23 сентября Прошел только первый месяц учебы, но меня уже успели раскатать по полной программе. Видите ли, моим родителям не нравится то, как я учусь, поэтому ректор долго и мучительно капал мне на мозги. Все эти насмешки и взгляды вывели меня из себя. Я готов был порвать любого, кто встанет на моем пути. Так плохо мне уже давно не было. Вот почему я решил написать сюда. Сегодня я наедине с чувством злости и, что неожиданно, ненависти к самому себе. Нет, я не буду резаться или еще что-то, но мне просто хочется лечь и помереть. Только начав успокаиваться, я подошел к окну, где меня внаглую сфотографировали. Я уже представлял себе последствия этого, но это почему-то не так сильно опечалило меня, как учеба. 24 сентября Мой самый слабый предмет — физика. Таков приговор вчерашнего табеля. Если опустить подробности о том, что я почти не спал ночью, то можно рассказать про сегодняшний урок этой самой физики. Уоррен порол какую-то чушь с умным видом, из которой я сейчас ничего не могу припомнить. Он мог бы помочь мне, поэтому я начал думать о том, как попросить у него о помощи. Было бы странно так просто зайти к нему и попросить, мы особо не общались. От мыслей и планов меня отвлекла Виктория, откровенно предавшая меня. Я таки собрался и пошел к Уоррену в комнату. Вот так просто. Когда я переступил порог, то почувствовал, что какая-то слабость постепенно уходит. Я делаю что-то, чтобы решить ситуацию, а не просто жалею себя! Не достижение ли? Он встретил меня прохладно, да и не стоило ожидать другой реакции. Но он согласился мне помочь. Видимо, он слышал про ту дурацкую фотографию и сделал это из сострадания.
"Неправда", — подумал Уоррен. Его взгляд часто перескакивал не на ту строку, и ему приходилось перечитывать эти записи снова и снова.Было очень классно, что мне уделяют столько внимания, хотя я и сглупил пару раз. Постараюсь в следующий раз не материться при нем, ему это явно не нравится.
"А это уже правда", — улыбнулся парень.Несколько часов этой физики так утомили меня, что, вернувшись в свою комнату, я уснул мертвым сном без всяких таблеток. 25 сентября Я прогулял школу. Стало немного неприятно от мысли, что если бы кто-то прочел эти строки, то не особо удивился бы. Я выспался (что невероятно) и обошел почти весь город, вспоминая, где находился магазин с этими дурацкими плакатами. Наконец найдя его, я прошел через дверь и оказался в таком помещении, которое было трудно описать словами. В подобном месте я не был ни разу. Обои такого кислотного цвета, что начинали болеть глаза. Повсюду валялись какие-то безделушки: наклейки, игрушки, канцелярские принадлежности и, что самое главное, плакаты. Мне пришлось долго покопаться, чтобы найти нужный. Я взял еще парочку, вдруг Уоррену не понравится мой выбор.
"Мне понравились абсолютно все".Пухлый продавец посмотрел на меня каким-то ненавистным и в то же время надменным взглядом, пробивая товары. Я достал карточку, но ее там не принимали. И что это за место? У меня было слишком хорошее настроение, чтобы с кем-то ссориться, поэтому я взял пакетик и поспешно запихнул его в сумку. Времени было в обрез, уроки уже кончились. Обратно я поехал на общественном транспорте, чтобы хоть как-то сэкономить деньги. Ближайшее время от моих родителей вряд ли можно что-то ожидать. Да, я опоздал. Мне очень льстили эмоции Уоррена при получении этих обыкновенных плакатов, а Эйнштейн был уценен настолько, что любой ботан мог себе его позволить. Не хочу называть Уоррена ботаном, но уж слишком он умный, другое слово в голову не лезет. Расписывать свою вечернюю выходку не хотел бы, но она произошла в большей степени из-за моей зависти к Уоррену. У него есть друзья и, видимо, девушка. Он еще вчера говорил мне, чтобы я не лез к Макс. У него наверняка хорошая семья и занимается он делами, которые доставляют ему удовольствие. По всем этим пунктам я пролетаю. Когда я пришел в комнату, там сидела Виктория — последний человек, которого я хотел увидеть.
Последний абзац заставил Уоррена остановиться и перечитать его еще раз. Он лег в кровать на спину и положил раскрытый дневник на лицо. Только через какое-то время он начал читать дальше.26 сентября Такого странного дня у меня еще не было. Начнем с того, что впервые этот дневник открыл не я. Странно, да?
"Вот дерьмо".Да, это был все тот же Уоррен. Мало того, что он читал его, так еще и залез в мою комнату, пока я спал. Через окно! Я даже растерялся и не знал, что сказать. Хотелось что-то плохое, но потом я передумал. Я задумался, а Уоррен продолжал читать, повернутый ко мне спиной. В какой-то момент мне стало даже приятно: кто-то интересуется моей жалкой жизнью. Но потом я вспомнил, что там есть информация, которая могла бы опустить меня в глазах Уоррена. Да и нецензурной лексики здесь хоть отбавляй. Да, блять? От каждого звука он дергался, как ошалелый, это выглядело даже как-то мило. Пора было прекращать этот спектакль, и я сделал вид, что просыпаюсь. Ну, сыграл я неплохо, кажется, во мне умирает прекрасный актер. Какое-то время мы занимались физикой, как вдруг Уоррен предложил пойти в закусочную. Конечно же, я согласился. Правда денег у меня не очень много. Как странно было говорить с Уорреном о чем-то кроме его физики и заумных вещей.
"Моей физики", — фыркнул Уоррен, перелистывая страницу.30 сентября Результаты контрольной по физике приятно удивили меня. Либо родители таки отстали от меня и мне опять стали ставить оценки, которые я не заслужил, либо Уоррен действительно помогает. Да кого я обманываю? Конечно, второе. Денег от родителей до сих пор нет, а мы все чаще ходим в ту закусочную. Мы платим по очереди, еще на три вылазки за мой счет я могу нас обеспечить. Страшно представить, что будет потом. 7 октября Деньги кончились. Как мы успели за восемь дней шесть раз сходить туда? Я и сам затрудняюсь в ответе. Это уже вошло в привычку. Физика теперь не так пугала меня, а оценки по ней постепенно улучшались. Хотелось бы и другие предметы подтянуть. Жаль, что Уоррен не гений во всех областях. Я бы и не особо удивился 8 октября Я заметил, что уже в пяти последних записях присутствует имя Уоррена. Странно? По поводу денег: я просто продал старый фотоаппарат. У меня и так их куча. Теперь до рождества я точно смогу ходить к Джойс вместе с Уорреном.
От резкого звука телефона Грэхем чуть ли не выронил книжку из рук. Звонила Макс. Некоторое время он колебался, но все же принял звонок. — Да? — слегка нервным голосом спросил Грэхем. — Привет, Уоррен, — весело ответила девушка. — Ну как ты там? — Нормально, — нетерпеливо продолжил он, но Макс не обратила внимание на его необычный тон. — Как у тебя там с Нейтаном? — она замялась. — Есть прогресс? — Пока не могу сказать, — с печалью отозвался Уоррен. Они еще немного поговорили, прежде чем девушка сбросила звонок. Он протер слегка выступивший пот и снова принялся за чтение. Ведь восьмое число, на котором он остановился, было пару дней назад.9 октября Привет. Можно я расскажу секрет? Надеюсь, ты никому не проболтаешься, окей? Сегодня мы опять пошли туда. Уже даже не надо писать, что за "мы" и что за "туда". Уоррен был немного опечален сегодня, по крайней мере, мне так показалось. Он был очень сосредоточен, а когда я пытался прощупать почву, то он еще больше поник. Я был потрясен этим, ведь обычно я исполнял роль грустного человека, которого нужно успокоить. Я черпал позитив у Уоррена, а теперь, когда ему он ему нужен, я никак не помог. Я и не говорю, что Уоррен как-то разбирался в моих проблемах и старался помочь, но рядом с ним я забывал о них. Жаль, что у него это не так.
Грэхем покачал головой, закрыв дневник. Осталось всего две заполненные страницы, датированные сегодняшним числом.10 октября Я перестал понимать, что происходит в наших отношениях с Уорреном. Я слышал, что он плакал, пока я находился на расстоянии меньше метра от него, правда нас разделяла стена. Что с ним такое? Я очень хочу узнать, но не знаю, как спросить. Уоррен, почему ты плакал в туалете? Превосходно. Если я спрошу это, да еще и расскажу, что чувствую к нему, то он перестанет со мной общаться. В общем, я хотел бы разобраться во всем. А ты хочешь? Этот вопрос адресую Уоррену, кому я подброшу этот дневник. Пока не знаю каким образом, может просто брошу в руки и убегу. Сказать все в лицо для меня слишком сложно.
Парень отложил дневник в сторону, смахнув со лба проступивший пот. Он попробовал приподняться, но ноги его не держали. Пройти пару десятков метров до комнаты Нейтана стало препятствием, которое вряд ли возможно преодолеть. Телефон снова зазвенел, но на сей раз это было только сообщение. От Нейтана."Погуляем?"
Уоррен начал печатать, но все время не попадал по нужным клавишам. Солнце уже садилось, и в такое время Уоррен не стал бы идти куда-то, но указательный палец уже нажал на кнопку отправки сообщения."Конечно. Давай у входа в общежитие через час."
Наступала ночь, и на лужайке перед общежитием уже никого не было. Вскоре там все же возник Нейтан, пришедший на встречу еще за двадцать минут до ее начала. Сердце бешено заколотилось, и он с ужасом ощущал жжение в глазах и подступающие слезы. Сосредотачиваясь на ровном дыхании, он сильно сжал руки, надеясь, что легкая боль отвлечет его. И у него действительно это получилось. За те несколько секунд, пока Нейтан боролся с собой, в дверях общежития показался Уоррен. — Нейтан? — Уоррен поправил свои волосы и тяжело сглотнул, дав понять Нейтану, что он нервничает не меньше него. Уоррен начал идти в сторону выхода, предложив пойти в обзорный парк. Он понял, что его собеседник ничего не может сказать, поэтому, увидев слабый кивок Прескотта, повел его к автобусной остановке. Все время до конечной они провели в молчании. Сидя на заднем сидении, они не смотрели друг другу в глаза. Когда водитель объявил, что они приехали, Уоррен первый встал и вышел наружу, дождавшись Нейтана. Еще минут десять они взбирались на гору, стараясь не споткнуться о какой-нибудь камень, ведь с каждой минутой становилось все темнее. Они дошли до какой-то из промежуточных точек, где находилась смотровая площадка. Они сели на близлежащей лавочке, с которой открывался очаровательный вид на Аркадию Бэй. — Я... я прочитал все, — начал неуверенно Грэхем. — Я хотел сказать тебе еще в тот день, что я чувствую. Мне было страшно. Я перенервничал, поэтому... поэтому я плакал в том туалете. Нейтан ничего не говорил, вслушиваясь в каждое слово и не веря своим ушам. Он не знал куда смотреть, все в Уоррене вызывало у него бурю чувств. Нейтан сверлил взглядом землю возле своих кроссовок, только туда он мог смотреть, не краснея. — Я разделяю твои чувства, — наконец сказал Уоррен и на некоторое время умолк. — Понимаешь, у меня никогда не было ничего подобного, я не знал, как это бывает. Его голос замер, и Нейтан положил руку ему на колено, тем самым надеясь поддержать его. — Я поговорил об этом с Макс, потому что она почти сразу все поняла, — он улыбнулся. — Я спросил ее, как она думает, разозлишься ли ты, если я решусь все рассказать. Она сказала, что в этом нет ничего такого, в крайнем случае я должен просто объясниться. — Ты рассказал Макс?! — Нейтан ужаснулся, но руку не убрал. Ветер стал дуть немного сильнее, но обоим было совсем не холодно. Начало октября уже предвещало прохладу, но в этом году лето еще ненадолго задержалось. — Не волнуйся, она никому не расскажет, — Уоррен сказал это так уверенно, что Нейтан невольно успокоился. Нейтан прокашливался, чтобы убрать неприятный ком в горле, но он не исчез. Он поднял глаза, и все вышло именно так неловко, как он и думал. Наступила долгая пауза. Нейтан ощущал, будто находится вовсе не здесь, будто это не он, а перед ним какой-то незнакомый человек. Только рука Уоррена, которая взяла лежащую на колене руку Нейтана, привела его в чувства. — Я не знаю, что сказать, не знаю, — признался Нейтан, слегка дрожа. Он сжал ноги, чтобы унять дрожь. — Вид отсюда очень красивый. — Не поспоришь, — Уоррен обвел взглядом ночные огни, заметив, что Нейтан смотрит точно ему в глаза. Грэхем запустил пальцы в волосы у Нейтана на затылке, погладил мягкие волны на теплой коже. Рука Нейтана двигалась чуть выше колена, не замечая, какие приятные ощущения доставляла таким простым движением. — Ты будешь моим парнем? — осторожно спросил Нейтан, его лицо замерло в полуулыбке, но глаза у него были слегка робкие. Уоррен снял руки с его затылка и положил их на все те же колени, чувствуя частый пульс на запястье. Вместо ответа Уоррен слегка подался вперед, чтобы их губы соединились. Целовались они неумело, слишком скованно, но вскоре делали это с полной отдачей. Их поцелуи длились не больше минуты, но для обоих это время казалось вечностью. После этого они не смогли вымолвить ни слова, поэтому в обнимку молча смотрели на ночное небо и на их живописный городок. В эти мгновения они ясно осознавали, что все их проблемы решатся, а они будут счастливы.