***
И снова вокзал Кингс-Кросс с его хаотичным движением. На этот раз наследник Поттер, попрощавшись со своими учителями, быстро направился в сторону барьера, не слыша, как чей-то визгливый голос старается его остановить. Перейдя на платформу девять и три четверти, юноша стал искать своих друзей. Невилл и Гермиона, заметив его, помахали, но остались стоять около пожилой леди, что носила странную шляпу. Драко вместе с Крэббом и Гойлом, а так же Блейзом Забини что-то с интересом разглядывали в ящике, который держала одна из сестриц Патил. Взрослые стояли чуть в стороне и о чём-то тихо переговаривались. Заметив, что ему машет Терри Бут, а рядом дёргается Энтони Голдстейн, Гарольд направился к ним. -Привет, Гарри, как провёл каникулы? – начали оба парня, как только Поттер приблизился к ним. Хихикнув на эту синхронность, Энтони решил дать право голоса Терри – Кстати, спасибо за браслеты, они просто замечательные, а папа сказал, что нам желательно не снимать их в школе, а также обязательно передали его глубочайшую благодарность. -Я рад, что мой подарок был оценён по достоинству… Может, пойдём в купе, а то на приступках, как-то не комильфо стоять. Друзья лишь рассмеялись, но потянули друга за собой. - Кстати, Гарри, ты заметил, что прибавился ещё один вагон? -Это, наверняка, благодаря «Пророку» Министерство расщедрилось, - хмыкнул Энтони, с ловкостью ловя шоколадную лягушку и откусывая ей голову. – Посмотрим потом, что за блюда будут нам предлагать. Гарри, не хочешь лягушку? -Не очень, - скривился мальчик, но его заинтересовал вкладыш. – А это что? -Это вкладыш, в котором изображён тот или иной знаменитый волшебник… О, а здесь у нас… Не поверишь… Альбус Дамблдор!!! Парни рассмеялись, но Гарольд всё же взял картинку, чтобы внимательно её рассмотреть. В золотой оправе карточки находился директор Дамблдор, в красной мантии, как всегда, с золотыми звёздами, как по всей мантии, так и на конусообразной шляпе. Перевернув другой стороной, Поттер прочитал: Альбус Дамблдор в настоящее время является директором школы «Хогвартс». Считается величайшим волшебником нашего времени. Профессор знаменит своей победой над темным волшебником Грин-де-Вальдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения крови дракона и своими трудами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем. Хобби – камерная музыка и игра в кегли. -Значит знаком с Фламелем… – тихо сказал Гарольд, вновь переворачивая вкладыш, на котором уже не было старика… Где-то в Тибете. Тени сгустились в лесу, стараясь удержать ночь в своих кронах, но где-то на востоке уже алели небеса, а ранние птицы робко начинали свою трель. Из темноты леса на скалистый приступок бесшумной поступью вышел большой сивый волк, чьи глаза сверкнули расплавленным золотом.16
20 июня 2019 г. в 12:31
Ночь перед поездкой в школу.
Pov Гарольда
Закрыв дневник, я устало облокотился о спинку стула и прикрыл лицо ладонями. Мне нужна была минута для того, чтобы уставшие глаза отдохнули от света ночника и от вписанных в дневник строк.
Потянувшись, я побрёл к окну и резко распахнул его створки. Прохладный ветер, пронизанный хлопьями снега, резво ворвался в мою комнату, а показавшаяся луна с нежностью осветила моё тело. Я почти не чувствовал холода и таяния снега на моём лице, которые для меня были лишь фоном для воспоминаний о прошедших каникулах, которые пролетели, как ни странно, в непривычном для меня ритме: со множеством событий, встреч, информации о прошлом и потерей приличной суммы галлеонов.
Поездка в Хогвартс-экспрессе до Лондона поначалу взбодрила, так что к конечной остановке Умиротворяющее зелье более не требовалось, а позитив друзей улучшил моё настроение, позволяя на время забыть Годрикову Лощину и произошедшие там события.
Помахав друзьям на прощание и заверив их в том, что обязательно поздравлю их с праздниками, я отправился к моим учителям, ожидавшим меня у Арки-Портала.
Пронзительные чёрные глаза мистера Фэнари лучились неприкрытой теплотой, а мистер Керсаче старательно прятал слезу незаметным жестом. В тот момент я отчётливо осознал, что мы уже не просто знакомые и наши отношения не укладываются в рамки "учитель-ученик" - мы стали близки, почти семья. И это было прекрасное ощущение. Меня крепко прижали к себе, не произнеся ни слова, ведь взглядом и объятиями можно передать гораздо больше. Немного постояв, кутаясь в нежности, мы так же молча направились к машине.
Уже садясь в неё, я заметил выбегавшую из стеклянных дверей вокзала миссис Уизли, с упорством мула тащившую за собой взрослых сыновей, младшенький, как я узнал, остался в Хогвартсе. Мальчики с лёгким удивлением смотрели на мать, но до поры сдерживали себя, не давая ей понять, что её поведение становилось всё страннее и страннее. Женщина внимательно и чуть взволновано осматривала толпу и припаркованные машины, кого-то разыскивая, но не находя. И, кажется, искала она именно меня. Благо, мистер Фэнари успел поставить Полог Невнимания, так что мне осталось со злорадством смотреть, как разные чувства отражаются на пухлом лице…
Кованые ворота поместья с лёгкостью открылись, и я предвкушал момент, когда машина притормозит у гаража сразу же у ворот. Это стало возможным, благодаря некоторым артефактам, и нам с учителем Керсаче удалось создать немагическую зону.
Я пробежал по дорожке прямо к приоткрытым дверям, где чинно выстроились эльфы, встречая своего хозяина. Радостно поприветствовав каждого по имени, я тут же снова сорвался на бег, чтобы вбежать в галерейную комнату, где уже слышались взволновано-радостные голоса моих предков.
До сих пор появляется улыбка при воспоминаниях о той встрече. Магия Рода ласкала и дарила нежность и теплоту, а чувства моих предков, казалось, можно есть большой ложкой, как самое вкусное мороженое. Там всё смешалось: и любовь, и беспокойство, и стремление узнать все новости, и попытки тут же накричать и наказать. Но всё же любовь ощущалась ярче всего, и я бы никогда не променял это ни на что другое.
Меня переполняли эйфория и калейдоскоп чувств. Несколько дней я пытался «усвоить» их в себе, сохранить в памяти, дабы позже переложить их в дневник, на его страницы, понимая, что вряд ли смогу найти слова, хотя бы вполовину способные рассказать то, что хотелось. Но думаю, мне это удалось.
Во время ужина пришло письмо от лорда Малфоя, который обещал прибыть в Поттер-мэнор с мистером Снейпом не позднее следующего вечера. Тогда же он обещал принести малую часть информации, полученную Невыразимцами. Увы, пока она касалась лишь первых месяцев жизни молодой четы Поттеров в доме. Но, как посчитали взрослые, это поможет мне понять, какими были мои родители.
Я на это лишь кивнул, хотя в голове пронеслась мысль, которая почти тут же исчезла: «Хм… А почему гоблины просканировали дом, но даже не намекнули, что можно взять воспоминания и у них»?
Как ни странно, хотя из-за усталости в тот вечер я решил лечь пораньше, увы, мой тревожный сон продлился каких-то несколько часов. Наверняка, всё, накопившееся за день - информация и события - дожидалось моего «покоя», чтобы вернуться в самых ярких красках, вылившись в ярком сновидении.
Я видел себя, как будто со стороны. События около озера и на матче почти не задевали меня, лишь выделились яркие «пятна»: бладжеры, бледность преподавателей на трибуне и их сосредоточенность в заклинаниях. Это были Снейп, Флитвик, Спраут, Квиррелл. Заверения шестого Уизли, что во всём виноват Снейп.
Затем сон резко перенёс меня в Годрикову Лощину. Видел, как иду с лордом Малфоем по тихим и безлюдным улицам, как тёмно-красные капли крови падают на камень-указатель, и тот, вспыхивая, открывает невидимое посторонним. Вижу, как немного беспокоится за меня мой провожатый, а я, как кукла, почти ничего не замечая, направляюсь к дому, ведя за собой мужчин и гоблинов. Открываю дверь, что «приглашающе» была уже приоткрыта для всех нас.
Дом, казалось, хранил что-то тёплое, светлое, и в то же время сквозняки не только из нескольких разбитых окон, но и вызванные магическим фоном, заставляли моё нутро вздрагивать. Казалось, любовь и смерть так и не покинули этот дом, они поселилось здесь навечно, и уже никто не посмеет это нарушить.
Странно, но только во сне я полностью смог не только почувствовать всё это, но и логически осмыслить. Казалось, мозг ждал этого самого момента, и информация потекла полным потоком. Мне даже почудилось, я сам походил на Сканер, что принесли Невыразимцы и гоблины, лишь некоторые моменты были мне недоступны. Наверное, я ещё был не готов полностью осмыслить или увидеть то, что показало моё подсознание. Голова нещадно раскалывалась, а видения лишь причиняли ещё больше боли.
Мой срывающийся крик боли был тогда услышан во всех уголках мэнора. Не прошло и нескольких минут, как в мою комнату вбежали мои учителя, один из которых держал палочку, как при атаке, другой - саквояж с зельями. Поняв, что во всём виновен сон, а не что-то ужасно страшное, мужчины принялись за моё успокоение, расспрашивая, что же заставило меня так кричать.
К следующему вечеру я был не только спокоен, как удав, а также принимал в мэноре сначала гоблинов, которые уходили с довольными рожицами, а затем и мистера Северуса Снейпа с Люциусом Малфоем.
С гоблинами я почти не церемонился, лишь отдал распоряжение на передачу энной суммы галлеонов за нужную информацию. А вот общение с магами сложилось намного тяжелей, ведь я сообщил им о принятии решения, которое многим могло показаться не только странным, но и непонятным.
Мужчины некоторое время просто немигающее смотрели на меня, как будто ещё переваривали информацию, в то же время не веря услышанному. Первым всё же высказался профессор Снейп.
-Мистер Поттер, - мужчина навис надо мной, как дамоклов меч, - Вы хоть понимаете, что таким образом не только перечёркиваете все наши старания защитить вас и найти управу на директора Дамблдора, а также теряете возможность похоронить свою мать достойно? Вы думаете, что погребальный костёр из этого дома станет достаточной мерой? Тогда вы просто наглый и бесчувственный чурбан, которому не вложили при рождении правильных чувств. Ваш отец, и тот был во многом… живым в чувствах…
Голос и вид рассерженного профессора в тот момент кого угодно, не только меня, заставили бы «искать пятый угол». А я только сообщил, что, просмотрев часть записи, предоставленной гоблинами, решил сжечь дом со всеми вещами и телом матери. Эти представители многочисленного зелёношкурого народца выгодно продали мне результаты сканирования их артефактом. В отличии от артефактов Невыразимцев их сканер анализировал качественные и значимые моменты, все потоки магии, заклинаний, ритуалов, что проводились в доме и за его пределами. Предоставленные мне записи подтвердили то, что я видел во сне, что только утвердило меня в своем решении. Но меня разозлило, что этот мужчина посчитал меня бесчувственной сволочью!
-Профессор Снейп, может, я кажусь многим слишком жестоким, эгоистичным и так далее, но действовать буду так, как чувствую! Знаете, будучи в доме родителей, я многого не понял, не почувствовал из-за зелий, но как только мой организм получил возможность расслабиться, вся доступная информация полилась потоком, подобно Ниагарскому водопаду. И я до сих пор ЧУВСТВУЮ всё, что там происходило! И поверьте… Ха… хотя нет… Я предоставлю вам возможность прочувствовать это самому… Может, после этого, вы попытаетесь изменить своё мнение… Олли, принеси чашу Омута!
Флакон для нитей воспоминаний влетел в мою руку, и я извлек всё, что только смог вспомнить и прочувствовать тогда и потом. Один из домовиков тут же принёс Чашу, а я ушёл в свою комнату.
Закрывшись магическими замками и заглушив звуки, я дал волю своим не пролитым слезам. Колючий ком, застрявший в горле, не только мешал кричать ещё громче, но и дышать. Я оставлял борозды на полу от ногтей, сбивал до крови кулаки, а затем, как раненый зверь, стараясь не расцарапать саднящее горло, выл до самого утра.
Наверное, если бы кто-то слышал бы меня тогда, то вряд ли бы смог сказать, что во мне нет чувств. Это не так, только я сначала действую холодным разумом, и лишь после, стараясь, чтобы никто не увидел, отпускаю свои эмоции. И хотя рядом со мной были любящие предки и учителя, я всё чаще демонстрировал окружающим своё «бесчувствие».
Я не помню, сколько времени прошло, но точно помню ломоту во всём теле, боли от ран, вид, что ужаснул меня самого, когда я посмотрел в зеркало: большие чёрные круги под тусклыми зелёными глазами, впалые щёки, царапины и синяки на шее, растрёпанные грязные волосы, раны на руках, ногах. Кожа была сероватого оттенка, и казалось, что в зеркале отражается чёрно-белая фотография измождённого подростка, который познал в жизни слишком много горя.
Выйдя из душа, я потребовал у эльфа, явившегося на зов, плотный ужин и приказал на некоторое время на моём этаже наложить табу на проникновение для всех. Если родне и учителям нужно с кем-то встречаться в мэноре, то я не против, но чтобы меня не беспокоили.
Последующие дни я только и делал, что громил комнату, которую я сделал тренировочной, плотно ел, заливал в себя самые сильные зелья, чтобы спать без сновидений и запирался в своей лаборатории творить артефакты.
А так же, если уж мочи не было терпеть накал эмоций, спускался к Алтарю, который не только с удовольствием принимал мою магию и ритуалы, но и поглощал весь спектр моих ярких эмоций.
В один из таких дней я понял, что моя депрессия закончилась и пора показываться «на людях».
После завтрака в большой столовой, я приказал Олли принести все газеты, вышедшие за прошедшее время.
Спустя несколько часов стало понятно, что журналисты и группа «Завали Дамблдора» успешно отсекают Великого и Светлого ото всех его постов, ненавязчиво, но с подтекстом указывая на того, кто может стоять за неблагоприятными изменениями в Британии. Прямо не отмечалось, что это именно Дамблдор, лишь один аналитик, потом другой сравнивал отрицательные и положительные показатели, или что происходит, когда кто-либо пытается «сесть на несколько стульев одновременно». Звучали вопросы, ответы на которые, увы, напрашивались сами. Однако, почему-то раньше это никто не замечал.
Была так же статья и о том злосчастном матче и его последствиях. Рита Скитер с удовольствием прошлась по всем, даже несколько строк уделила Ужасу Подземельному.
Эта журналистка намекнула, что намерена радовать своих читателей интересными статьями, которые не только заинтересуют взрослых, но и дадут маленьким волшебникам возможность размышлять самостоятельно.
«Наш мир магии такой разнообразный и, казалось бы, полностью неизученный. Живые умы могли бы найти себя в разных сферах, например, созидать новое или найти ещё неизученное, или обновить что-то старое. Так почему в последнее время возникло так много запретов, угроз, из-за которых амбициозные маги или тают, как свеча на ветру, или прилагают усилия, чтобы найти себя за пределами Англии?»
Так заканчивалась статья, будто автор не успел закончить её, давая своим читателям пищу для размышления.
Как ни странно, но эти статьи мне очень понравились, хотя с их автором… хотелось бы встречаться не очень часто.
Только закончив читать, я понял, что дома никого, кроме меня нет. Сначала меня это удивило, а затем взыграло шило в попе под девизом «Ищем приключения».
Как только я это осознал, то вспомнил ларец, что держал мистер Фэнари, когда мы были в банке. После приезда я видел его лишь пару раз. Закралась мысль, а не найти ли мне его и внимательно рассмотреть?
Конечно, я мог бы тогда приказать эльфу принести искомое и, думаю, получил бы, но вдруг вспомнилось, что на это может стоять запрет моей родни. Поэтому я решил обратиться непосредственно к самому мэнору. Одаренный моей магией дом был благосклонен ко мне, так что кратчайшим путём я был направлен в комнату учителей.
Комната изобиловала тремя цветами – белый, чёрный, серый. Белый цвет был в районе окон, чёрный на входе, и лишь центр был серого цвета. Похихикав над этими намёками, я внимательней осмотрел стены. Дом лишь дал намёк, где примерно искать, будто ему самому было интересно, до чего додумается его хозяин.
-Нет худа без добра, - произнёс я и решительно отправился к серой зоне.
Оставалось понять, в стене ли за кроватью находится тайник, или надо искать в противоположной стороне?
Я бы, наверняка, сделал тайник в изголовье кровати, но, зная своих учителей, направился к стене, на которой имелись очертания, похожие на дверь. Дверь как дверь, только имелась окантовка из вьющейся розы. Простучав, я с удовольствием стукнул ногой по одному из нижних лепестков.
Послышался щелчок, и одна из немагических картин, изображавшая бушующее море, приоткрылась. Проверив на следилки и охранку, я потянулся за ларцом.
Немного нервный хмык вырвался у меня, когда я заглянул вовнутрь. На бархатном тёмном ложе лежала серебряная чаша. Ободок ее украшал то ли Змей, то ли Дракон, кусающий свой хвост. Кажется, это Уроборос и означает жизнь и смерть, круг бытия во вселенной. На стенках чаши был ещё один большой символ - зелёный лев, пожирающий солнце.
Пришлось напрячь свои извилины, чтобы вспомнить, что змею и льва в алхимии можно трактовать по-разному, но суть у них одна – объединять не соединяемое.
Руны, созданные из маленьких изумрудов, сапфиров и рубинов, лишь скрепляли образ. Так же, сама чаша имела свой запах, который напомнил мне почему-то морозную мяту.
Ещё немного постояв и осмотрев находку, я возвратил её на место, чтобы позже поискать в библиотеке информацию о ней.
Спустя несколько вечеров я утвердился в своем мнении, что подобные символы есть в алхимии. Давались ссылки так же на некоторых авторов, как магловских, так и магов-зельеваров. Оказалось, что самый известный - это Никола Фламель, который благодаря своему философскому камню создал эликсир бессмертия.
Из-за того, что многие хотели бы приобрести эту ценную вещь, Фламель стал затворником в своём замке и изредка выходит в свет, чтобы показать, что ещё жив и способен создавать новые зелья.
Как ни странно, но нигде не было описания этого камня, лишь предположение, что он, например, похож на рубин, внутри которого заключены Змей и Лев.
Тогда, что же это за чаша?
Пока эту мысль я оставил на задворках памяти, чтобы как-нибудь потом поразмыслить на досуге.
Последующие дни я провёл под знаком «Только учёба». Моя родня, а так же гости, зачастившие в мэнор, решили оставить меня в покое, полагая, что мои действия, как и их собственные, самые верные.
Справившись с нахлынувшими воспоминаниями, я закрыл окно, чтобы быстро направиться к кровати. Замёрз я знатно, а завтра надо быть здоровым…
Уже засыпая, я удивился тому, что мой усталый мозг показал двух мужчин, так непохожих и похожих одновременно…
Конец pov Гарольда.