволоку его за яйца, если потребуется. И новый котёл. И жара. А костра посреди гостиной — не будет. Когда догорела последняя головешка, Санса уже спала. Как бы она ни пыталась сопротивляться, организм взял своё, и она в итоге сдалась, устраиваясь поудобнее на своей половине дивана. Сандор сходил в туалет и умылся, откладывая тот неловкий момент, когда ему придётся нырнуть к ней под одеяло. Это было слишком заманчиво. И при этом слишком очевидно было, что ничем путным для него это не закончится. Потом придётся маяться со стояком такой крепости, что впору использовать свой агрегат вместо молотка, чтоб не простаивал зазря. В конце концов, намотав несколько бессмысленных кругов по гостиной, он остановился у злополучного дивана. Впрочем, зачем наговаривать? Диван вовсе не был злополучным. Он любил этот диван. Это был надёжный диван, как старый друг. Да и хрен бы с ним со всем. Он приподнял край одеяла и, как был, в трико и джемпере, нырнул в омут с головой. Покрутившись, он лёг на спину. Это была нейтральная позиция. В такой сложно изнасиловать спящую беззащитную девушку. Тепло лежащей рядом Сансы он чувствовал своим правым боком. Она спала, повернувшись к нему спиной, смешно, как ребёнок, поджав ноги. Пусть так. Так он вынесет эту пытку. Постарается. — Спокойной ночи, Санса, — сказал он так тихо, что сам едва расслышал свой голос. — И тебе, Сандор, — вдруг пробормотала она в ответ. — И не вздумай храпеть. — Ничего не могу обещать, — хохотнул он в потолок. Санса легонько вздохнула, промолчала, и Клиган подумал, что она просто говорила во сне. Он смежил веки и стал размышлять о том, что же всё-таки могло стать причиной неработающего отопления. Это была очень хорошая тема для того, чтобы отвлечься от происходящего. От того, что рядом с ним лежала... Что там не так с этим котлом... Что не так с этим камином... — Сандор! Сандор! — настойчивый шёпот пробрался в его черепную коробку. — Перевернись на бок. Ну пожалуйста. На бок... Он повернулся на правый бок, сгрёб тёплое тело в охапку, зарылся носом в волосы, тесно прижался грудной клеткой и пахом, и всем, чем только было можно. И перестал существовать.