Скажи правду

POV Аня       10 неделя в школе была просто замечательной. Можно сказать, глоток свежего воздуха. Но без сюрпризов не обходится. Произошло два момента, значимых лично для меня. И оба имеют завязку на одной личности. Вы же знаете о ком я? Батл. Ух, тогда было поистине жарко. Я разнесла ее в пух и прах. Голос улиц против интеллектуального рэпа. Этого противостояния ждали многие, в том числе, я с Милас. Мы полили друг друга такой грязью, можно сказать, задевали личные темы. Хотелось сделать побольнее. Вызвать бурную реакцию оппонента, и у каждой это получилось, мы выплеснули все то, что накопилось, но кто-то зашел слишком далеко. Ударял по самому больному месту, мне стало мерзко, противно, от слов, сказанных ею. Грубо и безразлично. Какая ты, все-таки лицемерная, прям тошнит от того, что было между нами. Все тело пронзили мурашки от воспоминаний, от тех воспоминаний. Что движет нами? Игра или же что-то большее? Вы чего? Гоните, что-то большее? Пора завязывать с разговорами, по типу «сама с собой», а то последствия могут быть не столь приятные. Каждое испытание, давалось мне с легкостью, мне было интересно любое занятие, связанное с творчеством. Творчество и книги, это то, что не давало мне уходить на дно социальной бездны. Откуда не всегда возвращаются. Еще, я очень люблю стихи Есенина, можно сказать, это моя слабость. Читать я научилась сама. Все в собственной жизни, я научилась делать сама. Я писала и буду писать стихи. Мне говорили, что у меня талант, на что я лишь смеялась, говорила, что возраст. Ссылаясь на гормоны и не больше. Тогда я еще не догадывалась, что все, чем я занималась в детстве, станет для меня мечтой. Но самое крутое, это клип. Вся эта работа, она безумно поглотила меня. Я отдавалась полностью на все 100, нет, на 150 процентов. Творчество — это мое. Моя жизнь, будет связана только с ним и больше ни с чем. Когда проходили съемки, нам были представлены манекены. Что-то наподобие настолько пластиковых. Мой, означал избитую. Скорее всего, имели ввиду мое внутреннее состояние. Столько раз мне причиняли боль, не важно, какая она была, моральная или же физическая. Она была. Есть. И будет. Все те шрамы, отметки, поставленные судьбой. Останутся шрамами, ведь все это, внутри. Правда, внешне по человеку и не скажешь, каков он внутри. Возможно, под маской смеха, позитива, скрывается, настолько израненная душа. Которая закрывается от всего мира, именно этим. Плакать — больно, но смеяться над собственным горем в тысячу раз хуже. Ведь слезы, они ненамного, но лечат… А под маской злости, негатива и безразличия, может быть до того нежная, теплая и одинокая душа. Ведь злость, это тоже, что и смех, просто все зависит от ран, оставленных внутри. А вот тепло и ласка, они могут быть искренние, а могут быть лживые. Тепло мы можем дарить каждому, но в зависимости от человека это ощущается по-разному. Для человека, не получающего тепло, это чуждо и непонятно, его пугают чувства. А для человека, который получает его в избытке, становится безразлично. Безразличие, слово то какое, пугающее. Как мне говорили, самое страшное, когда человеку все равно. Когда ему все равно на одно, то не может вызывать чувства другое. Наверное, в своей жизни я встречала людей подверженных зависимостям. Одна из которых — внимание. Наверное, такого человека должны избегать, говорить что-то вроде: посмотрите, какой он эгоист, ему есть дело только для себя. Но, я не поддерживаю данное мнение. Ведь мы не можем залезть внутрь и понять, что движет человеком. Возможно, человек настолько израненный, ему причиняли невообразимое количество боли, о который мы просто не можем догадываться. Такого человека, нужно принять таким и просто искренне любить. Ведь чаще всего, таких людей просто не любили, а только создавали качественную иллюзию.       Погодите, а Милас? По своей сути, она как никто из нас нуждается во внимании. Для нее это, как кислород. Если его нет, то она медленно погибает. Ее просто не любили, ее бросали и предавали. Вот этим мы с ней похожи. Две наши души боятся верить в доброту и искренность чувств. Просто верить не получается, мы прячемся, каждая по-своему. Я таблетками, наркотиками, алкоголем, просто так было нужно. Так надо, ведь не было человека, который бы сказал мне, чтобы я остановилась. А если и находились такие, то я посылала их на три буквы, потому что, больше я не верю людям, ведь ты не можешь верить в искренность чувств. Она в свою очередь, отстроила психологические заборы, уж не от счастливой жизни точно. Ее тоже предавали, я это чувствую, как никто другой. Ведь мне это знакомо. Прячась под маской безразличия, эгоизма и холода. Скрывается очень нежная душа, которая с каждым днем все меньше верит в доброту. Я понимала, как мне хочется помочь ей, достать оттуда. Поднять ее душу с колен и заставить верить в лучшее. Но в те же секунды, я понимаю, что не смогу остановиться и привяжусь к ней, а она просто не сможет меня отпустить. Сейчас, нужно сделать выбор бросить ее на попечение судьбы и не делать больно ни себе, не ей или же помочь ей, но потом, мучиться от боли, поглощающей меня. POV Ксения       После нашего с горой эмоционального выплеска, последовало несколько творческих заданий. Я видела, как она кайфовала от всего происходящего. Ее глаза горели, это доставляло ей неимоверное удовольствие. Последнее испытание, клип на песню Гречки. Мне, честно, не очень понравилось, ну да, я же Милас, нарцисс, мне в целом сложно угодить. Но один человек тронул возведенные стены. Запала она мне в общем, то ли дух конкуренции с подвигнул к этому. Не понимаю, но рыжая, она вытворяет со мной невероятные вещи. Но она, дитя улиц, для нее, все что могло бы быть между нами пугает. В ее голове стандарты, которые нельзя нарушать при любых чувствах к человеку. Так, все, хватит Милас, возьми себя в руки. Всю ночь, после съемки клипа мне не спалось, бессонница, наверное. Мысли не давали расслабиться. Предстоящий разговор пугал меня, я боялась, что снова могу сорваться, и снова все не зачем. Нужно выйти на улицу. На часах 1:27, конечно, самое время для ночных прогулок. В голове лишь она, не могу разобраться в ее мире. Хотя о приоре это не просто, ведь забраться в душу почти невозможно, но у нее получилось. Слишком много, было между нами. Все слишком быстро, сумбурно и неправильно что-ли? При выходе из своей комнаты, провожу взглядом спальню девочек. Все спят, кроме ее. Черт, не так быстро. Я же не готова. Хотя, хватит раньше времени трепать собственные нервы, может она просто вышла в туалет. Не загоняйся раньше времени. Чувствую чью-то руку на своем плече, жаркое дыхание в области левого уха. По телу побежали мурашки, такие приятные и уже настолько знакомые. Я знала, кто стоит за мной и что ей от меня нужно. — Пойдем, выйдем, у тебя же есть сигареты, — произносит картавая с твёрдостью в голосе. Мне становится не по себе. Ну что, Милас нужно брать ситуацию в свои руки. Резко разворачиваться, это мое любимое занятие. Можно сказать, привычка. Она бьет меня по руке, пытается вырваться, ведь понимает, что издавать звуки, нельзя. Я вывожу ее из комнаты девочек на улицу. И тогда понеслось: — Милас, твою же мать, просила, не трогай меня больше. У меня после твоих рук синяки остаются, как прикажешь их девочками объяснять? — ух, Анечка в гневе, прекрасно, это мне даже на руку. — Но ведь погоди, ты же сама не против? Или я не права, — сейчас моя задача, завести ее по полной программе. Насколько этим располагала ситуация. Я же знаю, как ее заводит моя мимика, мое лицо в целом. — Сейчас, ты сама, вытащила меня на улицу и говоришь, что я не против? Хотя, мои протесты для тебя ничего не значат? — пик гнева, ну что Милас, теперь можно действовать. Смотрю на нее вскинув правую бровь, оценивая ее телосложение в целом. Начиная с ног и заканчивая мимикой лица. Маленькая девочка решила, что сможет играть не по моим правилам, но поверь мне дальше-больше. Что у нее в голове? Готова ли она сейчас чтобы во всем, признаться. Нужно включить лицемерного Миласа, тогда, когда, казалось бы, уже не нужно. Сейчас она в пике своего раздражения. Хотя, это была ее инициатива выйти покурить. Сама себя заводит, ну, а я, лишь помогаю ей в этом. POV Аня Я была в бешенстве. Я тебе что, вещь? Или игрушка чтобы меня разглядывать? — произношу в своей голове — Знаешь, что, пошла ты, на три веселые буквы, — после этих слов я резко поворачиваюсь и пытаюсь как можно скорее уйти, ведь я снова могу не сдержаться. Мне ничего от нее не нужно. Ничего. Меня движет ничего больше, чем игра, в которую мы заигрались. Ведь, каждой из нас, сложно сделать первый шаг. Я побегу, ну, хотя бы попытаюсь. Провал, она настигает меня у стены и припирает к ней, снова, как тогда. Как же мне противно от ее рук. Противно ее присутствие. Не могу я, мне тяжело. Пусть Ксюша возьмет все в свои руки. Да, сейчас я сделаю шаг назад, но только для того, чтобы сделать два вперед. — — Отпусти, мне неудобно так разговаривать, — выплевываю эти слова прямо ей в лицо. — А меня не волнует, удобно тебе или нет? — начинаешь включать нарцисса, ну тогда я включу дитя улиц. — Любишь играть, но не любишь проигрывать? Ведь так? — нужно ввести ее в ступор и у меня это получилось. Ухмыляется, опускает руки. Достает из кармана пачку сигарет. — Курить будешь? За этим ведь звала? — хорошо, я отвечу, приму последнее предложение с твоей стороны. — Буду, но ведь ты не ответила на мой вопрос? — продолжаю донимать ее этим. Пусть бесится. — Люблю выигрывать, но готова отдать победу тому, кто ее заслуживает, — сейчас, на ее лице не дрогнула ни одна мышца. На свой ответ, она задает мне встречный вопрос: — Гора, что для тебя все то, что между нами было? — ступор, удар ниже пояса. — Милас, скажи, для чего тебе все это? Зачем впечатывала в стену? — делаю передых между затяжками, продолжаю: Ведь я для тебя — игра, наиболее сильный соперник, ведь так? Хочешь поселиться у меня в голове? Ты вздумала со мной играть? Играть с моими чувствами? Ведь ты прекрасно знаешь, что их нет. Надеюсь, я поставила точку в наших отношениях. — понимаю, что еще чуть-чуть и все. Мои собственные стены сломаются. Эмоции хлынули, и я не успела из сдержать. Просто стою и смотрю ей в глаза, а сама, чувствую, что кожу разъедает соленая влага. Я на пределе истерике. Нет Аня, вытри слезы, ты не должна показывать ей, насколько ты слаба. Почему сейчас я просто не могу развернуться и уйти? Зачем я мучаю себя? Но Милас, она же машина, ее ничего не возьмет. Даже мои слезы. Она непробиваемая, с ней нельзя играть, а если и захочешь. То обязательно проиграешь. Но я не сдамся. Стою и смотрю на нее с высоко поднятой головой. Слеза катится по шее, прожигая дорожку по моему телу. — Пойми, наши судьбы очень схожи, напоминать об этом не стоит, думаю сама понимаешь? Сейчас, так будет лучше. Просто верь мне Ань. — ее слова звучали так наигранно, я не поверила не единому ее слову. Просто моя душа, еще не может принять то, что кто-то относится ко мне искренне. Мне сложно принять все это. Лучшая защита — нападение. Если уже бить, то по больному. У меня конкретно сносит башню и я начинаю кричать, слезы ручьём хлынули из моих глаз: -Схожи? Да ты хоть представляешь какого мне? Нет Милас, ты не сможешь меня понять. Тебе не было настолько больно. Ты бл*** даже знаешь, какого это прожить то, что прожила я?! Потерять все, что любила всем сердцем, принять безразличие и предательство! В моей жизни, было столько боли, страданий, что об этом можно писать романы! Описывать то, как меня пытались убить. Да что я тут перед тобой распинаюсь? Посмотри, ты бесчувственная тварь, делающая и причиняющая людям боль… Я скажу тебе на будущее, будь проще, Ксюша. Может и не будет так одиноко. Ведь в душе, ты можешь быть нормальной, но почему ты играешь роль? — сейчас, я лишь поняла, что все сказанное мной глупо, ведь я понимаю, что ей тоже тяжело. Да, может она не прошла через то, через что прошла я. Ее тоже предавали и убивали ее душу, мне становится стыдно за свои слова. Но тут, мой крик прерывает ее шёпотом, именно тогда, я взглянула ей в глаза и увидела всю ту боль, переживания. Я увидела слезы в ее небесно-голубых глазах, мне стало настолько ее жаль, но мой мозг понимает, что это может быть лишь уловка, не ведись на все это. Просто хочется врезать самой себе, за такие мысли. Они лживые и неправильные. — Прости меня Ань, — она хочет сказать что-то еще, но я опережаю ее. — Надеюсь, что ты осознаешь и больше не будешь возводить заборы, просто пойми. Это не выход. . . — повторяю уже шёпотом, разворачиваюсь и ухожу, ставя точку в наших отношениях. Но сейчас я чувствую себя паршиво, ведь теперь, ей также больно, как и мне. Переступаю через всю гордость, всю ту боль. Поворачиваюсь к ней лицом, но стою ничего не делаю. Меня будто парализовало от того, что я сейчас вижу. Стоит Ксюша и плачет. Но она улыбается, смотрит на меня и улыбается, чуть ли не смеется мне в лицо. Неужели это все ложь, нужно же ей что-то сказать. . . Но ведь меня выдаст мой дрожащий шёпот. Именно шёпот. Надеюсь в порыве эмоций, мы не совершим ошибку. Но плохо в это верится. Продолжение следует…