***
Альбус Дамблдор коршуном метался по своему кабинету то в одну сторону, то в другую, а то вовсе крутясь на одном месте. За его манипуляциями присматривали бывшие директора, которым не было хода со своих портретов, и шляпа с Фоуксом, старавшиеся держаться поближе друг к другу. Казалось, они могли мысленно переговариваться и, конечно же, обсуждать хозяина кабинета с его странностями. Но, увы, не существовало тех, кто мог бы понимать феникса, переставшего любить старика за его действия, и тех, кто сумел бы задать Шляпе верные вопросы, чтобы услышать на них ответы. Так что, оставалось наблюдать, не попадаясь на глаза директора. Он же раздумывал о том, что произошло недавно и какие события или решения повлияли на Джинни Уизли? -Что-то всё же идёт не по намеченному сценарию. – бормотал маг, притормаживая у окна, за которым медленно кружился снег. - Дневник, подброшенный девчонке Уизли, только кормится магией и кровью своей «хозяйки», Джинни же, стала менее доступна для моих ментальных посылов и сканирования мыслей. Также, девочка всё чаще ходит в одиночестве, и лишь украдкой брошенный взгляд говорит, что она не готова отказаться от своих планов на завоевание знаменитого мужа и титула леди. Стоит ли вмешаться? Нет, это, вроде бы, не к спеху, и менять планы пока не стоит... Страшно и важно то, что кто-то проводит в школе тёмные ритуалы и пострадал школьник. А это приведет к тому, что явятся авроры, Невыразимцы, Совет. Не избежать и пристального внимания Хогвартса. Кажется, он готов вот-вот выдворить меня за свои пределы. Нет уж, я во что бы то ни стало удержусь на плаву и закончу свою партию. Хорошо, что Фадж занят работой настолько, что война у порога только и сможет его отвлечь. Я, как директор, сдерживаю ситуацию, и информацией владеют лишь четверо. Хотя, кажется, Малфой первым узнает правду. Надеюсь, что не так рано, как хотелось бы… Случай с кошкой Филча так и остался открытым. То ли эта была месть животному, то ли кто-то пробовал на ней заклинания. В том не было моей вины, но Хогвартс недовольно шипел. А теперь ученик, и требовательная настойчивость замка разобраться. Я стал рассеянным и не заметил детской ловушки. Вспомнив сегодняшний позор, свидетелем которого, хорошо, стали только Флитвик и Минерва, Альбус Дамблдор стукнул костяшками пальцев по стене. Боль немного отрезвила, но не помешала вспомнить подробности на первом этаже. Он растянулся на холодном и грязном полу, вновь сломал нос, который ещё в юности пострадал от братца Аберфорта, это ещё не полный список того, что пострадало. Да и этого хватило, чтобы высказаться настолько громко и цветисто, что, наверняка, его слышали в дальних башнях. Пока директор отряхивался и старался не смотреть на своих коллег, чтоб не видеть их реакцию, он не сразу вник в ситуацию, не только прочувствованную всем телом, но и связанное с мальчиком. Минерва МакГонагалл, незаметно утирая скупые слёзы, осматривалась, ища то, что может помочь в расследовании, Филиус Флитвик сделал пару взмахов палочки и высказал свой вердикт. -На парня воздействовали тем же заклятием, что и на кошку Филча. Пришлось Альбусу согласиться с этим, с лёгким удивлением рассматривая чуть блестевшую надпись, написанную то ли кровью, то ли краской. -Что за Тайная Комната, Альбус, и о каких наследниках идёт речь? – Минерва МакГонагалл, скосив взгляд на слова, продолжила сканировать следы аур, хотя уже сейчас было ясно, что найти виновника невозможно, ибо магия детей и их передвижение по школе не способствовали поимке нарушителя, так что оставалось собрать самые чёткие следы ауры, чтобы поздней выяснить, где кто был и видели ли Колина Криви. -Самому интересно узнать об этом, милая. Может, в какой-то книге прочли, вот и решили поиграть…? Сейчас подобных книг намного больше, чем было раньше, и информации больше и попыток все распробовать… -Ничего себе «поиграть»?! Да что вы такое говорите?! Да за такие шутки только Азкабан! И нечего пенять на книги, они тут ни при чём. – декан Гриффиндора, как всегда, быстро вспылила, но мягкое поглаживание её руки Флитвиком, утихомирило вспышку, и ответ она выслушала с гордо поднятой головой. -Мини, девочка моя, дети взрослеют и не понимают пока, что их любопытство и желание воспользоваться знаниями, взятыми из более взрослых книг, могут пагубно повлиять на окружающих. Так что не следует их винить и грозить Азкабаном, лучше провести беседу и внимательно проверить литературу, доступную ученикам. Я не раз говорил, что некоторые знания лучше скрывать, чтобы не спровоцировать что-то подобное. -Альбус, как я поняла после ваших лекций за чаем, детям можно разрешать играть в Квиддич, конфликтовать с сокурсниками, а если уж попалась в руки книга, то с милыми зверьками и без волшебства. Тогда, может, вовсе переименуем школу в ясли и, отказавшись от магии, перейдём жить к маглам? М-м-м? Может, вы своим примером вдохновите общество на это? Меня ужасает лишь то, что вы, Альбус, перестали правильно оценивать события, и ваши «поиграть» очень часто стали случаться… Так что, мне больше нечего сказать, я почти всё высказала… Флитвик, поможешь нам отлевитировать мальчика к Помфри? -Я всегда к вашим услугам, Минерва, - изящно поклонившись, полугоблин занялся телом Колина, а Минерва МакГонагалл, резко развернувшись, направилась следом. Провожая их колючим взглядом, директор с неудовольствием подумал, что произошедшие перемены привели к тому, что даже преданные ранее люди стали высказывать своё «фи». -И где же я ошибся? – пробормотал Дамблдор, смотря на надпись. -Сш-ш-ш-ш-сс-ш-ш-ш-ш-с-ш, - раздалось, казалось, так близко, и волшебник невольно побелел. Холодный пот скатился по вискам, руки задрожали, ведь впервые за это время он услышал странный голос так близко. Пришлось торопливо нагонять деканов. И теперь, при этих воспоминаниях страх вновь одолел разум. -Так, спокойно. Если хорошо подумать, то даже это событие можно обратить в нужное русло. Повлиять на Джинни, чтобы дневник был выброшен почти прилюдно. Этим заинтересуется Гарри, или кто-то передаст дневник, в шутку обронив, что было бы неплохо узнать, что же такое записывает милая девочка. Главное, чтобы он обязательно попал к Гарри. Этим, конечно, воспользуется Он, и тогда парнишке перепадёт особый талант. Затем подкинуть слушок, что мальчишка общался со змеёй, даже можно попробовать открыть дуэльный клуб, где тому придётся общаться с наколдованной змеёй. Открыть его можно после новой жертвы, а она точно будет… Думаю, что сынок Малфоя с удовольствием воспользуется заклинанием Серпенсортия. Слухи подтвердятся, Гарри станет ментально уязвимей, превратится в парию, ведь говорить на змеином языке может лишь тёмный маг, например, Тёмный Лорд Волан-де-Морт. Затем вновь подключить Джинни… Надо что-то эпичное… О, Тайная комната открыта, её забрало чудовище, и парень идет сражаться, ведь девочка - не виновата, она очередная жертва… Думаю, что Миртл сможет показать тайный лаз… Кстати, о Миртл…. А не эта ли Комната была связана с ужасами, что происходили во время учебы Тома? О-о-о-о-о, если всё собрать воедино и под нынешние события, то можно многое сделать красочно. А обвинить можно поверженного врага, который через дневник и девочку решил воскреснуть. От множества идей кружилась голова, и старик, чтобы хоть как-то успокоиться, принялся за свои любимые сладости, не замечая, как Фоукс переглянулся со Шляпой. Так же директор не вспомнил за построением планов, что хоть и слышит угрожающее шипение, он так и не разузнал, кто же его преследовал. Сам же Василиск, приподнявшись на хвосте и высунув раздвоенный язык, изучал магический замок, чтобы воспользоваться коридорами, на время, перестав угрожать директору, и поймать то, что пахнет потусторонним существом.***
Где-то на Тибете. Письмо от Малфоя и Снейпа застало Сивого в облике зверя, возле леса, откуда был виден древний монастырь. Неприметный серый филин, плавно спланировавший на ветку, резко ухнул, чтобы привлечь отдыхающего зверя. Тот, недовольно рыкнув в ответ, клацнул массивными челюстями, ведь ему пришлось пробираться к этому комплексу монастыря две долгих недели, а птица мешала отдыхать. Поняв, что корма и денег не получит, филин, бросив плотный конверт и резко ухнув, взмыл вверх чтобы раствориться в предрассветном небе. Проводив полуголодным взглядом пернатого почтальона, Сивый принюхался к письму. Минута на раздумье, и зверь, подхватив зубами письмо, сорвался с места. Не добежав каких-то нескольких сотен метров до монастыря, ему пришлось притормозить. Место было пропитано настолько древней магией, что невольно заставило оборотня вернуть человеческий облик и загнать своего зверя поглубже внутрь разума. Отряхнувшись и собрав серые волосы в низкий хвост, мужчина, не замечая своей наготы и прохлады, быстро направился к большим воротам. Луч солнца коснулся маленького окошка, когда Фенрир дошёл до них и немолодой привратник стал открывать створки. Бледно-карие глаза монаха сначала уловили высокий силуэт мужчины, чьё тело было нагим и жилистым. Чувствовалось, что перед тобой не просто человек, а хищник, если нужно, готовый атаковать. Но привратник даже не попытался сделать вид, что испугался, он внимательно присмотрелся и чуть отошёл в сторону, дабы попробовать увидеть лицо в свете лучей солнца. Когда незнакомец приблизился и повернулся так, чтобы свет отразился на его лице, монах смог увидеть резкие очертания скул и волчьи глаза, чуть заострённые уши и два шрама, один из которых был на щеке, другой задевал край губ. Тело так же было покрыто мелкими и более крупными рубцами и шрамами, но, казалось, Сивый был готов часами красоваться и показывать их любому, кто хоть как-то был заинтересован в этом. -Я бы хотел видеть Томаса Мракса Гонта. – резко выдал оборотень, которому не понравилось, что какой-то монах не впечатлился его «трофеями», тот просто ждал, когда пришлый заговорит. - Он прибыл к вам, примерно, чуть больше пяти лет назад. Привратник, не замечая грубости, чуть склонился в поклоне и показал жестом на высокую башню на самой вершине небольшой, по местным меркам, скале. Хмыкнув, Фенрир, лишь крепче сжал письмо и поспешил в указанное место. Тысяча, а то и больше, ступеней, не терпящих быстроты, с удовольствием скидывали оборотня, и тому приходилось очень концентрироваться на подъеме хотя бы до более широких ступеней, где можно было бы передохнуть. Солнце поднялось настолько, что коснулось лучами уступов, ведущих в башню, а оборотень взмок, успел не раз разозлиться, упасть, выпустить зверя, чтобы когтями удержаться на ступенях. Но лишь на восьмисотой ступени он почувствовал себя смирившимся и очень уставшим, а когда он всё же добрался до цели, то желал лишь одного – склонить голову и уснуть. Что он и проделал. Проснулся он лишь тогда, когда его зверь учуял что-то очень знакомое и желанное. -Мой Лорд, - прошептал он, смотря своими волчьими глазами в вертикальные зрачки глаз цвета жжёного сахара.