Schmale Bruecke

      После двух дождливых дней подряд тёплый солнечный вечер выманил обитателей старого замка во двор, на стены, на крыши и на балконы. Яркая зелёная трава уже не блестела каплями воды, но земля всё ещё была слегка влажной, так что все зелёные уголки замка расцвели множеством ярких цветных покрывал, ковриков и подушек. Во внутреннем дворе среди прочих расположилась на пёстром покрывале небольшая компания, состоящая из трёх лиц, мало примечательных на фоне других здешних жителей.       Первый был не выше ребёнка, с большими глазами на круглом лице, с похожими на бычьи рогами на светлой голове. Он сидел, подобрав под себя босую ногу и опираясь на красновато-коричневый чешуйчатый хвост, и бездумно перетирал какую-то траву в маленькой ступке.       Второй был побольше ростом, но выглядел более худым; его увенчанная изогнутыми рогами серебристая макушка искрилась в лучах клонящегося к горизонту солнца. На коленях у него лежала небольшая старая книжка; листы её были уже ветхими от времени, но обложка была явно новее, роскошнее, с металлической застёжкой.       Третий был шире, чем оба его друга взятых вместе, его кожу, казалось, тронул лёгкий загар, над короткими, незамысловато подстриженными тёмными вихрами парил простой кружок нимба. За его спиной мирно лежали огромные, слегка влажные крылья; каждое из светло-бежевых перьев заканчивалось коричневой полоской или пятном, отчего оперение казалось пёстрым. Кое-где в нём можно было заметить прорехи: новые перья только-только начинали отрастать на месте повреждённых или выпавших.       – Мориске-кун, ну скажи, – повторил уже в тысячный раз за последние полчаса демон с серебристой макушкой.       – Не скажу, – продолжал вредничать круглолицый демон. – Говорю же, не поверишь.       – Мори-иске-кун, – протянул первый и провёл пальцем по хрупкой странице своей книги. – А разве не нужно ещё чернобыльник добавить?       – Не, на чернобыльник у Хайбы что-то типа аллергии, – отмахнулся Мориске и запустил руку в небольшую сумочку, примостившуюся на изгибе его хвоста.       – А почему у Хайбы аллергия? – вкрадчиво произнёс его собеседник, хитро покосившись на сидящего рядом ангела.       – Сугавара, – предупреждающе нахмурился демон со ступкой. – Сам посмотришь.       К перетёртой до состояния кашицы смеси трав добавилось несколько капель ароматного золотистого масла. Сугавара закатил глаза и воздел руки к небу.       – А ты не знаешь, когда приедет… – задумчиво протянул он, но имени не назвал.       – Кто ж его знает, – пожал плечами Мориске, снова принявшись работать своим крошечным пестиком, – он поехавший, сам не знает, когда и куда рванёт.       – Это верно, – хмуро согласился Сугавара и пристроил свою серебристую голову на ангельском плече. – Я надеюсь сбежать в Вену на первый день. Ты, Даичи, кстати, идёшь со мной – он в первый день обычно больше всего чудит.       – Ты настолько не любишь этого таинственного друга Киёко-сан? – спросил ангел.       – Он опять начнёт нависать надо мной и говорить, что разобьёт мне сердце, – поморщился демон.       – Лицо ему давно не разбивали, – буркнул под согласное ангельское мычание Мориске, агрессивно растирая траву.       – Успокойтесь вы, он несерьёзно, – потянулся Сугавара и обхватил светлыми тонкими пальцами запястье Даичи. – Ну, я так думаю. Мориске-кун, масло.       Круглолицый демон поспешно добавил ещё несколько капель в пахучее зелёное месиво.       – Братик! – громко позвал тонкий девичий голосок со стороны арки.       Вся компания устремила свои взгляды в ту сторону, откуда раздался голос. Маленькая девчушка в весёленьком зелёном сарафане, с двумя огромными пышными хвостиками и волнистым нимбом над головой повисла на демоне в неполном самурайском доспехе. Почувствовать её ангельское присутствие было трудно: демонический дух её просто перебивал.       – Ямамото Акане, – тихо представил Сугавара, – сестра Торы.       – А вон и Хайба, Суга-чан, – дёрнул подбородком Мориске.       Рты Сугавары и Даичи удивлённо открылись, когда они проследили за жестом круглолицего, который издал довольный смешок. Возле арки стояла, глядя с мягкой улыбкой на обнимающихся Ямамото, высокая красавица с белокурыми волосами до талии. Она была ослепительно бледной и очень худой; её лёгкий плащ был, кажется, слегка ей великоват, что отнюдь её не портило. Но поразила она гостей замка не выдающейся красотой и не томно-болезненным видом. Справа из головы Хайбы рос тонкий длинный рог, а слева парила половинка серебристо-голубого нимба.       – Что она такое? – шёпотом спросил Суга, хватаясь за плечо ангела. – Яку Мориске, что здесь произошло, пока меня не было? Потрудись объяснить.       – Они – брат и сестра, Лев и Алиса, – довольно ответил круглолицый демон, старательно перемешивая кашицу в ступке. – И они – не продукт безумного эксперимента. Как ты мог о таком подумать?       Акане тем временем отцепилась от брата, подскочила к Хайбе, схватила её за руку, и после этого они обе направились ко входу в замок. Сугавара и Даичи проводили их взглядами до самых дверей, а когда они скрылись в здании, Яку продолжил.       – Мы так и не поняли, что там с ними случилось, – говорил он, – их нашли года два назад Такетора и Акане, когда ездили на Камчатку. Им тяжко было, вот они их и забрали сюда. Сами знаете, Шимизу у нас всем рада.       – Погоди, – прервал его Суга, – они что, в одном теле?       – Ага. Иногда наружу вылезает Лев, иногда рулит Алиса, – покивал Мориске. – Они сами мало что знают о том, как слиплись.       – А раньше они были… – Даичи замялся, пытаясь подыскать подходящие слова.       – Два разных человека, правильно говоришь, – подтвердил круглолицый демон. – Они сами точно не помнят этого, но при жизни у кого-то из них была эта… как её? Гендерная… дис-фо-рия?       Яку озадаченно прищурился и почесал светлый затылок. Суга понимающе кивнул.       – Короче, один страдал из-за этой штуки, другой страдал за компанию, – махнул рукой Мориске. – Потом двойной суицид, Лабиринт и какая-то чертовщина. Зашли двое, вышло это.       – И они совсем ничего не помнят? – поражённо спросил Сугавара, не замечая, как старая книжица сползает с его колена.       – Кусками. Вообще, если хочешь историю в красках послушать, то спрашивай Акане, – посоветовал круглолицый, снова добавляя в ступку несколько капель масла. – Она у нас без ума от Алисы, хвостиком за ней ходит. Рассказывает – что птичка поёт.       – Мне кажется, тебе Хайба не нравятся, – задумчиво предположил Даичи.       – А должны? – фыркнул Яку. – Мне их на шею посадили, будто мне делать нечего, кроме как следить, чтоб они не поубивали друг друга. Демон с ангелом в одном теле – проблема на проблеме. Спасибо Акане, что выгуливает их время от времени.       – Он только для виду ворчит, – засмеялся Суга. – Мориске-кун, когда это тебе разонравилось заботиться о нуждающихся в мамочке?       Круглолицый демон опасно щёлкнул кончиком колючего хвоста по земле рядом с ним, но реакции не последовало ровным счётом никакой.       – Алиса-то, может, и ничего ещё, – пробурчал Яку. – А Лев – дурак дураком. Да ещё и русские, этих я вообще никогда не понимал.       – И они – твои прекрасные дети, – хихикнул Сугавара. – И ты их любишь и переживаешь за них.       – Я переживаю за сохранность замка, – кисло ответил Мориске.       – Это для замка ты мазь от ожогов так старательно трёшь? – продолжал веселиться демон с серебряными волосами. – Смотри, даже без кусочков!       – Иди ты, – бросил Яку и добавил в ступку чего-то жёлтого, сыпучего.       Со стороны колодца послышались недовольные голоса; по интонациям было понятно, что там разгорелся спор, но понять, о чём спорили, было сложно.       – И чего расшумелись, – покачал головой Сугавара, принявшись бездумно перебирать подсохшие перья ангела.       – Пытаются выяснить, записывать хреновуху в средства для сердца или в спиртное, – поморщился круглолицый демон, а потом поднял взгляд. – Эти швейцарцы здесь всего шесть лет, а у меня ощущение, что они уже веками мне по ушам топчутся.       – А ты ещё на австрийцев жаловался, – ухмыльнулся Суга.       – Тридцать лет назад они были невыносимыми, – закатил глаза Мориске.       – Или ты просто не знал, кто такие швейцарцы.       – Отстань, – цыкнул Яку.       – Яку-сан! – радостно позвал уже знакомый всей компании голос. – Мы в лабораторию, идите к нам.       – Иду, иду, – под нос пробубнил упомянутый демон, даже не оглядываясь на крутящуюся на балконе Акане.       Сугавара, аккуратно закрыв книгу на металлическую застёжку, поднялся первым; его примеру последовал и Даичи, энергично тряхнувший блестящими крыльями и тут же спрятавший их.       – Если бы я не знал, что ты в таком виде не спишь, я бы подумал, что ты дремал, – ласково произнёс Суга, похлопывая ангела по плечу.       – Пригрелся, – покивал тот в ответ.       – Вы закончили? – прокашлялся всё ещё сидящий на покрывале Яку.       – Ещё не начинали, – коварно отозвался второй демон.       – Лучше покрывало сложите, – посоветовал круглолицый, поднимаясь на ноги и запихивая в свою сумку пузырёк с остатками масла.       – Тогда слезь с него, Мориске-кун, – внёс дельное предложение Даичи.       – Зачем? – возмутился Суга. – Давай завернём его, он же такой…       – Не смей, – грозно клацнул зубами Яку и замахнулся своей маленькой ручкой.       Ему ответили дружным приступом фальшивого кашля, за которым прятался смех. Одним из главных правил в замке Кройценштайн был запрет на упоминание роста Яку Мориске, даже наедине с собой и даже шёпотом, вот только когда этот низкорослый и по-детски круглый демон злился, он выглядел слишком забавно, чтобы не попытаться. Соблазн был столь велик, что даже шанс получить приличные увечья и древнейший инстинкт самосохранения не могли ему противостоять.       – Ненавижу вас обоих, – оповестил Яку и отошёл, наконец, на траву.       На то, чтобы собрать и свернуть в четыре руки большое цветастое покрывало, ушло всего несколько минут. Мориске не помогал, только грозил кулаком и подгонял. Швейцарцы у колодца сцепились и покатились клубком по вымощенной мелкими камешками дороге.       Под лабораторию Шимизу приспособила то, что изначально было кухней – готовить здесь всё равно было не для кого. Два демона и ангел обошли по широкой дуге дерущихся любителей классифицировать настойки и добрались до нужной двери. Помещение за ней было полуподвальным, мрачным и прохладным, как и подобает любой средневековой кухне. Спустившись по каменной лестнице, все трое остановились у длинного букового стола, который люди притащили сюда много веков назад, ещё когда замок только-только начинал строиться. Местные экскурсоводы рассказывали, что когда-то эта тёмная столешница была мостом, и только потом её принесли на это место и стали использовать по тому назначению, по которому она использовалась и поныне. Когда начали возводить комнаты и залы, оказалось, что легче было построить кухню вокруг этого тяжеленного стола, чем волочить столь нелёгкий предмет мебели в другое место. Так ли это было – никто не знал, зато все очень хорошо знали, как хозяйка любила свой прекрасный стол – ни один из её экспериментов не навредил старому дереву.       Сама Шимизу стояла во главе этого великолепного стола и что-то искала на пожелтевших страницах гигантского фолианта. Пришедших она поприветствовала спокойным кивком и пригласила жестом подойти поближе. Яку с удовлетворённым видом поставил свою ступку на стол. В этот момент на узкой крутой лестнице, ведущей в другие помещения замка, появилась Акане, успевшая сменить сарафан на потёртый джинсовый комбинезон, а за ней – бледный худой пацан, настолько длинный, что можно было подумать, что его на дыбе тянули. Выглядел он комично: на нём была мятного цвета узкая юбка ниже колена и белая блузка с рюшами на груди; рукава пацану были до возмутительного коротки. В костлявых руках с паучьими пальцами он нёс туфли-лодочки, которые явно ему были малы. По одинокому рогу и половинке нимба в нём легко узнавался Хайба.       – Лев, хоть бы рукава завернул! – набросился на пацана Яку, едва завидев. – Позорище!       – Алиса только что меня пустила, Яку-сан, – радостно взмахнул туфлёй Хайба. – Я так рад Вас видеть!       Акане тем временем бесшумно прошмыгнула к Шимизу и сунула ей в руки что-то маленькое.       – А я тебя не очень, – проворчал Мориске, сгружая свою сумку на тёмную столешницу. – Не говори со мной в таком виде, мне перед друзьями стыдно.       – Здрасьте, – поприветствовал Лев гостей замка. – Меня зовут Лев, а Вас?       – Повежливее! – потребовал Яку.       Сугавара моментально встал между круглолицым демоном и пацаном, который примостился на старый стульчик у самой лестницы. Акане и Шимизу тихо о чём-то переговаривались, Даичи с интересом наблюдал за происходящим, а Яку недобро сопел – и откуда столько недовольства в таком крошечном тельце?       – Здравствуй, Лев, – с самой располагающей из своих улыбок ответил на приветствие Сугавара. – Я Суга…       – Звать ты его будешь Сугавара-сан, – перебил Мориске из-за его спины. – А второго моего друга – Савамура-сан. Понял?       – Мне хватит и «Даичи», – возразил ангел.       – «Суга» будет вполне достаточно, – поддержал самый дружелюбный из присутствующих демонов.       – Даичи-сан, – повторил Хайба, переводя заинтересованный взгляд с одного гостя замка на другого и обратно, – Суга-сан.       – Лев, – предупреждающе протянул Яку.       – Мориске-кун, не ругай его, – вступился Сугавара. – Приятно познакомиться, Лев.       – Мне тоже, – кивнул пацан, перебирая рюши бледными паучьими пальцами. – И Алисе.       – Лев, рукава, – грозно напомнил Яку и, смягчившись, повернулся к Суге и Даичи. – Он немножко тормоз – всё происходящее показывает сестре. Они там как-то общаются у себя в черепушке, поэтому снаружи кажется, что подвисают.       – Зачем ты так с ним? – покачал пепельной головой второй демон. – Он вон как тебе радуется, а ты ругаешься.       – Чтоб не расслаблялся, – махнул рукой Мориске. – Энтузиазма в нём многовато, следить надо, чтоб в хамство не превращался.       – Яку-сан, а вот Вы своих друзей перебиваете, – невинным тоном влез в разговор Хайба.       Яку сделал страшные глаза и открыл рот, чтобы очень недружелюбно ответить, но его перебил второй демон.       – Ты прямо как строгая мамаша.       – Тогда ты – добрая тётушка, которая разрешает не спать до полуночи, – продолжил аналогию Даичи, и они с Сугаварой обменялись одинаковыми улыбками.       – Яку-сан такой не всегда, – радостно поведал Лев, старательно подворачивая рукава блузки. – Только когда знакомит нас со своими друзьями.       – Потому что не хочу, чтобы ты выкинул что-нибудь глупое. Или чтоб выглядел как клоун, – пробурчал Мориске. – Алисе я ещё доверяю, а вот ты постоянно ведёшь себя как невоспитанный дурак.       – Мы не против, – заявил Даичи.       – Да, будь собой, Лев, – поддержал Суга. – Мориске-кун, расслабься.       – Да делайте что хотите, – отмахнулся Яку и отвернулся к склонившимся над древней книгой Шимизу и Акане.       – Вы нравитесь Алисе, – отстранённо проинформировал Хайба.       – А мы ждём с нетерпением возможности познакомиться с Алисой лично, – первым нашёлся с ответом Сугавара.       – Идите к нам, – позвала Акане.       Все присутствующие подтянулись поближе к ней и чернокнижнице, которая склонилась задумчиво над фолиантом. Лев встал сзади и вытянул свою длинную шею, а Яку наоборот пропустили вперёд. На пожелтевшей странице красовалась крупная надпись, сделанная выцветшими чернилами, а под ней – несколько грубых зарисовок с неразборчивыми, будто наспех подписанными комментариями.       – Это, случайно, не «перо»? – прищурился Сугавара, показывая на заголовок.       – Да, «перо», – кивнула Шимизу.       – Слова смутно знакомые, но я не могу уловить суть, – демон собрал брови у переносицы и наклонился поближе.       – Похоже на немецкий, – кивнул с другой стороны Даичи.       – Похоже на кляксы, – буркнул не отличавшийся любовью к древней литературе Яку.       – Киёко-чан, это какой век? – поинтересовался Суга.       – Двенадцатый, – ответила чернокнижница с едва заметной улыбкой.       – Значит, не древний, – протянул демон, касаясь пальцами хрупкой шершавой страницы, будто текстура бумаги помогла бы ему лучше понять написанное.       – Может, уже делом займёмся? – попытался прервать сеанс гаданий на чернильных закорючках Яку.       Акане молчала, но сияла как начищенный пятак – явно знала чуть больше остальных. Шимизу тоже ничего не говорила – давала гостям замка возможность попробовать догадаться самим.       – На средний не похоже, – почесал в затылке Даичи. – Хотя не утверждаю, я его не застал.       – Был бы средний – я бы сразу понял, – покачал пепельной головой Сугавара. – Я «Нибелунгов» в оригинале читал.       – И ныл, что ничего не понимаешь, – ввернул Яку.       – А Яку-сан даже не пытался, – выдал Лев, за что получил грозный взгляд. – Нам с Алисой Акане-чан помогала.       Улыбка на лице Шимизу стала заметнее.       – Это старосаксонский, – пояснила она. – Причём писал не самый грамотный человек.       – Оно и видно, – Сугавара ткнул в какое-то слово. – Ты меня за такое лет сорок назад убила бы.       – Глава про ангельские перья написана очень непонятно, – произнесла Шимизу, переворачивая страницу. – Я говорила на половине германских языков того времени, но даже я не могу разобрать некоторые места.       – Ещё и почерк ужасный, – живо прибавила Акане.       – Главное, что от швейцарцев далеко, да, Мориске-кун? – поддел Суга.       – Да что ты прицепился? – возмутился Яку.       – Яку-сан, но Вам правда не нравятся швейцарцы, – со всей своей непосредственностью протянул Лев.       – Знаешь, кто мне ещё меньше нравится? – подозрительно миролюбиво ответил круглолицый демон. – Русские.       – Ты всё равно любишь Лёвочку, – пихнула его в бок Акане.       – А выбор у меня есть? – развёл руками Мориске.       – Конечно же нет! – довольно ответила девчушка. – Лёвочку все любят.       – И он тебе как сын, – прибавил Сугавара. – Твоим деткам повезло, что ты у них есть.       Яку закатил глаза, но предпочёл промолчать – решил, что продолжать себе дороже.       – Возвращаясь к перьям, – снова заговорила о деле Шимизу, – вынуждена признать, что у меня нет источника лучше. Придётся пользоваться тем, что мы имеем.       Все присутствующие переглянулись; приятный солнечный день обещал так и закончиться в мрачной лаборатории.       – Что мы будем делать? – осторожно поинтересовался Даичи таким тоном, будто был уже готов всё бросить и вернуться в Японию немедленно.       – Записи очень запутанные, а рисунки похожи друг на друга. Мы сравним твои перья с перьями Акане-чан и Хайбы-чан, – уверенно произнесла Шимизу. – А потом попробуем найти в этой книге что-нибудь, что поможет разобраться.       – А если ничего не найдём? – в голосе ангела звучало напряжение.       – Акане-чан передала мне записку от моего старого друга, – чернокнижница показала свёрнутый листочек бумаги. – Если его ничего не отвлечёт по дороге, то завтра он прибудет в Кройценштайн.       – Ой, так неудобно. Мы как раз завтра собирались в оперу, да, Даичи? – Суга многозначительно посмотрел на ангела.       – Да, хотели снова послушать Риголетто, – убедительно кивнул тот.       – Какое совпадение, – вздохнула Шимизу; на её лице было написано, что ни единому слову она не поверила.       – Мы работать сегодня будем, или я пошёл? – подал голос Мориске.       – Да, давайте начнём, – поддержал Лев. – Мы хотим закончить пораньше.       Шимизу согласно кивнула и пролистала несколько страниц в поисках конца главы. На описание ангельских перьев автору хватило девяти страниц, что по отношению к общему объёму громадной книги было почти что ничем.       – Мне нужны ваши полётные обличья, – начала объяснять чернокнижница. – Только в них мы увидим разницу. Встаньте у той стены.       Акане быстро нырнула под руку хозяйки замка и оказалась в нужном месте. Долговязый худой Лев оставил свои туфли на столе и встал посередине, опираясь бледными паучьими руками о тёмную столешницу. Даичи обошёл комнату по широкой дуге и неуверенно встал почти в самом углу, не переставая оглядываться и искать глазами вещи, которые он мог бы нечаянно опрокинуть. Яку бесцеремонно уселся на стол и свесил короткие ноги, не достающие до пола.       Начала Акане. Она расстегнула притаившуюся на спине комбинезона молнию и ловко задрала на спине футболку, а после белый узор словно отлип от её острых лопаток, изящных рёбер и низа позвоночника, образовав красивый объёмный хвост и относительно небольшие карамельно-золотистые крылья. Безвольные и неживые, они тут же потянули свою обладательницу назад и вниз так, что она точно упала бы, если бы Шимизу не оказалась рядом и не удержала её на ногах.       Даичи, на лице которого откуда-то появилось виноватое выражение, почти одновременно с Акане оголил спину, расставшись с футболкой, расстегнул молнию на задней части штанов, добытых у местной портнихи, которая шила их с учётом наличия у почти всех обитателей замка хвостов. Большие сильные крылья заполнили, казалось, никак не меньше доброй половины не такой уж и большой средневековой кухни, а хвостом ангел едва не сшиб полку с кувшинами.       – Крылья Акане-чан всё ещё прокляты, – прокомментировала Шимизу, – крылья Савамуры-куна в полном порядке.       Лев тем временем выпутывался из блузки; уставший на это смотреть Яку изо всех сил пытался ему с этим помочь, хотя Хайба, казалось, делал всё, чтобы у них не получилось. Чудной пацан предстал перед ними в светлом бюстгальтере с симпатичными кружевами; Мориске, надавав ему по рукам, принялся воевать с замком на юбке с завышенной талией. Выпирающие кости Хайбы смотрелись жутко в неравномерном освещении, а на болезненно-бледной коже на спине и плечах красовался невероятный чёрно-белый узор из перьев и чешуек.       – Алиса смутится, если мы его снимем, – в ответ на невнятную ругань Яку произнёс пацан, рассеянно поглаживая кружева на белье.       А после этого произошло нечто. Всё тело Хайбы вдруг стало похоже на расплавленный воск, тающий и меняющий форму прямо на глазах; короткие волосы стали длиннее, но, присмотревшись, можно было заметить, что густыми они остались только от корней и до того места, где раньше заканчивались волосы пацана; ниже их было будто бы вдвое меньше. Из молнии на юбке показалось целых два хвоста: правый – в мягких сине-голубых чешуйках, левый – в жёстких перьях того же цвета. В самом конце слитые воедино брат и сестра Хайба раскрыли крылья: тоже разные, правое – оперённое, левое – перепончатое, но оба одинаково длинные, блестящие, оба живые и полные сил.       – Мазь от ожогов? – повернулась к Яку чернокнижница.       – Есть, – кивнул тот, показывая на ступку, а потом обратился к Савамуре и Сугаваре, переводящим поражённые блестящие взгляды с одного участника развернувшегося в слишком тесной кухне действа на другого. – Они жгутся сами об себя, это как если б вы в полных формах обниматься начали.       – Из-за асимметрии крыльев Хайба-чан летать не могут, – продолжила объяснять происходящее Шимизу. – Но сами по себе оба их крыла работают как следует. Возможно, с их помощью мы поймём, почему заработали твои, Савамура-кун.       – Тогда давайте разбираться, – взволнованно попросил ангел.       Снаружи громко запели дурными голосами швейцарцы, которые, видимо, всё-таки пришли к консенсусу по поводу хреновухи.