Pura et vera dilectio. Чистая и истинная любовь.

      Проводив злым взглядом напряженного, словно натянутая струна, мальчишку, чеканя шаг, вышедшего из комнаты, зельевар переадресовал собственное недовольство на своего друга-любовника, который рассматривал Чашу, где уже плескались жемчужные нити. Создавалось впечатление, что ему интересней просмотреть воспоминания, чем поддержать возмущение Северуса поведением Поттера. -Ты это видел?! Лорд доморощенный нашёлся! «Я этого хочу», «я в этом уверен», «действовать буду так, как чувствую»! Он что, не понимает? Представив тело Лилит, а так же сканированную информацию, мы не только сможем узнать, кто причастен к убийству четы Поттеров, но и доказать, что наш сюзерен не убивал свою племянницу и её мужа, тем более, не покушался на наследничка. Это помогло бы найти истинного виновника или виновников. Ведь у нас есть предположение, убедительное, но недостаточное для Визенгамота, кто это и сколько их. Я хоть и недолюбливаю некоторых отпрысков Блэков и Поттеров, но в настоящее время полностью уверен – эта Шавка незаконно сидит в Азкабане. А этот мальчишка может всё испортить. -Северус, успокойся. – холёные пальцы сжали плечо, и на губах появилась чуть заметная тёплая улыбка. - Мы, может, и не понимаем мотивы Гарольда, но могу сказать кое-что, немногое, в его оправдание.       Отойдя к окну, лорд Малфой, удерживая зельевара за руку, продолжил тихо говорить, не замечая, как обитатели портретов замерли и прислушиваются. Им так же хотелось узнать мнение гостя, поскольку невозможно верить тому, кто, заверив, что поможет разоблачить врага, думает и относится негативно к их потомку.       Женскую часть Поттеров больше интересовало состояние Гарольда. Женщины как будто чувствовали, что мальчику нужна особая родственная поддержка. Но, увы, сделать это они были не в силах, потому что живым портретам не дано обнять, приласкать, поцеловать или сказать что-то значимое. Кроме того, связь с комнатами наследника оказалась отрезана. Что происходило за закрытыми дверями, было неизвестно, но что-то всё же подсказывало - Наследник очень страдал. - Позволь напомнить тебе, Северус, мальчишка до определённого времени жил у магглов, где взрослые ненавидели его, стараясь удалить его за пределы дома, отсылая «поработать на свежем воздухе», «скрыться, пока в доме гости». С кузеном Дадли у него сложилась тайная дружба, не демонстрируемая в общественных местах или среди знакомых. А соседи почти не замечали его и соответственно с ним обращались. Может быть, даже иногда сочувствовали мальчику, но предпочитали защищать собственных отпрысков.       Потом всё резко изменилось. Родня с удовольствием отдала парня родственнику, направлявшемуся в военную часть. Гарольд сумел сбежать, воспользовавшись обстоятельствами, и некоторое время находился без контроля и в одиночестве в неизвестном для него месте. Когда Гарольд появился здесь, почувствовал любовь родни и в то же время ответственность в качестве наследника Рода Поттер, его характер и жизненная позиция полностью сформировались. Теперь Гарольда Поттера сложно сдвинуть с намеченного пути.       Это только первые аргументы, что приходят на ум. Теперь поставь себя на его место. Родственники, с которыми вынужден жить с раннего детства, вызывают ненависть. Кузен, который является твоим другом, но тайно. Большую часть времени ты проводишь вне дома, невольно подстраиваясь под законы улицы, так как, несмотря на то, что место тихое и не криминальное, свои правила сложились. Понимаешь, мальчишка рано и по необходимости научился прятать свои чувства ото всех, осознав, что никто тебе не поможет, только ты сам.       В мэноре его любят и готовы спрятать в самом защищённом месте, но Гарольд продолжает придерживаться выбранной линии поведения. Также, являясь Наследником и будущим Лордом, он обязан самостоятельно принимать решения. И пусть другим они покажутся странными, даже станут ошибочными или принесут вред, но это будут и есть его решения, и он их озвучил.       Заметь, хотя теперь за его спиной стоит Сила Рода и поддержка предков, свой стержень он закалил без них. Нам с тобой, можно сказать, повезло: у меня были мой отец и сюзерен, у тебя – твоя мать, я и всё тот же сюзерен. Мы могли себе позволить в случае необходимости отойти в сторону и дать родне возможность исправить положение, а мальчишке приходится действовать самостоятельно. -Люциус, ты, похоже, забыл, что у парня здесь родни целая галерея, а так же его учителя. Не поверю, что за прошедшие пять лет они не сумели внушить ему, что взрослых надо слушаться и следовать их решениям. -Север, это не то… Совсем не то… Мне трудно это объяснить тебе… -Достаточно! – жест «стоп», полы чёрной мантии взвиваются, когда мужчина резко развернулся и направился к Омуту Памяти. Зельевару тяжело дались тихие и правдивые слова друга, хоть он и понимал, что только вредность не позволяет ему объективно оценить и понять парня. А злость на бывшего школьного врага мешали заметить в Гарольде то многое, что было свойственно подруге Лилит. – Что будем делать с этими воспоминаниями? -Думаю, что после просмотра следует сделать несколько копий. Возможно, если Гарольд всё же решится устроить «погребальный костёр» и оставить пепелище, они станут дополнительными источниками информации, а также послужат на суде доказательствами. Готов к просмотру?       Замерев на мгновение, мужчины нырнули в Омут Памяти. Люциус и Северус быстро осмотрелись, чтобы понять, что оказались около калитки дома семьи Поттеров.       Был поздний октябрьский вечер. Деревья без листвы в темноте казались большими руками, что, вырываясь из земли, тянулись к тёмному небосводу. Недавно прошедший мелкий дождь принёс не только прохладу, но и немного увлажнил землю. -М-да, я как-то подзабыл, что Лили из-за страхов и беременности специально выбрала именно Годрикову Лощину, хотя могла оставаться в Поттер-мэноре. – мужчины невольно передёрнулись, как будто чувствовали холод и зловещую тишину, окутывавшую эту тихую улицу. -А я думал, что она решила здесь поселиться после того, как кто-то убил старших Поттеров и из-за некой обиды на Лорда. -Вероятно, многое сошлось в один момент… Смотри…       Вспышка портала у барьера Фиделиуса привлекла внимание мужчин и позволила заметить двух магов, быстро направлявшихся в их сторону.       Высокий силуэт в чёрной мантии, чей капюшон скрывал часть лица, первым привлёк внимание. Он шёл уверенной походкой, как будто точно знал, куда идти. Очевидно, что ему не нужен был провожатый, но он кивал в ответ на указующие жесты своего спутника. Второй был низеньким толстячком, который сутулился, время от времени нервно дёргался и попискивал. -Петтигрю? – удивленно хмыкнул зельевар. Он, конечно, знал этого труса и подхалима, но видеть его здесь и в подобной компании было странно. -Х-х-хвос-с-т-с-с, прекра-щ-щ-яй т-р-р-яс-с-стис-с-с-сь – раздалось недовольное шипение из-под капюшона. -П-п-п-р-р-ос-с-стите, Хозяин. Я нем-мног-го боюсь… -Тебе поч-ч-ти ниче-е-го не надо будет д-е-е-ла-а-ть…. Отвлека-ай и жди момента для а-а-таки… Я-то з-з-знаю, что те-ебе этого хочется… -Да, Хозяин, очень, - пища и подпрыгивая, Питер Петтигрю, демонстрируя раболепство во взгляде и движениях, приоткрыл калитку.       Мужчины последовали за этой странной парочкой, попытались заглянуть под капюшон, но под несколькими слоями заклинаний иллюзии обнаружилась белая венецианская чумная маска*.       Теперь стало понятно, почему голос был не только шипящим, но и гулким – строение маски не только скрывало лицо, но и меняло голос.       Тихо раздалось: «Алохомора», и двери медленно открылись.       Из гостиной донеслись звуки недовольного бормотания Джеймса и плеска напитка в бокале, сверху - тихое пение и довольный детский лепет. Дом и его обитатели жили своей жизнью, не ожидая, что вот-вот их мир резко изменится, и отнюдь не в лучшую сторону.       То ли от страха, то ли от нетерпения и предвкушения пухлый маг резко запищал. Это заставило хозяина дома замолчать. -Питер? – удивлённо спросил, а затем появился в коридоре Джеймс со стаканом виски в руке. - А что ты… Стоять!!! – Палочка резко перекочевала из кобуры в ладонь. - Кого ты привёл, Хвост?! -Дж-ж-ж-е-е-еймс, дружище! – радостно, но неуверенно взвизгнул пухлый маг. Спустя секунду под ногами Джеймса и Хозяина появилась большая серая крыса, стремительно рванувшая мимо Поттера.       Тот растерялся, но выучка в аврорате не подвела: стакан летит в сторону второго «гостя», тут же выпустившего два сильных заклинаний и Петрификус в сторону крысы. Анимаг замер, и пущенные врагом заклинания не достигли цели. Джеймсу также удалось увернуться и прорваться в гостиную, чтобы продолжить бой уже там. -Лили, бери Гарри и уходи! На нас напали! – кричит Джеймс, отбиваясь от тёмных игл и посылая Ветряную Мельницу в ответ. Это заклинание хоть и отбило все иглы, но, увы, резко снизило магический резерв. Понимая, что долго не продержится, мужчина всё же был готов биться до конца: палочка направлена на врага и готова вновь атаковать.       Соперник на это лишь шипяще рассмеялся, а затем удвоил натиск. -С-с-сейчас-с рас-с-пра-авлюс-сь с тобой, а потом з-зай-мус-с-сь твоим отпрыс-с-ком… Девчо-о-онку, так и быть, убью позже… Поигр-р-а-ать с-с ней хо-о-чу...       Услышав эти слова, Поттер на мгновение замер и с неверием, удивлением и ужасом посмотрел на врага. -Не может быть! Вы?! А я... – заклинание Брахиам Эмендо, пущенное Петтигрю в ноги Джеймса, заставило молодого аврора упасть и сильно удариться виском о край стола, ранее отброшенного в сторону. -Круцио! – довольно завопил бывший друг, а ныне предатель, из его палочки вырывались красные лучи, жалившие неподвижное тело. -Питер! Ус-с-с-спе-е-ется. Нам пора-а-а наве-е-ерх, там нас-с-с ждут ещё двое… -Да-да-да-да-да… - зачастил Хвост, отходя от тела Джеймса и спеша первым подняться наверх.       Влетев в первую же дверь, предатель тут же начал кидаться заклятиями, не замечая, что в тускло освещённой комнате никого нет. -Идиот… с-с-с-следующая дверь…– звук подзатыльника разнёсся по коридору. -Простите, Хозяин… – потирая ушибленное место, Хвост ринулся вслед за магом.       Двери в детскую резко открылись, позволяя увидеть как злоумышленникам, так и Северусу с Люциусом рыжеволосую зеленоглазую магичку-воительницу. Та, сохраняя уверенность во взгляде и в движениях, прикрывая собой кроватку, произносила заклинание Щита. -Здр-р-равс-с-ствуй, дев-о-о-чка, давно не ви-и-идели-с-с-сь… -И столько же бы не видеться…. Зачем прячетесь под этой убогой маской? Вас за версту можно узнать… Могли бы не скрывать свой "светлый" облик… И, кстати, я точно знаю, что передо мной не Лорд Волан-Де-Морт, которым вы привыкли пугать магическое общество… «Светоч» нашёлся тут. Только вы кое о чём забыли. Многим известна ваша истинная суть, полная гнилья и падали… -Заткнись! Силенцио! - вопил писклявый голос Петтигрю, а из его палочки рывками вылетали заклинания.       Но та даже не посмотрела в его сторону, зачем обращать внимание на мага, который слаб в магии и не блещет знаниями в заклятьях. Лилит Поттер-Гонт продолжала стоять в угрожающей стойке. Её взгляд как будто проникал сквозь все иллюзии и маски. Женщина знала «гостя», и тот это понимал и так же стал в дуэльную стойку, запуская заклинания и наращивая их мощность. Кроме того, он невербальными заклинаниями кидал в девушку разные предметы, отвлекая и не давая сосредоточиться.       Петтигрю, заметив, что его вновь никто не замечает, а проклятия не проникают сквозь щит, остановился, пытаясь оценить своим скудным умишком разворачивающуюся перед ним картину.       Он, конечно же, видел не раз, как сражаются эти соперники, но не против друг друга. Лили, имея сильное магическое ядро, могла в будущем стать Мастером дуэли, но из-за свадьбы, беременности и ухода за сыном растеряла свои навыки. Да, она продолжала и держать щит, и посылать сильные заклятия, но с каждой секундой усталость брала своё, и сила проклятий слабела. Его же Хозяин продолжал тренировки и сражался как один, так и с кем-то из Упивающихся. Молодость против опыта… Результат поединка, как всегда, непредсказуем, но не в данный момент.       Что ж, он готов помочь своему Хозяину.       Крыс быстро шмыгнул в сторону окна, замер, двинулся к креслу-качалке, вновь замер. Ещё пара крысиных шажков, и он окажется у кроватки. Но ему не повезло, защитный барьер больно ударил по чувствительному носу, заставляя животное в злобе отбежать. Несколько дополнительных попыток, а результат один и тот же.       Злясь, Хвост вновь стал человеком, чтобы, быстро оценив положение, довольно прошептать: -Авада Кедавра…       Так совпало, что в тот же миг волшебник в чёрной мантии сумел на мгновение пробить брешь в щите молодой волшебницы, а смертельное заклинание зелёным лучиком достигло цели.       Лили чуть вздрогнула и мягко упала на пол, продолжая даже после смерти крепко держать свою палочку. -Хвост, ты, как всегда, в своём репертуаре, - раздался хриплый голос из-под капюшона, но уже без шипящих нот. -Простите, Хозяин, - глубокий поклон, и пальцы сжались, как лапы зверька. - Я полагал, что для вас дело чести убить последнего Поттера, того, кому предназначено стать сильнее вас. -Откуда такие подробности, Хвост? – палочка тут же уткнулась в трясущегося от ужаса Петтигрю. -Хозяин, это лишь мои глупые выводы, - постарался анимаг загладить свою оплошность. Поняв, что маг ему не верит, он решил продолжить, - Я верю в ваше величие, Хозяин, но так же считаю, в пророчестве есть толика правды. Тогда, может быть, лучше убить мальчишку сейчас, чем дожидаться свершения будущего, когда щенок повзрослеет? -М-м-м… Интересно… - маг вновь вскинул палочку, первоначально направленную в сторону Петтигрю, сжавшегося от страха, а затем резко направил ее в сторону малыша, который уже встал на ножки в кроватке и хмуро смотрел на волшебника. -Авада Кедавра!       Луч стремительно направился в сторону маленького Гарольда… Мгновение будто растянулось, а луч медленно, но верно стремился к своей цели.       Не выдержав накала эмоций, Северус рванул на перехват, вставая меж проклятьем и мальчиком. Несколько пассов палочкой, но бесполезно... Зелёная лента прошивает его тело и продолжает двигаться к малышу. -Север! – Люциус Малфой в ужасе замер на какие-то доли секунды, чтобы тут же, подлетев к другу-любовнику, крепко его обнять. – Северус…       Сердце бешено билось в груди, руки крепко прижимали самое дорогое тело, губы шептали бессвязные слова, остальное уже казалось неважным, хотя обоим было известно, что вокруг лишь воспоминания о прошлом, что вот-вот свершится.       На периферии сознания они ещё видели и слышали тихий последний вскрик Петтигрю, который, убегая из угла, попал под действие охранного контура. Луч Авады, а так же защита не просто убили, но и превратили в пепел тело предателя.       Они слышали и видели, как маг в чёрной мантии, проклинал всех Поттеров, Лили Эванс, нерасторопного слугу. Как пробовал ещё несколько раз безуспешно поразить Гарольда. Слышали плач мальчика, звук мотора мотоцикла Блэка, его крики и стремительные шаги на лестнице.       Последнее, что показали им воспоминания, это Блэк, который, как марионетка, не смотря по сторонам, берёт и выносит мальчика. Послышалась какая-то возня внизу, и окружающее пространство заполнилось туманом, сверкая заклинаниями и печатью.       Тела мужчин резко выдернуло из одного воспоминания, чтобы тут же выкинуть в другое.       Быстро осмотревшись, Люциус Малфой, крепко держа за руку Снейпа, с уверенностью произнес:       - Это недавнее воспоминание. Мы с Гарольдом должны вот-вот выйти из-за угла… Север… Очень прошу сдерживать подобные жертвенные порывы. Я не хочу тебя терять…       В ответ зельевар, обласкав блондина взглядом ночных омутов, крепко и страстно его поцеловал. Он пил поцелуи Люциуса, затем, чуть прикусывая нижнюю губу, тут же ласково проводил по месту укуса языком. Обводил контур губ, и кончиком языка просил впустить в глубины рта. Пальцы зарылись в белокурые локоны, заставляя белый шёлк рассыпаться по плечам. То же самое захотел сделать и Люциус, но тут же из горла зельевара вырвался рык, ясно выражая возражения. Аристократ мог бы покориться, но с удовольствием не только снял морок с волос и дёрнул за пряди. -Лю-у-yц-с-с-с... р-р-р-р-р… - зельевар больно куснул нижнюю губу и отстранился, сверкая страстно-злым взглядом. – Тебе везёт, что мы в воспоминаниях, а то я не против дать своей фантазии волю, где ты распят на столе, а я с удовольствием оставляю свои метки на твоём теле. -М-м-м-м, фантазируй дальше, мне это нравится… - Люциус сам потянулся за поцелуем, но мазнув по губам, отстранился, чтобы последовать за всеми пришедшими. – Увы, ты прав только в одном: мы в воспоминаниях и должны понять, почему Гарольд именно их дал нам.       На этот раз мужчины видели лишь коридор и гостиную. Внимательно пронаблюдав за суетой гоблинов и Невыразимцев, они посмотрели на мальчика. Тот был спокоен, но в какой-то неуловимый момент мужчины заметили, как его блуждающий взгляд затуманился слезами. Возникло ощущение, что камень ожил и заплакал…       Вновь рывок, и теперь лорд Малфой и Снейп оказались внутри дома, но видели лишь магические линии, заклинания, остаточные следы ритуалов, даже кое-где мелькали потоки душ и вспышки чувств. Маги словно попали в мир, где правят цвета, живущие своей собственной жизнью.       Рывок, и мужчины вновь в галерейной… -То, что парень имеет чувства, но так же умеет их прятать, мне понятно. Так же мне понятно, почему он решил показать эти три воспоминания, но я всё равно не могу понять причин его мании сжечь дом с телом Лилит? -Гарольд - прирождённый артефактор, - раздалось от дверей. В комнату неспешно вошли мистер Фэнари и Керсаче. – Благодаря своему таланту, он видит то, что многим не заметно. Для него это… хм…, как кружево: например, неприемлемо видеть в получаемом рисунке узелки или ненужное плетение. Он не скажет точно, где имеются «ошибки», но будет уверен, что уничтожая одно, он сохраняет правильность рисунка. Я правильно понял, даже побывав в его воспоминаниях, вы не нашли изъяна? А он есть, и его заметил Гарольд. -То есть? Надо лишь подождать, когда сгорят дом и тело, и мы прозреем? – с ехидством и недоверием спросил зельевар. Да, он смог немного понять юношу и даже посочувствовать, но вот то, что он не сумел что-то заметить, казалось ему нонсенсом. -Мистер Снейп, просто хоть раз доверьтесь мальчику, и тогда будет легче вам обоим… -М-да… Меня окружают одни психологи… -Смирись, мой друг, - Люциус, улыбнувшись, похлопал его по плечу. – Мы ещё долго будем мелькать перед твоими чёрными очами.