Сосед-гомофоб...

      Несколько дней после того горе-недосекса я ходила в полнейшем шоке. Миша же наоборот был весьма улыбчив и гонял переполненный счастьем на работу, где за баблишко резал людей. Адских звуков из моей квартиры больше не было. Может, поэтому сосед и был так счастлив? Ведь добился же своего.       Но порой я даже не могла удержать коварный смех при мысли о том, что же будет. У Михаила на днях день рождения, а у меня — стипендия. О Днюхе этого идиота хрен забудешь! В прошлом году мне его дружки на балконе бухие стриптиз танцевали. А я пряталась под столом. Но до праздника оставалось пару дней, и я отчаянно старалась вести себя так, будто бы жутко напугана тем случаем и все поняла. Ага, три раза! Затишье перед бурей, милый соседушка.       Наконец получив стипендию, я на половину драгоценной суммы купила «подарочки» — диск гомосековского порева и диск с любимым фильмом Миши. Узнать о его предпочтениях было несложно, так как чуть ли не каждую неделю он, как сопливая сучка, пересматривал его. Ещё я купила для себя новенькую футболку, от которой месяц не могла оторвать взгляд, обильно поливая витрину слюнями. Когда я с покупками ехала домой, то в лифте пересеклась с Мишей. Сделав картинный безразличный вид, я изобразила сложнейшую степень амнезии, будто забыла о его Дне Рождении. Мы с мордами кирпичом поднялись на свой этаж и разошлись по квартирам.       Придя домой, я тут же поменяла диски в коробках. Дождавшись, когда больные дружки отбитого хирурга пришли, я пошла к его квартире и постучала в дверь. Мне мгновенно открыл подвыпивший Миша, а за его спиной юлили другие мужики. Кажется, именно блондин слева в прошлом году терся членом об моё окно на лоджии. Я отвела от дружков соседа взгляд, снова взглянула на Михаила. — Мишенька! — заорав, я бросилась на шею мужчине, — С Днём Рождения! — пользуясь его замешательством, я расцеловала его в обе щеки и всучила в руки коробку с «любимым» фильмом. — Вот, как ты любишь! — выделив интонацией слова, я быстро ретировалась и стала прислушиваться, прежде забаррикадировав все двери. И БАЛКОН. Часа три все так же гудели, и был слышен звук бившихся рюмок       Не, ну так скучно! Я уже и спать подумывала уйти, но вдруг услышала предложение друзей «посмотреть его ЛЮБИМЫЙ ФИЛЬМ». Дальше все было как в ржачном тумане — соглашение соседа, адские стоны и дикий ржач этих шакалов, после чего послышались насмешки а-ля «Мдаааа, Мишаня, ясно теперь, почему у тебя девушки нет давно!». Я же злобно похихикивала. Для удобства ещё прислонившись ухом к стене, я слышала это минут двадцать. И мне было тааааааак смешно. Жестоко? Пускай. Ибо нефиг ущемлять меня! Вот так вот, Миша! Подождав ещё час, я легла спать, не услышав никаких попыток вломиться в мою квартиру. Это и хорошо.

***

      Решив прогулять учёбу, я проспала до полудня. И для собственной безопасности не выходила из квартиры. Три дня. Благо, у меня еды полный холодильник. Каждый день я ждала, как казнь. Мне вот-вот казалось, что Миша придёт и утащит в операционную. И будет мучать, резать, расчленять… Потом сошьет — и снова: мучать, резать, расчленять… Но этого не происходило. И это, чтоб его, злило! Конечно же я ожидала этим вывести его из себя, а он ходит с таким непричастным видом, будто не его геем в этом стаде друзей выставили! И лицо у него какое-то довольное — я в глазок видела! Пока мне Миша его жвачкой не заклеил… На четвёртый день, в понедельник, я пошла на учёбу. Лил дождь, и я взяла зонт-трость. Не зря, ведь когда я вышла из квартиры, то столкнулась с хирургом. — Доброе утро, Ёлкина, — сказал он, а я лишь нервно кивнула. Вдруг он поднял резко руку, а я, испугавшись, огрела его зонтом по ребрам, сломя голову засеменив вниз по ступенькам. Дура, нужно было в лифт! Я ж на 18 этаже живу! — Идиотка, у меня затылок зачесался! — услышала я вдогонку, но не обратила внимания. Это была последняя наша встреча. Две недели он меня игнорил, а я иногда видела его курящего на балконе. Гей-порно я не включала… неожиданно желание пропало. А однажды, поняв, что мы уже месяц не разговариваем, я… расплакалась. Раскрывая все карты, и откровенно говоря, я хотела Мишу. И порно, оказалось, я включала не из вредности, а из-за странных чувств к соседу. Мдаааа… Я — типичная девушка. Сама не знаю чего хочу, и в моих поступках отсутствует логика. Вдруг я резко перестала реветь. Так же резко, как и начала. Врубив часовую подборку гейской ебли, я стала ждать. С моря погоды, блять. Но — тишина. Сейчас — час ночи. Я определённо ему мешаю спать, но он, урод, молчит! Разозлившись до предела, я вышла из квартиры в одной недавно купленной футболке с геями и в трусах. Похер. Начав колотить ногами в дверь, я неистово орала «УБЛЮДОК, СРАЗИСЬ СО МНОЙ». Но и тот Миша меня игнорил… первые минут пять. Потом он выскочил, открыв дверь и чуть ли не сшибая меня с ног. — Дура, не ори! — прорычал он. — Чего тебе?! — Миша сложил руки на груди, а я возмутилась. — Соли дай, я торт готовлю! — закричала ему в лицо. А он просто спокойно смотрел… Урод. Не удержавшись, я въебала ладонью в его стальной пресс. Ноль реакции, а мне — пиздец, как больно. Взвыв от боли, я закусила губу и с ненавистью уставилась на его тело. — А это за что? — удивился он, даже не шелохнувшись. На это раз я вьебашила ему оплеуху. — Ты меня провоцируешь! — запищала, толкая его. — Ты вообще своих слов не держишь. И игноришь меня! После всего, что между нами было! — сама не понимая, что ору, я старалась сделать более обиженный тон. — Да между нами был лишь поцелуй и испорченный мне День Рождения… — запротестовал он, усмехнувшись. Весело тебе, гомофоб дранный? Да, я тебе сейчас такую истерику закачу. Мало не покажется! — Ах, это так теперь называется? — искренне удивилась я, вновь толкая его в грудь. — Между нами все кончено! — и с дури влепила ему пощечину. Руку тут же обожгло от удара, а на глаза выступили непрошенные слезы. Его недоумение надо было видеть. Оно и понятно: по нему видно, что он девок штабелями в постель укладывает, а тут девственница, неумеха. Я явно не была его главной целью. Но тут он заметил новую футболочку…  — А ну-ка снимай эту дрянь! — я нисколько не удивилась его реакции. — Что, прямо в подъезде? — состроив возмущенную моську, говорю я. — Проходи. Он пропустил меня свою нору. Квартирка оказалась на удивление уютной, совсем не похоже на убежище «Джека-потрошителя», коим и являлся мой соседушка-гомофоб. Не успела я осмотреть все предметы интерьера, с меня наглым образом содрали футболку. — Так-то лучше, — произнесло это чудовище, — Хм, а лифчик ничего так, — «Монстр» задержал на мне долгий взгляд. — Ага, для тебя старалась, сладкий, — из меня прямо-таки прет ехидство. — Любишь сладкое? — неожиданно спросил он, как-то не совсем добро глянув на меня. — У меня есть сливки, — он приподнимает левую бровь в далеко не праведном намеке, — Могу дать тебе баллончик, чтобы было послаще ублажать меня, — его губы изогнулись в хищный оскал, а еле удержалась, чтоб не дать ему леща. — Ублажать тебя?! Совсем спятил? — кажется, я покраснела, но это не мешает мне возмущаться, — Это ты меня игнорил столько времени. Ахуевший тип! — последняя фраза была сказана с не наигранной обидой. — Не испытывай судьбу, крошка, а то я сейчас так тебя натяну, что неделю ходить не сможешь, — и такая гаденькая усмешечка, что прямо пиздец трясет от ненависти, но все его слова наиграны. Я-то знаю. — А что ж не месяц? Слабо? — я дернула подбородком, чем разозлила его просто невероятно. Миша схватил меня за шею и больно ударил о стену. Не дай Бог завтра останутся синяки от его пальцев. Я же кастрирую. И будет у меня хоть один знакомый евнух. А что, прикольные ребята, в Игре Престолов есть же несколько, почему у нас не должно быть? Уйдя далеко в свои мысли, копаясь в самых далеких уголках своей извращенной фантазии, я и не заметила, как осталась без нижнего белья. Вообще без всего. Лиф валялся где-то на полу, а трусики висели на ручке входной двери. — Эй, трахнутая… — Я еще не трахнутая, ты тогда зассал… — задумчиво проговариваю, а после прихожу в себя и понимаю, что стою перед ним в чем мать родила. Хоть бы прикрылась, идиотка! — Да заткнись, дура! Я хотел сказать «трахнутая на голову». — И зачем? — не совсем вижу смысл в нашем диалоге, но все равно парирую и отвечаю на каждую его фразу. — Ты зависла, а нам пора переходить к третьей фазе. — Третья фаза? У тебя что, совсем фантазии ноль? Ладно, где у тебя тут диван? А то мы до утра трындеть будем, ты ж не торопишься никуда, — я хихикнула, но спрятала за спиной трясущиеся от волнения руки. — Мне некуда торопиться, у меня отпу… — договорить мужчине я не дала. — Ради всего святого заткни варежку и уже трахни меня, а то я устрою тебе марафон «голубой лагуны» на весь отпуск! — Валяй, я подготовился, — он показал мне на пару беруш на столе, и все сразу стало на свои места. Сукин сын. — Так, значит, мне уйти? — я уже было хотела уйти в обидку и покинуть его сугубо мужскую территорию… Хм, странно звучит, но тут меня резко встряхнули и кинули на диван. Да уж, прям как с вещью какой. Моему возмущению не было предела. — Никуда ты не уйдешь, ненормальная. Ты мне уже который месяц кровь пьешь, пора платить по счетам, — с этими словами он впился губами мне в ключицы. Стопудово останутся синяки от засосов. Негодяй.       Однако, скоро подобные мысли покинули мою голову, и я отдалась, как последняя шлюха, на растерзание губ соседа. Но когда гомофоб перешел от ключиц к соскам, меня это уже не волновало. Я стонала как заправская проститутка, а между ног было очень влажно.       Постепенно я влилась в процесс, и царапала его спину, выгибалась, когда он кусал меня за ключицы, горошины сосков, пупок. Постепенно мы перешли на поцелуи. Очень страстные. В воздухе отчетливо витал запах секса, от этого любой бы потерял голову. И я вела себя так же распутно, как и он. Я целовала, кусала, посасывала. В комнате стояла какофония моих стонов вперемешку с его рычанием. Это заводило еще сильнее. Когда его язык добрался «туда», мне даже не было стыдно, мне хотелось постичь все, узнать обо всем, что находится «за гранью». И когда он надавил своим языком на мой чувствительный клитор, я подумала, что сейчас кончу. Я была близка к этому, но нет. Из моего приоткрытого рта вырывалось шипение, вперемешку с тихими стонами и чертыханьем, а руки сжимали черные волосы моего обольстителя — соседа.       Хорошего понемножку, поэтому вскоре гомофоб удобно устроился между моих ног. И тут я немного начала паниковать. Почему-то моя невинность стала для меня слишком ценной, чтобы отдать ее этому хмырю. Я даже чуть не начала торговаться. Но вовремя взяла себя в руки. Я ж мужик, а мужики не должны паниковать. Иначе никакие они не мужики, а бабы. В общем, успокаивать я себя не слишком умею. А дальше было больно. Не так, чтобы прям умирать, но восемь по десяти-бальной шкале. Терпимо. Боль быстро сменилась наслаждением, и я, наконец, поняла из-за чего весь сыр-бор. Он трахал меня так умело, что тут невольно возникает вопрос о том, сколько таких святых невинностей, как я, он уже опорочил. — Я их не считаю, — и опять эта эта дьявольская усмешка. В следующий раз надо будет рот скотчем заклеивать, - Оу, кто-то хочет поиграть в изнасилование… — Тут я не выдержала: немного приподнялась и больно укусила его за ухо, - Ай, больно же! За свои действия я удостоилась тяжелого взгляда и смачного шлепка по бедру. Мне одной тут кажется, что мы немного…хм…отвлеклись? Через секунду все стало на круги своя. Брюнет снова подмял меня под себя и продолжил свои бесхитростные, но такие приятные фрикции. Внезапно на меня хлынула волна наслаждения, и мурашки побежали по коже. Я подалась немного вперед и почувствовала, как мышцы влагалища немного сжались. Первый в моей жизни оргазм… У меня начали закрываться глаза от усталости, а Миша сделал еще несколько движений и излился мне на живот. Через пять минут я лежала на груди мужчины и выводила вокруг его сосков странные узоры пальцем. Черт, кто бы мне раньше сказал, что трах с соседом так прекрасен, я бы его изнасиловала еще в первый день переезда. Улыбнувшись своим мыслям, я посмотрела на Мишу. Тот лежал расслабленно, явно кайфуя от моих манипуляций. — Хей, гомофобишко несчастный, и это все, что ты можешь? — я пыталась задеть мужчину за гордость и взять его на понт, — Скорострел, а ходит весь такой мачо-мен, ага, как же, — хихикала я. Ну, не могла я признать, что мне понравилось и попросить еще! — пять минут и слился, — продолжала бурчать я, пока меня не подмяли под тяжелое тело. — Кто тут скорострел-то? — усмехнулся Михаил и поцеловал меня в скулу, а затем прикусил мочку уха. От его манипуляций я чуть не застонала, но вовремя прикусила губу, — поверь, ты еще долго не покинешь мою квартиру, — грозно прошептал сосед, а я завелась, представив, что меня ожидает… — Ага, как же, а потом я тебе марафон гейской ебли устрою, — прошипела я и шлепнула Мишу по заднице. — Какая жесто-о-окая, — протянул Миша, поцеловав меня в губы, и я лишь успела подумать о том, что нафиг гей-порнушку, а то еще, не дай Боже, на голубую сторону перейдет. А мне потом локти кусай! Даже не желая думать о подобном, я притянула соседа к себе и укусила его губу, забывая о том, что я культурная девочка.