Оба ведут двойную жизнь

      — Питер, мне нужно с тобой поговорить.       Обычно эта фраза, сказанная тётей Мэй, не предвещала ничего хорошего. Два месяца назад разговор, начатый этими словами, закончился тем, что Питеру теперь стало необходимо хотя бы раз в неделю заскакивать в фитнес-центр, потому что тетя с чего-то взяла, что именно там племянник и зависал в последнее время, на что пришлось согласиться, ибо Паркер не знал, как ещё объяснить рост своих мышц — не правду же говорить.       Хотя парнишке порою очень хотелось поделиться этим именно с Мэй: рассказать, что он Человек-Паук, попросить совета-наставления. Иногда ему казалось, что он поступал не так, как следовала бы; временами его пугала сила, которую ещё нужно полностью взять под контроль; но чаще всего его начинало душить осознание ответственности, которую он сам возложил на свои плечи. Да, Питер справлялся с этими мыслями, даже вполне успешно — каждый раз вспоминая дядю Бена и благодарные слова и улыбки спасенных Человеком-Пауком людей, но всё-таки парню время от времени хотелось простого и банального выговориться кому-то, и пусть это лучше будет самый родной и близкий человек, который поддерживал его всегда и во всём.       Останавливало одно: узнав обо всем, тетя начнёт чересчур беспокоиться о племяннике — запретить заниматься супергеройской деятельностью не сможет, но станет переживать, психовать, а ей и так было нелегко смириться со смертью дяди Бена, Питер видел: замечал, как Мэй каждый раз в присутствии Пита натягивала улыбку и говорила, что всё будет хорошо, со временем. Только прошло уже два с половиной месяца, а улыбка на лице тети так и не лишилась фальши. Хотя с переездом в квартиру, она начала отвлекаться на поиски хобби: училась готовить, много читала, собирала пазлы, рисовала или же училась это делать, записалась в труппу какого-то любительского театра, месяц назад начала совершать утреннюю пробежку по парку (на пару с соседкой), а каждый вечер Мэй вытаскивала Питера играть в шахматы, шашки, карты — да в любые настольные игры. При этом тетя ещё за эти несколько месяцев сменила три работы.       Говоря о работе… Питер спешил на одну из своих. До недавнего у него была лишь одна — чинить различную технику, но он решил: раз всё равно по городу разгуливает — пускай на паутине, — то почему бы не подработать в доставке той же пиццы. Каждый раз, Питер искренне надеялся, что камеры не засняли Человека-Паука, несущегося через полгорода с пачкой итальянских пирогов. Однако видео с супергероем из Квинса было и так достаточно, и Паркер надеялся, что по ним нельзя выявить его личность.       — Питер! — снова позвала Мэй.       — Иду, — бросил в ответ Питер. — Только закончу тут.       Он закрутил последний болтик и, захватив рюкзак (все равно уходить), вышел из комнаты.       Мэй сидела на столом в гостиной и просматривала какую-то большую толстую папку. Увидев племянника, она отложила талмуд в сторону и улыбнулась ему.       Тётя всегда выглядела хорошо — ухоженно, опрятно, даже стильно, насколько Питер помнил, но сегодня Мэй вызывала определенное «Вау!»: волосы завиты и уложены, вместо очков — линзы, глаза ярко подведены чёрным, в ушах — большие круглые серьги. Скорее всего кофта с гербом группы «Queen», потертые джинсы и, естественно, тапочки не станут конечным вариантом одежды, но даже и в этом тетя смотрелась потрясно.       — Ты куда-то собираешься? — спросил Питер, но и так было понятно, что…       — Нет, — ответила Мэй и улыбнулась, загадочно, но по-настоящему. — Ко мне зайдет старый друг.       Оу, так вот в чём дело.       — Мне лучше остаться с ночёвкой у Неда, да?       — Что? Нет, это по работе.       — У вас званый ужин что ли? Если ты просишь помощи с готовкой, я не смогу, мне нужно убегать уже. Попроси миссис Джонсон. Тетя, я бы остался и помог, но не могу, — затараторил парнишка. — Хотя, если я позвоню и договорюсь…       Питер полез в рюкзак за телефоном.       — Может, всё-таки выслушаешь меня? — произнесла Мэй.       Слова тети остановили Паркера. У него бывает — накатывает спешка во всем: особенно в выводах, а там и в действиях. Особенно это начинает проявляться, когда он волнуется или куда-то опаздывает.       Парень сунул телефон в карман джинс и присел на краешек дивана, готовясь слушать тетю.       — Я нашла другую работу, — начала Мэй. — Там очень подвижный график, и я теперь не знаю, когда, сколько и какое количество времени буду проводить дома. Но я раньше, ещё до замужества занималась этим. Мне нравилось. Очень.       — Чем? — Питер был поражен, с какими теплыми нотками в голосе Мэй говорила о работе.       — Археологией, — серьёзно ответила женщина.       — Вау. Не знал, что тебе это нравится. — Парень всё ещё пребывал в удивлении.       — Да, с детства этим увлекалась.       Тётя-археолог. После всякой офисной работы выяснить такое. Неожиданно. По теплым словам и полуулыбкам Мэй можно понять лишь, что ей действительно это интересно. И. Питер растерялся. Вроде ничего критично опасного в профессии археолога нет, но интуиция, которая периодически просыпалась, подсказывала, что здесь не всё так просто. Однако видеть тетю Мэй слегка, но счастливой — само удовольствие! Если Питер не мог разогнать окружавшую тетушку тоску, то, может, эта работа сотворит чудо…       — Если ты беспокоишься о том, что я часто буду дома один, то не стоит, — сказал парнишка. — А теперь можно я пойду?       — Да, конечно. — Мэй махнула рукой. — Спасибо, Питер, — добавила она вслед уже мягко.       — Тётя, — протянул Паркер и обнял женщину напоследок.       — Во сколько вернешься? — поинтересовалась она, пока он завязал шнурки.       Если бы он знал — он бы ответил, да и… Он ещё раз бросил взгляд на женщину.       — Я же сказал, что останусь у Неда с ночёвкой. У нас общий проект. Надо доделать, — сказал Питер и, кинув пожелание удачи, быстро ретировался из квартиры.